Постмодернизм: проблемы и перспективы

человеку больше не интересен реальный космос, ведь он может не отходя от монитора получить космос виртуальный. По сути дела, компьютер открыл человеку доступ в информационное пространство, которое сопоставимо по своему масштабу и воздействию с пространством космическим. Да, можно оспаривать, что постмодернизм внес что-то новое в литературу, живопись или архитектуру, можно скептически относится к характеристике новых подходов в науке в качестве постмодернистских, можно говорить о том, что провозглашаемые философами-постмодернистами идеи уже были высказаны Ницше или кем то еще, но никто не сможет отрицать новизну электронных и телекоммуникационных средств, которые дают возможность говорить о наступлении информационного или технотронного века.

Общедоступность телевидения, и, тем более, радио, бурное развитие глобальной сети Интернет является фактором, говорящем о вхождении информационной культуры в жизнь основной массы населения.

Постмодернизм – это неоднозначное, гетерогенное явление, имеющее как положительные, так и отрицательные стороны. Сегодняшнее состояние постмодернизма – это состояние рефлексии, цель которой выявить пропорции между конструктивными и деструктивными веяниями и обозначить пути преодоления всего негативного, что потенциально содержит постмодернизм.

Одно из наиболее значительных положений ницшеанской философии – идея о "вечном возвращении", может оказать существенную помощь в решении спорной проблемы соотношения традиции и новации в постмодерном обществе.

Для того, чтобы осмыслить трудности, связанные с отношением к ценностям прошлого, обратимся к одной из самых главных идей Ницше – к идее Вечного Возвращения. По мнению Жиля Делёза, трудность в раскрытии сущности этой мысли происходит из-за смешения двух понятий: Вечного возвращения и возвращения Того Же Самого. "Возвращается одно утверждение, возвращается единственно то, что может быть утверждено, только радость возвращается назад. Всё, что можно отрицать и что может отрицать, – всё это отвергается в самом движении Вечного Возвращения. Правда, можно опасаться того, что комбинация нигилизма и реакции будет вечно возвращаться назад. Но Вечное Возвращение подобно самокатящемуся колесу: оно гонит прочь всё, что противоречит утверждению, все формы нигилизма и реакции…". Беря за основу данную трактовку ницшеанской идеи, можно сделать вывод, что в эпоху постмодерна происходят именно те процессы, которые могут быть охарактеризованы как воплощения Вечного Возвращения, ибо возвращается в качестве жизнеспособного только то, что доказало право на свою значительность, выдержав испытание всепоглощающим временем. Кроме того, возвращение не означает механический перенос чего-либо из прошлого в настоящее, оно предполагает обновление, синтез старого и нового на основе которого и рождаются те уникальные явления в обществе, которые и определяют своеобразие эпохи постмодерна.

Определяющим фактором в возникновении нигилизма, по его мысли, является разочарование в основных категориях разума: "сознание отсутствия всякой ценности было достигнуто, когда стало ясным, что ни понятием "цели", ни понятием "единства", ни понятием "истины" не может быть истолкован общий характер бытия". Таким образом, оказывается, что высшие категории, в служении которым должна состоять жизнь человека, воздвигнутые над ним как "реальность", как "истинный" мир, как надежда на грядущий мир, не существуют в действительности и относятся к чисто вымышленному миру. Следовательно, любые утверждения, что с потерей смысла господствующими "незыблемыми" ценностями европейской цивилизации наступит "конец истории", не имеют под собой основания.

Да и саму эпоху постмодерна следует рассматривать как переходный период, пользуясь терминологией Ницше, это – время "великого полдня", "минута кратчайшей тени", "конец дольше всего длившегося заблуждения", и основная задача ее – освободить общество от метафизических химер прошлого, подготовив тем самым почву для дальнейшего существования в мире, где уже нет места идеям, пытающимся подчинить тотализирующим целям Разума гетерогенное, противоречивое, несводимое к единому основанию общество.

В качестве основных из них мы выделим следующие: проблема трудности выбора в условиях постулируемой равнозначности, проблема выработки ориентиров в гетерогенном и фрагментарном мире и проблема гармонического сочетания новейших технологий с общегуманистическими ценностями. От решения этих принципиальных вопросов во многом зависит будущее парадигмы постмодерна.

Если общество Модерна предлагало человеку некое фиксированное, стандартное меню, в котором рамки возможного выбора вариантов социального поведения были четко прописаны, то постмодерная культура расширяет этот список, делая последний практически бесконечным.

. Если исходить из того, что более ни одна парадигма не может претендовать на какой-то выделенный статус с точки зрения истинности, то споры по поводу притязаний на значимость превращаются в споры по поводу власти, так, что оказывается прав не тот, кто выдвигает более универсальный аргумент, а тот, кто сильнее в данном пространстве спора. То есть отсутствие правил ведет к тому, что социальные конфликты могут быть решены лишь с помощью силы. Такой подход, имплицитно содержащийся в концепции Лиотара, немецкий философ М. Франк охарактеризовал как "социал-дарвинистскую философию языка", проводя аналогию между стихийным утверждением дискурсивных практик и выживанием видов в борьбе за существование.

представители постмодернистской по своему духу "Новой философии" считают иллюзорными любые попытки добиться освобождения путем социального перелома. Свою позицию они обосновывают всеохватностью общества Властью и отождествлением индивида с Государством

Проблема равнозначности различных ценностных ориентаций выводит на другую задачу, решение которой придется искать постмодернистской философии, а именно, на поиск ориентиров, которые позволили бы прожить индивиду полноценную, содержательную жизнь, оградив его от бессмысленного блуждания в бесконечном лабиринте возможностей.

Постмодернизм всегда сторонился общих идей, но общечеловеческие ценности – это не общие идеи. Это – конкретные ценности каждого отдельного человека, без которых его собственноличная жизнь теряет смысл.

Таким образом, постмодернистская культура, следуя логике вечного возвращения, обращается ко всему конструктивному и жизнеутверждающему, отдавая особую роль гуманистическим и религиозным ценностям, и именно в этом мы видим залог ее дальнейшего развития.

Ницше и постмодернизм

\Исходным и наиболее значимым для постмодернистских интерпретаций пунктом философской доктрины Ницше является его неприятие любой метафизической концепции, претендующей на полное, всеобъемлющее объяснение рассматриваемой области реальности. На самом деле, речь у постмодернистов скорее идет о качественно новом подходе к ценностям, о переоценки роли ключевых категорий, с помощью которых мы привыкли воспринимать и описывать реальность.

Вадим Емелин

Информационные технологии

в контексте постмодернистской философии

Технологии симуляции в постмодернистской политике

Телевидение: стиль и образ постмодерна

Гипертекст и постгутенберговая эра

Технологии симуляции в постмодернистской политике

В настоящее время власть это не просто политические и административные структуры, а не что иное, как технологический гибрид, обнаруживающий себя в "роковом соединении власти и знака". Такая модификация властных отношений вызывает к жизни новые формы социального бытия, имя которым – симуляции. Ситуация складывается так, что средства массовой информации фактически перестают отражать действительность, а сами творят образы и симулякры, которые, собственно, и определяют реальность нашей культуры, или, пользуясь терминологией Бодрийяра, гиперреальность, в которой происходит симуляция коммуникаций, и которая оказывается более реальной, чем сама реальность.

Бодрийяровская "гиперреальность" по своей сути близка к более привычному нам понятию "виртуальная реальность", понимаемому в данном случае как информационная среда, созданная имиджевыми технологиями средств массовой информации и коммуникации, а также такими родственными с ними практиками, как паблик рилейшнз, реклама и мода.

Мишель Фуко.¹ В его работах дискурс – это социально обусловленная система речи и действия, включающая в себя различные формы речевых высказываний, а также способы и правила обоснования этих высказываний, принятые в конкретном социокультурном пространстве и опирающиеся на господствующие властные отношения. Таким образом, в понятии дискурса фиксируется неразрывность Текста, Техники и Власти. На характеристике последней остановимся подробнее.

"Между техниками знания и стратегиями власти нет никакого промежутка" – утверждает Фуко.

Война, пропущенная сквозь фильтры индустрии масс-медиа превратилась в тотальную симуляцию, нечто подобное софистическому спору, виртуальному фехтованию, в котором участники вовсе не озабочены достижением истины (ввиду ее отсутствия), а также не стремятся убедить друг друга в чем-либо, ибо понимают, что это невозможно. Цель здесь состоит в том, чтобы любыми путями создать видимость достижения поставленных задач, или, точнее, заявленных задач, затем с помощью пиаровских техник создать видимость убеждения наблюдателей, так называемой "общественности". И достижение этой видимости осуществляется не только и не столько с помощью действия ракет и самолетов, а посредством текстов, произносимых с экранов телевизоров и напечатанных в газетах – войну пытаются выиграть теми же средствами, что и предвыборные кампании.²

И, если исходить из того, что образ войны формирует информация, существующая в рамках определенных дискурсивных практик, сформированных различными культурными традициями (Восточной и Западной Европы, христианского и исламского мира), то неизбежно возникает головокружительная пропасть, в которой война становится недоступной для объективного понимания "вещью в себе".

Но одно ясно: война сегодня – не столько вооруженный конфликт, сколько информационные битвы, победа в которых, в сущности, и будет означать выигрыш кампании в целом.

Сегодня постмодернистская война все больше воспринимается не как событие, совершающееся в реальности и разрушающее жизни людей и труды их рук, а как игра в войну, происходящая на компьютерных и телевизионных экранах. "Стиль" ведения современных войн, образцами которых служат Иракская, Балканская, Антиталибская кампании, предполагает максимальное отдаление субъекта силового воздействия от жертв и последствий его воздействия. Отгороженные дисплеями от реального театра военных действий, летчики или моряки, запускающие смертоносные ракеты, оказываются полностью выключенными из универсума войны, заполненного ужасом, смертью и отчаяньем. Классическим примером подмены знаком реальности будут различного рода рейтинги политических лидеров и партий, выстраивающиеся как результаты социологических опросов общественного мнения. Но на определенном этапе возникает такое положение дел, что объективные данные произведенных опросов начинают прогнозировать результаты последующих опросов, в итоге само понятие "объективности" становится неуместным, а образ политической реальности начинает предвосхищать саму политическую реальность. Ситуация с рейтингами выводит нас на проблему ориентации реципиента СМИ в океане фактов информационной цивилизации. Нет информации – нет и факта; нет факта – нет и проблемы. И, конечно, апофеоз мистификации реальности мы наблюдаем в предвыборных технологиях

Действенный способ вырваться из оков постмодернистской практики тотальной симуляции просматривается в другом специфически постмодернистском пути восприятия действительности – иронии. Быть может, именно ироничное отношение к происходящему поможет оградить нас от "иллюзии очевидности", созданной диспозитивом власти-информации. Иронию следует понимать как сугубо личную, индивидуальную практику – это то, что Фуко назвал "техникой себя", "заботой о себе". Только вооружившись иронией, можно жить в пространстве симуляции и не обратиться при этом в симулякр.

Телевидение: стиль и образ постмодерна

Как справедливо заметили канадские политологи Артур Крокер и Дэвид Кук, телевидение – это не только технический объект, но и "социальный аппарат, врывающийся в общество как символическая культурная форма относительной власти, действующая как симулякр электронных образов, преобразующих все в семиургический мир рекламы и власти… Телевидение есть реальный мир постмодернизма".¹ Основной философский вопрос в эпоху постмодерна звучит так: TV or not TV, ТВ иль не ТВ.²

Тем не менее, именно в контексте предложенного им понимания телевидения в единстве его физических, физиологических, психологических, и социокультурных компонентов, может быть осмыслен образ этой ведущей имиджевой технологии, "электронного стилиста" постмодерного общества.

Итак, вернемся к главному тезису исследования: телевидение есть стиль и образ эпохи постмодерн. ключевыми мировоззренческими характеристиками постмодернистского дискурса, равно как и способами организации культуры постмодерна являются фрагментарность, интертекстуальность, симуляция, плюралистичность..

1. Мозаичность – неотъемлемый способ конструирования как телепрограмм, так и самого телеизображения.. Как отмечал М. Маклюэн, телевизионное изображение – это плоская двухмерная мозаика, мозаичная сеть из цвета и пятен.⁵ Сама технология ТВ-картинки определяет ее мозаичный, фрагментарный характер, ведь последняя не представляет единого целого, а состоит из многих светящихся точек.⁶ Важным здесь является то, что способ, каким передается сообщение определяет не только восприятие этого сообщения, но и в дальнейшем накладывает отпечаток на мироощущение индивида То есть, телевидение представляется особым языком декодированных потоков, в котором среди мозаичных фрагментов исчезает любая привилегированная субстанция, ведь в основе любого телевизионного образа лежит точка – крайне абстрактный и идеальный по своей сути объект, для которого чужда любая оформленность и завершенность.
2. телевидение в силу информационной неопределенности своих образов незаметно вовлекает в восприятие все органы чувств: расщепленная картинка "достраивается" с помощью слышимых звуков, особенности зрения соединяют светящиеся точки в целостные объекты, а воображение завершает процесс создания целостного впечатления реальности происходящего. Но, при этом, раздробленная суть телесигнала не меняется. Подспудно она вливается в наше бессознательное, и в сочетании с феерической эклектикой самих передаваемых "мозаичным способом" сообщений, способствует формированию соответствующего образа мира – фрагментированной реальности постмодернизма.
3. Серийность – специфический способ выстраивания телевизионного пространства, а в след за ним и пространства и времени телезрителя. Если Разделенные определенными отрезками времени, серийные программы (к последним мы относим не только сериалы, но и любые периодически повторяющиеся программы, будь то новости, музыкальные и ток-шоу, политические обозрения и т.д.) особым образом структурируют жизнь телезрителя. Цикличность интересующих нас передач в конечном счете начинает определять распорядок жизни. Так незаметно, но неотвратимо, "прохладные" ТВ-медии врываются в нашу жизнь и фрагментируют ее плавное течение на отрезки от одной серии до другой. Оси, на которые нанизаны серийные передачи вовлекают в свой оборот определенные группы населения, создавая определенного рода социальные общности, то что принято называть аудиториями. Люди, реально не покидая кресла у своего телевизора, виртуально объединяются с такими же, как они, поклонниками просматриваемого сериала, тем самым общество распадается на аудитории, некие "серийные единства", в результате мы имеем то, что Сартр назвал "серийная культура par excellence". Так, генерированный ТВ-медиумом симулякр единства на деле представляет собой гипертрофированную разобщенность, фрагмент реальности, формула которого Я+ТВ и где нет места никому третьему (разве что компьютеру). Дискретность – утвердившийся способ управления телевизором. Наиболее полно дискретность воплотилась после вхождения в обиход пульта дистанционного управления Как отмечают Кук с Кроукером: "вооруженный у себя дома множеством кнопок, ТВ зритель создает свое собственное расписание программ – зрелище, которое отражает его частные вкусы и личную историю".⁹ Но, вместе с тем, дистанционное управление – это не только удобство, но и искушение – искушение бесконечного переключения. В итоге телезритель становится "кликающим человеком", Индивид становится неспособным воспринять длинные нити мыслей, его "клиповое" сознание настроено на короткие, но запоминающиеся фрагменты информации, Так или иначе, но реальность культуры под знаком ТВ такова, что ней торжествует фрагментарность, и во многом это связано как с мозаичной архитектоникой телеизображения и расчлененными звеньями цепей-серий, так и с дискретностью – разорванностью ткани каналов, продуцированной сигналами управляющей кнопки.

Интертекстуальность, понимаемая в широком смысле, означает размывание границ текста, в результате которого он лишается законченности и закрытости, становится внутренне неоднородным и множественным. То есть интертекст – это более чем сумма текстов – это культурно-исторические коды, способы передачи и восприятия текстов, причем как вербального, так и невербального плана. Таким образом, интертекстуальность телевидения заключается в том, что оно генерирует не линейно-вербальные тексты, а аудио-визуальные знаки, которые тоже суть тексты, но уже воспринимаемые особым, тактильным образом. Подлинное содержание ТВ-канала, ТВ-медиума – особый способ структурирования действительности, который определяется как телевизионное мышление.¹¹ Подобное понимание телевидения созвучно с предлагаемой идеей его интертекстуальности, так как ТВ-сообщение – это не просто текст, это – симультанная система в которой одновременно присутствуют вербальные послания, визуальные образы, мозаичная символика, электронные коды и, наконец, сам телезритель. Именно включенностью аудитории в происходящее "В постмодернистской культуре не ТВ выступает зеркалом общества, а, наоборот, общество есть зеркало ТВ, потребительская форма в своем наиболее развитом выражении, выступающая как чистая система образа, как спектральный телевизионный образ". ТВ – это имиджевая технология, и в ее силах создать кроме всего прочего образ довлеющего над массами "большого брата" – самый мрачный образ из когда либо созданных людьми. Плюрализм – фундаментальный принцип мировоззрения эпохи постмодерн, и телевидение, хронологически включенное в ее рамки, не может не соответствовать требованиям времени. Поэтому достаточно нажать кнопку "ON" на пульте TV, чтобы в подтверждение приведенным доводам увидеть, как в "черной дыре" экрана растворяется одна реальность и одновременно рождается другая, представляющая собой мозаичное сплетение различных текстов, образов, эмоций, призвание которой – не отражать, а только показывать, и в фантазмах которой мы все-таки находим что-то для себя привлекательное.

некоммерческой ассоциации, открытие веб-сайта (www.urbantv.it), освещающего развитие проекта, и запуск общественной кампании в поддержку новой городской теле- и медиакультуры.

2. Кампания Public Domain 2.0. Это международная концепция, пропагандирующая новые идеи и средства современной медиа-культуры. Болонское Urban TV обращает особое внимание на три следующих пункта: новые дебаты вокруг общественного коммуникационного домена, широкополосный доступ в целях гражданской и общественной коммуникации и социально-ориентированная экономика, основанная на новых медиа.

Дата добавления: 2015-05-29