Проблема выхода из поселения

Наверно, многие, кто бывал на форуме Anastasia.ru, обращали внимание на тему «Проблема выхода из проекта поселения», где описывается довольно-таки скандальная ситуация, произошедшая в Липецком поселении Заполянье. Как я понял, суть проблемы там состояла в том, что человек вступил в поселение и заплатил какие-то деньги то ли за оформление земли, то ли в качестве вступительного взноса в кассу поселения, но потом решил выйти из проекта, однако всех денег обратно получить не смог.

Ситуация, в общем, довольно простая, и о ней, может, и не стоило бы много говорить, если бы в ней не проявлялся один момент, характерный для очень многих анастасиевских поселений.

Поскольку идея родового поместья подразумевает получение гектара земли «на века» («Вначале из всех благоприятных мест найди одно тебе понравившееся место... Там на века один гектар себе возьми...» - В.Мегре, «Сотворение»), то во многих экопоселениях действует презумпция, что каждый человек, взявший там землю, останется в поселении навсегда. Поэтому процедура выхода из поселения в образе и уставе поселения не предусматривается и тщательно не продумывается. А между тем, случаи, когда люди уходят с полученных участков или просто перестают ими заниматься, на практике куда более распространены, чем случаи переезда хозяев участка на свою землю на постоянное жительство. И это естественно: когда затевается совершенно новое дело, которым практически никто из участников группы раньше не занимался, то просто невозможно заранее предсказать, насколько оно в действительности окажется посильным, интересным, привлекательным. Фактически очень многие люди идут на землю пробовать свои силы в неизвестном деле, ставить эксперимент, и результаты этого эксперимента могут оказаться самыми разными.

Я на днях разговаривал с очень интересным человеком, который в свое время (в 1991-1998, еще до выхода книг Мегре) организовывал экологическое поселение в одном из лесных районов Свердловской области. И он мне назвал очень примечательные цифры. В его поселении в период наибольшего расцвета постоянно проживало около 70 человек, однако всего, в общей сложности за время существования поселения через него прошло (пришло, пожило и ушло) до полутора тысяч (!!!) человек. Конечно, организация этого поселения отличалась от того, что принято у большинства сторонников идеи родового поместья, однако характерный момент - из всех кто приходит в экопоселение, остается в нем жить надолго лишь незначительная часть - остается верным, пожалуй для любого экопоселения или подобного проекта.

Происходит подобное потому, что существует очень много людей, которые легко устремляются к новым начинаниям, обещающим улучшение их жизни, но столь же легко бросающих дело, когда эти обещания не оправдываются, начинаются трудности или когда где-то на стороне всплывает более соблазнительное обещание. Эти люди первыми загораются от новых идей (как бумага загорается от спичек), с огромным пылом их проповедуют и даже пытаются воплотить, но столь же быстро выгорают, гаснут и совершенно охладевают к тому, что вчера еще казалось им единственным смыслом жизни. И, по моим наблюдениям, именно такие люди первыми устремляются в создающиеся анастасиевские клубы и инициативные группы, в ряды солнечных бардов и т.п. - при этом своим неистовым пылом они вовлекают в дело других, более инертных, «практичных» людей (как бумага зажигает дерево), но потом, по мере начала практического освоения участков, по большей части куда-то исчезают, а через год-другой бывает довольно забавно встречать старых знакомых по инициативной группе уже с пламенными речами в защиту корпорации Amway или медитации рэйки. Таким образом, за несколько первых лет существования экопоселения его коллектив может весьма существенно обновиться.

И этот момент хорошо бы учитывать при формировании образа поселения. Фактически должна быть детально продуманная процедура выхода людей из поселения - с тем, чтобы, во-первых, не возникало межличностных конфликтов, во-вторых, оперативно решалась судьба участков и созданного на них имущества (дом, постройки, колодцы и пр.), в-третьих, решались все финансовые вопросы, связанные с выходом.

Следует иметь в виду, что если земля находится у человека в собственности, то очень часто в силу психологической инерции, даже уходя из поселения или переставая заниматься землей, человек осознанно или неосознанно стремится сохранить права на землю за собой «на всякий случай». Понятно, что для остальных поселенцев подобное весьма нежелательно, ибо наличие таких «мертвых» участков подрывает нормальную жизнедеятельность поселения, о чем уже много писалось выше. Поэтому либо участки не должны предоставляться поселенцам в собственность (вообще или же до тех пор, пока человек не построится, не переселится жить на землю и не проживет на ней определенное время), либо между поселенцами должны заключаться какие-то специальные соглашения, по которым в случае неиспользования участка в течение такого-то срока право собственности на него прекращается и переходит к другим лицам.

Первый вариант - земля находится в собственности некоммерческого партнерства, членами которого являются все жители поселения, и предоставляется конкретным помещикам в аренду сначала на три года, а потом на более длительный срок - опробован в поселении Ковчег, и я о нем еще напишу ниже. Похожий вариант - это создание потребительского или производственного кооператива, в который каждый из собственников земли вносит свой участок в качестве вклада в уставной капитал, принимая на себя при этом определенные обязательства в соответствии с уставом кооператива (пример - Пермское поселение в урочище Кушма).

Другой вариант - договор инвестиции или подобного рода договор (скажем, соглашение о порядке пользования и распоряжения общим имуществом, когда один большой участок типа 11 Га находится в общей собственности, скажем, 11 хозяев), когда собственники земли обязуются друг перед другом использовать участки для какого-то общего дела и предусматривают возможность перехода права собственности на участок, когда его хозяин перестает участвовать в этом деле.

Следует, однако, учитывать, что, если участки находятся в собственности помещиков и смена хозяина происходит путем купли-продажи участка, то продажная цена участка имеет свойство возрастать с каждой новой продажей участка в связи с тем, что в нее каждый раз включаются расходы на оформление, а иногда и суммы уплаченных в кассу поселения взносов. Поэтому может создаться странная ситуация, когда два участка, находящиеся на одинаковом уровне освоения (или полностью в первозданном виде) продаются по совершенно разным ценам только из-за того, что первый участок принадлежал только одному человеку, а второй сменил уже трех хозяев. В этом смысле юридическая схема, подобная Ковчеговской, где, насколько я понял, переход прав на конкретные участки отражается лишь во внутренних документах партнерства, а в регистрационной палате оформлялось лишь право Партнерства на единый участок земли в 120 Га, может быть предпочтительней, т.к. освобождает от лишних расходов при переходе прав на участки. Однако такая схема будет работать только при высоком уровне доверия людей внутри поселения.

Так или иначе, когда процедура выхода из поселения формально-юридически определена в конктреных документах поселения, это предупреждает многие проблемы.

Определенную сложность при выходе из поселения представляет вопрос о решении судьбы созданного на земле имущества (в частности, построек) и возвращении вступительных и прочих взносов.

В Ковчеге действует правило, согласно которому выходящий из Партнерства член представляет на собрание бумагу, в которой оценивает стоимость указанного имущества, и новый хозяин участка выплачивает прежнему соответствующую сумму. Однако были случаи, когда стоимость построек явно завышалась просто по той причине, что спрос на участки в таком развитом поселении, как Ковчег, исключительно высок. Мне рассказывали, что один человек (еще пару лет назад) оценил недостроенный дом (сруб под крышей, без всякой отделки) в 300 000 рублей - это как бы скрытая попытка получить дивиденд на вложенные в поселение деньги.

Поэтому поселенцы пришли к решению о том, что в случае явного завышения стоимости остающегося на земле имущества назначается его оценка специалистами БТИ. Как известно, эта организация выдает оценки довольно консервативные (заниженные по отношению к рыночной стоимости). Мотив такого решения был прост: поселенцы сочли несправедливым, что люди, уходящие из поселения (как правило, мало в него вложившие) пытаются нажиться за счет своих соседей (причем в основном постоянно живущих) ибо именно благодаря труду последних социальная жизнь поселения и его обустроенность так поднимает цену. Т.е. поднялась цена благодаря работе одних, а получают за это живые деньги другие. Соответственно, с введением этой процедуры соблазн серьезно завышать цену пропадает.

Что касается возвращения вступительных и иных взносов, то этот момент тоже хорошо бы продумывать и закрепить в уставе поселения. В том же Ковчеге, к примеру, взнос при выходе возвращается, т.к. новый человек, вступивший во владение участком, его снова заплатит.

8 Помещики и просто жители

Еще один любопытный момент, о котором следовало бы упомянуть, говоря о формировании коллектива экопоселения, звучит следующим образом: подобно тому, как есть люди, берущие участок земли в поселении, но не желающие на нем жить, есть также люди, желающие жить в поселении, но не желающие заниматься землей.

Это довольно-таки распространенная ситуация: люди приезжают в поселение, с энтузиазмом участвуют в разнообразных общественных начинаниях, помогают строить дома, участвуют в организации фестивалей и праздников, выполняют разнообразные сложные поручения - но при этом совершенно не представляют, с какой стороны подойти к грядке и абсолютно равнодушны к посадке кедров, яблонь и т.п. Такие люди часто берут себе участок земли только потому, что в поселении так принято - всем давать по гектару; гектар как бы является пропуском в поселение: если у тебя нет гектара, то ты не поселенец и непонятно, что ты в нем делаешь. В результате же бывает такое, что гектар так и остается в диком виде, а человек живет в Общем Доме или у кого-то из поселенцев, активно участвует в общественной жизни, но строительство собственного дома на участке растягивает на годы и продукты покупают в деревенском магазине или у других поселенцев. При этом любопытно, что такой человек может быть для поселения «незаменимее» многих из тех, кто действительно занят обустройством своего поместья.

Наблюдая подобные случаи, я снова и снова думал о том, что схема «поселение - это сумма родовых поместий» бесконечно беднее того, что происходит в реальной жизни. И вообще «родовое поместье» и «экопоселение» - это две совершенно разные вещи, часто совсем не пересекающиеся. Можно иметь настоящее родовое поместье, доставшееся от предков, но жить за 2000 км от него, в Москве или другом мегаполисе. А можно жить и активно трудиться на земле, но не иметь того конкретного места на планете, которое можно назвать своим «кусочком родины». Я, к примеру, все последние годы, после переселения из города ощущаю себя в каком-то смысле «размазанным по Уралу». Есть по крайней мере три места, очень сильно родных для меня, есть поселения, в которых я ощущаю себя так, словно я там родился, хотя живу я в другом. И бесконечные поездки от одной родины к другой стали уже чем-то настолько привычным, что я ощущаю что-то невыразимо теплое и родное даже просто находясь на своих любимых трассах Екатеринбург-Челябинск и Чусовой-Пермь.

Это богатство жизни, ее многовариантность и даже непредсказуемость очень важно ощущать и тогда, когда перед вами стоит новый человек, желающий присоединиться к вашему общему делу. Чего он хочет? Купить землю? Сотворять пространство любви? Жить и трудиться бок о бок с вами, совместного сотворения и радости от созерцания его?

Мне кажется, что очень хорошо было бы предусматривать для людей возможность полноценно жить в поселении, не приобретая там гектар под поместье, потому что, если человек не хочет заниматься землей, она может быть для него обузой, и тот факт, что он не сажает живую изгородь «как все» может создавать в душе комплекс вины. Возможно, какие-то гостевые домики с небольшими участочками, возможно, общая гостиница. В то же время, земля достанется тому, кто действительно хочет ею заниматься, садить сады, пасти коз или держать пчел.

В идеале, конечно, разнообразие форм жизни на природе и форм взаимодействия людей в коллективе еще более многовариантно. Возможно, в будущем, по соседству с экопоселениями появятся «индейские заповедники», где будут жить люди, стремяшиеся к еще более близкому контакту с природой, питающиеся дарами леса, ходящие в «ведрусских купальниках» и не оформляющие никаких документов на землю. И ведруссы, умаявшиеся от хозяйственных хлопот на своих гектарах, и от всякой общчественной жизни и организаторства будут временами вырываться в эти заповедники дабы приобщиться к нетронутой природе, послушать пение эльфов и прикоснуться к вековой мудрости лесных братьев...

Думаю, что подобное мирное сосуществование разных культур и разных подходов к жизни на земле очень обогатило бы нашу культуру.

Дата добавления: 2015-05-29