Первичный уровень

Уровни креативности

Классическая теория Фрейда не подходит для наших целей, к тому же имеющиеся у нас данные частично с ней не согласуются. В значительной мере эта теория представляет собой психологию Ид, занимавшуюся исследованием инстинктивных влечений и сопровождающих их процессов; основная диалектика Фрейда относится к взаимодействию влечений и механизмов защиты от них. Однако для понимания источников креативности (а также игры, любви, энтузиазма, юмора, воображения и фантазии) важны не столько подавленные влечения, сколько так называемые первичные процессы, которые относятся скорее к познавательной, чем к волевой сфере. Переключив внимание на этот аспект глубинной психологии человека, мы начинаем видеть много сходства между психоаналитической Эго – пси – хологией (Крис, Милнер, Эренцвейг), юнгианской психологией и американской психологией развития и Я – концепцией.

Нормальная адаптация среднестатистического здравомыслящего человека предполагает последовательный отказ от глубин человеческой природы, как на когнитивном, так и на конативном уровне. Чтобы хорошо приспособиться к реальному миру, личность должна быть расщеплена. Это означает, что человек должен повернуться спиной к части самого себя, чтобы избежать опасности. Однако, сделав это, он много потеряет, поскольку эти глубины – источник радости, способности играть, любить, смеяться и, что наиболее важно для нас, быть креативным. Защищая себя от того ада, который находится в нем самом, человек закрывает себе путь на небеса. В крайней форме проявления мы сталкиваемся с синдромом навязчивых состояний; человек становится напряженным, ригидным, настороженным, теряет способность играть, любить, делать глупости, проявлять ребячливость и доверчивость. Его воображение, интуиция, эмоциональность сильно искажаются.

Цели психоанализа как психотерапии заключаются в интеграции личности. Психоанализ ориентируется на исцеление путем инсайта, в результате чего подавленные влечения достигнут сознания или предсознания. Основываясь на результатах изучения глубинных источников креативности, мы и здесь можем отметить некоторые изменения. Наше отношение к первичным процессам несколько отличается от отношения к неприемлемым желаниям. Наиболее важное отличие, как мне кажется, состоит в том, что первичные процессы куда менее опасны, чем запретные влечения. Чаще всего они не вытесняются и не подвергаются цензуре, а просто забываются, как это показал Шехтель (Schachtel, 1959), или же подавляются каким – то иным способом: необходимость адаптации к суровой реальности требует отнюдь не поэтичности или игры, а целенаправленных прагматичных усилий. Иначе говоря, в обществе изобилия сопротивление первичным мыслительным процессам гораздо слабее. Как мне кажется, процессы обучения, которые мало влияют на вытеснение влечений, помогают принять и интегрировать первичные процессы в сознательную и предсознательную жизнь. В принципе, обучение живописи, поэзии, танцу позволяет многого достичь в этом направлении. Большую роль играет также обучение в динамической психологии; например, в своей работе «Клиническое интервью» Дейч и Мэрфи (Deutch & Murphy, 1967) также оперируют понятиями первичных процессов. Удивительная книга Марион Милнер «Об отсутствии способности к рисованию» (Milner, 1967) прекрасно подтверждает мою мысль.

Тип креативности, о котором идет речь, – своего рода импровизация, подобная джазу или детским рисункам, а вовсе не целенаправленная работа или процесс создания «выдающегося» произведения искусства.

Дата добавления: 2015-06-04