Книга 1. Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются 11 страница

— А вы заметили, что только эти двое олицетворяют Тьму и Свет как величины, равные во всем? — Я вздрогнула и уставилась на высокого, наглухо застегнутого в черное парня. Он стоял вполоборота к фреске, небрежно облокотившись на кафедру. Яркие, словно напитанные солнцем волосы стекали по плечам, глаза казались просто окнами в бездонную немыслимую синь небес. Такой убил бы Лейю одним лишь появлением в аудитории, а мне вдруг стало неуютно под его взглядом, будто голой на мороз выгнали.

— Здрасти, — пискнула я.

— Добрый день, — улыбнулся незнакомец, чуть качнув головой в намеке на поклон. — Я ваш новый учитель на сегодня. Можете называть меня Князь или Сиятельный, как вам удобней, госпожа Верея.

Я нервно закивала головой, как лошадь на параде. И учитель поощрил меня типичной для нечисти улыбкой, от которой без всякого повода накатывает жуть. Специальная такая улыбочка с мгновенным замораживающим эффектом.

— Прекрасно. Итак, вернемся к работе мастера Рогацио дель Сано из солнечного Туа, увы, ныне погребенного под красными песками великой пустыни.

— А вы разве не демон? — осмелилась я влезть с вопросом.

— Иногда. — Учитель с явной неохотой оторвался от созерцания великой битвы. — Но не сегодня.

Мне стало неуютно под его бесстрастным взглядом. Но я не могла остановиться, словно черти толкали и дергали за язык.

— А разве у вас не заварушка?

Он тряхнул головой, словно услышал нечто по-настоящему смешное, но насмешливый свой взгляд адресовал куда-то мне за левое плечо. Месяц назад вот так вот позади и чуть левее любил садиться Анжело, в пустом же классе такой взгляд производил странное впечатление. Вот только с сумасшедшими я в одной аудитории не сидела!

— Насчет, как вы изволили сказать, заварушки я могу вас успокоить. Последний бастион вот-вот падет, и воинство уже не нуждается архистратигах. Так что я не дезертир.

— А с кем вы воевали? — опять не удержалась я, окончательно развеселив учителя. Мне даже показалось, что ледяная синева в его глазах оттаяла немножко и вместо безбрежного равнодушия мелькнул азартный огонек интереса.

— А вот на этот вопрос, госпожа Верея, вам и надлежит искать ответ как будущему историографу и культурологу. Равно как и на другие щекотливые вопросы: где, с кем, за что. При этом, я надеюсь, вы будете счастливей мастера Рогацио.

— Да? А что с ним?

— Сошел с ума. Рогацио в Туа считали еретиком. Он отрицал многобожие, считая, что весь мир есть эманация Единого. Увлекся с колдовством и даже разработал эликсир, при помощи которого надеялся увидеть божество.

— И что?

— За золотой браслет он был отравлен собственным учеником Анхело. Медленным мерзейшим ядом. Умирая, он тем не менее желал знать правду, принял эликсир и прожил еще век, увы, уже безумцем.

— Ага. — Я посмотрела на стены. — Значит, это все…

— То, что он начал видеть. Низшие и низменные проявления творца.

— А на самом деле…

Князь потупился, как Аэрон, строящий из себя невинность.

— Никто не знает правды. Ну разве что ваш друг Анжело. Кстати, большой любитель травить учителей цикутой.

Я рот разинула. А Сиятельный, быстро приложив палец к губам, сказал:

— Но это мы обсудим через год. Демонологию не одолеть с наскока. А уж на углубленное познание предмета порою не хватает целой жизни.

— Нет, подождите. Вы что же, хотите сказать, что Анжело отравил этого вашего Рогацио за какой-то там браслет?!

— Вообще-то я собирался милою беседой отвлечь вас от возможных грустных мыслей и, намекнув на обладание запредельным знанием, возбудить в вас интерес к предмету. А маэстро приплел просто потому, что вы таращились на эту проклятую фреску словно завороженная.

— А Анжело приплели, чтобы у меня глаза от удивленья лопнули?

— А вам никогда не говорили, что в общении со старшими подросткам и девицам подобает скромная учтивость?

— Ха, да вы меня просто огорошили!

— Тогда при готовьтесь к зачету! — вспылил преподаватель.

Я опешила:

— Какому зачету?

— Сравнительное мифотворчество, легенда об охотнике Сацке.

— Но у нас же демонография сейчас, а мифотворчество преподает Аринка.

— Жизнь — это не расписание уроков, — отрезал Светлейший, и по тому, как заледенели его глаза, я поняла, что снова разонравилась Князю. Ишь ты, привык командовать!

Я демонстративно фыркнула и шлепнула книгу на парту. Что у настам с этим Сацке? Вилколакская легенда. Очень мило.

«… невезуч был охотник Сацке. Много хотел, редко получал желаемое. Часто просил у богов то одно, то другое, ни разу не был услышан…»

Звонок на обед был как манна небесная. В столовую я не спустилась, стекла киселем, переплюхивая себя со ступеньки на ступеньку. Хорошо еще, что вниз. Вползла на лавку за «нашим» столом и угрюмо посмотрела в бесконечнейшую даль, туда, где окошко раздачи исходило облаками жаркого, наполненного ароматом специй пара.

— Отрыжка песья, — рявкнула над ухом Алия, швыряя на стол расписной веселенький поднос, на котором грудой громоздились миски.

— Можно я твою свеклу съем? — простонала я, сглатывая слюну.

— Ешь. Что?! Ты ж терпеть ее не можешь!

— Я до раздачи не дойду, — заныла я, стараясь, чтобы вышло как можно жалостней. — Меня учитель новый доконал, словно с цепи сорвался.

— И тебя? — вскочила Алия, от души врезав по столу. Я едва поспела подхватить кувшин. Квас возмущенно зашипел. — Там Лейя рыдает, тут ты стонешь, Вульфыч как собака, озверел совсем.

— А что случилось? — сразу подобралась я.

Алия всплеснула руками, как декламаторша на сцене нашей Школы во время веселых шутовских представлений. Только вместо залихватской басни или на крайний случай матерных стишат выдала былину о неравной битве богатырки Алии Всеславишны с чудищем-оборотнем Вольфом Вениаминовичем.

— Нет, ты представляешь, — неистовствовала рассказчица Алия 6атьковна, — он нам полгода преподавал заср… В общем, пацифизм. Ни одного приема. Чтобы, как это? Не нагнетать расовый национализм. А тут ускоренная боевая трансформация в условиях полного окружения. Ты представляешь?

Я не представляла. Зато видела, что ее драконья куртка свисает на спине веселенькими, как флажки на шпилях рыцарского замка, лоскутами. И все лицо в мелких порезах, будто подругу в толченом стекле физиономией возили.

— А что Лейя? — спросила я, готовясь к худшему. Воображение рисовало, как Вульфыч рвет мавку на жабок

— Она неуд по сравнительному мифотворчеству схлопотала, отмахнулась Алия.

— Погоди. Разве с утра не гармонические чары должны быть? Она же вся накрасилась еще для этого своего учителя, Флейты.

— Не было Флейты, — услышали мы с Алией жалостливый голосок Мавки. Обернулись.

Аэрон практически держал на весу болотную красавицу. Цветные от краски слезы слились в ручьи и причудлив о избороздили ее опухшую мордашку.

— Чисто кикимора, — вздохнула Алия и, достав платочек, тщательно втолканный в узенький кармашек штанов, принялась размазывать «красоту» Лейи по всему лицу, не забывая с чувством плевать на вышитого посреди платка волчонка.

А мне достаточно было лишь взглянуть на хмурого вампира, как робкий звоночек тревоги превратился в жуткий пожарный набат.

— Только не говори, что и тебя донимали сказкой об охотнике.

Аэрон кивнул.

— Та-ак. — Я почувствовала, что мне становится по-настоящему страшно. — Это неспроста.

— Я сначала думал, что нас попросту желают проучить. Но как-то уж однообразно все.

— Да Феофилакт Транквиллинович отсутствием фантазии ведь не страдает. Если б он хотел повеселиться, то учебой бы не донимал.

— Значит, что? — Мы с вампиром уставились друг на друга.

Северская легенда была проста как медный грош. Один охотник полез в ловчую яму за мертвым волком и сорвался сам. И вот лежит он надетый на острый кол и молит бога о спасении.

— Самое дорогое отдам, — говорит. — Клянусь.

— Чем же ты можешь поклясться, коль и так умираешь? — удивился Белбог.

— Да хоть волчьей шкурой, — стонет охотник. — Только спаси.

Спас его бог. Пошли они вдвоем домой к охотнику. Сацке, или как там его, идет и размышляет, чем с богом расплачиваться. Дом от предков достался, жалко. Жена красавица, еле уговорил выйти замуж, отдавать богу такую обидно. Собака помощница, без нее совсем плохо.

А тут видит, стоит на пороге его жена, а в руках держит ребенка. Его ребенка, охотника Сацке. Бог на ребенка показывает.

— Ах, вот ты чего захотел?! — закричал на бога охотник. — Ничего ты не получишь, кроме волчьей шкуры. Уходи.

И начал гнать бога прочь, швырять в него палками. Раз наклонился, другой, а в третий не смог разогнуться. Зарычал, завыл, закрутился на месте и превратился в волка сам.

Долго он бегал по лесам, пока сын не подрос.

Узнал он от матери правду, построил алтарь в лесу и принес сам себя в жертву Белбогу.

Только дети охотника до сих пор полжизни волками бегают. Чтобы помнили о могуществе Белого. И поделом, нечего нарушать клятвы. А дети сына Сацке стали жрецами, и сила бога дана им, и длань его над ними и благословение.

Демоны же эту легенду рассказывают так.

Свалился охотник в яму и давай молить богов о спасении. Услышал Чернобог, что клянется Сацке самым дорогим, и спас его. А как пришли они к дому, как увидел охотник жену с ребенком, так и обмер. Только в лесу не выживают трусливые. Обернулся Сацке волком и зарычал на бога.

— Уходи, ничего не получишь. И бог ушел.

Как говаривал Анжело — «без комментариев».

Мы с Аэроном с сомнением посмотрели на Лейю.

— А скажи-ка нам, подруга, за что тебе неуд влепили? — поинтересовался Аэрон у борющейся с опухлостью лица Лейи.

— Я написала, что нельзя нарушать клятвы, об этом обе легенды.

— Выходит, можно? — переглянулись мы с Аэроном.

— Ой, не нравится мне это, — призналась я, чувствуя, как от нехороших предчувствий пальцы на ногах немеют.

И тут, словно перед летней грозой, в столовой стало неуютно тихо.

Алия пихнула меня в бок, Аэрон мягко повернул мордашкой к дверям и захлопнул рот ладонью, когда я собралась вопить.

В дверях стоял, опершись на рогатый черный посох, со свитой и стражей, сам Верховный жрец.

— Я, кажется, все поняла, — промямлила я, когда сумела проглотить испуг. От того, что он скатился в живот, а не торчал ежом в горле, легче мне не сделалось.

— Я тоже, — сурово кивнул вампир, неосознанно шаря на поясе в поисках ножа, но все время промазывал.

Теперь уж мне пришлось его хватать за плечо. Мы все четверо уставились в ужасе друг на друга.

— Только не паниковать, — потребовала я, таща Алию из-под стола. Там брякало и сыпалось из тюка оружие. Вдвоем с Аэроном мы едва сумели выкрутить из ее побелевших пальцев клевец в виде волчьей морды.

— Я все беру на себя, — заявила я. Но даже вампиру пришлось напрячься, чтобы услышать мой задушенный писк.

— Что?

— Не сбивай меня с мысли, а то нам всем хана.

— Да нам и так бздец, — шумно задышала Алия, судорожно сжимая-разжимая кулаки.

— Поднимите меня, — попросила я, с трудом выплевывая сухие, как репьи, слова.

— Подыми-ите мне ве-эки, — пробасила за спиной, борясь с истерикой, Лейя. Я ее чуть не придушила, но меня оттащили. — Все, ты уже встала, что дальше?

Ой, лучше бы мне этого не говорили.

Ног я не чувствовала, но каким то чудом умудрилась сделать шаг, не упав и не рассыпавшись на мелкие осколочки. Хотя могла, так все во мне сжалось, напряглось и скукожилось от страха.

— Госпожа Верея, — услышала я далекий, словно из глухого омута, голос Феофилакта Транквиллиновича.

Лица преподавателей плыли мимо мутными пятнами, неразличимые и одинаковые, как у утопленников. Я сделала им знак отстать, вяло махнула рукой, не отрываясь от лица Верховного.

Дед был суров и холоден, как истукан в Белполе. Я видела там одного из камня, тоже в капюшоне и с клюкой.

— Здравствуйте, мне кажется, переговоры между Храмом и Школой Архона зашли в тупик? Дирекция отрицает участие учеников, Храм возражает, Орден требует крови? — Я чувствовала, как предательски начинают дрожать ноги. — Мне известно, что вы воспитанник Духовной Златоградской обители. Во всяком случае, так говорят, а значит, вы человек, не чуждый философии и… Может, устроим диспут?

Даже я поняла, как жалко и путано все прозвучало. Но, к моему огромному удивлению, позади старика возникло кресло. Я тоже кулем осела на подставленную лавку. Глянула на свои руки и поняла, что как-то успела отобрать у Алии ее платок с волчонком. Зверушка выглядела жалкой и обиженной. Я поспешно расправила платок на колене. Опомнилась, свернула, развернула. Поняла, что сейчас расплачусь, но твердая рука Феофилакта Транквиллиновича потрепала меня по плечу. Я дернулась, но директор мне поощрительно подмигнул, мол, «смелее, раз взялась».

И я начала:

— Я сирота, но так случилось, что иногда вокруг меня, со мной вдруг происходит что-то, что не случается и не случится никогда с другими. Иногда падают с неба лягушки, иногда дуют сильные ветра или происходят землетрясения. Такое случается с каждым, но со мной слишком часто. Достаточно часто, чтобы стать частью Школы, ее ученицей.

Понимаете, я никогда не думала о навьих детях как о своей семье, потому что я человек, дочь ивы, как говорят в Школе, и всю жизнь надеялась ей быть.

Думаю, что поначалу ко мне немного применяли чары, иначе я бы ни за что не вошла в один класс с демоном, не улеглась бы в одной комнате с лаквиллским вилколаком, мавкой… а про вампира я и вовсе молчу, или про рогатую лягушку, тетку Лейи.

— Вы отвлекаетесь.

— Да, извините. Я просто хотела сказать, что мне здесь очень все понравилось, у меня появились друзья. Но если б ради меня в Школе изменили порядки или случилось нечто необычное, то я б этого не узнала, потому что я не знаю, точнее, не знала, как все было раньше.

Только от вампира я, например, узнала, что факультет культурологии и историографии попросту не существовал до моего приезда.

Что демон в Школе был огромной редкостью. А тут вдруг полста душ, и все на новый факультет. А ведь демон — дух. Могучий, даже всесильный в чем-то, но, увы, паразит. Только человеку доверено богами преобразовывать наш мир. Даже демонографию мы начинаем изучать, вы не поверите, с географии и с отношений между божьей тварью и Творцом. Увы, в этом свете мы выглядим непривлекательно: глупы, лживы, завистливы, трусливы. Все, что оторвалось от земли, возвысилось, становится легендой. Половину этих легенд сочинила, как ни странно, нечисть.

— Но какое это, простите, имеет отношение к проблеме? — вякнул кто-то из-за спины старика.

— О, самое прямое. Как говорил мой друг Анжело, глорий этого мунди без сомнения транзит. Древнее колдовство уходит, и можно либо ждать, пока труп старого мира сам разложится и станет удобрением для нового миропорядка, либо все ускорить. Ведь демоны и рождены для битвы. Там, где они, неизбежен paгнapeк. А вокруг меня их было слишком много. Настолько много, что однажды дочь лаквиллского воеводы, наследник Урлака и дочь водяного оказались лицом к лицу с разъяренными рыцарями.

Демон, между прочим, — дух данного мгновения. Его задача подтолкнуть. И счастье, что один из них толкнул неведомого мага нас спасти. Но камень порождает камнепад, и вот вы в Школе. Учителя нам тонко намекнули, как выкарабкаться из петли. Вы тоже ведь наверняка учили в обители легенду о Сацке. Чернобог ведь ничего не требовал от охотника. Ему было безразлично даже, сдержит ли он клятву вообще. Он шел с ним ради интереса — как поступит человек. И охотник сам выбрал себе кару. Не думаю, что Чернобогу хватило б сил на чудо превращения живого человека в волка. Но силы веры Сацке хватило. Я думаю, что сила веры моих друзей в Архон не меньше. Поэтому мы не станем клясться, что не были в тот день в городе. Но хватит ли силы вашей веры, чтобы начать последний бой за право обладания этим миром? Подумайте об этом.

Старик задумался, мне даже показалось, что вздохнул безмерно тяжко и мучительно.

— Признаться, никогда не думал я о вере как о готовности начать войну. Но я подумаю. Благодарю вас за беседу. — Голос старика оказался неожиданно глубок. Он легко поднялся и, благословив, покинул Школу. Свита старика кидала на меня удивленные взгляды, словно не веря тому, что всем известный разборчивостью жрец, отказывающий иногда в беседе князю, снизошел до рыжей замухрышки.

Друзья, бледные, смотрели им вслед, радуясь тому, что живы, что я жива и что нас, кажется, не будут рвать на кусочки или волочить к костру. Феофилакт Транквиллинович, тоже весьма довольный, стоял рядом и как мальчишка перекатывался с пятки на носок, с пятки на носок.

— Ну-с, госпожа Верея, думаю, что культурологию за полугодие вы сдали на отлично, да. А по демонографии, извините, неуд, да-с, неуд. — И он рассмеялся, самодовольно потирая руки.

— За что? — взвыли мы хором.

— За поверхностный подход к теме, недостаточную вдумчивость, за клевету на сокурсников, наконец, да-с, — раздулся павлином директор. — Демон, конечно, дух данного мгновения, но полста штук для одной госпожи Вереи — это, простите, мания величества. Хотя за мужество и самопожертвование, с которым вы бросились защищать Школу и нас, навьих тварей, примите мою благодарность.

И директор шутовски раскланялся со всей нашей четверкой.

— Право, мне даже немного жаль, что жрец заехал к нам всего лишь пригласить меня на праздник летнего солнцестояния в столицу. Право, очень жаль.

И, расхохотавшись прямо в наши вытянувшиеся лица, он пошел, насвистывая, из столовой.

— Но как же легенда? Зачем?

— Извините, детки, но вы польстили мне как экзекутору. Фантазия моя убога, и вообще я ретроград. О, кажется, вам на занятия пора.

Рогач стоял в дверях и нудно бил в коровье ботало. Мимо нас, сдерживая смешки, просачивалась толпа учеников Великой Школы Архона. И мы чувствовали себя словно оплеванными. Дальше на этажах смешки уже переходили в ржание. На щеках Алии выступили два красных пятна, Лейя просто хлопала глазами, вообще ничего не понимая, и только Аэрон кривил физиономию, стараясь не смеяться. Я не сдержалась и прыснула в кулак

— Вот песий сблевыш, — хлопнула себя по ляжке Алия с досады, так вляпались, самопродавцы. — И тоже от души расхохоталась.

Весна давно уже вступила в свои права. Пора подснежников и веселых капелей прошла, уступив место огромным лужам и ярким желтым солнышкам мать-и-мачехи.

Аэрона мы почти месяц не видели, только один раз вампир заскочил и сунул мне в руки поникший букетик ветреницы, который к вечеру почил, несмотря на то что мы поставили его в воду. Факультет Аэрона готовился к практике, и учителя терзали их бесконечными зачетами и экзаменами, торопясь выставить оценки за год. К тому же легко увлекающийся вампир нашел себе очередную пассию и оставшиеся свободные минутки проводил в ее обществе, коротко кивая нам при редких встречах.

Нам тоже грозили практикой и просто душили проверками знаний и умений. Лейя, готовясь к экзамену по вокальному совершенствованию, оставила нас на два дня без стекол, а перед зачетом по гармоническим чарам пришлось прорываться в комнату через толпы поклонников. Алия разогнала этот табун, радостно возопив, что экзамен по боевой трансформации сдаст прямо здесь и сейчас.

К слову сказать, Алия каждый день радовала нас новым синяком или ссадиной. Приходила поздно, голодная как волк, уничтожала все съестное и проваливалась в сон.

Мой наставник с целью безопасности перенес уроки практической магии на свежий воздух, в близлежащий лесок, и теперь имел возможность каждый день созерцать широкую просеку, состоящую из обугленных или срезанных, как ножом, деревьев и вздыбленной земли. Животные и птички при моем приближении предусмотрительно удалялись без оглядки с этого места. По практической магии у меня был твердый неуд. Заклинания я знала, пассы выполняла правильно, но в результате выходило черт-те что!

Аэрон уехал на практику раньше нас на неделю. Куда их послали и с какой целью, осталось для нас тайной за семью печатями. Аэрон на все наши вопросы отвечал категорическим отказом распространять сведения, кинув только, что через год мы сами все узнаем.

Алия отправлялась на сборы и укладывала свой мешок. Лейя жаловалась, что их факультет направляют в «Синюю чашу», к никсам.

— Они такие чопорные и надменные, — вздыхала мавка, — будут преподавать нам этикет и умение вести себя в высшем обществе. Станут задирать нос и намекать, какие мы темные и невежественные.

Я, недовольная разлукой, смотрела на их сборы и тосковала. Я оставалась одна. Вчера Феофилакт Транквиллинович после очередного занятия в лесочке, задумчиво глядя на воронку шагов двадцати в диаметре, «обрадовал» меня, сказав, что весь год лелеял надежду отправить меня на практику в Академию магов. И, не замечая моих расширившихся от ужаса глаз, сообщил, что теперь видит — маги просто не перенесут моего магического таланта, а оплачивать им лечение и восстановление Академии Школе Архона просто слабо. Поэтому практикой моей будет собирание мифов и легенд о Заветном лесе по близлежащим деревенькам.

Я обрадованно закивала головой, пообещав, что раз в три дня обязательно буду появляться в Школе, так как материал буду собирать в гордом одиночестве и наставник будет волноваться.

Мифы и легенды о Заветном лесе пришлось собирать не только на посиделках у старушек и девиц, но и в кабаках, причем в последнем Случае делились намного охотнее и эмоциональнее. К концу третьей недели я не только собрала толстенькую стопку исписанных листов (многие пришлось выкинуть из-за крайне неразборчивого почерка писавшей), хранивших следы условий, в которых были добыты, но и значительно пополнила словарный запас и могла запросто различить восемь сортов самогона. Пару раз я с замиранием сердца замечала знакомую темную личность, но ссылалась на алкогольные пары.

Наставник, видя мое рвение в сборе сведений и по достоинству оценив энтузиазм, хлопнул по столу ладонью и попросил в приказном порядке закончить практику и перейти к систематизации информации и окультуриванию языка мифов, с нажимом уточнив, что заниматься этим нужно в стенах Школы.

Вот тут-то и началось самое тоскливое. Все жительницы этажа проходили практику, поэтому этаж пустовал. Сидеть одной в полной тишине было просто выше моих сил. К тому же многие из собранных мифов были откровенно страшные. К концу второго дня я даже уборной опасалась. К концу третьего дня, вспомнив, как Алия в минуты тоски взвывала, я вышла в темный коридор и выдала вдохновенный вой. Лучше бы я этого не делала, в ответ немедленно кто-то так же тоскливо провыл. Остаток вечера и половину ночи я провела за закрытой на все замки дверью, со сковородой в руках.

Алия и Лейя должны были приехать лишь через четыре дня.

Я посидела за столом, шурша записями, и взгляд остановился на кувшинке. А почему бы и нет? — спросила я себя. Мне ведь сказали — приходи, когда станет потеплее. Я решительно отправилась в учебное крыло, в кабинет директора. Коротко постучала и, услышав разрешение войти, зашла. Директор совсем не по-директорски сидел на краю стола, черные волосы его были всклокочены, а очки возлежали на носу мраморного льва, придавая последнему очень строгий вид.

— Здравствуйте, госпожа Верея. — Феофилакт Транквиллинович соскочил со стола, водрузил очки на свой нос и уставился на меня поверх стекол. Я сразу стала подозревать, что очки Вук Огнезмий носит для придания себе степенного вида. Пробормотав приветствие, я приступила к главному:

— Я хочу попросить разрешения сходить в Заветный лес.

Директор потер подбородок, покачался с носка на пятку и спросил:

— Почему у вас появилось такое желание?

— Ну-у, — я потеребила рукав платья, — меня же приглашали. И хочу сопоставить мифы с правдой.

Наставник расхохотался:

— А вы уверены, что вас пригласили не для того, чтобы совершить какой-нибудь древний кровавый обряд?

Мне такое как-то даже в голову не приходило. Я призадумалась, а Вук Огнезмий продолжал:

— К тому же Древние навряд ли расположены делиться с вами правдивыми событиями, скорей всего вы получите еще такое же количество мифов, только на другой лад.

— Тогда я сравню рассказанное Древними с рассказами людей. Тоже получится очень интересно.

Феофилакт Транквиллинович склонил голову набок и с пониманием спросил:

— Тоска?

— Ага. — Я поморщилась.

— Только подумайте! — восхитился наставник, обращаясь почему-то к портьере, отгораживавшей личные апартаменты от кабинета. Я тоже вперила туда свой взгляд. — У нее тоска! — Феофилакт Транквиллинович всплеснул руками. — Зато я, к вашему сведению, впервые за последние полгода просто отдыхаю, телом и душой. Удивляюсь, как это мне раньше не пришла такая чудесная мысль разделить вашу дружную компанию?

Я вонзила взор в портьеру, ожидая от нее ответа и решая — есть за ней кто-нибудь, и если да, то почему он прячется.

— Хорошо, госпожа Верея, я разрешаю вам сходить в Заветный лес. Дольше трех дней там не задерживаться! — вывел меня из размышлений голос наставника. — Свое цветочное чудо возьмите с собой. — Заметив мой удивленный взгляд, пояснил: — Она выведет вас на нужную дорогу. Не понимаю, как, имея такого надежного проводника, вы в прошлый раз заплутали?

Я выскочила из кабинета и бегом побежала в свою комнату, чтобы успеть собраться и выйти уже сегодня утром.

Кувшинка действительно оказалась замечательным гидом. Стоило лишь немного уклониться в сторону, как она красноречиво намекала, что собирается немедленно сдохнуть — никла и теряла цвет.

— Почему заплутали в прошлый раз? — сказала я кувшинке. Да потому, что ты, дорогая, преспокойно лежала у меня за пазухой! До Заветного леса я добралась в середине дня. Прошмыгнула между частоколом елей и остановилась. Постояла на месте, покрутилась и заорала:

— Карыч, ты где?! Я тебе мяса принесла. — Помолчала и добавила вполголоса: — Баранины.

— Мясо, мясо… — зашептало со всех сторон, и из-за древесных стволов потянулись костлявые конечности. Я взвизгнула и обхватила мешок двумя руками, не желая делиться угощением, приготовленным для Карыча, с кем-то еще.

— Только суньтесь! — пригрозила я, стараясь ·не дрожать коленками. — Карыч, если ты сейчас же не появишься, то я все угощение отдам амба, чтоб они подавились!

— Чего ор-решь? — послышалось недовольное карканье. — Трресни их по гр-рабкам, амба и отстанут. — Карыч как ни в чем не бывало сидел на вершине ели и сверкал лиловыми глазами.

Я размахнулась мешком и шмякнула им по нахальным, противным ручищам. Конечности с недовольным ворчанием исчезли. — Ну чего пр-рипер-рлась?

— В гости, да спросить кое-что надо.

Ворон слетел на землю и подошел ко мне:

— Угощай.

Я вытащила из мешка стеклянную банку, набитую мясом, и протянула ворону.

— Сыр-рое! — удовлетворенно каркнул Страж, закидывая в клюв кусок- Пр-релесть.

— Спасибо, — буркнула я.

— Не ты пр-релесть, а бар-ранина, — тут же парировал Карыч. С мясом он расправился за секунды и, с сожалением посмотрев на пустую банку, произнес: — Спр-рашивай.

Я засунула пустую банку в мешок и произнесла: — Мне Анчутка нужен.

— Иди к озер-ру.

— Одна?! — ужаснулась я, выронив мешок.

— А тебе нужен пр-ровожатый?

— Я боюсь, — честно призналась я, снова хватаясь за мешок.

Ворон удивленно каркнул:

— Чего бояться?! Амба бей по рукам, дойдешь до р-русалки, можешь пр-рисоединиться и хор-роводы поводить, а там до озер-ра кр-рылом подать. Встр-ретишь кар-роканджалов — сунь в морду ихнюю железо, они и отстанут.

Пришлось идти одной. Кувшинка снова взбодрилась и уверенно горела алым цветом. Несколько раз стукала по загребущим ручонкам амба, которые не столько меня пугали, сколько вызывали досаду.

Еще издалека услышала веселые песни и поняла, что дошла до русалочьего хоровода.

— Новенькая, новенькая! — закричали радостные голоса, и вокруг меня закружились в хороводе полунагие девицы. Я опустила мешок на землю и с интересом стала их разглядывать, чтобы потом описать в своей работе их внешний вид. Попробовала даже, перегнувшись через сцепленные руки, осмотреть их спины, так как один из опрошенных на полном серьезе утверждал, что со спины они чисто утопленницы — сине-зеленые и разлагающиеся. Русалки щебетали о своей вольной жизни, о бесконечном веселье. Я же, не обращая внимания на их песни и пляски вокруг моей персоны, вытащила из мешка карандашик и лист бумаги, села на пенек и стала описывать на листке внешний вид русалок и слова из напеваемых ими песен. Водяные девы разобиделись на меня за серьезность, и хоровод распался.

— Березина! — возмущенными голосками стали выкликать они.

— Ваши чары на нее не действуют, — послышался знакомый голос.

Я повернула голову и увидела знакомую зеленоглазую женщину. Русалки почтительно расступились, пропуская ее ко мне.

— Она часть нас, — продолжала та, снисходительно посматривая на меня. — Пришла все-таки?

— Ага, — я, не отрываясь от листка, кивнула, — курсовую пишу, сравниваю реальное и выдуманное. Спиной повернитесь, пожалуйста. — И, когда удивленная Березина повернулась, гордо записала: обычная спина, обнаженная и вполне симпатичная, без следов чешуи.

Русалки хихикнули, услышав мои комментарии. Березина сузила глаза, а я спохватилась:

Дата добавления: 2015-05-26