Леда Хоуп

Люди в большинстве своем не очень любят посвящать посторонних в дела своей личной жизни; исключение составляют отдельные личности, идущие на специальные телешоу (фактически – в клетку-квартиру с видеокамерами), выкладывающие фотографии всего, что их окружает, в том числе и своей еды, на некоторые сайты. Такие люди, я считаю, не совсем нормальные – по сути, они не пользуются своим правом на частную жизнь. Остальные же, то есть принадлежащие относительно нормальной части населения, в последние годы (то есть после свержения монархий) пользуются этим правом так активно, что иной раз трудно понять, расчленяет ли встреченный вами человек трупы врагов на досуге или же выращивает на подоконнике цветы.

А тут, вы можете представить, миллион частных жизней. Корпорация. Дом для нескольких сотен сверженных монархов, начальников, директоров. Народ в своем воображении превратил всех жителей Корпорации в монстров, которые даже в «мирной жизни», то есть в дни отдыха, явно не занимаются выращиванием гераней; но сколь же многого не знают жители Трубы на самом деле! Да, короли не были паиньками: они выпивали, курили какую-ту траву, ругались, дрались, портили имущество друг друга, строили козни против конкурентов, но все это было не так ужасно, как представляли себе люди. Все это, по сути, происходит каждый день, в разнообразных компаниях и определенных местах – разве когда это случается во внутренней части Трубы, это не плохо, не заслуживает осуждения? Неизвестность, то есть тайная, скрытная жизнь королей и начальников, порождает страх; первые люди, не зная, где кончается земля и кончается ли она вообще, тоже боялись выходить за определенные границы.

Но право на частную жизнь соблюдалось для королей как-то частично: жители Трубы о существовании королей не знали ничего, то есть Леландом (этот Леланд, наш честный правитель, оказывается, содержит всю эту Корпорацию, незаконно, но имея с этого определенный доход – но разве об этом кто-нибудь из жителей Трубы знает?) обеспечивалась строжайшая секретность всего, что происходило в стенах этой организации, зато вот люди, проживающие в Корпорации, могли врываться в «частную жизнь» любого человека из организации с возмутительной регулярностью. По сути, здесь не было даже намека на частную жизнь. Честно, ею в Корпорации и не пахло.

Благодаря Йохану, приютившему меня на время, и Крысиным Норам, потайным ходам в стенах Корпорации, я узнала о жизни королей многое, и даже чуточку больше. Об этом я и поведу речь в своем дневнике (Йохан сказал, что дневник надо вести обязательно – иначе можно сойти с ума, и, спустя несколько дней проживания здесь, я начала понимать и принимать необходимость ведения дневника), и, я надеюсь, эти записи когда-нибудь (если я, конечно, выйду из организации живой) попадут в руки общественности, в руки, которым будет дана великая правда, записанная всего на десяти листах (дневника с большим количеством листов мне не досталось – Йохан пожадничал; хорошо, мне хоть не придется писать кровью – чернила были, хотя Фромм и их приказал экономить – ладно, постараюсь записать все как можно короче) – великая (но все же такая короткая) правда о вымысле всех времен и народов.

Итак, встречайте… Корпорация «Лишенные Короны» (краткая версия – полная будет доступна позже, когда я выйду на пенсию и начну писать мемуары).

Всякая великая правда с чего-то начинается. Иной раз подталкивает к ее поиску случайность, иной – несовпадение слов и реальности. Меня же на мысль о том, что Корпорация, на самом деле, совсем другая, натолкнули сами короли, за которыми я наблюдала в течение долгих дней. Видимое, то есть то, что можно заметить, глядя на королей впервые, особо не задумываясь над их поведением, казалось простым и вполне объяснимым: монархи люто ненавидели друг друга (это было и раньше: все монархи воевали в реальности – за территории), и поэтому регулярно в коридорах организации вспыхивали локальные войны – маленькие, непродолжительные, иногда заканчивающиеся смертью кого-нибудь из воюющих. В столовой, месте, где собирались все, абсолютно все жители Корпорации, войны продолжалась: Джефф Джастин, например, регулярно пытался заколоть кого-нибудь вилкой. Вполне предсказуемо, что монархи должны друг друга обходить за версту (если только не было цели побороть конкурента), а вмешиваться в жизнь друг друга только в случае крайней необходимости. Эта «крайняя необходимость» наступала каждый день; и какого же было мое удивление, когда я увидела (с помощью Крысиных Нор), что Джефф регулярно наведывается к Скипу Харвеллу, не беря при этом с собой никакого оружия!

Они всегда играли в шахматы. Скип великолепно обыгрывал своего соперника, в конце каждой игры говоря неизменную фразу: «А ведь ты так и не научился воевать – в жизни я тоже тебя не раз «обыгрывал»…».

Вы можете себе это представить? Джастин не убивать приходил Скипа, но играть с ним!

«Вмешательство в частную жизнь» было и у других королей. Скотт Шерман, мрачный, загадочный для Йохана человек, приходил к Джастину Норенбергу, пухлому королю, у которого была тяга к сладкому, в помещение под названием «кафетерий». Нет, там не проводилось никаких таинственных кровавых обрядов, хотя от Птицы можно было этого ожидать – внешность обязывала, зато там чай и кофе лились рекой. Часы проходили за спокойными беседами, о книгах, о фильмах, о сценариях, о жизни в общем, о своих болезнях (мрачным голосом: «Уважаемый, у меня болит тазобедренный сустав, мне трудно ходить, – не могли бы вы не отправлять меня за сахаром более?» - «Скотт, у меня болит сердце, и что? Тем более что тебе полезно ходить, а то ты в своем Склепе совсем заплесневеешь и развалишься»).

Обыкновенная жизнь, включающая в себя обыкновенные занятия, была у каждого монарха или начальника. Странно? Эти люди и в самом деле были самыми обычными (вот неожиданно!), и ничего от прежних королей или начальников, величественных, придурковатых, спесивых, в общем, таких разных, но привычных для нас, в этих созданиях не осталось.

Постепенно странностей становилось все больше и больше, и Йохан иногда, если только был в хорошем настроении, давал хороший комментарий, то есть подробное объяснение ситуации, по поводу случившегося, который я записывала. Вот, например: представьте себе, что идете вы по широким коридорам Корпорации, никого не трогаете, спешите к своему верному другу на кружечку чая, несете ему печенье, а тут – р-раз! – и у вас в спине торчит нож, вонзенный туда недоброжелателем. Вы, разумеется, в ужасе, паникуете, вам больно, вы падаете на пол и медленно умираете, но никто вам не спешит помогать – нет, не потому, что все вокруг бесчувственные, а потому, что преступление, то есть убийство или покушение на чью-либо жизнь, могут повесить на них, «откликнувшихся на чужую беду». Как оказалось, в Корпорации есть два типа людей: те, которые ждут не дождутся, когда настанет их срок освобождения из организации, и те, которые никуда не хотят уходить – потому что не приспособлены они к самостоятельной жизни. Теперь стоит объяснить важную деталь: срок службы в Корпорации составляет ровно двадцать лет; каждый житель организации носит или ошейник, или браслет, на котором ставятся зарубки, обозначающие количество отработанных лет. Если человек совершает проступок, или, что еще хуже, преступление, некоторое количество черт с ошейника убирается – кислотой или специальным напильником, что означает, что королю или начальнику надо работать на несколько лет больше – срок Выпуска отодвигается автоматически. Иные жители, предприимчивые, самостоятельные, были готовы жить среди людей хоть сейчас, но Леланд не позволял им выйти в люди, так как народ, по его мнению, все еще помнил тех, кого Хоуп сверг. Двадцать лет – оптимальный срок для того, чтобы забыть все, что угодно, и потому эти самостоятельные люди, объединившиеся под предводительством Лукаса Чендлера, Зануды, вели себя настолько тихо и спокойно, что этим спокойствием жертв зачастую пользовались другие хищники, несамостоятельные жители Корпорации, желающие здесь остаться на всю жизнь.

О Выпуске здесь не говорят даже те, кто желает свободы. Для них он – страшен, как сам черт, ибо многие из жителей Корпорации не имели опыта проживания среди ужасного народа своей страны, который, как известно, беспощаден до ужаса.

Монархи и начальники жили в маленьких квартирках, без всяческих необходимых минимальных удобств (система водоснабжения и канализации давно рассыпалась на маленькие кусочки из-за ржавчины, а отопление в Корпорации не предусматривалось изначально), имели минимум личных вещей, работали с утра до ночи на огромных кораблях, снимая фильмы для Трубы, и мне с каждым днем моего пребывания здесь все больше казалось, что короли не могли быть виновниками всех бед в Трубе. Они при таких условиях жизни, а, вернее, выживания, не могли думать о политике вообще; они были всего лишь пешками в руках великого игрока. Никто в мире даже и не замечал (или не было времени, или желания), что все проблемы начались именно тогда, когда Леланд пришел к власти.

Леланд… Кто же он такой, этот человек, ведущий двойную игру? Жители Корпорации, несмотря на все то, что он им когда-то сделал, отзывались о нем исключительно хорошо из-за его мнимой заботы о них; народ Трубы также не мог вспомнить за правителем мира ничего плохого, следовательно, ругать его было не за что. Так если он такое хороший, отчего же мир страдает от регулярных налетов «королевских бандитов»? Уж не в корысти ли дело? Ведь эти «налеты» и, как следствие, новые фильмы приносят много денег… Впрочем, Леланда даже в расточительстве нельзя было упрекнуть – он жил достаточно аскетично. А куда же тогда уходили деньги, если даже в Трубе не было никаких изменений?

И зачем же он при всей своей «положительности» основал эту Корпорацию, вместо того, чтобы милосердно убить королей ранее, а не мучить их сердца «извращенным либерализмом и демократией»?

Вопросы, вопросы, вопросы без ответа. Короли на них решили не отвечать. Правильно, меньше знаешь, крепче спишь.

Когда я обо всем узнаю, я непременно принесу свой дневник с записями народу. Но пока я еще продолжаю свои наблюдения. Пока – это значит «до неопределенного времени». Йохан меня бы после всех этих дней никуда не отпустил, но я бы могла передать дневник через посредников – королей, вылетающих в мир Трубы для съемок своих фильмов. И еще пока – это до тех пор, пока у меня не кончатся листы в дневнике – а их осталось всех два.

Йохан – жадина. Никогда не думала, что короли могут быть такими скупердяями. Правда, он объясняет свою экономию не натурой, но тем, что из Крысиных Нор проблематично выходить за пополнением запасов – нас могут легко заметить, поймать и серьезно наказать – я ведь не «король», чтобы вмешиваться в чужую жизнь, я Солнечная, опасная, заразная, и потому подлежу уничтожению. У меня есть еще одна версия, почему из Крысиных Нор, идущих через всю Корпорацию, неожиданно пропал безопасный выход. Йохан ждет возвращения Богарта Гроуберга в организацию из долгого полёта. Ждет, наблюдая через дырочки в стене, когда он появится в своей комнате и извлечет откуда-нибудь свой сценарий, который Фромм хочет заполучить больше всего в жизни. Выходит, все-таки, какими бы обычными внутри не были короли, какими простыми не были отношения между ними, конкуренция все равно остается – или я ошибаюсь, и ее на самом деле нет (ведь я ее почти не видела!), но Йохан придумал эту конкуренцию и поверил в свою фантазию, заставив всех подыгрывать ему. Не знаю. Лист подходит к концу, буквы становятся меньше, а писать все труднее, и я смогу на эту тему порассуждать позже, когда Йохан даст мне новый днев…

Дата добавления: 2015-05-26