Увы, но вы не туда попали, – мурлыкнула она, удивляясь собственной лояльности. Обычно с попавшими «не туда» Сима не церемонилась

У Серафимы этот момент настал после обеда. Молодой человек с приятным голосом ошибся номером, а Серафима, раздухарившаяся на почве начальственного внимания к своей персоне, неожиданно решила пококетничать.

Иногда бывает, что решение кажется нам окончательным, поскольку оно тщательно взвешено, продумано и обосновано. Так бегуну на длинную дистанцию в середине пути становится ясно, что нужно либо упасть и отдышаться, либо умереть, сделав следующий шаг. Ключевое слово – «кажется». В какой-то момент должно открыться второе дыхание.

Наверное, надо все же еще и постричься», – рассудительно констатировала Серафима, все еще пребывая под впечатлением от директорского замешательства. Но совести и моральных сил на столь решительное действие у нее не было. Разумеется, она могла бы потратить оставшиеся деньги на парикмахерскую и посидеть на диете, но как быть с бабушкой? Ее-то кормить все равно надо!

Мама, а может, ну ее? – подал голос забытый за дверью Хрящиков. – А сникерс я сам съем. Тут как-то сложно все, не разобраться.

Взгляд директора согрел Симу, как свежий горчичник, обдав сердце жаром. Хоть и плюгавенький, а все ж мужчина. А мнение мужчины, даже такого, на счет которого дама не строит абсолютно никаких планов, – сильнейший стимул для самосовершенствования и роста самооценки.

Бобриков задумчиво притих, потом с интересом взглянул на грудь: – Примерно. И верх чтоб тоже был… того… В общем, чтобы был.

Такие? – нагло уточнила Сима, предъявив боссу «козырную карту».

Разуваева, – из кабинета высунулся шеф, едва не размазав программиста дверью по стене. Вова не дышал и не шевелился, сжавшись до состояния сухого листа. – Подыщи-ка мне на всякий случай еще одного оператора. Пособеседуй там… Ну сама знаешь. Чтобы в теле и ноги красивые.

Мерзавец малолетний», – огорчилась про себя Серафима. Жалость к отвергнутому Хрящикову моментально испарилась.

Цветы? Нет, мам, это слишком явный намек. Тем более что директору может не понравиться. Я же не конкурировать с ним собираюсь, а так… Нет-нет, здесь никого нет, только операторша.

Сима вздохнула. Робкому программисту хотелось посочувствовать, как бездомному щенку, брошенному под дождем. Вроде и пригрела бы, да он потом писаться будет и обувь грызть. Но объективно – жаль.

Алло, мама? Она не взяла, сказала, что на диете… Нет, я все правильно сказал, а она убежала. Смутилась? Нет, вряд ли. По-моему, она не ест сникерсы вообще.

Где-то за Серафиминой широкой спиной Хрящиков тыкал кнопки мобильного.

Я на диете, – буркнула Симбирцева, нервно вскочив и выбежав из комнаты.

Серафиме этот кусок шоколада с орехами даром был не нужен, хотелось мужского внимания, отсутствие которого особенно остро сказывалось на фоне покупки сапог и обновленного постройневшего образа.

А я? – басовито хохотнула она, выставив в проход ногу на новом каблуке. Щуплого Вову такой ляжкой можно было только напугать, но никак не вдохновить на комплимент. Переступив через Серафимины прелести, как через бревно, Вова застенчиво протянул сникерс Лизе.

Серафима тут же злорадно представила, во что превратился шоколадный батончик, нервно сжимаемый хрящиковской лапкой.

Лиза, ты сегодня очаровательно выглядишь. – В операторскую ввалился Вова Хрящиков со сникерсом в потной ладошке.

Дата добавления: 2015-05-29