Русский» патриотизм

Школа

Семья

Поговорим о «первичной ячейке общества» - семье, как в недавние времена называли группу совместно живущих родственников. Какие бы дополнительные общественные средства воспитания – детсады, школы, учреждения дополнительного образования – мы не привлекали, они не в состоянии ребенку заменить семью. Потому какова семья, таково и общество, и на этот счет много мудрецами сказано. И что яблоко от яблони недалеко падает, и что «Ребенок – это зеркало нравственной жизни родителей» (Сухомлинский). Общество наше больно. Выходит, и семья тоже. В чем проявляется эта болезнь?

В первую очередь, в том, что она становится все меньше и меньше. Социологи-демографы бьют тревогу: идет вырождение русской нации. И это так, если рост смертности превышает рост рождаемости. Собственно, Россия и Россией-то сейчас называться может лишь условно, ведь русских в ее национальном составе скоро станет меньше половины!

Второе проявление болезни семьи – рост отчуждаемости между родителями и детьми: родители воспитывались на одном наборе жизненных ценностей, дети воспитываются на другом. Вот образцы из современного набора: удачно выйти замуж, выиграть в лотерею, смотреть на вещи проще… Нет, я вовсе не хочу сказать, что ценности родителей были идеальны, но в советской воспитательной системе было много положительного, и «Моральный кодекс строителя коммунизма» многое позаимствовал из Библейских заповедей. Однако послушаем философа Бердяева: «Русь живет в святости, в отличие от народов Запада, которые живут лишь честностью, т.е. началом менее высоким». Правда, сказал он это во времена, когда не были еще порушены большевиками церкви, и в русской душе еще не было растоптано святое начало, поклонение иконам, а не вождям, жила еще вера в царство божие для праведников, а не в мировую революцию.

Многие из нас проклинают перестройку, затеянную Горбачевым: она, де, то да сё разрушила. Но, что интересно, те же критики быстрехонько перестроились, пав на колени перед золотым тельцом, про которого тот же Бердяев говорил: «Душа России – не буржуазная душа, душа, не склоняющаяся перед золотым тельцом, и уже за одно это можно любить ее бесконечно». Преуспевшие, наловившие рыбицы в мутной водице родители устремились устраивать жизнь своих великовозрастных чад, а ведь справедливо сказал на сей счет француз Монтень: «Жалок отец, если любовь детей к нему зависит лишь от того, что они нуждаются в его помощи». И растут коттеджи для инфантильных отпрысков, гвоздя не умеющих в доску забить, покупаются дорогие иномарки, устройство которых для сынков – тайна за семью печатями.

Ну, и третья болезнь семьи – рост неуважения родителей к воспитателям их детей, т.е. к школьным учителям. То, что современная школа переживает кризис, несомненно, и что качество учительских кадров неуклонно снижается, тоже. Но только ли объективные факторы усугубляют противостояние семьи и школы? Не родители ли всеми правдами и неправдами добиваются вручения отличных аттестатов и золотых медалей своим «кровиночкам», не стесняясь идти на подкуп, а то и на шантаж? Не они ли при случае готовы купить нужную оценку у слишком требовательного, на их взгляд, учителя? Но ведь школа едва ли не единственным осталась местом, в котором обитание золотого тельца противопоказано. Зарплата учителей нищенская? Согласен. Тогда иди, учитель, в ту отрасль, где больше платят, но и ты, родитель, его не провоцируй.

Итак, семья переживает кризис. Но это не означает гибели семьи, как то предрекали классики утопического учения. Знаю немало семей, которые рационально организуя небогатый семейный бюджет, обзаводятся и компьютерами и прочей современной техникой, чтобы не отставать от жизни, а дети их побеждают на олимпиадах и поступают в престижные вузы без всякого «блата». И за такими семьями будущее.

Эта тема для меня на сегодня ближе всего, потому как школа – мое рабочее место. «Юноше (девушке), обдумывающему житье» и стремящемуся испытать в жизни самое трудное, советую: смело ступай сюда! В школе работают безымянные герои. Господа родители, а вам сложно бывает порой совладать с одним-единственным чадом, выставляющим свои капризы? Вспоминайте в эти минуты школьных учителей: перед ними ежечасно до тридцати чад – каждый со своими запросами, претензиями и интересами. Нет, нет, я не жалуюсь на судьбину учительскую. Взялся, как говорится, за гуж...

Но и школа в кризисе. В жесточайшем кризисе! Но он более имеет внутренний характер, хотя нехватка финансовых средств и творчески работающих учительских кадров тоже проблема из проблем. Школу охватил системный кризис, и это куда драматичнее.

В чем его суть? Поясняю.

Первое. Образовательный вектор. Если во всем мире завершается переориентация его в сторону гуманизации (не узкой гуманитаризации) обучения, то у нас сохраняется абстрактно-технократическая направленность, то есть учащихся ориентируют на изучение основ так называемых фундаментальных наук естественно-математического цикла. Гуманизация же подразумевает «подключение» детского ума к мировой системе научных знаний в зависимости от наклонностей и способностей ребенка, обучение его методам поиска необходимой информации и практического ее применения.

Второе. Перегруженность учебных предметов. «Нельзя объять необъятное»,- сказал Козьма Прутков, а школа все по-прежнему старается опровергнуть эту аксиому и затолкать в ребячьи головы нужное и ненужное в непомерных количествах. Ну, к примеру, учебник истории России для 7-го класса из двух томов насчитывает 780 страниц текста. А предметов у семиклассников – 18!

Третье. Корпоративные интересы управленческих образовательных структур. Каждая лоббирует через министерство образования интересы и объем своей учебной дисциплины. И школьным учителям приходится «тянуть одеяло на себя», загружая учащихся домашними заданиями «под самые завязки». Да если еще у учителя непомерные амбиции, определяющие его предмет в школьном курсе самым главным…

Четвертое. Наукообразность учебных пособий для учащихся. Авторы их, похоже, плохо знакомы с особенностями детской психологии и начисто забывают, что когда-то сами были детьми.

Пятое. Нежелание значительной части учителей работать по-новому, с учетом последних достижений педагогики. Конечно, компьютером при желании можно и гвозди забивать, но все-таки удобнее пользоваться им по назначению. Впрочем, вопрос более не в компьютерах, а в новых технологиях и методиках обучения. Коллеги, за окном XXI век!

Шестое. Несправедливость в денежной оценке труда учителя. Иной ловкий и пронырливый учитель-новичок жульническими методами добивается повышения педагогической категории (а, следовательно, и зарплаты) в обход честных асов педагогики, которым претит натаскивание учеников на очень узкую часть курса в виде пресловутых тестов, и которые стараются дать воспитанникам целый комплекс знаний, а не только тестовую их часть.

Седьмое. Меркантилизация интересов учителя. С сожалением приходится признать, что дух торгашества проник и в школу, и учителя в свободное от занятий время приторговывают вещичками, а то и самогоном. А это удар школе «под самый дых». Вот и снижается учительский престиж в глазах родителей.

Восьмое. Почти полное забвение воспитательной стороны образовательного процесса. С развалом пионерского и комсомольского движений в школе создался опасный вакуум, заполнять который ортодоксы от педагогики новыми формами внеклассной деятельности не спешат, словно бы дожидаясь возврата старого.

Девятое. Отсутствие инструментов сдерживания агрессии и непослушания учеников. Демократизация общественной жизни лишила учителей этих инструментов, но ничего кроме взаимной возможности отстаивания ущемленных интересов в суде не дала. Но ведь по каждому случаю в суд, как говорится, не набегаешься. Отсюда – отсутствие порядка в школе.

Десятое. Брошенность школы. Имею в виду разрушение прежних связей с шефствующими предприятиями и организациями, исчезновение вожатых-производственников, бездеятельность родительских комитетов и советов школы.

Последнее, одиннадцатое, хотелось бы выделить особо. Отсутствие свободы выбора учащимися изучения того или иного предмета. В мировой практике такая свобода существует давно. Но, похоже, и у нас дело с мертвой точки сдвигается. Недавно обнародована концепция профилизации обучения в старших классах школы. Определены три профиля – естественно-научный, гуманитарный и социально-экономический, и блок обязательных (базисных) предметов во всех трех профилях - математика, история, русский и иностранный языки, физкультура. Остальные предметы для каждого профиля свои. Появятся и дополнительные, узкоспециализированные предметы сугубо по выбору учащегося. В США их, к примеру, более 600.

Перемены в школе нужны, чрезвычайно нужны. Это ведь самый консервативный сектор общественной жизни, что, с одной стороны, хорошо (эксперименты на детях опасны), но, с другой стороны, нам все быстрее, «задрав штаны». приходится бежать за удаляющимся по пути прогресса Западом, отставание от которого специалисты оценивают уже в несколько десятков лет.

Апологеты большевизма присваивают понятие патриотизма исключительно себе, добавляя для весомости – «русский». Только они, де, истинные радетели земли русской, а все остальные, так называемые «дерьмократы» Россию лишь продают да растаскивают. Оставим на их совести подобные высказывания. Постараемся вникнуть в суть понятия.

На первый взгляд, ответ очевиден: «Патриотизм – это любовь к своему отечеству и народу». Но как же тогда понять Лермонтова, восклицавшего: «Люблю отчизну я, но странною любовью! Не победит ее рассудок мой. Ни слава, купленная кровью, ни полный гордого доверия покой»? Очевидно, понимать это надо так, что нельзя слепо ни любить что-то, ни поклоняться чему-то. Но и быть лишенным чувства любви, в данном случае к родине, тоже нельзя. В этом смысле ценны слова писателя-философа В.В. Розанова: «Счастливую и великую родину любить невеликая вещь. Мы должны ее любить именно когда она слаба, мала, унижена, наконец глупа, наконец даже порочна.. Именно, именно когда наша мать пьяна, лжет и вся запуталась в грехе,- мы не должны отходить от нее…» Согласитесь, примерно в таком состоянии и находится сегодня наша Родина. Хоть большая - Россия, хоть малая – Урень-край. И ради того, чтобы она перестала быть такой, и живут настоящие радетели земли русской.

Сейчас, в эпоху первичного накопления капитала, патриотизм и гражданственность проявляется преимущественно в материальных пожертвованиях на благо того или иного общественного института, на цели того или иного мероприятия (к сожалению, имеющего чаще всего характер шоу, создающего рекламу тому или иному «радетелю»). И жертвователей таких принято называть спонсорами. Но они не есть настоящие патриоты. Настоящие те, у которых не приходится выпрашивать средства, а те, кто сами предлагают их и называются – меценаты. Время таких меценатов, опять же к сожалению, еще не наступило. Таких, как на рубеже XIX-XX веков Морозов, Бугров, Шанявский, а в Урень-крае - управляющий Уренским удельным имением Н.М. Тройников, выплачивавший из своих средств стипендии уренским учащимся Варнавинской учительской школы; священник Уренской Трехсвятительской церкви В.К. Успенский, закупавший театральный реквизит для драмкружка; братья Колеватовы из Карпова, издававшие дешевую литературу и газету. Причин отсутствия таких благотворителей на уренской земле сейчас мне видится две: либо капитал у них еще не столь велик, чтобы поделиться им с обществом; либо сознательность их еще не столь велика, чтобы сделать это.

Некоторые современные привходящие моменты запутывают, однако, понятие патриотизма и смущают душу. К примеру, отношение к чеченской войне. Усмирение рвущихся из состава России горцев патриотично или непатриотично? Погибающие в Чечне молодые ребята погибают за Россию или за интересы нефтяных магнатов, желающих поживиться за счет чеченской нефти, признаваемой самой качественной в мире?

Тем не менее, Родина для каждого человека начинается не с кавказских гор, а с того ручейка, о котором в известной песне поется, с песни матери и т.д. Большевистская пропаганда вещала в свое время всему миру о каком-то особенном, русско-советском патриотизме и тщательно замалчивала, к примеру, массовое предательство в годы Великой Отечественной войны (одна армия генерала Власова чего стоит), пособничество большого слоя крымских татар, чеченцев, ингушей оккупантам. Хвалилась крупнейшими стройками социализма, построенных будто бы настоящими патриотами, а на деле – многомиллионной армией заключенных (весь Волго-Балт, к примеру, вымощен их костями). Та же пропаганда, с одной стороны, всячески порочила японских смертников-камикадзе, а, с другой стороны, возвеличивала подвиги таких же смертников Александра Матросова и Николая Гастелло, деяния которых повторили (всегда ли оправданно?) под воздействием пропаганды десятки и десятки советских бойцов.

Но еще Белинский сказал: «Любовь к отчеству должна выходить из любви к человечеству, как часть из общего», то есть не стоит придумывать какой-то особенный русский, советский патриотизм, но надо уважать подобное чувство и у других народов и разделять «зрячую» любовь к родине и слепую любовь к вождям. Потому мне вдвойне жалко людей, шедших на верную смерть со словами: «За Родину, за Сталина!»

Мне жалко и обидно также за людей, которые, получив образование в России, покидают Родину ради более сытного кустка хлеба за границей. Не мозгов их жалко, а душ, которые становятся бесприютными. Другое, конечно, дело – лица, покинувшие СССР по политическим мотивам. И я вдвойне уважаю тех, кто решил вернуться в постсоветскую, далеко еще не сытую Россию. Вот это и есть патриотизм безо всяких эпитетов и определений.

Дата добавления: 2015-05-29