Слово по случаю облежания Одессы флотом неприятельским. Что сказать вам ныне, братие?

Что сказать вам ныне, братие? Желалось бы, наконец, совершенно успо­коить вас, но судьба наша еще под печатью... Я, со своей стороны, покоен, и вот, между прочим, почему. Не продолжали бы, думаю, враги наши стоять пред нами столько времени совершенно праздными, если бы у них было в намере­нии сделать нападение именно на наш город. Ибо что мешало бы им напасть на нас? Все, напротив, побуждало бы их не тратить напрасно времени, столь для них драгоценного. Но они не делают ничего, и стоят праздны! Почему? Всего ближе потому, что этот, такой многочисленный флот, не имеет на себе соразмерного тому числа воинов, как мы предполагали вначале, и потому вра­ги не в силах выйти на сушу для вступления с нами в ближайшую борьбу. А когда так, то и опасность наша отнюдь не так велика, как представлялось преж­де. Ибо без сего что они нам могут сделать? Могут, конечно, и оставаясь на воде потревожить нас, как тревожили в первый раз; могут, пожалуй, произве­сти некоторое разрушение в прибрежных частях города, заставить нас удалиться от моря, - и только. Но это, во-первых, значило бы с их стороны сделать такое нападение, которое, не имея никакой военной цели, отзывалось бы прямым варварством, и чрез то унизило бы их в глазах и мнении всего света; а во-вторых, это значило бы, как показал прежний опыт, решиться им самим, без всяких особенных выгод для себя, на потери немаловажные. Ибо если их огонь был бы разрушителен для нас, то и наши перуны не менее произвели бы разру­шения в их плавающих твердынях. Нет, враги наши - отдадим им эту справед­ливость - слишком расчетливы, чтобы покупать себе такою ценою... одну по­терю и безчестие. Посему-то, как я и прежде говорил, так и теперь тем паче скажу, что у них целью - не мы и наш город, а какое-либо другое место, белее приступное, но доселе почему-либо не так удобное к нападению. Следова­тельно, за город наш можно быть почти спокойным...

Но, увы, какое горестное спокойствие! Ибо оно происходит только от той печальной мысли, что пострадаем не мы, а другие... наши собратья и едино­племенники. А пострадает, говорю, кто-либо; ибо не могли же враги наши явить­ся на водах наших в таком множестве без всякой враждебной цели, и не могут уйти назад без всякого военного действия.

В таких мыслях не знаешь, чего наиболее желать - бездейственного ли уда­ления от нас врагов, или чтобы сила и ярость их истощились здесь... Ах, если уже непременно должно кому-либо подвергнуться нападению, то лучше пусть потерпим что-либо мы, нежели другие! Ибо что же были бы мы за христиане, если бы желали искупить собственную безопасность бедами и горем собратий наших? Что были бы мы даже за существа с сердцем и душою, ежели бы обрадо­вались тому, что сила вражия устремится наконец не против нас, а против других наших градов и весей? Нет, при всех слабостях и несовершенствах наших, мы, надеюсь, не дошли еще до такого своекорыстия и жестокости душевной...

Но наши мысли и чувства, самое самоотвержение наше, не пременят того, чему суждено свыше совершиться, то есть нам ли потерпеть что-либо от вра­гов, или другим.

Да будет же, о Всемогущий и всем управляющий Владыко и Господи, да будет то, что положено в премудрых судьбах Промысла Твоего! Едино дерзаем исповедать пред Тобою нашу покорность святой воле Твоей... Что бы Ты ни судил послать нам в удел - тишину или бурю, целость и покой, или превраще­ние и тесноту - все приимем мы от руки Твоея с любовью, ибо мы совершенно уверены, что Ты на молитвы и прошения нас, чад Твоих, не подашь нам вместо хлеба камней, и вместо рыбы змею... (Мф. 7; 9). Аминь.

Дата добавления: 2015-05-31