Мир без звезд 6 страница

— Я только этим и занимаюсь с тех пор, как мы начали. А теперь отдохни, силы тебе еще понадобятся.

Валланд вышел вслед за я-Келой — для этого ему пришлось нагнуться.

Я лежал, проклиная свою слабость, которая мешала мне пойти с ним. Раздалось шарканье многих ног; Валланд впоследствии сказал мне, что был вынужден определенный логический довод подчеркнуть кулаком. В тот момент я слышал только горны и барабан. Я слышал человеческий голос, вознесшийся в песне, и некоторые из этих песен я помнил — «Звездно-полосатое знамя», «Марсельеза», «Марш тысяч» — песни, выкованные куда более воинственной расой, чем все, которые видел этот мир. Потом он отложил инструмент, и у меня волосы встали дыбом: Стая взвыла. Они не понимали языка, им была чужда идея армии, но они почуяли могучее волшебство и пойдут за ним, пока жив волшебник.

Глава 13

Мы вышли на берег намного южнее нашей цели. К тому времени нас с Валландом довольно сильно поджимало время: порошковой еды оставалось всего ничего. И еще нас беспокоило, что случилось с нашими друзьями в течение этих земных дней плена? Однако приходилось ждать погоды.

Но при здешнем климате это много времени не заняло. За дождем наступил туман. Стая разделилась. Немногие пошли с Валландом, чуть больше осталось со мной, но основная часть во главе с я-Келой пошла через лес.

Я отвечал за водную часть операции. Я-Кела был моим лейтенантом. Еще он был моим переводчиком, потому что он один из немногих понимал мой ломаный азкатский — я не мог помочь себе омнисонором. В том, что касалось экипажей, он был еще и командиром — у меня не было престижа Валланда. Однако в нашей операции лежал ключ ко всей стратегии. Стаи держали на озере долбленки. Они пользовались ими только для рыбной ловли, и никто не ожидал, что они, сколько бы их ни было, атакуют военный флот.

Мы пробирались через холодные и мокрые облака, красные, как дым костра. Почти ничего не видя, я скорчился на дне своей долбленки, а шестеро гребцов увлекали лодку вперед. Азкаты видели лучше и могли держать направление и строй. Но даже для них видимость ограничивалась несколькими метрами. И для наших противников тоже.

Я не воин. Я терпеть не могу кровопролития, и у меня ком подкатывал к горлу, когда я представлял себе, что вскоре начнется. И все же этот час, что длился переход, я не слишком боялся. Лучше умереть в бою, чем от голода. Я собирался сражаться за места и людей, которых я любил. Время тянулось медленно, но, когда переход закончился, казалось, что прошли минуты.

— Мы на месте, — шепнул мне в ухо я-Этох. — Я это вижу.

— Тогда ждем на воде. — По моим часам еще оставалось время до момента атаки. Ждать было тяжело. Мы не были уверены, что какая-нибудь лодка с нетерпеливыми охотниками не подставит себя под выстрел и не выдаст нас. Нам предстояло брать крепость, и успех зависел от согласованности не меньше, чем от внезапности. Настало время, и я выкрикнул команду.

Мы рванулись вперед. Передо мной возник космолет, огромный и мокро отсвечивающий в тумане. Возле лестницы, построенной нами под нависшим над водой люком, стояли два каноэ. Их гребцы при виде нас завизжали и рванулись прочь.

Я схватился за перекладину. Я-Этох перескочил через меня к открытому люку. Солдат Стада высунулся с копьем. За моей спиной вздохнуло духовое ружье, гигант взвыл, подпрыгнул и упал в озеро с плеском. Я-Этох, вертя томагавк, нырнул внутрь.

За ним ворвались мои товарищи, расчищая путь. Последним вошел я. Наш экипаж должен был быть первым, потому что только я мог провести отряд по кораблю. И мое знание не позволяло рисковать моей особой в захвате плацдарма.

Хотя мне тоже пришлось навоеваться. Трое из Стаи лежали на палубе, пронзенные прибежавшими по тревоге солдатами. Я-Этох, размахивая топором и приплясывая, сражался с двумя огромными силуэтами. Один из них заметил меня и попытался ударить. Валланд сделал для меня новую штуку — арбалет. Он был уже взведен, я нацелил его и нажал спуск. Болт свистнул, и коридор загудел от падения тяжелого тела.

Все больше наших прибывало на борт. Они окружили меня живой стеной. Я заряжал и стрелял как только мог быстро, Результат был не очень значителен, но я подстрелил двух рабочих ниао, полезших в схватку. Вокруг нас бушевали нож, топор и копье. Эхо от воплей гудело в металлических коридорах.

Мы должны были продержаться только несколько минут, пока не подойдут основные силы охотников. На корабле не было охраны — никто не предвидел такого маневра с нашей стороны. Когда были сражены последние воины, рабочие ниао побросали инструменты, служившие им оружием. Я пытался удержать своих от бойни, но слишком много накопилось старых неоплаченных счетов.

Ко мне подошел я-Этох, шлепая по крови.

— Я вижу большую лодку, — сказал он пронзительным голосом.

— Не подпускать, но разрешать нашим лодкам ее атаковать, — приказал я. Так как защищать надо было одну дверь силами примерно пятидесяти азкатов, трудностей не ожидалось. Небольшую группу я повел на нижнюю палубу, где мы начинали спасательную операцию до прибытия ниао.

Работа была остановлена. Айчунов корабль как таковой не интересовал. Рабочие команды снимали весь металл для более прозаических нужд.

Но здесь был Урдуга, спешно привязанный, когда началась битва. Я разрезал веревки, и он заплакал от радости.

— Как ты здесь? — спросил я.

— Хреново. Они нас не обижали — я имею в виду физически. Но они нас все еще — изучают, что ли, чтобы точно понять, что с нами сделать. Я очень их просил направить меня сюда руководителем работ. — Он посмотрел вокруг затравленными глазами. — Мне удалось пока не допустить серьезных повреждений.

— Нам нужно все сделать, — сказал я. — Наш план предусматривает, что мы должны отвлечь на себя большую часть сил с озера. Тогда ударят наши с берега. И ребята Хьюга должны взять верх раньше, чем противник разрушит наше оборудование жизнеобеспечения. Что нам делать с военным кораблем?

Урдуга задрал голову и взвыл от восторга, как стая азкатов:

— Этим займусь я!

Оставив его в лаборатории, я пошел наверх посмотреть, как идет битва. Галера стояла поодаль, еле видная в тумане, на палубе сгрудились солдаты. Те из наших экипажей, что не поднялись с нами в звездолет, предусмотрительно отошли подальше. До сих пор наша схема сработала. Рорн должен был понять, что эту атаку организовали мы с Валландом. Должен он был понять и то, мы надеялись, что у нас хватит ума не лезть в прямую атаку против лучевого оружия, а постараться использовать «Метеор» как аргумент в переговорах. От него следовало ожидать попытки осадить нас в корабле.

Валланд не мог больше медлить. А если этот набитый воинами корабль пойдет к нему навстречу…

Мимо меня свистнула стрела. Я нырнул обратно в люк.

— Что дальше? — спросил я-Этох. Охотники сжимали оружие и подрагивали хвостами. Они могли не подпустить галеру ближе, чем на выстрел, но и сами были блокированы кораблем. А среди стен они нервничали.

— Ждать.

— Как звери в капкане?

— Ждать! Ты веришь я-Валланду или нет?

Это его слегка успокоило, но все же следующие несколько минут были ужасны. Я и сам был близок к истерике, когда в сопровождении нескольких ребят из Стаи появился Урдуга с грузом бутылок.

Он всмотрелся в серую муть:

— Надо заманить их поближе.

Я объяснил это я-Этоху. Он повернулся к своим:

— На выход!

Повел их он сам — вниз по лестнице под градом стрел. Скатившись в воду, они поплыли к лодкам. На галере протрубил рог. Весла дернулись и легли на воду. Она двинулась к нам. Теперь, когда Стая сделала такую отчаянную глупость — ввязалась в битву на воде, воины могли отбить звездолет, а потом, не торопясь, разобраться со всей нашей флотилией.

Урдуга зажег фитили. Я помог ему швырять бутылки. В них была в основном смесь жидких углеводородов, но для некоторых нашелся термит.

По палубе пробежал огонь. Солдаты, горя заживо и дико вопя, бросались за борт и попадали под стрелы с долбленок. До лестницы добрались единицы, и с ними поработали наши с духовыми ружьями.

Колосс в броне, не потерявший хладнокровия и храбрости, выкрикнул команду. Весла снова ударили, и галера пошла к берегу. Но через корпус уже пробивалось красное пламя. Галеру сопровождали долбленки и пловцы. Если Стадо доберется до берега, там его легко перебьют.

Издалека раздался волчий вой. Я-Кела увидел огонь и ударил из леса. Лучи энергии вспыхнули в тумане молниями. Они нашли своих жертв. Но задачей я-Келы было лишь отвлечь защитников…

…Пока Хьюг Валланд с отборными воинами незаметно, по-пластунски, подползли к частоколу.

Мы строили хорошо. Пока таран валил бы бревно, защитники хладнокровно перестреляли бы нападающих сверху. Но Хьюг пожертвовал один из своих пистолетных зарядов. Дерево от них не горит, но вода в клетках древесины, превращаясь в пар, разрывает его в клочья. Через минуту Валланд был внутри.

Он сразу бросился к пищевым бакам. Солдаты и рабочие пытались преградить ему путь. В пистолете кончились заряды, но он схватил топор, а за ним бежали его охотники. Захватив позицию, они стали в круг и стояли насмерть.

И смерть не замедлила бы, поскольку и после понесенных потерь гарнизон многократно превосходил их численно и обладал лучевым оружием. Однако они дали шанс я-Келе. Одним броском он и его люди преодолели расстояние до незащищенной теперь стены и ворвались в брешь.

Именно так — его люди.

После этого битва была недолгой. Стадо потерпело поражение. Подробности не важны. Важно то, что было потом. Об этом я тоже расскажу. Это было тогда, когда мы потеряли все, что выиграли.

Пробиваясь через затухающую битву, Валланд повел группу азкатов к нашему укрытию. Дверь была заперта. Под его кулаком задрожали стены.

— Открывай!

Тихий голос Рорна ответил:

— Поосторожнее. Брен с Гальмером здесь и у меня на мушке. Я могу спустить курок.

Валланд отступил от двери. Его бойцы напряглись и приготовили оружие. Напряжение сгущалось, как туман.

— Давай поговорим, — сказал Валланд, помедлив. — Я не хочу тебе зла, Йо.

— И я тебе тоже. Если я тебя впущу, мы сможем нормально поговорить?

— Конечно.

— Тогда минутку.

Сквозь красный полумрак, все еще наполненный боевыми выкриками и звуками ударов, Валланд услышал слова языка внешников. Им ответил дребезжащий дискант.

И его азкаты тоже услышали. Пронесся звук, похожий на стон, они отпрянули, и я-Кела не смог скрыть потрясения:

— Это карлик. Я знаю, как они разговаривают. Но наши разведчики не видели никого из них. Он вцепился в руку Валланда:

— А ты знал? И не сказал нам?

На самом деле, должен был бы признать Валланд, так оно и было. Омнисонора у него с собой не было, но он постарался передать презрительную интонацию голосом:

— Ты боишься глубинных дьяволов, даже когда они разбиты?

— Это тебе не шкилы. Они не такие. Они не умирают.

— Возможно, когда-нибудь проверим.

Валланд как-то сумел заставить их стоять на месте, пока разговор за дверью не кончился и в ней не приоткрылась щель.

Там стоял слепой телепат. За ним клубилась чернота. Раздался скрипучий голос Рорна:

— Заходи один, Валланд.

Канонир вошел, и карлик закрыл дверь.

Рорн сделал свет ярче, чтобы было видно. Гальмер и Брен лежали на двух скамьях, связанные по рукам и по ногам. Два солдата-ниао стояли возле большой деревянной ванны с водой. Они стояли пригнувшись, оружие наготове, зубы оскалены. Рядом с ними стоял Рорн. Его лучевой пистолет смотрел Валланду в живот. На его лице тоже читалось напряжение, но — может быть, потому, что свет падал не на него, — под этим напряжением угадывалась все та же безмятежность.

Валланд взглянул на своих товарищей.

— Как вы, парни?

— Нормально, — ответил Гальмер. Брен сплюнул:

— Хьюг, не давай этому таракану использовать нас против тебя. Я согласен, чтобы он меня застрелил, если ты после с ним разберешься.

Рорн улыбнулся без видимой злобы и напомнил:

— Без их умения тебе никогда не построить спасательный корабль, Хьюг. А другого пути с этой планеты нет. Внешники оставили только несколько предметов, и их давно разобрали на части айчуны. По тому, что мы здесь узнали, я убедился, что внешники не используют радио, и лазерной вспышки они тоже не заметят, и… да неважно. Эти люди тебе нужны.

— Хотя бы ради них самих, — согласился Валланд. Он прислонил топор к столу и сложил руки на груди. — Но не могу поверить, что ты сможешь убить своих собратьев-людей, Йо.

— Не по своей воле. Только в случае крайней необходимости и ради любви и служения им. Но сейчас они заложники. И они уйдут с нами.

— А это, как ты сам понимаешь, для нас не годится. Мы их никогда больше не увидим. — Валланд бросил взгляд на пленников. — Не люблю театральности, но для краткости: что вы предпочитаете — рабство или смерть?

У них на лицах выступила испарина.

— Мог бы и не спрашивать, — отрезал Гальмер. Брен кивнул.

— Сам видишь, — сказал Валланд Рорну. — Их жизнью и свободой ты можешь выкупить свой уход, но это и все.

Рорн заколебался. Из ванны раздался плеск, и на поверхность высунулись две большие головы. Две пары халцедоновых глаз уставились на Валланда. Он не отвел взгляда.

Айчуны заговорили с ними через своего карлика. За прошедшие несколько земных дней Рорн настолько овладел языком внешников, что пользовался им теперь свободно, — вот что дает разуму освобождение от внутренних конфликтов, и можно даже подумать, что цена того стоит.

— Ты понимаешь, что они говорят, Хьюг? — спросил он. — Не очень? Они говорят… Он прервал себя:

— Ты знаешь, кто они?

— Шкипер мне рассказывал, — ответил Валланд.

— Он предубежден. Они… Они хорошие, они мудрые — да нет, словами не передашь. Они ушли настолько дальше нас, насколько мы ушли дальше обезьян.

— Я не уверен, что это так уж далеко, — пожал плечами Валланд. — Ладно, чего они хотят?

— Вы нанесли им серьезные потери. Последний эпизод окончательно доказывает, что они не могут мириться с нами на свободе, как мы не можем мириться с патогенными бактериями. Но они не собираются нас уничтожать, как сделали бы люди. Они могут предложить нам больше, чем мы могли бы когда-нибудь найти, или узнать, или почувствовать сами.

— Это как тебе? — спросил Валланд. — Извини, но я к этому отношусь саркастически. Поэтому я отвечаю — нет. Мы можем отпустить их и тебя в обмен на наших друзей. И если после этого вы оставите нас в покое, мы вас тоже не тронем.

Рорн перевел. Айчуны не торопились с ответом. Они вообще никогда не торопились. Потом:

— Ответ отрицательный, — сказал Рорн. — Они не боятся смерти. Они возрождаются — они бессмертны в таком смысле, в котором мы никогда не будем.

— Ты клюнул на эту наживку?

— Это безразлично. Я тоже не боюсь, не боюсь больше ничего. Но подумай. Верна их вера или нет, неважно. Важно то, что они ее придерживаются. Отобрав у тебя этих людей, путем пленения или смерти, они тебя победят. Ради этого они готовы пойти на сокращение срока пары воплощений.

— Да уж парой они не отделаются, — скупо улыбнулся Валланд.

— Ты понимаешь, что это значит? — сказал Рорн с придыханием. — Ты выступаешь не против двух личностей, а против целого мира! На своих условиях ты здесь не выиграешь. Но брось свою гордость. Ты не более чем обезьянка, кричащая о своей важности с верхушки дерева. Брось, рассуди разумно, прими их руководство — это и будет истинной победой.

— Избавь меня от проповедей, Йо. Меня девушка ждет на Земле. У остальных тоже есть любимые, где бы ни были, и их любовь не слабее твоей. И мы скорее умрем, чем изменим своей любви. Я черт знает сколько уже прожил, и я видел, что ненависть не порождает конфликтов, которые нельзя было бы уладить. Люди, ненавидящие друг друга, могут пойти на компромисс. Но любовь против любви — это другое.

Валланд постоял, сминая рукой бороду и погрузившись в раздумье. Битва снаружи закончилась. Хижину заполнила тишина, в которой слышались только звуки людского дыхания, странный плеск айчунов в ванне, постукивание древка копья по полу. Жара и вонь плыли в воздухе.

Наконец Валланд вздохнул, поднял голову и сказал негромко, но внятно:

— На меня ты согласен?

— Что? — Рорн вылупился на него.

— Это нападение организовал я, как тебе известно. Я человек скромный, но сомневаюсь, чтобы без меня мой отряд представлял для вас военную угрозу. Если тебе нужен заложник, то почему бы тебе не взять меня вместо этих людей.

— Хьюг, не надо! — выкрикнул Гальмер.

— Мы не можем позволить себе героизма, — сказал ему Валланд. — Меня вы можете заменить. А мне, быть может, удастся уговорить их заключить мир. Ты сам берешься?

Брен рванулся в своих путах, и в упавшем на его лицо свете стали видны глубокие морщины.

— Ты не знаешь, что они такое! Валланд не обратил внимания.

— Итак? — сказал он Рорну.

— Я… я не знаю. — Последовало совещание. — Они должны это обдумать.

— Отлично, — сказал Валланд. — Я оставлю вас одних обсудить мое предложение. Он пошел к двери.

— Стой! — крикнул Рорн. Солдат бросился следом. Валланд остановился, повернулся и спокойно сказал:

— Я в любом случае должен предупредить тех, кто снаружи, и доказать им, что это мое предложение. Иначе на вас набросятся, как только вы выйдете за порог. Я вернусь через два-три часа и узнаю, что вы решили. Согласен?

Они молча выпустили его из комнаты.

Глава 14

Вкус победы во рту я-Келы обернулся тухлятиной. По Стаям пробежало слово: когда Бог сошел с неба, здесь появились настоящие глубинные дьяволы. Сам я-Валланд не мог им противостоять, он покинул взятый с боем дом без тех, кого хотел спасти. И как бы ни был чужд нам его род, видно, и даже по запаху чуется, какой ужас охватил его и его товарищей. Над нами горит день. Лучше бы скрыться в чащу лесов.

И многие уже так и сделали. И все больше и больше шли за ними, подхватив снаряжение и исчезая в тумане. Мало говорилось слов, но то, что было сказано, звучало как первый вздох ветра перед ураганом.

Он и сам был бы рад уйти. Но я-Валланд попросил, и он использовал остатки своего авторитета, чтобы удержать на месте свою Стаю. Их оставалась сотня или меньше, и они расселись в кружок вокруг захваченных пленников. Никто пока не осмеливался убрать трупы, и они просвечивали сквозь редкую траву, покачивались в камышах, а в вышине нетерпеливо кружились стервятники.

Я-Валланд, я-Аргенс и я-Урдуга что-то обсуждали на своем языке, и он больше не казался языком Бога. Я-Кела ждал, покачиваясь на хвосте и на пятках, чувствуя, как наваливаются на него старость и усталость. Ему дали понять, что я-Валланд должен уйти с глубинными дьяволами как выкуп за свободу двух своих друзей. Но что значили все остальные без него? Похоже, что и они чувствовали то же самое, поскольку разговор становился резче, пока я-Валланд не оборвал его и не перестал слушать.

И тогда он обратился к Единому, захватив свой музыкодел. Послышались азкатские слова:

— Не теряй мужества, друг мой. Мы не преуспели, как хотели, но еще далеко до конца охоты.

— Мы выдохлись в долгой погоне, — ответил я-Кела, — и бычьи рога склонились пронзить нас. Кто может противостоять глубинным дьяволам, кроме Бога, Который защищает мир?

— Я не собираюсь долго оставаться у врага, — сказал я-Валланд.

— Они все чаще и чаще хватают пленников. И никто еще не вернулся. И старые истории говорят, что иногда в боях захватывали тех, кто когда-то был в Стае. Они так менялись, что оставалось только их убить без мучений.

— Меня не постигнет такая судьба, если ты меня не оставишь.

— За мною был тебе долг крови, — сказал я-Кела, — но он уплачен кровью тех, кто был мне дорог.

— Ты еще не уплатил долг своему народу, — резко сказал я-Валланд.

Я-Кела бросил на него взгляд и выпрямился, чтобы его глаза оказались ближе к глазам я-Валланда.

— Что значит эта новая загадка?

— Нечто такое, что ты — да и все азкаты — должны наконец понять. Иначе вы обречены. Если поймете — у вас есть надежда, и более чем надежда, потому что если свободный народ знает цену свободы и готов эту цену платить, победить его нельзя.

По шкуре я-Келы прошел холодок.

— Ты дашь нам новое волшебство?

— Лучше, чем волшебство. Идею. — Я-Валланд подыскивал слова. — Послушай историю.

Далеко в небе, откуда я родом, были две страны. Одну называли Европа, и там жили такие люди, как я. Другую — Америка, и там жили люди другого племени, их звали индейцами. Люди из Европы переплыли воду и стали захватывать землю Америки. Индейцы были охотниками. И что бы они ни делали, они не могли выстоять против европейцев, которые были не только фермерами, как ниао, но и владели новым оружием. И постепенно европейцы забрали у индейцев всю Америку.

Я-Кела шагнул назад и поднял топор:

— Так твой народ вроде Стада?

Товарищи я-Валланда схватились за свое огненное оружие, отбитое обратно у врага. Он махнул им рукой, протянул пустые ладони и сказал:

— В некотором отношении — да. В других — нет. Например, индейцы почитали существ, в чем-то похожих на глубинных дьяволов, а европейцы поклонялись Богу. Я хочу дать тебе урок. У тебя хватит мужества его выслушать?

Я-Кела с трудом сказал «да». Опустить топор было труднее, чем рвануться под огонь и стрелы.

— Дело в том, — продолжал я-Валланд, — что индейцы не должны были потерпеть поражение. В ранние дни они превосходили европейцев числом. Они были хозяевами дикой природы. Они быстро добыли такое же оружие, как у захватчиков. Правду говоря, они много раз оказывались лучше в бою и нанесли много поражений врагу.

— Отчего же они проиграли?

— Причин было несколько. Но самая главная — одна. Им бывало достаточно выиграть одну битву. Они считали, что один кусок земли с дичью и рыбными реками ничем не лучше другого. Они сражались лишь ради чести и славы. И когда какую-нибудь территорию захватывали враги и покрывали ее поселками и фермами, индейцы в лучшем случае совершали набеги на окраины. И редко бывало, чтобы они насмерть отстаивали свою землю, потому что там были могилы отцов, как это делали европейцы.

И еще, я-Кела, они не были едины в бою. Если одна из Стай бывала разбита, другим Стаям до этого не было дела. Некоторые даже помогали европейцам против своих сородичей. И никто не думал о том, чтобы собрать всю Америку воедино под одним советом. Никто не планировал на поколения вперед, жертвуя жизнью и имуществом ради свободы внуков. А европейцы так поступали. И поэтому они захватили Америку. Ты понял, чему это учит?

Я-Кела склонил голову:

— Урок тяжел.

— Я не думаю, что азкаты его скоро выучат, — сказал я-Валланд. — Но если ты за свою жизнь его усвоишь и научишь горсточку других, это может оказаться достаточным. — Он помолчал и добавил: — И может быть, так я уплачу часть того долга крови, что завещали мне предки.

— При чем тут это все, — крикнул в отчаянии я-Кела, — если ты уходишь?

— А при том, что надо смотреть вперед и действовать ради общей цели. Не довольствуйся отдельной победой, как у нас сегодня, и не падай духом при поражении, как у нас сегодня. Я иду на риск продать свою душу дьяволу, и я не отчаиваюсь. Будь и ты таким. Бог не оставил тебя.

— Погляди в небо и скажи это снова, — горько сказал я-Кела.

— Да будет так. Иди сюда.

Я-Валланд провел его в строение, хотя он и испугался этого молчаливого запертого дома. Там стояли какие-то таинственные инструменты, которые я-Кела видел в прошлый раз.

— Повезло, что мы не хотели загромождать этим барахлом жилую комнату, — произнес я-Валланд. Он взял один из инструментов — трубу на треноге — и вынес ее на воздух.

— Смотри, — сказал он, — это называется фотоэкранный телескоп. Допустим, что где-то есть очень горячий костер. Брось в него маленький уголек, и ты его не увидишь, ибо угли костра скроют его своим сиянием. Но положи его туда, где темно, и он сверкнет ярко. Правда?

— Правда, — сказал я-Кела. Им начинало овладевать любопытство. Даже сам вид волшебных инструментов поднял его дух.

— Этот телескоп имеет силу отделять маленькое сияние от большого, — сказал я-Валланд. Он спросил что-то у своих друзей и посмотрел в странные листы, покрытые диковинными значками, а потом задрал трубу в небо. — Я покажу тебе небо — далекую его часть, — каким оно бывает тогда, когда наступает ночь. Смотри.

Он коснулся винтов. Гладкая плоская пластина в ящике потемнела. На ней горела только яркая звездочка в середине.

— Это не там, где должна быть планета Орокш? — спросил я-Валланд. Я-Кела молча кивнул. Он, Единый Стаи, был хорошо знаком с небесами.

— Ладно, найди мне другую, — продолжал я-Валланд. Я-Кела показал рукой на невидимый Илиакан — если он там, конечно, есть, мелькнула мысль. Я-Валланд навел туда трубу.

— Хм, не совсем правильно. Вот здесь. — Он подвинул трубу, и еще одна медленная искорка вплыла на пластину. — Видишь?

— Вижу, — тихо сказал я-Кела.

— Теперь посмотрим пониже на восток.

Я-Кела судорожно выдохнул, упал на четвереньки и пропел первые строки Приветствия. Над ним сиял Бог. Я-Валланд подкрутил ручку, и Бог засверкал ярче, чем видели Его когда-нибудь глаза смертного.

— Он все еще на небе, — сказал я-Валланд. — Вы это и сами могли бы знать, если бы вы не отрицали, что солнце может затмить Его. Но подумай, это ведь не значит, что Он меньше солнца. Далекий пожар виден куда хуже факела в руке. Не бойся глубинных дьяволов, Бог все еще с тобой.

Я-Кела скрючился на мокрой земле и всхлипнул.

Я-Валланд поднял его и сказал:

— Я только прошу тебя быть таким же храбрым, каким ты был сегодня. У нас мало времени, я должен вернуться в дом. Давай составим план. Потом ты приведешь тех мужчин, которых ты выберешь, чтобы они увидели то, что видел ты. И будь готов ко всему, что может случиться.

Он посмотрел на своих товарищей. Показав им зубы — жест, который, как я-Кела понял, означал у этой породы веселье, — он сказал на своем языке:

— Спорить могу, что сегодня эту штуку впервые использовали в религиозных целях. Интересно, согласится ли изготовитель поделиться с нами доходами?

— Хьюг, — сказал я-Аргенс, — я не знаю, герой ты или сатана.

Я-Валланд пожал плечами:

— Ни то, ни это. Просто фанатик, по известным тебе причинам.

Глава 15

Нам удалось выторговать меньше, чем мы рассчитывали. Мы должны были освободить всех пленников ниао. И я должен был отправиться вместе с Валландом заложником.

В обмен мы получали Брена и Гальмера и сохраняли отбитое нами оружие. Рорн явно был доволен.

— Он-то с нами и торговался, — заметил Валланд. — Айчуны о войне или политике ничего знать не могут. Вот они и тешат себя мыслью, что создали его как раз для этой цели.

Мы были лидерами, и без нас союз азкатов должен был вскоре распасться, и тогда оставшихся трех человек можно было бы захватить без труда. Естественно, Рорн выдал нам фальшивку, что в Прасио мы будем договариваться дальше, а мы, естественно, притворились, что приняли ее всерьез, не столько из-за логики, сколько уступая побуждению принимать желаемое за действительное.

Безоружные и нагруженные собственным снаряжением жизнеобеспечения и запасом свежей еды, мы прошли из хижины по коридору в сопровождении конвоя солдат, державшего ножи у нас под ребрами. Погода слегка прояснилась, хотя на горизонте уже громоздились черно-синие груды грозовых облаков и вспыхивали молнии.

Айчуны шли впереди. На суше они были грузными, неуклюжими и все же почему-то страшными. Нас провожала небольшая группа: Урдуга, Брен, Гальмер и горсточка азкатов. Они испуганно жались друг к другу. На фоне пустынного ландшафта наш лагерь казался совсем крохотным.

На берегу стояли каноэ и несколько долбленок Стаи. Рорн посмотрел на них тяжелым взглядом:

— Это все, что у вас есть?

— Да, — ответил я. — Конечно, сколько-то их где-то дрейфует без экипажей, и многие, наверное, в панике сбежали домой.

— Мы здорово будем перегружены. Рорн заговорил со своими хозяевами. Над водой полетела беззвучная передача.

— Нам навстречу выйдет отряд из Прасио, и часть народу перейдет к ним. Но это займет много часов.

— А можно взять одну или две брошенные лодки, — предложил Валланд. — Надеюсь. Не хотелось бы сидеть, как сельди в бочке, тем более когда сельди такие волосатые.

Он глубоко вздохнул:

— Эхе-хе! Даже воздух в турецких банях покажется свежим после такого рейса с тобой в одной каюте.

— Тебя никто сюда силой не тащил, — сказал ему Рорн.

— А мне просто любопытно стало, понимаешь? Каноэ были длинными и очень остойчивыми, даже после того как мы их заполнили от киля до борта. Конечно, перегрузка сильно снизила их скорость. Айчуны, для которых места было с избытком, могли легко уйти от своего сопровождения. Но мы держались вместе. Песня рулевых смешалась с шумом ветра, волн и отдаленных раскатов грома, весла ударили, и мы пошли через озеро. Последнее, что я видел на берегу, были освобожденные нами люди, молча стоящие среди камышей и смотревшие нам вслед.

Мы, три человека, оказались в одном каноэ. Я этого не ожидал, но Рорн хотел поговорить. Мы устроились поудобнее (насколько это было возможно) на носу, так что другие пассажиры лишь давили на нас с боков. Они не разговаривали и почти не двигались — только перевязать рану или смениться у весел. Их боги от них удалились, но они были ошеломлены всем случившимся. Когда мы миновали «Метеор», многие сделали знак от нечистой силы.

Дата добавления: 2015-05-26