Московская область 10 страница

Двухэтажный усадебный дом был построен в 1841 году по чертежам и под непосредственным наблюдением Е.А. Баратынского, без обязательных для той эпохи мезонина и портика. <К этому времени, - пишет М.А. Ильин, - пора построек усадеб-ных домов, украшенных портиками, миновала. На смену обширным усадьбам, столь частым в русской архитектуре исхода XVIII в., пришли небольшие и скромные усадебные здания с их семейными праздниками и неторопливой обыденной жизнью>. Деревянный дом облицован кирпичом и оштукатурен, его увенчивает восьмигранная башенкафонарь с конической крышей.

Все, писавшие о Муранове, неизменно подчеркивают продуманность проекта усадебного дома до мельчайших деталей. Например, окна классной комнаты, служившей для занятий детей Баратынского, помещены под крышей купола - чтобы вид окрестностей не отвлекал детей от уроков. А под домом был устроен подземных ход, по которому зимой слуги приносили в дом дрова, минуя жилые комнаты.

Дом в Муранове удивительно уютен. В его комнатах нет никаких архитектурных ухищрений, никакой лепнины и прихотливых украшений. Основу его убранства составляют семейные портреты, гравюры, литографии и акварели, со вкусом подобранная мебель, фарфор и бронза. Все - не для балов и праздников, а для уютного и покойного семейного быта.

Этой же цели подчинена планировка усадебного пейзажнО-го парка. <Здесь все настолько просто и незатейливо, что, кажется, рукц человека не прикасалась к этому уголку старого русского леса с его вековыми березами, зарослями кустарников и чуть видными дорожками-тропинками>, - отмечает М.А. Ильин.

Баратынскому суждено было прожить в Муранове только одну зиму. <Мы живем в глубочайшем уединении, - писал Баратынский матери из Муранова, - подмосковная зимой - убежище мира еще более глубокого, еще более абсолютного безмолвия, чем деревни внутренних губерний России>. В 1843 году Баратынский с семьей выехал за границу и спустя год скоропостижно скончался в Италии.

После его смерти усадьба перешла во владение младшей дочери Энгельгардтов, Софьи Львовны Путяты. Ее муж, Н.В. Путята, был известным в ту пору литератором, председателем Общества любителей российской словесности при Московском университете. Путята встречался с А. С. Пушкиным, поддерживал дружеские отношения со многими творческими людьми. К нему в Мураново приезжали Н.В. Гоголь, В.Ф.Одоевский, Е.П.Ростопчина, С.Т.Аксаков, И.С.Аксаков, А.Н.Майков, Я.П Полонский, болгарский поэт Иван Вазов, профессор С.А. Рачинский, все семейство Аксаковых, чье Абрамцево находилось в 8 верстах от Муранова. Существует предание, что Мураново посетил А. С. Пушкин.

В начале 1840-х годов с Путятами познакомился вернувшийся в Россию после многолетнего пребывания за границей Ф.И.Тютчев. В 1869 году это знакомство скрепилось родственными узами: младший сын поэта Иван Федорович женился на единственной дочери Путяты Ольге Николаевне. О.Н.Тютчева (урожденная Путята) стала последней владелицей Муранова. Она умерла в 1920 году в возрасте 80 лет.

Ф.И. Тютчев подолгу гостил в Муранове у сына. После смерти Федора Ивановича в Мураново были перевезены его личные вещи и обстановка из петербургской квартиры и из Овстуга - брянской усадьбы Тютчевых. Именно тогда попала в усадьбу старинная мебель превосходной сохранности. Изысканные образцы кресел, столов, секретеров преимущественно красного дерева наполнили комнаты, ряд которых посвящен связанным с Мурановым литературным деятелям.

В мурановском парке сохранились сосны и березы, посаженные еще при Е.А. Баратынском. Неподалеку от центральной аллеи стоит игрушечный домик, построенный И.Ф. Тютчевым для своих детей. В глубине парка - небольшая усадебная церковь, в конце XIX века перестроенная из старинного амбара, сохранившегося еще со времен Л.Н. Энгельгардта. У ее стен похоронены сын и внук поэта - И.Ф. и Н.И. Тютчевы. С 1920 года в Муранове открыт литературный музей-усадьба Ф.И. Тютчева.

ОСТАНКИНО

Первое упоминание об Останкине встречается в письменных источниках XVI столетия - в межевой книге 1558 года ближнего села Ростокина было записано о размере подушной подати останкинских крестьян, принадлежавших служилому человеку Алексею Сатину. Останкино упоминается и в духовной грамоте царя Ивана Грозного 1572 года, в которой он завещает Останкино (<Осташкове на суходоле>, как оно тогда называлось) царице Анне Колтовской, своей четвертой жене, которая, впрочем, пробыла царицей всего несколько месяцев. <Царица Анна скоро утратила нежность супруга, своим ли бесплодием, или единственно по тому, что его любострастие, обманывая закон и совесть, искало новых предметов наслаждения>, - пишет Н.М. Карамзин.

Есть сведения, что какое-то время Останкиным владел немец Орн. В 1584 году оно уже принадлежало дьяку Василию Щелкалову - хранителю государственной печати, с именем которого связаны первые сооружения в Останкинской вотчине: при Щелкалове здесь были построены боярский двор и деревянная Троицкая церковь, выкопан пруд и посажены дубовые и кедровые рощи.

В 1601 году Останкино было отдано князю И.Б.Черкасскому. Во владении князей Черкасских вотчина оставалась на протяжении более ста двадцати лет. В 1666 году здесь уже насчитывалось 55 дворов с 300 жителями.

В 1677 году владелец Останкина князь М.Я. Черкасский начал строительство каменной пятиглавой Троицкой церкви взамен обветшавшей деревянной. Строительство велось пять лет, с 1678 по 1687 год. В литературе утвердилось мнение, что автором проекта останкинской церкви был крепостной зодчий П. Потехин, но в последнее время высказываются предположения о том, что мастер, строивший церковь, был, скорее всего, выходцем из западных земель. Новая церковь была освящена. 3 июня 1692 года.

Впоследствии она неоднократно реставрировалась, существующая колокольня построена уже в 1870-е годы. Иконостас относится к XVIII веку, но иконы в нем современны самому храму.

С 1730-х годов в Останкине жил на покое и умер в 1742 году старый князь A.M. Черкасский, сподвижник Петра I, тобольский губернатор, а затем кабинет-министр императрицы Анны Иоанновны. В 1743 году его дочь, княжна В.А.Черкасская, последняя из рода Черкасских, вышла замуж за графа Петра Борисовича Шереметева, сына знаменитого петровского сподвижника, фельдмаршала Б.П. Шереметева. Самая богатая невеста России и один из самых богатых женихов положили начало одному из самых крупных состояний, сохранившемуся до 1917 года. У нас в России в разных местностях часто рассказывают всякие небылицы про баснословные <клады графов Шереметевых> - про золотую карету, якобы закопанную где-то в овраге, про лодку, наполненную золотом и затопленную в Оке... Что ж, народный фольклор питается от вполне реальных корней, и по этим рассказам можно судить о том, насколько богатство Шереметевых-Черкасских потрясало современников.

С 1743 по 1917 год Останкино находилось во владении рода Шереметевых. При П.Б. Шереметеве ему отводилась второстепенная роль, так как сам Петр Борисович предпочитал жить в Кускове. Приезжая в Останкино, он останавливался в старом деревянном господском доме, построенном еще при Черкасских.

Расцвет Останкина связан с именем его сына - Николая Петровича Шереметева. При нем здесь был создан один из самых великолепных и знаменитых усадебных ансамблей России.

Н.П Шереметев долгое время был за границей - учился в Лейденском

университете, а затем в течение четырех лет путешествовал по Европе, знакомясь с искусством и архитектурой европейских стран. Вернувшись в Россию, он задумал постро-ить <дворец искусств>, в котором были бы и театр, и картинная галерея, и библиотека.

Первоначально Шереметев хотел построить такой дворец в Москве, но в итоге он остановился на Останкине. В январе 1792 года по проекту Франческо Кампорези здесь началось строительство деревянного здания театра. Впоследствии проект останкинского ансамбля неоднократно переделывался и дополнялся. В работе над ним принимали учас-тие известные архитекторы Ф.Кампорези, И.Е.Старов, В. Бренна. Строительство велось под наблюдением крепостных архитекторов А.Ф.Миронова и П.И. Дикушина. С марта 1793 года общее руководство работами было возложено на другого крепостного архитектора Шереметевых, Павла Аргунова. Он же занимался расширением и оформлением останкинского дворца.

Созданные Аргуновым великолепные дворцовые интерьеры считаются одними из лучших в России. <По фантастичности своей он напоминал одну из арабских ночей, - писал об Останкинском дворце английский путешественник. - В отношении блеска и великолепия он превзошел все, что только может дать самое богатое воображение человека или что только могла нарисовать самая смелая фантазия художника>. Над созданием и украшением останкинского дворца трудились, помимо названных, крепостные мастера Федор Бизяев, Федор Халдин, Семен Калинин, Кондратий Фунтусов, Николай Шемай. С Останкиным связано творчество целой семьи шереме-тевских крепостных художников - Ивана, Павла и Николая Аргуновых.

Ни в одной из <подмосковных> усадеб не работало такого количества крепостных мастеров, причем очень высокого класса, так что в том, что созданный здесь после 1917 года музей назывался Музеем творчества крепостных, есть большая доля справедливости.

Останкино иногда называют музеем деревянной резьбы. Узорчатая резьба покрывала двери, карнизы, наличники и прочие деревянные детали убранства. Нигде - ни в России, ни за границей - не встречается подобного убранства дома. Золоченые венки и гирлянды, исполненные <под бронзу>, цветы, фигуры сфинксов, тончайший орнамент - нет, по словам П. Вейнера, той трудности, перед которой остановился бы останкинский резчик. Искусство крепостных мастеров изумляет, еще современники были поражены их мастерством. <Бельэтаж в Останкине весь деревянный, но с таким искусством отделанный и украшенный, что никогда нельзя было бы и подумать, что он был сделан из дерева, - писал польский король Станислав Август Понятовский. - Из тех нескольких сот мастеровых и художников, которые там работали, можно было насчитать не более четырех-пяти иностранцев, а остальные были не только чисто русские, но почти все людисамого графа Шереметева; если бы факт этого не был констатирован, трудно было бы этому поверить, до такой степени исполнение всей работы отличалось изяществом...>

Празднества по случаю окончания строительства состоялись в июле 1795 года.

<Украсив село мое Останкино и представив оное зрителям в виде очаровательном, думал я, что, совершив величайшее, достойное удивления и приятное с восхищением публикою дело, в коем видны мое знание и вкус, буду всегда наслаждаться покойно своим произведением>, - писал Н.П. Шереметев. В честь этого события на сцене останкинского театра была поставлена драма <Зельмира и Смелон, или Взятие Измаила>, на которую были приглашены участники русско-турецкой войны и взятия Измаила.

Театр составил славу Останкина. К этому виду искусства Н.П. Шереметев питал особую страсть. Обширное здание театра со зрительным залом, сценой, парадными и подсобными по" метениями соединяется галереями с двумя павильонами - Итальянским и Египетским. На сцене останкинского театра игрались музыкальные пьесы итальянских, ранцузских и русских авторов. Труппа включала в себя более трехсот крепостных актеров, собранных и обученных под личным руководством Н.П. Шереметева. Костяк ее составили актеры, перевезенные в Останкино из другой шереметевской вотчины, Кускова.

Высокие гости, приезжавшие в Останкино, были в восторге от театральных впечатлений. Польский король Станислав Август Понятовский, побывавший в Останкине, так писал об этом:

<При поднятии занавеса зрители увидели <Самнитские браки>, которые шли на русском языке, музыка Гретри... Участвующих было более трехсотчеловек - все домашние люди самого графа Шереметева. Жесты, декламации были скопированы с французских актеров, костюмы, превосходно обдуманные, отличались большим богатством, особенно у актрис. Они были залиты изумительными по пышности бриллиантами, принадлежащими графу Шереметеву, ценностью не менее ста тысяч рублей>.

Останкино славилось своим знаменитым роговым оркестром. Его звуки

напоминали звуки огромного органа - каждый из музыкантом мог выдувать на своем роге только одну ноту, но, собранные вместе, они составляли удивительный по цельности и гармоничности ансамбль.

Прием гостей Н.П. Шереметев всегда обставлял с необыкновенной помпой. Графа Потоцкого, приехавшего в Останкино летом 1795 года, оглушила пальба из пушек и роговая музыка. Вечером, когда граф возвращался в Москву, вся дорога от Останкина до Москвы была освещена факелами и горящими бочками со смолой и салом.

Останкинский парк, по описанию графа С.Д. Шереметева - <таинственный сад, разбитый во вкусе лучших времен процветания искусственных садов> - тянулся вдоль речки Каменки и включал в себя семь копаных прудов. Начало парку было положено еще в XVI веке, при Щелкалове, в память о котором в парке можно было видеть рощи вековых дубов и кедров. При Шереметеве разбивкой парка занимались работавший в Кускове Ракк и сменивший его в 1797 году англичанин Р. Маннерс.

Огромный парк в Останкине, как водится, состоял из; двух частей - регулярной, <французской> и пейзажной, <английской>. Регулярными были только прилагающие к главному дому аллеи парка. Здесь стояли мраморные статуи и вазы, подстриженные липы образовывали <зеленый зал> и <зеленую гостиную>. Регулярный парк плавно переходил в пейзажный. Извилистые дорожки в тени густой листвы выводили к многочисленным павильонам и беседкам, к вековому дубу, по преданию, посаженному Петром I, и к каскаду из семи прудов, уст" роенных на запруженной речке Каменке. Эти пруды служили в том числе и для развлечения гостей Останкина, <которых катали на маленьких лодках привычные гребцы вдоль иллюминованных берегов, - писал в 1910 году в журнале

<Старые годы> П. Вейнер. - Оркестр звучал на берегу, разноцветные огни перемигивались в воде; сбегавшемуся народу праздник казался волшебством...>

Некогда между Останкиным и Москвой тянулся огромный лес, <отростком> которого являлась известная Марьина роща. По ночам проложенную через лес дорогу охраняли конные графские егеря. В апреле 1797 года в Останкино приехал Павел I. Здесь его ждал сюрприз: когда император подъехал к густой роще, окружавшей усадьбу, все деревья вдруг упали, как по команде, и взору Павла I неожиданно открылась великолепная панорама дворцового ансамбля. Оказывается, по распоряжению Н.П. Шереметева все деревья были заранее подпилены, и у каждого стоял наготове человек. По команде все мужики разом свалили деревья. Говорят, императору эта неожиданная сцена очень понравилась. О торжественной встрече Павла в Останкине потом еще долго вспоминали в Москве.

В этом же году в Останкине состоялся прием по случаю приезда польского короля Станислава Понятовского. В этот день в усадьбу Шереметевых были приглашены 358 <российских господ и иностранных министров>. Король пыл потрясен роскошью Останкина и затем подробно описал обстоятельства этого визита в своем дневнике.

Осенью 1801 года в Останкине побывал Александр I, по случаю приезда которого здесь был устроен еще один грандиозный праздник - гремела музыка, звучали кантаты, сияли огни иллюминации. Встречая молодого императора, хозяин Останкина втайне лелеял надежду, что, наконец, сбудется его давняя мечта - граф Шереметев собирался легализовать свой брак с собственной крепостной, актрисой Останкинского театра Прасковьей Ковалевой, или, как ее для благозвучности переименовали в театре, Жемчуговой. Тайно обвенчанные в ноябре 1800 года, супруги уже ждали ребенка. Чаемое сбылось: бывшая крепостная стала графиней Шереметевой. Но счастье было недолгим - в феврале 1803 года она умерла. Памятником ей стал Странноприимный дом в Москве (ныне больница им. Склифосовского), построенный по ее желанию графом Н.П. Шереметевым.

В 1818 году оправившееся от французского разорения Останкино снова встречало императора Александра, посетившего Москву в сопровождении семьи игостя - короля Пруссии. Самого Н.П. Шереметева тогда уже не было в живых, и высоких гостей принимали опекуны юного владельца усадьбы, графа Д.Н. Шереметева. В честь приезда императорской семьи в останкинском театре был представлен <русский национальный ди-вертисмент... с цыганскими вакхическими песнями>, которые исполняли <лучшие дансеры и дансерки театра, также певцы и певицы>.

Побывал в останкинском дворце и еще один император - Александр II. Здесь он подписал проект закона о великом освобождении крестьян от крепостной зависимости. В память об этом событии в Останкине долгое время хранились чернильница, которой пользовался Александр П, подписывая закон, и самовар, <из которого пил чай в Бозе почивший император Александр II>.

С 1830-х годов усадьба постепенно приходит в упадок. В прошлом остаются театры, роговая музыка, иллюминации и прочие потехи. С 1890-х годов окрестности Останкина начинают застраиваться дачами.

Последним владельцем усадьбы был граф А.Д. Шереметев. После 1917 года в Останкине был устроен один из самых известных в Москве музеев.

ОСТАФЬЕВО

<Кто ищет богатства и разнообразия природы, у кого мысль блуждает и уносится в чужую даль, того не удовлетворит скромная природа Остафьева, но у кого не иссякло родное чувство, тот поймет, что здесь он дома, потому что эта природа - Русь>, - писал об Остафьеве граф С.Д. Шереметев. Эту усадьбу, расположенную, по словам старинного путеводителя, <в семи верстах от уездного города Подольска Московской губернии, недалеко от старой Калужской дороги>, с легкой руки Пушкина называют <Русским Парнасом>. На рубеже XVIII- XIX веков дом князя А. И. Вяземского, хозяина Остафьева, стал <сборным местом всех именитостей умственных, всех любезностей обоего пола>.

В разные времена здесь собирался цвет русской словесности: И.И.Дмитриев, К.Н.Батюшков, В.А. Жуковский, Е.А. Баратынский, А.С.Пушкин, В.Л. Пушкин, А.С.Грибоедов, А.Мицкевич, А.И.Мусин-Пушкин, Д.В.Давыдов, В.К.Кюхельбекер, М.П.Погодин, Н. В. Гоголь.

Первое упоминание об Остафьеве относится ко временам Ивана Калиты - к 1340 году. Тогда оно именовалось селом Ос-тафьевским. В начале XVII века эти земли принадлежали знаменитому Прокопию Ляпунову, видному историческому деятелю Смутного времени, руководителю Первого ополчения, предательски убитому казаками у стен Москвы.

Во второй половине XVIII века усадьбой владел К.М.Матвеев. При нем в начале 1780-х годов здесь была выстроена церковь Михаила Архангела - интересный памятник раннего классицизма.

В 1792 году Остафьево приобрел пензенский губернатор князь Андрей Иванович Вяземский, вышедший при Павле I в отставку. При нем началось создание усадебного ансамбля, в основном сохранившегося до наших дней. А.И. Вяземский построил большой двухэтажный дворец с двумя боковыми флигелями. Первоначально флигели соединялись с главным домом колоннадами, которые имели сверху открытые террасы. Со временем террасы покрыли двускатными кровлями. Дворец был увенчан бельведером, который позднее за ветхостью разобрали. Полагают, что автором проекта остафьевского дворца был И.Е. Старов. Впрочем, существует предание, что сам владелец усадьбы, А.И. Вяземский, интересовавшийся архитектурой, составил проект дома.

В эти же годы был разбит примыкавший к дому регулярный парк, через которой была проложена широкая липовая аллея, выводившая к большому пруду, обрамляющему весь усадебный ансамбль.

Хозяин Остафьева был страстный книгочей. Большую часть времени он просиживал у камина в кресле, обитом зеленым сафьяном, с книгой в руках. Любимым его чтением были книги по истории и философии. В Остафьево имелась обширная фамильная библиотека, неустанно пополнявшаяся из поколения в поколение. К концу XIX века остафьевская библиотека насчитывала более 22 тысяч томов.

А. И. Вяземский умер в 1808 году, завещав Остафьево своему 16-летнему сыну Петру Андреевичу Вяземскому. Опекуном и наставником нового владельца усадьбы до достижения им совершеннолетия стал Н.И. Карамзин, большой друг и зять старого князя. Н.М. Карамзин в 1804 году женился на старшей дочери Вяземского, Екатерине.

Знаменитый историк жил в Остафьеве с 1801 по 1816 год. <Остафьево

достопамятно для моего сердца, - писал Карамзин впоследствии. - Мы там

наслаждались всею приятностью жизни... там текли средние, едва ли не лучшие лета моего века, посвященные семейству, трудам и чувствам общего доброжелательства в тишине страстей мятежных>.

В Остафьеве Карамзин работал над <Историей государства Российского>. П.А. Вяземский вспоминал: <Карамзин вставал обыкновенно часу в 9 утра, тотчас делал прогулку пешком или верхом, во всякое время года и во всякую погоду. Прогулка продолжалась час. Возвратясь с прогулки, завтракал он с семейством, выкуривал трубку турецкого табаку и тотчас после уходил в свой кабинет и садился за работу вплоть до самого обеда, то есть до 3-х или 4-х часов... В кабинете жена его часто сиживала за работою или за книгою, а дети играли, а иногда и шумели. Он, бывало, взглянет на них, улыбаясь, скажет слово и опять примется писать>.

Кабинет Карамзина находился на втором этаже главного дома, в северо-западном углу. Полукруглое окно выходит в парк.

В Остафьеве Карамзина навещали только его самые близкие друзья: И.И.Дмитриев, В.Л. Пушкин, В.А. Жуковский. По воспоминаниям современников, Карамзин не любил пустых и бессодержательных разговоров. <Беседы его касались более нравственных и философических вопросов, а иногда и политических. В них выражался светлый ум, светлая душа и беспредельная любовь ко всему и ко всем>.

В 1816 году семья историка переехала в Царское Село. В память о его пребывании в Остафьеве одна из аллей парка носит название Карамзинской. В 1911 году в усадьбе был установлен памятник Н.М. Карамзину.

В 1812 году Остафьево было занято французами, при этом произошла небольшая стычка с русскими арьергардными частями. <Я вечор узнал по печатным известям, что французы удостаивали... Остафьево своим посещением, и что происходила в нем маленькая сшибка, - писал П.А. Вяземский А.И. Тургеневу. - Тихое убежище, в котором за несколько недель тому назад родились страницы бессмертной <Истории>

Николая Михайловича, истории славных наших предков, было свидетелем сражения с французами, покорившими почти в два месяца первые губернии России>. Как напоминание об этих событиях в Остафьеве хранятся пушки времен войны с Наполеоном.

Сам хозяин усадьбы, молодой князь П.А. Вяземский, несмотря на слабое здоровье, добровольцем поступил в армию и участвовал в Бородинском сражении. Под ним были убиты две лошади, но сам Вяземский остался цел и был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Позднее хозяин Остафьева стал известен как поэт пушкинского круга, государственный деятель - сенатор, министр просвещения - и мемуарист. Он пережил всех своих знаменитых современников и умер в 1878 году в возрасте 86 лет.

П.А. Вяземский был одним из самых близких друзей А.С. Пушкина. Исследователи пушкинского творчества подсчитали, что в сохранившейся переписке Пушкина Вяземский занимает второе место среди адресатов, уступая только жене Пушкина Наталье Николаевне. Острый ум и не менее острый язык, оригинальность мысли - все это выделяло Вяземского из круга тогдашних литераторов. <Он обладает редкой способностью оригинально выражать мысли, - к счастью, он мыслит, что довольно редко между нами>, - писал о Вяземском Пушкин, посвятивший хозяину Остафьева множество

поэтических строк, среди которых есть и такие: Язвительный поэт, остряк замысловатый, И блеском колких слов, и шутками богатый, Счастливый Вяземский, завидую тебе. Ты право получил, благодаря судьбе, Смеяться весело над злобою ревнивой, Невежество разить анафемой игривой.

Поэт был дружен со всем семейством Вяземских, включая Павла, малолетнего сына хозяев Остафьева. Разумеется, что Пушкин неоднократно навещал в Остафьеве своих любезных друзей. <День, проведенный у меня Пушкиным, был для меня праздничным днем>, - писал П.А. Вяземский. Он и его жена, княгиня Вера Федоровна, до последних минут находились у ложа умирающего поэта, смертельно раненного Дантесом. В память о Пушкине в Остафьеве хранилось множество реликвий: жилет поэта, пробитый пулей Дантеса, перчатка (другая перчатка была брошена В.А. Жуковским в гроб

поэта), кора с березы, возле которой стоял Александр Сергеевич во время дуэли, трость <арапа Петра Великого> - Абрама Ганнибала, в набалдашник которой была вделана золотая пуговица с мундира Петра I, письменный стол Пушкина - дубовый, на высоких точеных ножках. Под стеклянным колпаком бережно сохранялся высохший букетик цветов, собранных когда-то поэтом в окрестностях Остафьева и подаренных дочери П.А. Вяземского.

В 1913 году в остафьевском парке был установлен бюст А.С. Пушкина работы известного скульптора A.M. Опекушина.

Эта усадьба неразрывно связана с русской литературной жизнью первой половины XIX века. Не раз посещал Остафьево А.С. Грибоедов. Он даже играл на сцене домашнего театра Вяземских, выступив в роли Еремеевны в фонвизинском <Недоросле>. В одно из посещений Грибоедов читал хозяину усадьбы <Горе от ума>. Летом 1849 года в Остафьеве побывал Н.В. Гоголь.

После смерти П.А. Вяземского усадьба перешла к его сыну, Павлу Петровичу, гофмейстеру двора, сенатору, президенту Императорского общества любителей древней письменности. <По внешности он был Геркулес силы и роста, с лицом необыкновенно выразительным и оригинальным, по богатству физиономии и игры ее оттенков, с седою, точно львиными кудрями украшенною головою, он никогда не имел себе подобного, и та же оригинальность, та же типичность отличали от других его изящную и даровитую нравственную личность>, - писал один из современников. Автор многих исторических и филологических работ, П. П. Вяземский оставил заметный след в русской культуре. Его трудами было создано Общество любителей древней письменности, при котором был

организован музей, где хранились старинные рукописи, иконы, предметы рикладного искусства.

П. П. Вяземский был и талантливым живописцем. В 1860 году он совместно с итальянцем Сан-Джованни расписал плафон Овального зала в остафьевском дворце.

Дочь П.П. Вяземского, унаследовавшая Остафьево, вышла замуж за графа С.Д.

Шереметева - известного писателя, бывшего одним из первых, кто обратился к истории русских усадеб. С.Д. Шереметев, кстати, был и первым летописцем Остафьева: его небольшая книжка <Остафьево>, посвященная этой исторической усадьбе, <Русскому Парнасу>, вышла в 1889 году.

Сейчас в усадьбе открыт музей <Русский Парнас>.

ПОКРОВСКОЕ-РУБЦОВО

На высоком правом берегу реки Истры, в огромном старинном парке, сохраняются постройки известной подмосковной усадьбы Покровское-Рубцово.

В 1585 году она принадлежала крупным местным землевладельцам Ябединым. С 1616 года Рубцове перешло к Нащокиным, которые владели усадьбой более ста лет, до конца 1770-х годов. При Нащокиных здесь был выстроен боярский двор, а в 1745-1748 годы стараниями Н.Д. Нащокина - каменная Покровская церковь, редкий для Подмосковья памятник эпохи барокко. Позднее, в 1770-х годах, к церкви пристроили колокольню и обширную трапезную. Церковь действующая, в ней сохранился иконостас

из мореного дуба, изготовленный на рубеже XIX-XX веков.

Приблизительно в те же годы, что и церковь, в Покровском-Рубцове был создан блестящий усадебный ансамбль с каменным домом, службами и большим регулярным липовым парком.

Парк Покровского отличался редкой поэтичностью. С разных точек парка неожиданно открывались потрясающие перспективные виды на окрестности усадьбы, на заречные дали. Особую таинственность парку придают вековые ели. В парке был большой пруд с островком посредине, на котором некогда стояла беседка. Позднее старый регулярный парк был дополнен пейзажным, устроенным на береговом склоне Истры.

В начале XIX века усадьбой владел Д.П. Голохвастов (1796- 1849). В 1847-1849 годах он являлся попечителем Московского учебного округа, а до этого занимал должность Московского цензурного комитета.

<Голохвастов был человек неглупый и честный, с основательным, хотя

односторонним образованием, но формалист и педант, - писал в своих воспоминаниях Б.Н.Чичерин. - При других условиях он мог быть недурным попечителем и со временем, при ближайшем знакомстве, приобрести любовь и уважение подчиненных. На его беду он явился в университет представителем новых заведенных в нем порядков. Сама наружность его не внушала сочувствия. Он был чопорный, важный и нарядный и любил, чтобы вокруг него все было чинно, важно и нарядно. Мы с насмешливым любопытством глядели на торжественный его приезд в университет в карете цугом, с лакеем в ливрее на запятках, по старому обычаю. Вся инспекция почтительно выбегала встречать начальника на крыльце; затем учинялось такое же торжественное шествие из профессорской в аудиторию: впереди шел солдат с предназначенным для попечителя креслом, сзади толпилась опять вся инспекция, студенты чинно становились по сторонам, и между ними шествовал сам Дмитрий Павлович во всем своем накрахмаленном величии, с лентою и орденами, важно раскланиваясь во все стороны... Иногда Голохвастов, и на лекции важно восседая в креслах, начинал заводить разные речи, желая блеснуть своими знаниями, но и это выходило у него невпопад, и мы только над ним смеялись>.

Д. П. Голохвастов был двоюродным братом А. И. Герцена, который гостил в Покровском-Рубцове в 1829 году. Отсюда Герцен ездил осматривать расположенный поблизости Новоиерусалимский монастырь. В Покровском-Рубцове часто бывала и состоявшая с ними в родстве Т.П. Пассек, известная мемуаристка.

Дата добавления: 2015-05-29