Посвящаю

Ульяновск 2008 год

ПОЭТИЧЕСКИЕ ОПУСЫ

В архипелаге

Осенний день в лиловой крупной зыби

Блистал, как медь. Эол и Посейдон

Вели в снастях певучий долгий стон,

И наш корабль нырял подобно рыбе.

Вдали был мыс. Высоко на изгибе,

Сквозя, вставал неровный ряд колонн.

Но песня рей меня клонила в сон —

Корабль нырял в лиловой крупной зыби.

Не все ль равно, что это старый храм,

Что на мысу — забытый портик Феба!

Запомнил я лишь ряд колонн да небо.

Дым облаков курился по горам,

Пустынный мыс был схож с ковригой хлеба.

Я жил во сне. Богов творил я сам.

Условные обозначения: салатовый - звуки природы

голубой - краски природы

сиреневый - запахи природы

желтый - явления природы

Песнь Сибирских казаков

Как над Волгой голос плавный

Хор гребцов пугает дичь

Там гулял с дружиной славной

Ермак Тимофеевич

Казаку простора мало

Тесновата Волги ширь

Он с дружиной удалой

Покорять пошел Сибирь.

Припев:

Колокольный звон издалека,

Где-то песня плачет,

Батька-Дон и Волга-мать река

Вольница казачья!

Батька-Дон и Волга-мать река

Вольница казачья!

Запылали колокольни

Ядер вой и сабель визг,

Стенька Разин, злой разбойник,

Брал на приступ град Симбирск.

С берегов песок и сланец

Катит Волги брат-Урал,

Там Емелька-самозванец

Люд бунтарский собирал.

Припев:

Как над волжскими холмами

Вновь поднялся солнца диск

Золотистыми лучами, он окрасил град Симбирск.

Кровь казачья не остынет,

Помним все сквозь глубь веков.

Ведь в Симбирске и поныне, есть потомки казаков.

Припев:

Как над волжскими холмами

Вновь поднялся солнца диск

Золотистыми лучами, он окрасил град Симбирск.

Кровь казачья не остынет,

Помним все сквозь глубь веков.

Ведь в Симбирске и поныне, есть потомки казаков.

ХРАМ

У Свинги у реки

Собирались казаки

И без храма своего пропадая,

С теплой летней той поры

Заступили топоры

Разыгралась в жилах кровь молодая.

Всем препятствием назло

Девять месяцев прошло,

Удивляется народ все гадая

Величава и светла

Бог помог, отец Скала

Церковь новая стоит молодая.

Слава Богу! Слава нам!

Возвели мы этот храм,

Возродится, верим мы, Русь Святая!

И пусть много лет пройдет

Смена новая придет

Добрым словом вспомнит нас, молодая.

Деду моему, оренбургскому Казаку,

Алексею Егоровичу Поддубскому,

СОН

О, люди! Вольные, степные,

При пике, шашке и коне

Горжусь я тем, что вы родные

По духу и по крови мне.

Идя на бой за Русь Святую

Мой прадед на закате дня

Не сдюжив пули поцелуя

Сползает с ворона-коня…

И пусть сейчас не то уж время

С коня упавший снится мне.

Попасть ногой в пустое стремя

Пытаюсь я в тревожном сне.

Сияй немеркнущая слава

Христолюбивых казаков!

Гудит земля – и мчится лава

В бессмертье будущих веков!

БАНТИСТ

Однажды в вечер зимний, стылый

Уселась бабушка вязать,

Дед войлок режет, точит шило,

А я прошу все рассказать

Про службу царскую былую

Войну в турецких злых краях,

Реку Куру и удалую

Казачью конницу в боях.

Дед хоть и был крутого нраву,

Вдруг просветлел, а я затих,

Стал вспоминать былую славу

«Друзьев – товарищев» своих.

…….Проснулся друг мой. Гауптвахта.

Вот так гулять, не зная где.

Да, влип казак ты видно, так-то!

Ведь сердцем чуял – быть беде.

Ба! Папиросы есть в кармашке,

Что ж закурю чтоб сон прогнать.

И сделав две больших затяжки

Стал понемногу вспоминать.

Да, дело дрянь! Дошло до драчки.

Ушел бы прочь – и был таков.

С измятой папиросной пачки

Вдруг подмигнул Кузьма крючков.

Шинель – долой, в груди раздался,

Повел плечом, не грудь – забор!

И тихим звоном отозвался

Крестов «егорьевских» набор.

Кресты «егория» давались

За кровь и воинский талант.

Основой казаки являлись

Средь заслуживших полный «бант»

Еще спросонья, с позевотой

«Фитьфебель» рыжий глядь в «волчок»,

Да так и обмер косоротый –

В крестах чубатый казачок!

Начкар поручик, мать – пехота:

«Куда смотрели?» стал пенять,

Да что же делать? Неохота,

А надо все ж скандал замять.

- «Да, вышла, братец, тут осечка,

Вы кавалер всех степеней!

Вон уж и бричка у крылечка

И поезжайте-ка на ней

Надеюсь вы меня поймете,

Оплошность мне простив мою»?

- вы словно, выше бродь, поете,

Да вот теперь уж я спою.

И заиграло ретивое

Начкару видно на беду –

«к подъезду Знамя полковое!

Отсель с позором не пойду».

Уж блещет Знамя боевое

Позолоченною конвой,

При нем и ассистентов двое

И барабанщик полковой.

На кавалера, что стал выше,

Смотрел поручик словно волк.

А тот «Под Знамя – смирно» вышел

Под козырек и с Богом в полк!

Снуют у деда дратва, шило

(Меж делом память ворошил)

-«Вот так-то в наше время было….

Ну, вот и валенки подшил».

Знай наших, думал я, пехота!

А тот поручик, как вспылил?

Фельдфебель рыжий, косоротый

Мне долго душу веселил.

СТАРИКИ

Когда я уходил на службу

Мне по дороге на вокзал

Дед, вспомнив молодость и дружбу,

Из жизни случай рассказал:

Пришел срок службы Государю.

От городка – семь молодцов!

И в грязь лицом мы не ударим,

Не посрамим мы честь отцов!

Служить рвались казачьи дети,

Как рвется с табуном лошак

И захотели мы отметить

К казачьей славе первый шаг.

Но в том была у нас непруха,

Кто не женат – тем нет вина.

Никто из нас его не нюхал,

А захотелось выпить нам.

Собрались кучкой, дело к ночи,

А сердце ноет от тоски:

Трактирщик что, он дать захочет,

Другое дело старики.

То обниматься, то ругаться,

Уж ночь темна, а им плевать!

До первой крови выйдут драться –

И мировую «обмывать».

Кричат: «В атаку! Святый с нами!»

(Принято вновь стать молодым)

То запоют и бородами

Гребут – метут табачный дым.

И лишь к утру угомонились

Остались двое к стойке устремились,

Неужто не смочить усов.

Тут вызвался из нас посланец,

Что б попытаться взять винца

В два метра ростом – атаманец!

Не обделил Бог молодца.

В ладони от волненья потной

Зажав алтын и пятачок (8 коп)

Робея, но вполне охотно

Вошел в трактир наш казачек.

Хотел пробраться серой тенью,

До стойки уж почти дошел,

Да сохранил один дед зренье,

За ухо цап – «Не хорошо»!

Держа за ухо атаманца

Как несмышленого мальца,

Старик ругая новобранца

Коленом подтолкнул с крыльца

«Я вот отцу скажу, негодник,

Чего задумал – пить вино!»

И стало ясно – нам сегодня

«Гульнуть» уже не суждено.

Что ж, надо бы поспать немного,

Уж до утра недолго нам.

Ведь скоро, братцы, в путь - дорогу

И разошлись мы по домам

И мы тогда не обижались,

Что ж, старики есть старики.

Вот так мы старших уважали,

Так чтили предков казаки.

Послесловие

Да жизнь сегодня не такая,

Не то что в прежние лета

И молодежь, пусть не плохая,

В сравненье с той – уже не та.

Ее судить не будем строго

В угоду каверзной молве,

А просто жизнь у них без Бога

И без царя же в голове.

Сегодня возрождаем все же

Традиции минувших лет.

Без православной молодежи

Вперед дороги, братцы, нет!

МАЛКА

Есть люди, смотришь – даже жалко

И в нашей сотне, как назло,

Был казачок невзрачный, Малка

И как-то парню не везло.

То конь его падет внезапно,

То самого со дна реки

Чуть вытащат живым. Понятно,

Его жалели казаки.

Душой он сложного был нрав,

Но в трудный час не унывал,

Порой горяч, но мыслил здраво.

Всяк братом Малку называл.

Хоть с виду он как с голодухи,

В бою клинок как мак горит!

А в жизни не обидит мухи,

На мир-врагов уговорит.

Однажды наш станичный сотник

Ушел в бою в загробный мир.

Хоть был от нас и свой охотник,

Другой был прислан командир.

Случайно влез в казачью сотню,

Чисть сапоги, коня седлай.

Был «командир из подворотни» -

Где привязали там и лай.

Холеный с виду, позой гордый,

Команды с пригнусью тянул.

Однажды «въехал» Малке в морду

За то, что честь отдать «зевнул».

А малка внешне был спокоен

(Кто знал, что внешний вид - обман)

Ну, что ж терпи, Аника - воин,

Знать скоро будешь атаман!

За зуботычину в потеху

Не мог казак в ответ грубить,

А по приказу Главковерха

За трусость мог в бою убить.

Он двухметрового роста

Светлейший князь, наш Главковерх,

Ник. Николаич, если просто,

Авторитетом был для всех.

…Засели турки в скалах роем

На крутизну конь еле брел.

Полк по приказу пешем строем

Пошел на штурм горы Орел.

Сначала было нам терпимо,

Окопов турок не видал.

Свистели пули выше, мимо,

Вдруг стали часто попадать.

Вот на спине темнеет китель

И взводный бледный стал с лица.

Навылет! Ангел мой хранитель,

Не дай в чужой стране конца!

Глядим, а сотенный – за камень.

Неужто смотрим: нет не ранен,

Что, труса праздновать решил?

Хотел он очень жить, конечно,

А в шансе выжить видел нуль.

Знать думал жить он будет вечно

За камнем спрятавшись от пуль.

От страха все забыл сердешный,

Наганом машет – «Марш вперед!»

Да зря молился видно грешный,

Пришел тут и его черед.

Наш Малка, некогда им битый,

За камнем тем его нашел

И по обиде не забытой

Сверкнул рукой и отошел.

Смотрели все как окаянный

Чапыжник чахлый Малка рвал

И чуть качаясь, словно пьяный,

Травою шашка вытирал.

Что струсил сотник – подтвердили,

Не сделал Малка перегиб

И казака не засудили,

Да только вскоре он погиб.

И вы хоть верьте, хоть не верьте,

(Душа казачья не проста)

Но только сам искал он смерти

Всем сердцем веруя в Христа.

ЗАСТОЛЬНАЯ

Дороги нам отдыха минутки

Все вокруг – землячество мое!

Разговор сердечный, смех и шутки

И душа казачья вновь поет!

Припев:

Так дай нам Боже долгих – долгих лет!

Помянем чаркой тех кого уж нет.

И будем помнить мы отцов седых,

И будем верить в смену молодых!

Сколько мы прошли – не измеряли,

Некогда нам было измерять.

Скольких казаков мы потеряли

Скольких нам придется потерять.

Припев:

Так дай нам Боже долгих – долгих лет!

Помянем чаркой тех кого уж нет.

И будем помнить мы отцов седых,

И будем верить в смену молодых!

Любо братцы послужить отчизне!

Главное должны понимать,

Что превыше благ, превыше жизни

Вера, воля и Россия – мать!

Припев:

Так дай нам Боже долгих – долгих лет!

Помянем чаркой тех кого уж нет.

И будем помнить мы отцов седых,

И будем верить в смену молодых!

УЛЬЯНОВСК 2008

Дата добавления: 2015-05-26