Город – 2 27 страница

Скотт не ответил.

Весь этот душный кабинет, крайне неприятный разговор, унылое, но упрямое лицо мужчины в бежевом мятом костюме, как будто говорящее «Сожалею, но ничем не могу помочь» просто выводило из себя.

Не может быть, чтобы они – ОНИ – и не могли найти решения.

– Я в состоянии заплатить вам огромную сумму! Если понадобится больше денег, я найду их! Неужели вы не можете придумать что‑нибудь?

Собеседник устало откинулся на стуле.

– Не можем, к сожалению. Не в этом конкретном случае. Вот если бы вы попросили что‑нибудь передать ему туда, или как‑то облегчить жизнь, мы могли бы связаться с мэром Тали и «уговорить» его. А если мы просто возьмем и привезем мистера Конрада в Клэндон‑Сити…. Нет‑нет. За такое мы не возьмемся. Это точно нарушит наше тонкое перемирие с властями.

– А как насчет переговорить не с мэром Тали, а с начальником Халка? Повлиять на него? Это вы можете сделать?

– Если бы это было возможно, то я бы ответил – да. Но я уже сказал «нет». В отношения людей Комиссии осужденных самой Комиссией мы не вмешиваемся. И вообще – Комиссия – это отдельная территория, которую мы всячески стараемся избегать. По‑крайней мере, напрямую.

Я была готова порвать его на клочки и самолично развешать по блеклым стенам кабинет.

Для чего все усилия? Почему все прахом? Деньги есть! В Корпорацию пришла, а ответ «Нет». Бред какой‑то! Где справедливость? Где всех их хваленые связи?

Я дрожала и зло взирала на Брамса исподлобья, не зная, что сказать.

На душе было тоскливо и больно. Если бы я была не человеком, а каким‑нибудь другим существом, то наверняка уже иссочилась бы ядом, и проплевалась стрелами.

А потом во мне будто что‑то взорвалось.

И понеслось…..

Уже не выбирая слов, я просто начала выдавать все, что наболело на душе за долгие три месяца моей жизни.

– То есть, как взять неповинного человека, вроде меня, и запихнуть его за жалкие четыреста пятьдесят тысяч в тюрьму – это вы можете. – Прошипела я.

Брамс нервно сглотнул и напрягся, мысленно приготовившись к обороне.

Не давая ему вставить и слово, я продолжала нападать.

– Как умолчать о важных деталях и забыть вытащить человека обратно – это вы тоже можете. Так?

Я не боялась. Терять было нечего, а вот гнева было через край. И теперь он выплескивался океанскими волнами на вражеский берег.

– Вы можете спокойно забыть, как кто‑то гниет в необозначенной на карте тюрьме, просто потому, что получили свою прибыль, а на остальное вам плевать. Так ведь?

– Мисс Мур….

– А как доходит до настоящей просьбы, где нужно не конфетки отбирать, а поговорить лицом к лицу со взрослым дядей – тут вы уже не мастаки. Ох, как удобно! И конечно! Не разглашайте, люди добрые, подробностей, а то никто к нам больше не придет! Храните строгую конфедициальность о том, какие мы на самом деле ублюдки! Так, мистер Брамс!?

Его рука уже тянулась к какой‑то кнопке под столом.

И тогда я разозлись окончательно. До черноты.

– Только попробуйте меня силой вышвырнуть отсюда, и я найду способ, как сообщить Комиссии о ваших методах. И о том, как вы обошлись со мной. Посмотрим тогда, будет ли она, как и раньше стоять в стороне! Если вы не выпустите меня из здания, то копию рассказа обо всем, мои друзья передадут кому надо, и уже через несколько часов вы встретитесь с теми, кого так стараетесь избегать!

Я блефовала. Но я была зла, а оттого почти безрассудна. И очень, ну просто очень хотелось от горя и досады насолить кому‑нибудь еще. А «веник», к тому же, был единственным, на кого я по‑настоящему злилась.

Рука Брамса замерла на полпути к кнопке, кожа его блестела от испарины.

– Хотите проверить, как долго вы продержитесь? Тогда смело жмите! А если нет…. – Я подошла к самому столу и выплюнула ему прямо в лицо. – ….тогда уймите свой тощий зад и забудьте, что я вообще когда‑либо сюда приходила. Занимайтесь и дальше отбиранием конфеток, дорогая Корпорация, а для решения реальных задач, я буду теперь платить совсем другим людям.

Резко развернувшись на каблуках, я покинула кабинет.

А затем и фойе.

Проводившие меня в автомобиль мужчины не сказали ни слова. Машина доехала до угла Вест‑Бартон авеню. Я вышла на улицу, не попрощавшись. Глубоко вдохнула и выдохнула.

Вот и все. Вот вам и Корпорация.

Срам, да и только….

С лицом, темнее тучи, злая и разочарованная, я быстро зашагала домой.

И что же мне теперь делать?

Усталая и выбившаяся из сил, я стояла у окна в спальне, глядя на ночной город. В пустую постель не тянуло, да и то и дело всплывающие мысли о событиях сегодняшнего дня все равно не дали бы быстро уснуть.

Поэтому я, глубоко задумавшись, смотрела на белесую луну, то выплывающую, то снова прячущуюся за прозрачную завесу из тонких облаков.

Ну, да. Накричала я на Брамса и высказала все, что хотела…. Но так у меня было на то полное право, и он прекрасно об этом знал. Знал, что мне было необходимо выпустить пар, уж после всего того, что они со мной сделали. А если бы они захотели мне мстить, то сразу не дали бы уйти, поэтому теперь, уже стоя дома у окна, было глупо волноваться по этому поводу.

Только вот что же все‑таки теперь делать?

Я так надеялась на чудо, на положительный ответ. Думала, что если есть деньги, то можно будет купить желаемое, а оказалось, что нет. Одно вот такое «нет», и мир снова стал серым и одиноким.

Я скучала по Халку. Очень.

По его рукам, лицу, по ощущению защищенности и любви, которая укутывала меня так тепло и заботливо, когда он был рядом. Мне все казалось, что я не насмотрелась, не налюбовалась, не успела запомнить каждую черточку его лица, не успела пропитаться его запахом настолько, чтобы одежда до сих пор хранила любимый аромат.

Я скучала по его голосу, по словам и по той уверенности, что в них всегда звучала.

Где он сейчас? Чем занимается? Читает ли бумаги, сидя в кабинете или же курит сигару на балконе? А, может быть, проводит время в клубе, прислушиваясь к последним новостям между оунерами, притворяясь, что он, конечно же – господа, один из них? А они – простаки – верят.

Я вздохнула.

Надо спать. Это был неудачный день, но завтра будет другой. С отдохнувшей головой обязательно получится что‑нибудь придумать.

Умывшись, я забралась в постель и свернулась калачиком.

До того, как подняться к себе в кабинет тем же вечером, Халк решил ненадолго заглянуть на кухню. Узнать, не нужно ли чего Табите. И, может, в очередной раз спросить ее, не передумала ли упрямица насчет возвращения в нормальный мир. Ведь сколько раз предлагал, а все «нет», да «нет», придумывает какие‑то причины для отказа. То нет у нее никого в том городе, где жила до этого, то «кто будет следить за порядком на кухне»?

Халк покачал головой. Неужели сложно будет найти этой чертовой кухне нового повара? И что с того, что еда будет чуточку преснее….

Они сидели на крылечке – она с полотенцем в черных пухлых руках, он – расслабившись на прогретых за день досках, откинувшись назад, слушая, как шумят деревья.

– Ты скучаешь по ней, да, мистер?

– Угу. – Не открывая глаз, промычал Халк.

– Хорошая девочка. – Покряхтела Табита, поудобнее устраиваясь на ступеньках. – С душой. Таких мало осталось. Все не для себя, а для кого‑то вечно старается. А ведь она тоже по тебе скучает, ей теперь без тебя нигде места не будет.

Халк вздохнул. Медленно втянул воздух, задержал ненадолго в легких, потом медленно выдохнул. И снова затих.

– А ведь ты и сам уйдешь скоро….

На этот раз он открыл глаза и с удивлением посмотрел на повариху. А та только проникновенно зыркнула в ответ.

– Да не продержишься ты долго теперь, побежишь ведь за ней. Оно и ежу понятно.

Халк все никак не мог найти подходящего ответа.

Откуда у нее такие мысли? Ведь сколько лет бок о бок проработали в одном месте, и никогда он не давал повода думать, что уйдет куда‑то. И с чего бы? Нет, он, конечно, размышлял, стоя там, в подвале в тот день, но ведь это только мысли. Ничего более. Никто его отсюда не отпускал. И неизвестно когда отпустит (если этому вообще суждено случиться).

– Нет, Табита, не уйду.

– Да, уйдешь! – Даже не стала слушать кухарка, а только махнула черной ладошкой – Уйдешь! Я сердцем чую, что подошло твое время.

Халк только покачал головой. Но непонятное ощущение радости и свободы, перемешанное с тревогой, уже сдавило грудь. Прогнать бы его, да не получалось. Оно, словно, шальной веселый ветер, увидев распахнутую дверь, залетело внутрь и принялось играть с внутренним убранством. И хоть ты метлой, хоть палкой, а все уже перевернуто вверх дном.

Халк вздохнул.

Ну, куда он пойдет? Нарушать закон на свой страх и риск? Он бы нарушил, если бы был один….

– Ты только оставь после себя кого‑нибудь дельного. – Нарушила ход его мыслей Табита. – Чтобы не дурной был он – начальник‑то новый, а с головой. Такого, как ты, конечно, уже не будет, но хоть кого похожего….

Она улыбнулась. В глубоких темных глазах сверкали искорки.

Не успел Халк возразить, как Табита уже поднялась со ступенек.

– Я спать пошла. И ты иди, отдохни. Решений поспешных не принимай, все хорошо, когда правильно обдумано и сделано вовремя.

– Подожди, я ведь тебя пришел спросить, не передумала ли сама?….

– Время покажет. – Легко отмахнулась женщина. – А ты пока спать иди. Темно, видишь, уже?

Она снова улыбнулась, и скрылась в темноте коридоров, оставив его одного сидеть на крыльце.

Халк только тряхнул головой.

«Вот ведь какая… – Думал он. – Глубокая, как колодец, и такая же темная – не разглядишь, что мерцающие воды скрывают. Свои тайны не расскажет, а теплом всегда поделится. Если уж действительно уходить время пришло, то нужно будет о ней сперва позаботиться».

Решив так, Халк тоже поднялся, отряхнул джинсы, взглянул на темнеющее небо и направился в особняк.

«Дрейк» – Как много в этой слове….

И для меня в нем действительно было много. Уж не знаю, для кого куда, а для меня, похоже, все дороги вели именно к нему.

К такому выводу я пришла спустя еще пару дней, после того, как провались моя очередная попытка жить «по‑человечески», заниматься нормальными делами и вернуть себе потерянное чувство радости от того, что я, наконец‑то, была свободна.

Да не была я свободной. В том‑то и было дело. Никак не выходило у меня, и все тут.

Я могла передвигаться, ездить, говорить с кем угодно, не боясь оказаться наказанной, потерять деньги или какие‑нибудь пресловутые баллы. Но, так или иначе, я постоянно продолжала оставаться узником собственного одиночества, а эта камера была ничуть не лучше Тали. Просто если та была снаружи, то эта находилась у меня внутри.

Но от перемены мест решеток, как говориться…..

И в каком бы направлении ни пытался двигаться мой мыслительный процесс, какие бы варианты ни рассматривал – он всегда натыкался один‑единственный, ни с какой стороны не объезжаемый, подводный камень по имени Дрейк.

Именно из‑за него мне пришлось отмести все возможные и невозможные способы воссоединения с Халком. Без «благословения» этого таинственного человека не могло быть никакого «жили долго и счастливо» или даже «коротко и плохо, но хотя бы вместе». Без Дрейка вообще не могло быть никакого «вместе».

Я прошлась рукой по волосам и задумалась.

Вокруг меня ходили покупатели – радостные и возбужденные, торопящиеся и спорящие – все те, кто решил после обеда заняться шопингом в моле «Сомерсет», так же, как и я. Только вот получалось у них куда лучше – почти каждый проходящий мимо держал в руках если не гору, то хотя бы несколько разноцветных пакетов, а у меня в крохотном полиэтиленовом мешочке лежал один‑единственный купленный носовой платок, который я приобрела только потому, что на нем было вышита буква «Х».

Как прозаично. Почти глупо. Я поморщилась.

Нужно не сантиментами заниматься, а делать, в конце‑концов, что‑то. А иначе до самой старости буду коллекционировать платочки. С той только разницей, что на следующей будет буква «А», потом «Л», потом «К». А если не получится найти «К», то жизнь будет провалена, а смысл ее потерян.

Я укорила себя за ушедшие в сторону мысли, скомкала пакет с платком и запихнула его в сумочку. Потом направилась в ту секцию магазина, которая находилась под открытым небом. Здесь люди, уставшие от длительного хождения, могли посидеть возле небольшого фонтана, отдохнуть, перекусить или просто пообщаться.

Усевшись на один из бетонных «пеньков» странной округлой формы, я снова принялась размышлять.

Если абстрактно (ну, очень абстрактно) предположить, что я каким‑то образом найду Дрейка, то что я ему скажу? Да. Что?

«Эй, вы! Отпустите Халка!»?

Или «Уважаемый мистер, вы не могли бы отправить меня назад к Халку?»

Или «Эй, он уже давно все понял и исправился, ведь сидит там четыре года, так что пора на свободу!».

Или «Дрейк, вы полный дурак, если сами не осознаете, что делаете!»

Мда‑а‑а‑а. Последнее мне точно поможет ускорить события. Однако в наименее приемлемую для меня сторону.

Я достала из сумочки бутылку с водой и отвинтила крышку. Рассеяно посмотрев на бутылочную этикетку, гласящую что‑то о природном и чистом минеральном источнике, и снова задумалась.

И что Дрейк мне ответит?

«Какого черта ты вообще тратишь мое время?» или «Что тебе нужно?» Или «Ты кто вообще такая?»

Скорее всего, вот как‑нибудь так он мне и ответит. И будет совершенно прав. Пришла непонятно кто, непонятно откуда и пытается что‑то мявкать на непонятную тему.

Я вздохнула.

Потом нахмурилась.

Но ведь надо попробовать…. Почему‑то, несмотря на все свои страхи, я знала, что нужно обязательно попробовать найти его. Ведь если не Дрейк, то никогда не найти мне безопасных обходных путей, чтобы извлечь Халка из тюрьмы.

А насчет того, что я скажу…. Да какая разница, что именно я ему скажу, об этом я буду думать, когда встречусь с начальником Халка лицом к лицу.

И дело было не в том, что мне было лень заранее продумывать вступительную речь для такого важного момента, а в том, что я совершенно искренне не знала, что именно нужно было обдумывать. Ну не было у меня на этот счет ни идей, ни логических умозаключений.

И рисковала я, наверное, сильно.

Снова «мда‑а‑а‑а». Это было почти так же рискованно, как решиться прокатиться на санках по только вчера обледеневшему озеру. Но других выходов я не видела.

И если уж моя ограниченная фантазия заставит меня окунуться в новые неприятности, то что ж, значит, так тому и быть.

Направившись к выходу из супермаркета, я снова вспомнила о своем единственном приобретении и усмехнулась. Один носовой платок, в то время как, имея на счету миллион, я могла скупить половину барахла из бутиков. Вот такая вот ирония судьбы. Если нет денег, то очень хочется их иметь. Если они есть, то вроде как и не нужны, потому что хочется чего‑нибудь еще.

Уже по пути домой, я думала над тем, как мне связаться с Комиссией.

Как вообще люди это делают? Халк говорил, что офисов, по крайней мере, тех, о которых кто‑то знает, не существует. И чтобы удостовериться, что не упускаю возможности, лежащей прямо перед носом, я завернула в телефонную будку и полистала страницы справочника, пытаясь найти номера Комиссии.

Глухо.

Ни одного упоминания. Ни в разделе организаций, ни в персональных телефонах жителей города. Нигде и ничего. Пожевав губы, я толкнула скрипучую дверь и вышла наружу.

Кого же можно спросить? Ведь должен быть, ну просто обязан существовать способ для обитателей любого города это сделать.

А потом у меня вдруг появилась идея.

Как же…. Точно! Когда‑то давно, еще в те времена, когда мы жили вместе с Алексом, он рассказывал, что существуют специальные люди, которые знают все обо всем. Как же они назывались? Черт! Я нахмурилась…. Да! Осведомители!

Алекс рассказывал, что если очень нужно получить ответ на какой‑то вопрос, то можно позвонить именно им. По его словам, брали они дорого, а лиц их никто не видел и имен не знал. Зато можно было быть уверенным, что осведомитель, при согласии оплатить указанную сумму, обязательно выдаст интересующие данные.

Хм‑м‑м…. А что, ведь это может сработать.

Деньги у меня были, так что если получится найти такого вот информатора, то можно выяснить и личный телефон Дрейка или что‑то в этом роде. А, может быть, куда именно приехать, чтобы с ним встретиться.

Потихоньку вновь возвращалась надежда и радость. Радость не потому, что я вдруг придумала, какие именно слова нужно сказать Дрейку, а хотя бы от того, что я снова что‑то делаю. Движение вперед – это куда лучше, чем сидение на месте. Осталось верить, что это было движение в правильном направлении. Но тут уж, как говориться, как судьба карты раскинет.

Хмурясь от того, что лифт едет нестерпимо медленно, я раздраженно смотрела на циферблат. Второй, третий, четвертый этаж. Ну, давай же….

Когда двери распахнулись, ключи уже были у меня в руках.

Нужно кое‑что проверить, и как можно скорее.

Я помнила, что вещей Алекса в моей квартире было немного. Но кое‑какие все же сохранились. В том числе одна из его личных записных книжек в верхнем ящике прикроватной тумбы. Мог ли там быть номер осведомителя или нет? И смогу ли я опознать его? Под каким именем и на какой странице он мог храниться?

Закрыв входную дверь и бросив сумку на диван, я, не раздеваясь, направилась прямиком в спальню. Выдвинула верхний ящик тумбочки и стала перебирать немногие пожитки моего бывшего бойфренда. Ужас, каким это все теперь казалось ненужным и чужым, будто вообще никогда не принадлежало моей квартире.

Где же…. Где?

Ага, вот она! Под какими‑то листками и тетрадками хранилась именно та книжка, которую я надеялась найти. Воодушевленно пискнув, я потрясла ею в воздухе. Теперь следующий шаг.

Чтобы лучше видеть, я покинула полутемную спальню и прошагала к широкому окну в зале. По пути сбросила с себя легкий плащ на диван. Тот зашуршав соскользнул на ковер, но я не стала его поднимать. Потом.

В каком разделе может быть нужный номер? Следовало первым делом проверить страницу с буквой «О». Если уж имен никто не знал, тогда, как еще пометить нужного человека, как ни словом «осведомитель». Или же это слишком очевидно?

Жадно перебирая страницы, я добралась до «О» и принялась читать нацарапанные корявым подчерком Алекса имена незнакомых мне людей.

– …Остин, …Оксана (что за Оксана?)….

Неприятная мысль кольнула позвоночник. Уж не очередная ли любовница, о которой я, наивная, не подозревала? И не та ли самая, с которой он теперь прохлаждался на островах? И чего я раньше не проверяла его записанные книжки? Хотя, фу‑у‑у…. как мерзко.

Одернув себя (какая теперь разница та или не та, да и вообще что мне до бывших любовниц бывшего партнера?), я принялась скользить глазами вниз по странице.

Дальше шел какой‑то «Сэм О'нил, Обербек Дэн, Одри, Оуэн» и даже «Отелло». Где Алекс только нашел столько друзей с раритетными именами? И какую роль они все играли в его судьбе? Теперь это навсегда останется загадкой, на которую мне, впрочем, плевать.

Когда я поняла, что страница закончилась, а номера осведомителя я так и не нашла, нехотя вырвался тяжелый вздох разочарования. Может быть, что‑то есть и на оборотной стороне? Ведь это тоже «О»?

Я быстро перелистнула страницу, но та оказалась пустой. Дальше уже шла буква «П» и совсем другие номера и фамилии.

Вот невезуха…. Озадаченно потерев висок, я (подняв по пути с пола плащ) прошла к дивану, и уселась на него.

Не нужно падать духом. Нужно просто терпеливо поискать на других страницах. Да, было бы большой удачей найти нужный телефон сразу же, но то, что так не произошло, вовсе не означало, что его вообще не было в записной книжке.

И все же, настроение подпортилось. Чтобы немного выправить его, перед тем, как продолжать поиски, я отправилась на кухню и приготовила себе большую ароматно‑пахнущую чашку кофе. Осторожно водрузила ее на деревянный подстаканник, который лежал на подлокотнике, я снова взяла в руки книжку и принялась ее листать.

На этот раз начала с самого начала. Даже не с буквы «А», а с внутренней корки, на которой тоже были записи. Так, не торопясь, перемежая страницы с глотками кофе, я медленно и осторожно двигалась вперед.

Каких только имен здесь не было…. Лишь редкие из них я когда‑либо слышала, да и то больше мельком. Об остальных вообще ничего не знала. Это лишь укрепило мою веру в то, что я никогда толком не знала Алекса. Я, можно сказать, выдумала для себя то, кем он был, оставив истинного Алекса существовать за бортом моей жизни. Там, где начиналась, по‑видимому, его собственная. И как только мы вообще просуществовали вместе какое‑то время? Два чужака, живущие под одной крышей.

Мне казалось, что мы – счастливая пара, Алексу я, по всей видимости, я была просто для чего‑то удобна. Надо же, однако, как сильно можно заблуждаться!

Я бы так и плавал в мыслях о собственном прошлом, навеянных тоннами незнакомых номеров, если бы в какой‑то момент, уже пройдя треть записной книжки, случайно не наткнулась на странное слово «XXХ» безо всяких дополнительных пометок, под которым был карандашем написан какой‑то номер.

Сначала (прости Господи мою грешную душу), я подумала, что это номер какой‑нибудь проститутки. Но зачем, спрашивается, Алексу было бы прятать ее настоящее имя или так и не написать «проститутка», когда я, о чем он прекрасно знал, никогда не рылась ни в его вещах, ни в записях? Так что мог бы спокойно поставить «Розанна, Барбара или Лолита». Мне было бы одинаково ничего об этом неизвестно.

А тут три икса. Зачем? Что за супер‑секретность?

Запись эта содержалась на страницу с буквой «И», и как только я осознала это, прохладная струйка понимания протекла куда‑то вниз по позвоночнику. Ну, конечно! Какое второе слово обычно использовалось для обозначения «осведомителя»? Информатор! Вот почему это может быть «И». И это также объясняет, почему номер написан карандашом. Видимо, Алекс не собирался его хранить, а намеревался удалить сразу после звонка, но что‑то заставило его забыть, и номер так и остался существовать на страницах.

К моему, возможно, счастью.

Пристально вглядываясь в три «Х» я размышляла, может ли это оказаться тем, что я ищу? Оно или не оно? Кофе подходил к концу, руки мелко дрожали. Что‑то внутри подсказывало мне, что я могу оказаться права. Очень даже могу…. Но проверить это можно было, только позвонив.

Перед тем, как я все‑таки удосужилась набрать номер, прошло не менее двух часов. Все это время, я тщательно продумывала, что именно нужно будет спросить, чтобы не заплатить деньги за бесполезную информацию.

Когда книжка была положена на колени, а трубка зажата в руках, я набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула. Вселенная, помоги мне! Пусть все пройдет хорошо, и результат будет положительным.

За окном начало смеркаться. Небо уже как пару дней заволокло беспросветными серыми тучами, и это делало город каким‑то плоским и монотонным, погруженным в вечную дымку.

Я перевела взгляд на номер и принялась нажимать на кнопки.

Когда в трубке раздался первый гудок, я подавила нервную дрожь. Лишь бы хоть кто‑нибудь ответил, а то второй раз делать шаг в неизвестность я могла и не решиться. Да и вообще, а вдруг это чей‑то личный номер, и я звоню в чью‑нибудь квартиру? Вполне возможно, что меня через полминуты пошлют так далеко, что без компаса будет и не вернуться.

Я приказала себе успокоиться.

Длинные гудки продолжали тянуться, посылая сигнал по проводу, что уходил в стену, а оттуда ветвился куда‑то на тысячи и тысячи километров в разных направлениях. Одному Господу известно какую‑то именно точку на планете я в эту секунду пыталась достичь. В этом ли городе или в каком‑то другом?

– Я слушаю. – Неожиданно прервав мои мысли, ответил мужской голос, и я едва не закашлялась от волнения.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. – Вежливо ответили мне на том конце, и замолчали. Что никак не помогало понять, дозвонилась ли я по месту назначения или же все‑таки ошиблась номером.

– Э‑э‑э‑э…. – Решиться на следующую фразу было неимоверно трудно, но если не теперь, то уже никогда. – … Я бы хотела поговорить с информатором.

Решающий момент, удар по воротам!… Гол или не гол?

В трубке замолчали, а я покрылась испариной.

Если я ошиблась, то сейчас было самое время поставить меня об этом в известность. Почему же тогда тишина? Она нервировала. Куда же я все‑таки дозвонилась?

– Вы с ним говорите.

Я облегченно выдохнула.

У‑у‑у‑х! Первым рубеж пройден!

– Мне нужны ответы…. на некоторые вопросы. Сколько вы за это берете, и каким образом мне перевести вам деньги, если сумма устроит? – Пошла я в атаку.

Собеседник ответил спокойно, было видно, что подобный диалог ему вполне привычен.

– Сначала вы задаете свой вопрос, потом я скажу, во что обойдется вам получение ответа.

К такому повороту событий я была готова заранее, поэтому только кивнула.

– Мне нужно связаться с Комиссией. Как это сделать? Желательно найти человека по имени Дрейк, который руководит отрядом специального назначения. Фамилии я не знаю.

На том конце возникла задержка в несколько секунд. Потом кто‑то то ли хмыкнул, то ли усмехнулся.

– Три тысячи это будет вам стоить. Согласны?

– Да. Согласна – Я даже не колебалась.

Неужели!? Неужели я на самом деле придвинусь к разгадке тайны, как все‑таки связываются с Комиссией, и неужели у меня на самом деле появится шанс поговорить с Дрейком?

Пока я ликовала от собственной удачливости, осведомитель деловито сообщил:

– Никаких действий вам будет предпринимать не нужно, деньги сами будут сняты с вашего счета и переведены куда требуется.

Уф! Как все, оказывается, просто.

– Поняла. Так что насчет Дрейка?

– Просто позовите его.

– Что, простите? – Ошеломленно переспросила я.

– Я ответил на ваш вопрос. Я же сказал, просто позовите его.

– Как позовите? О чем вы говорите? Простите, я не понимаю….

– Доброй ночи.

Когда в трубке раздался отбой, волосы на моей голове встали дыбом.

Что? Как?

Куда он пропал? Почему дал отбой?! Ведь я же так и не получила ответа на свой вопрос!

С полминуты я оторопело смотрела на издающую короткие гудки трубку. Этот тип ничего мне так ничего и не ответил, а просто взял и отключился.

Я резко втянула воздух. Внутри зарождалась смесь расстройства и негодования.

Да как так?! Он ведь мне ничего не сказал! Только какую‑то ерунду про «позовите» и сразу же положил трубку.

Впору было выть волком – ведь ответ был так близко! На расстояние вытянутой руки.

Разозлившись, я едва не поддалась порыву перезвонить назад и высказать ему все по первое число, но кое‑как удержала себя. Спокойно! Только спокойно! Вдох‑выдох. Вдох‑выдох….

Бросив телефон на диван, я подбежала к компьютеру и первым делом открыла страницу с банковским счетом.

Ну, точно! Так и есть! Трех тысяч как ни бывало! Имя транзакции тоже отсутствовало. А значит, запросить банк вернуть деньги за этот бесполезный звонок тоже не получится. Вот черт!

Черт‑черт‑черт!

Ладно, допустим, при моем финансовом положении, три тысячи – это не такие большие деньги, но ведь мне нужен был ответ! А он что – «Позовите его». Что это вообще, к едрене фене, должно означать? Что? Это ведь никак не ответ на мой вопрос.

Чертовы информаторы! Чертов Алекс! И чертов Дрейк, которому бы пнуть по самому больному месту, чтобы в следующий раз больше думал над своими решениями! Но вместо того, чтобы пнуть по Дрейку, которого в этот момент, понятное дело, в моей квартире не было, я со злости пнула диван, взвыла от боли и, хромая и ругаясь на чем свет стоит, пошла на спальню.

(Некоторое время спустя)

Я сидела за столом на кухне и терла лоб.

Злость была оставлена, раздражение тоже.

В конце концов, эти чувства редко помогали принимать верные решения, да и думать они мешали тоже. А мне край как нужно было подумать. Ведь позвонить назад я всегда успею. Что толку в пустых обвинительных словах или очередной потере денег, когда сначала не мешало бы разобраться с предыдущим разговором.

Вот именно поэтому я сидела и терла лоб, пытаясь сообразить, что же все‑таки могли означать слова «Я ответил на ваш вопрос. Просто позовите его».

Позовите? Как позовите? Мысленно? Вслух?….

Выкрикнуть его имя в окно? Произнести в монотонно гудящую телефонную трубку? Как Дрейк может услышать мой зов, если я просто произнесу его имя, находясь у себя в квартире?

Хотя…. Они странные – эти люди Комиссии. Может, он и услышит. Звучит, конечно, глупо, но кто знает. Но если все было бы так просто, тогда каждый встречный и поперечный мог бы вызывать Комиссию на дом по любым пустяковым нуждам. А об этом слышно не было….

Дата добавления: 2015-05-26