Просвещение и помрачение

«Между тем очевидно, что люди даже не помышляют того, что мы уже переживаем знамения последних времен, что печать антихриста становится реальностью, – сетовал старец Паисий Святогорец. – Словно ничего не происходит. Поэтому Священное Писание говорит, что прельстятся и избранные (Мф. 24, 24). Те, в ком не будет доброго расположения, не получат просвещения от Бога и прельстятся в годы апостасии. Потому что тот, в ком нет Божественной благодати, не имеет духовной ясности, как не имеет ее и диавол».

Чтобы ясно осознать пагубность насаждаемой ныне антихристовой системы, нужно иметь не только строго православное мировоззрение, но и верное духовное устроение. Человек, как существо разумно-личное, должен потрудиться над тем, чтобы вникнуть в суть данного явления – электронно-цифровой идентификации личности. Непреложный духовный закон заключается в том, что в одно и то же время перестать жить как духовная личность и сохранить свою связь с Богом невозможно. Поэтому понять духовную опасность системы цифрового обезличивания могут только те, кто не только видит происходящее, но и осознает себя как личность, носящую образ Божий, кто не недугует прельщением и неведением, духовно трезвится и потому имеет просвещение от Бога.

«Кто ходит днем, тот не спотыкается, – говорит Господь, – потому что видит свет мира сего. А кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним» (Ин. 11, 9-10). По учению Церкви, христианин, как только окрестится, тотчас исполняется Божественным светом, почему и именуется «просвещенным». Просвещенный идет при свете и видит стремнины и преткновения; а кто не видит их, значит не имеет в себе света, не просвещен: как же может он считаться христианином? Если он и говорит, что видит, то лжет. Ибо если бы он видел, то не принял бы лжи вместо истины и не называл бы черное белым. Видит и он, но видит как непросвещенные, то есть некрещеные. Ибо и они различают добро от зла, однако же не избегают зла, потому что не видят ясно, в чем главным образом состоит добро и в чем главным образом состоит зло. Итак, кто не имеет духовной ясности, тот еще не христианин.

От чего зависит присутствие и мера Божественного просвещения в человеке? На это отвечает преподобный Марк Подвижник: «Каждый из нас просвещается в той мере, как, возненавидев помрачающие его страсти, отвергнет их; а насколько, любя их, помышляет о них, настолько помрачается». Главные же страсти (обнимающие собою все остальные), по учению святых отцов, суть следующие: сластолюбие (стремление к наслаждению различными удовольствиями), сребролюбие (привязанность к деньгам и вещам и желание жить без бедности и печали), славолюбие (желание быть почитаемым и славимым).

«Есть три главнейших страсти: сластолюбие, сребролюбие и славолюбие. За ними следуют другие пять духов злобы; а от этих наконец порождается многое множество страстей и все виды разнообразных склонностей греховных» (преп. Феодор, епископ Едесский) [117].

Страсти делают человека своим рабом, «ибо кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Петр. 2, 19). Человек становится несвободным и лукавым, то есть в нем подавляется и искажается воля, а значит, понижается уровень личности, ибо свобода воли есть непременная характеристика жизни духовно-личной. Рабство страстям сковывает, парализует личность человека, делает его духовным мертвецом. Об этом ясно говорит слово Божие. Так, по словам апостола Павла, сластолюбивый человек «заживо умер» (1 Тим. 5, 6).

Итак, получается, что чем полнее в человеке жизнь духовно-личная, тем сильнее в нем действует Божественное просвещение. Только на живущих по евангельским заповедям исполняются слова Священного Писания: «Заповедь Господня светла, просвещающая очи» (Пс. 18, 9). «Благодатные дарования – указывает святитель Игнатий (Брянчанинов), – имеют только те, которые имеют внутреннее делание и бдят о душах своих». Присутствие в человеке духовного света видно бывает из страха и благоговения его пред всем Божественным и святым и из нрава его кроткого и смиренномудрого. Особенно сильно действует в нем Божественное просвещение, когда сподобится он причащения Пречистых и Животворящих Таин Христовых. Ибо тогда на нем исполняются слова из «Канона ко Святому Причащению»: «Якоже огнь да будет ми и яко свет, Тело Твое, и Кровь, Спасе мой, пречестная, опаляя греховное вещество, сжигая же страстей терние и всего мя просвещая, покланятися Божеству Твоему».

О действии в себе духовного просвещения свидетельствует святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Я угасаю, умираю духовно, – пишет он в своем дневнике, – когда не служу несколько дней в храме, и возгораюсь, оживаю душою и сердцем, когда служу, понуждая себя к молитве не формальной, а действительной, духовной, искренней, пламенной… в молитве покаяния и умиления спадают с души моей узы страстей, и мне становится так легко: как бы умираю для мира и мир для меня, со всеми своими благами; я оживаю в Боге … душа просвещается светом небесным; все светло видишь, на все смотришь правильно …» («Моя жизнь во Христе»).

«Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1 Ин. 1, 5), и от светлости Своей Он сообщает свет тем, кто соединяется с Ним в общении, по мере их очищения. Поэтому человек, имеющий духовную ясность, видит все вещи и явления такими, какие они есть на самом деле. А человек, пребывающий во мраке неведения, воспринимает все в искаженном виде, он словно пребывает в ложной, «виртуальной» реальности, в которой не видит даже свою душу.

Отказ христианина от принятия апокалиптического начертания зверя показывает, что для него Бог есть живая Личность. Такое же отношение к Богу было у всех святых мучеников и исповедников (как и у всех других святых). «Господи, я не предам Тебя!», – говорит и современный христианин-исповедник. Это свидетельствует о том, что он имеет живую связь с Богом, любит Его, всегда помнит о Нем, пребывает с Ним в живом молитвенном общении. Вот почему он не может принять бесовские числовые имена, о которых предупреждает его слово Божие. Ведь Священное Писание для него не просто священный текст и источник вероучения, но живое слово живого Бога (а только при таком восприятии Писания и может открываться его истинный смысл). Кроме того, на таком христианине исполняются слова апостола Иоанна: «Впрочем, помазание, которое вы получили от Него (то есть просвещающую и научающую благодать Божию, как результат духовно-личного общения с Богом. – Авт.), в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас: но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно; то, чему оно научило вас, в том пребывайте» (1 Ин. 2, 27). «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским» (1 Тим. 4, 1).

Как известно, все люди живут или плотски, или духовно. Духовный, духовно зрячий человек, имея в себе Божественную благодать и просвещение, мудрствует и действует духовно. Поэтому он отказывается от числового имени, свидетельствуя этим, что сотворен Богом как личность. Он не может согласиться с тем, что в обществе основным его индивидуализирующим признаком будет цифровой код, а Богом данное ему при Святом Крещении имя святого покровителя сделается лишь необязательным приложением к номеру. Зная о сатанинских замыслах архитекторов «нового мирового порядка», он не желает им потворствовать и участвовать в делах наступающей тьмы.

Плотской человек не имеет духовно-личного общения с Богом, а воспринимает Его, в лучшем случае, просто как некую отвлеченную идею. Он «не имеет в себе благодати Христовой ощутительно, то есть так, чтобы по опыту знал, что имеет в себе благодать, а потому тщетно именуется христианином» (преподобный Симеон Новый Богослов). Пустой от Божественной благодати, он мудрствует и действует плотски. Не имея просвещения от Бога, он болеет духовной слепотой, исполнен внутреннего безразличия и равнодушия к важным вопросам духовной жизни, его интересуют только собственные «проблемы», в основном, материального порядка. На все он смотрит глазами плоти и не допускает мысли о том, что может быть иной взгляд на жизнь. «Мудрый замечает такого человека при первой встрече», – говорит преподобный Исаак Сирин. В Апокалипсисе Господь говорит таким «христианам»: «Ты носишь имя, будто жив (то есть называешь себя христианином. – Авт.), но ты мертв» (Откр. 3, 1).

«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 3, 14). Вот почему он соглашается с принятием числового имени, не осознавая, что это есть кощунственное надругательство над человеком как образом Божиим. Духовно ослабленный, привязанный к миру сему человек не находит в себе сил отказаться от пагубного звериного начертания и потому не желает понять, что очередное научно-техническое изобретение является исполнением пророчества Апокалипсиса. «Все человеки, – говорил об этом святитель Игнатий, – руководствующиеся светом падшего естества своего, отчуждившиеся от руководства светом Божиим, увлекутся в повиновение обольстителю».

«Христиане», которые поработили себя трем вышеназванным страстям, то есть для которых богом являются деньги, слава и удовольствия, не будут и не могут противостоять антихристовой системе тотального контроля, ибо эти страсти подталкивают их к принятию звериного начертания, да и само это принятие содействует удовлетворению страстей.

«Отличительная черта грешника, – наставляет святитель Феофан Затворник, – не всегда явная порочность, но собственно отсутствие воодушевленной самоотверженной ревности о Богоугождении, с решительным отвращением ко всему греховному – то, что у него благочестие не составляет главного предмета забот и трудов, что он, заботливый о многом другом, совершенно равнодушен к своему стяжанию, не чувствует, в какой опасности находится, нерадит о доброй жизни и проводит жизнь холодную к вере, хотя иногда исправную и безукоризненную совне».

«Запечатленных плотским мудрованием, – пишет святитель Игнатий, – упорно пребывающих в нем, недугующих неисцельно, Господь оставляет: предает их самим себе, предает погибели, принятой произвольно, удерживаемой произвольно. «И оставив их, отъиде». Точно: «мудрование плотское смерть есть» (Рим. 8, 6). Свойственно мертвым не чувствовать своего умерщвления: свойственно плотскому мудрованию не понимать и не ощущать погибели человеческой. По причине несознания своей погибели оно не сознает нужды в оживлении и на основании ложного сознания жизни отвергло и отвергает истинную жизнь – Бога».

Дух антихриста невидимо действует на обнаженных от Божественной благодати «христиан», но они не замечают того, что становятся покорными слугами власти диавола. Его внушения они принимают за свои мысли и мнения. И не бывает им «никакой пользы от Христа» (Гал. 5, 2). Если постятся они, то и при посте одолевают их страсти греховные. И когда молятся они, диавол уводит их ум от предстояния Богу. Поэтому молятся они обычно без внимания, без страха и благоговеинства, помышляя о вещах пустых, а нередко и срамных, и им более внимают, нежели молитвам, произносимым устами их. И если милостыню подают они, пропадает она даром, ибо душа их остается исполненной мирского мудрования и пребывает в рабстве страстям. Потому и не получают они от Бога награды за милостыню в виде здравия и просвещения души.

Поверхностный ум «современного человека» – хоть и называющего себя христианином, но живущего «в ногу со временем» и хотящего одновременно служить и Богу, и миру сему – не способен проникнуть в духовную суть происходящих событий, из-за помраченности ума и нрава, свидетельствующего об отчужденности от Бога. Такие люди поступают, говоря словами апостола Павла, «по суетности ума своего, будучи помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией, по причине (духовного) невежества и ожесточения сердца их» (Еф. 4, 17-18). Поэтому и наказанию Божию они подлежат не столько за само принятие личного кода, сколько за то, что слишком любят «мир сей», в котором, по определению Священного Писания, «похоть очес, похоть плоти и гордость житейская» и который весь «лежит во зле», и за то, что исполнены мирского мудрования, которое есть «вражда против Бога» (см.: Иак. 4, 4; 1 Ин. 2, 15; Рим. 8, 7). «Не любите мира, ни того, что в мире, – призывает нас апостол Иоанн. – Кто любит мир (то есть земную жизнь с ее преуспеянием и наслаждением. – Авт.), в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2, 15), то есть Божией.

«При служении миру, – учит святитель Игнатий, – невозможно служение Богу, и нет его, хотя бы оно и представлялось существующим. Его нет! А то, что представляется, есть не что иное, как лицемерство, притворство, обман себя и других».

Иеромонах Серафим (Роуз) Платинский говорил: «Мы не умещаемся в прокрустово ложе современной жизни, а если ее мерки нам в самый раз, значит, мы не настоящие христиане…» Значит, мы мирские, а не Божии. В мире, по замечанию отца Серафима, ценится то, что для нас – ничто: «профессионализм», «практичность» – они убивают душу. У христиан иные ценности: простодушие и неотмирность.

«Настанет некогда время, – предсказывал преподобный Антоний Великий, – и человеки вознедугуют. Увидев неподверженного общей болезни, восстанут на него, говоря: “ты по преимуществу находишься в недуге, потому что не подобен нам”». Святитель Игнатий в составленном им «Отечнике» снабдил эти слова святого Антония следующим примечанием: «Здесь весьма не лишним будет заметить, что этому одному надо очень остеречься помыслов ложного смиренномудрия, которые не преминут быть предъявлены ему демонами и человеками – орудиями демонов. Обыкновенно в таких случаях плотское мудрование возражает: «неужели ты один – прав, а все или большая часть людей ошибаются!» Возражение – не имеющее никакого значения! Всегда немногие, весьма немногие шествовали по узкому пути; в последние дни мира этот путь до крайности опустеет».

Дата добавления: 2015-05-29