Наследие Чингисхана

Достоевского: «Будущее России лежит в Азии» 1

В 1155 году в священном роду Алан-Гоа-матери «ханов по предназначению» и «избранников Вечного неба», породившей своих детей без отца, от небесного духа сошедшего к ней через дымник юрты (через отверстие в крыше традиционного жилища монголов), появился на свет принц Темучжин. Так гласит «Сокровенное сказание» священная книга монголов. В 1180 году он становится ханом улуса (объединения монгольских племен), а в 1206 году у истоков реки Онон в Северной Монголии Темучжин, называемый отныне Чингисхан, объявляется Великим Ханом Всей Монголии. С этого момента начинается величайшая за последнее тысячелетие эпопея планетарного масштаба – попытка создания Великой Евразийской Империи, которая объединила бы континент в единый сакральный организм. «Небесная энергия» позволяет Чингисхану в кратчайшие сроки объединить под своим началом огромные территории от Китая до Ближнего Востока и Восточной Европы2.

Только степь способна осуществить соединение между различными ареалами цивилизаций: «Тот, кто владел степью, легко становился политическим объединителем всей Евразии»3.

Имеет смысл тут же привести суждения выдающегося азиатского идеолога - Д.Ж. Неру, который в своем сочинении «Взгляд на всемирную историю» (1930-1933 гг.) писал: «Монголы были кочевниками, многие думают, что, поскольку они были кочевниками, они должны были быть варварами. Но это ошибочное представление, у них был развитый собственный уклад жизни, и они обладали сложной организацией. Чингис, без сомнения, был величайшим военным гением и вождем в истории. Александр Македонский и Цезарь кажутся незначительными в сравнении с ним. Он был в высшей степени способным организатором и достаточно мудрым человеком. Его империя, возникшая так быстро, не распалась с его смертью. Его изображают крайне жестоким человеком. Он, без сомнения, и был жесток, но он не слишком отличался от многих других властителей того времени. Когда умер Чингисхан, Великим ханом стал его сын Угедей, он был гуманным и миролюбивым человеком, спокойствие и порядок установились на всем огромном протяжении монгольской империи, Европа и Азия вступили в более тесный контакт друг с другом…»4. Это можно определить как создание евразийской империи.

Наиболее глубокие русские мыслители XX века, высказавшие действительно важные и ответственные соображения о судьбе России, - это, бесспорно, «евразийцы», идеологи особого «третьепутистского» крыла первой русской эмиграции. В их концепциях географическое расположение России между Востоком и Западом играет центральную роль. Для них Евразия сводится к России, а российский этнос (в сверхнациональном смысле этого слова) рассматривается как современный носитель туранизма, особой имперской психоидеологии, переданной собственно россам тюркско-монгльскими племенами Орды. Таким образом, евразийцы, в отличие от представителей монархического лагеря, были не столько «панславистами», сколько тюркофилами. И это отнюдь не парадокс, коль скоро значительная часть русской знати и, в частности, многие идеологи славянофильства XIX века были представителями тюркских родов, составляющих значительный процент высшей российской элиты. Россия-Туран для многих евразийцев была сверхполитическим понятием, ценность которого определялась геополитической миссией5.

«Стремление к объединению если не всех, то больших групп наций в одно государство есть проблема ХХ века. То, что едва не осуществилось в XIX веке силой оружия, возможно, состоится путем мирного соглашения народов в ХХ веке»6.

Дата добавления: 2015-05-29