Дневник Джини. Много нового. Во-первых, я купила книгу о психопатах

УГРОЖАЮЩИЕ ВЫПАДЫ

Дневник Джини

Много нового. Во-первых, я купила книгу о психопатах. Доктор спросил, что мне понадобилось в деревне. «Купить пару детективов». Он процедил сквозь зубы: «Вы читаете подобную ахинею?» — «Да, время от времени, чтобы расслабиться». Нет, но что он лезет не в свое дело, свинья жирная? Конечно, я не могу ограничиться развлечениями вроде покупки трусиков в цветочек!

На улице хорошо — дышишь морозным воздухом, чувствуешь себя свежей; волей-неволей, несмотря на всю тяжесть своего положения, я повеселела.

Кажется, я начинаю улавливать тактику этого негодяя. Он собирается заставить меня подозревать их всех подряд, надеясь, что я запутаюсь, бегая по ложным следам.

Вновь и вновь думаю о тех недомоганиях, что случаются с ним все чаще. Дурной это признак, позволяющий предсказать кризисное состояние (Джини, девочка моя, ты выражаешься как университетский профессор), или, наоборот, хороший, из которого следует заключить, что он начинает сдавать? Эта жажда… Жажда крови, вот что это такое! Свежей крови. Думаю о той девчонке, которая вот-вот приедет, — о Шэрон. Он видел ее во сне. Вот если бы она взяла да и убила его. Большая, сильная девица — трах по кумполу кулаком…

Я долго думала о клетчатых штанах. Его брюки должны быть запятнаны кровью. Если только он сам их не выстирал, вернувшись той ночью.

Насчет постельного белья: порылась в корзине и, конечно же, там нашлась запачканная простыня, пойти, что ли, к Старушке и спросить, не делает ли один из них под себя, или не мочился ли кто из них в постель в детстве? Не знаю.

Забавно, до чего эти «двойняшки» могут быть разными. Однако видеть в четырех экземплярах одно и то же лицо подчас бывает жутковато. Здорово было бы, если бы каждый из нас мог воплощать разные стороны своего характера в разных персонах из плоти и крови. Из меня получилась бы Джини-Воровка, Джини-Влюбленная, Джини-Служаночка, Джини-Великая Авантюристка…

Интересно, что бы я сделала, будь у меня какая-нибудь серьезная улика, то есть если бы я видела, как один из них следит за мной: Джек своими прекрасными очами, Марк в извечном темном костюме, или всегда насмешливый Старк, или непрерывно что-то жующий Кларк.

Во всяком случае, я бы не поступила, как Карен, — не пошла бы обсуждать эту проблему с субъектом, вооруженным топором, чего она, правда, предвидеть никак не могла. Так же, как и мне раньше и в голову прийти не могло, что когда-нибудь я окажусь в гнилой дыре, заваленная снегом, заблокированная всеобщей забастовкой и вдобавок с ангелоподобным (но с лапой 46-го размера) убийцей в соседней комнате.

Нынче вечером я пишу, пишу и остановиться не могу. Даже выпить не хочется. Закуриваю сигарету — хорошо. Смотрю через залепленное снегом стекло на окно Беари в доме напротив.

Где-то лает собака, на улице спокойно, похоже на красивую почтовую открытку; все это напоминает мне о том, что Старушка на этой неделе хочет пойти с одним из своих мальчишек за рождественской елкой. «Нужно попросить кого-нибудь из мальчиков», — сказала она, как будто я никогда рождественской елки не таскала.

Сейчас попробую уснуть. Утро вечера мудренее; проверяю, на месте ли револьвер, заперта ли дверь на ключ, закрыто ли окно. Спокойной ночи.

«Джини — идиотка. Джини заслуживает позорного столба». Превосходно, девочка моя.

На часах 14.30. Я сейчас поняла, что раз он так ругается и угрожает, значит, чувствует себя загнанным в угол. Ничего он со мной сделать не сможет, потому и тявкает. Угрожает. Хочет вынудить меня сдаться. Потому что прекрасно знает, что я могу загнать его в угол и загоню. И в то же время не хочет, чтобы я уехала. Почему? Почему не хочет? Потому что нашел того, с кем он может играть, — такое у меня складывается впечатление.

Вечером — событие исключительное для этого обиталища Франкенштейна: они принимают гостей. Друзей, супружескую пару, муж — тоже доктор. Я приготовила прекрасную рыбу, а Старушка расщедрилась на домашний пирог. Детки будут довольны… Но нету здесь никаких деток. Здесь живут четыре молодых мужчины.

И хотя они несколько туповаты, ни один из них не имеет привычки говорить или вести себя как двенадцатилетний мальчик. Это-то меня и смущает. Именно поэтому мне не удается определить по словам его лицо. Потому что слова, которые он пишет, не соответствуют ни одному из них. Это как если бы кто-то из них вдруг впал в детство.

Мальчишки из этого дома. Крепко спаянная команда. Настоящая семья. Гордость родины.

Метель производит сильное впечатление. Уж и не знаю, приедут ли гости. Нужно выгладить передник. Толстая замарашка Джини намерена выгладить свой передник. Там, в хорошенькой прачечной, что возле комнаты ее драгоценной хозяйки.

Если гладить там весь день, то в один прекрасный момент он вынужден будет пройти мимо, направляясь в комнату матери… Нет, это глупо. Он унесет дневник с собой, и все. Трачу силы на какую-то чушь. Кстати, о силах: где эта проклятая бутылка джина, утеха старых моих костей? Все мне надоело, завалюсь-ка я поспать.

Дата добавления: 2015-05-29