Хорошо. Но только помните – мы договорились: сегодня игра – полчаса, не больше, и уроки. А завтра – уборка

А чего спать в десять часов! Мы что, маленькие?

Но уже девять часов вечера! Комната не убрана, и за уроки никто не садился. Так ведь? А через час – уже спать пора!

А чего так рано домой? Мы только теперь начали! Пацаны совсем недавно собрались!

Вот это уже непосредственно переговорный процесс. Вернее, его первая часть, то есть выдвижение своих требований и оценка контраргументов другой стороны. Она плавно переходит в следующую фазу – непосредственно в поиск компромисса:

– Но разве комнату можно оставлять неубранной? Ведь домашнее задание отменить нельзя!

– Ну мама! У нас войнушка такая не каждый день! Давай, завтра уберемся, после школы. Мы еще полчасика поиграем, а потом за уроки…

– Да чего ты! Конечно, договорились…

– Через полчаса ровно я вас снова зову, и надеюсь, споров больше не будет…

– Не будет, чес‑слово…

Вот и окончание переговоров вместе с закреплением результатов.

Однако о конфликтах родителей с детьми – хватит. Давайте закроем эту печальную тему, потому что есть не менее интересная проблема – это проблема семейных конфликтов между самими детьми.

Как правило, какими бы причудливыми ни были эти конфликты, суть их сходится к факторам, которые мы ранее уже рассматривали. Вспомним их еще разочек.

Это борьба:

– за родительскую любовь;

– родительское внимание;

– свою территорию и имущество.

Борьбу за родительскую любовь наблюдал каждый родитель, у которого имеется больше одного ребенка. По‑другому причину таких конфликтов можно назвать ревностью. Каждый ребенок буквально из кожи лезет, чтобы быть самым‑самым, единственным и любимейшим. Поэтому самый правильный ответ на очень распространенный детский вопрос: «Кого ты больше любишь, его или меня?» – будет звучать крайне непедагогично: «Конечно, тебя и только тебя!» И тут же добавить, что об этом не должен знать никто‑никто. Родительская любовь – самая ценная детская валюта, за нее ребенок готов пойти на все. Хотя многие родители искренне в этом сомневаются, ибо в каждодневных буднях кажется, что ребенку совершенно наплевать на мнение родителей и на их любовь в частности. Так вот – это действительно только кажется. Очень многие детские конфликты имеют под собой одну вечную основу – ревность. Это обостренное чувство собственности на родителя – источник и гарант самой жизни, и у ребенка оно теснейшим образом переплетено с любовью – искренней, эгоистичной, не выносящей конкуренции и остро реагирующей на каждое посягательство на свою исключительность. Ребенок может прекрасно ладить со своим братом либо сестрой, может относиться к ним с вниманием и нежностью, но до той поры, пока в нем не включается красный сигнал опасности: «Ты – не единственный!» И тогда начинаются какие‑то не совсем понятные конфликты на ровном месте: только что мирно играли и вот – на тебе! Подрались. Еще недавно помогал брату собирать конструктор, а вошла мама, взяла младшего за руку – и тотчас взрыв ненависти. Откуда? Зачем? А «оттуда» и «затем» – древний инстинкт взрывается сиреной: «Берегись! Его (ее) больше любят!» Это обозначает: нам угрожает опасность погибнуть. В древние‑древние времена так и было. Сегодня ребенок тоже гибнет, но чаще не физически, а психологически, эмоционально и душевно – от недостатка родительской любви. Или – что еще страшнее – от ее полного отсутствия.

Как распознать подобные конфликты? Признаков много. Назову некоторые из них.

– Дети мирно играли, но когда вы вмешались и выделили кого‑то из них (вольно или невольно, по делу или так, от полноты чувств – не так важно), второй ребенок начинает скандалить.

– Видимая причина конфликта несоразмерна с результатом, то есть из‑за мелкой придирки начинается великое сражение – верный признак, что настоящая причина в другом.

– Прямые либо косвенные упреки родителю в том, что его – ребенка – любят меньше, чем другого брата или сестру.

– Один из детей демонстрирует вам знаки внимания: лезет на колени, обнимает за шею, прижимается к вам на глазах второго. Причем «ласковый теленок» в данный момент больше следит за реакцией своего братца (сестры), нежели за вашей. Верный признак приближающегося скандала.

Остальные приметы вы, думаю, без труда допишете сами. Я же лучше подскажу способ, помогающий утихомирить бурю. Способ простой и вовсе не оригинальный, и, я думаю, вы уже догадались. Верно. Нужно просто показать, что вы любите маленького скандалиста. Но для начала неплохо было бы разогнать «воинов» по разным комнатам. Спросите, зачем? А вам нужны новые скандалы, но с противоположной стороны? Вот то‑то.

Борьба за родительское внимание по симптомам похожа на предыдущий случай. Некоторое время меня одолевали сомнения: а нужно ли вообще выделять именно борьбу за внимание? Может, это просто разновидность ревности? Возможно. Но некоторые отличия все же есть. Конечно, любовь – это тоже внимание, а вот внимание может быть и безо всякой любви. Но внимание ребенку необходимо не меньше. Младший нуждается в элементарном уходе, более старшие – в подсказке и поддержке. Есть еще одна разновидность внимания – это забота, и она необходима детям в любом возрасте.

Эквивалент внимания найти проще, чем эквивалент любви. Это – обычное время, проводимое с ребенком: чем больше времени мы уделяем ему, тем больше проявляем внимания. С любовью все не так однозначно. Иногда минута‑две, проведенная Только с Ним, Только для Него, стоит больше, чем часы совместного времяпрепровождения.

А вот симптомы конфликтов, основанных на недостатке внимания родителей, очень похожи на предыдущие. И не случайно. Дело в том, что зачастую для ребенка понятия «любовь» и «внимание» – это практически синонимы. Естественно, если мама взяла с собой ее, но не взяла меня, значит, ее она больше любит. Не так ли?

Способ борьбы с такими конфликтами не оригинален – это восполнение недостатка во внимании. Однако следует запомнить одно правило: недостаток внимания может заполнить и другой родитель, а вот недостаток любви – нет. То есть если ребенок ждет ласки именно от матери, то отец здесь не помощник. А вот памперсы поменять может каждый…

Отдельная категория войн – это войны за территорию и имущество. Отношение ребенка к своей личной территории и к своим вещам трепетное. Ребенок совсем по‑иному воспринимает подобные понятия. Что такое для ребенка свое место, своя территория? Это вещественное доказательство его (ребенка) существования, это островок безопасности и уверенности в себе, это часть самого ребенка. Любое покушение на личную территорию (а это может быть кроватка, стульчик, угол в комнате, где он обычно играет, место за столом и т. п.) ребенок воспринимает как покушение на его право жить в данной семье, то есть как покушение на свое существование. Именно поэтому нередко наблюдаются совершенно неадекватные с точки зрения взрослого реакции на шутливые попытки взрослых сесть на детский стульчик, занять его место за столом или поваляться на его кроватке. Если со стороны родителей подобные действия иногда проходят без всякой видимой реакции (при условии, что ребенок полностью им доверяет), то реакция на те же действия со стороны посторонних людей (особенно других детей‑сверстников) может оказаться очень бурной. Как же! Его – законного члена семьи – свергают! Его место забирают! Если на его кроватке сидит кто‑то другой, тогда куда же податься ему? Такие вопросы для ребенка – насущная проблема.

Похожее положение складывается и с личными вещами ребенка. Каждая новая игрушка, одежка или другая вещица увеличивают его личное пространство, отмечают на карте жизни знаки его существования. Именно поэтому ребенок крепко привязывается к вещам, одушевляет их. Любимые игрушки – это действительно часть личности для ребенка, и далеко не каждый взрослый способен это понять. Но знать о таком свойстве нужно обязательно.

Если учитывать сказанное, становятся понятными многие «сражения» между детьми за сущие глупости: сестра села на кроватку брата, брат взял утенка сестры, сестры не могут поделить место за столом или братья подрались из‑за совершенно одинаковых машинок. Ведь причина – лишь символ важнейшей проблемы: расширения своей личной территории, закрепления своего права на существование в этом мире. Задача ребенка в многодетной семье (я имею в виду семью, где больше одного ребенка) – буквально отвоевать свое место за столом, свою постель, свой угол и, по возможности, вытеснить конкурентов из ареала своего проживания. Вероятно, кого‑то коробит от применения выражений, описывающих существование животного мира, в отношении человека, но, увы, человек – биологическое создание. Мы не так далеко отошли от братьев наших меньших, как нам кажется, и многие наши действия обусловливаются, как ни грустно это признавать, биологическими инстинктами и потребностями. Особенно ярко это проявляется в детях.

Что же с этим делать? Я не вижу иного способа, кроме как прививать ребенку здоровое чувство собственности и, естественно, учить разделять «свое» и «чужое» (даже если это «чужое» – имущество родного брата или сестры). То есть четко и твердо разделить, что «это – твоя кроватка, а эта кроватка – брата, и без его разрешения ты не можешь там хозяйничать». Так же вполне можно поступить и с игрушками, и с остальными вещами. Со своей вещью ребенок пусть делает, что хочет, с вещами брата или сестры – только с его (ее) разрешения. Однако! Если имущественные разногласия между детьми минимальны или их вовсе нет (бывает и такое!), искусственно навязывать имущественное разделение не следует. Как говорится, не буди лихо, пока тихо…

Конечно, в одной главе, пусть даже и большой, нельзя рассмотреть все проблемы, возникающие у родителей, которые имеют счастье воспитывать нескольких детей. Да и в отдельной книге всего не учтешь. И, видимо, не нужно учитывать все. Мы же – живые творческие люди, мы все равно будем действовать так, как умеем и как считаем нужным. Но тот, кто знает, вооружен и подготовлен. Так что удачи нам, родителям, в нелегком деле воспитания. Она нам понадобится…

Глава 9

У нас секса нет! Или О том, что не обсуждают с родителями…

Любовь в период созревания не является чем‑то новым.

Одни влюбляются еще детьми, другие еще в детском

возрасте издеваются над любовью.

– Она твоя милка? Она тебе уже показала?

И мальчик, желая убедить, что у него нет милки,

подставляет ей ногу или больно дергает за косу.

Выбивая из головы преждевременную любовь,

не вбиваем ли мы тем самым преждевременный разврат?

Януш Корчак. Право ребенка на уважение

Людмила была девочкой незаметной. Вряд ли кто‑нибудь назвал бы ее красавицей, но и непривлекательной она не была – простая девчонка, каких много. Не супермодель, но и не страхолюдина какая‑то. Особенно старалась не выделяться, в то же время и синим чулком ее никто не считал. В общем, ничего примечательного. Училась Людка в девятом классе, вполне согласно своему пятнадцатилетнему возрасту. Опять‑таки училась средненько: отличные оценки посещали ее дневник нечасто, все больше «хорошо» да «удовлетворительно». Но и в двоечники не съезжала.

Дома было примерно то же: матери, которая растила ее без отца, не перечила, в делах помогала. Взаимопонимание… Да кто его знает. Как и у всех: что‑то рассказывала, что‑то – нет. Мать на свою Людку не жаловалась: дочка как дочка. Может, и не ангел, но и не такая, как бывают некоторые… В одном мама была уверена: от чего от чего, а от того, что ее Люда «принесет в подоле», она застрахована точно. По мальчишкам Людмила не шастала, да мальчики на нее особенно и не заглядывались. Среди своих подруг считалась скромницей. Хотя компаний никогда не избегала. В общем, в этом отношении сердце матери было спокойно. Да ее Людка до свадьбы в девицах ходить будет. С ее‑то данными да фигурой. Вона, и толстовата как‑то стала – совсем за собой не следит. Кто же на такую позарится? Теперь парни все больше на худеньких засматриваются…

Вот то‑то и оно, что засматриваются. Зато не каждый парень решится предложить недоступной красавице доступную любовь. Да и самооценка у красивой девушки повыше. Куда спешить, если ухажеров – пруд пруди? А вот такие серые мышки… Как реагируют они на внимание противоположного пола?

А Люда действительно полнела. Причем как‑то слишком быстро и неравномерно: ноги и грудь оставались теми же, а вот живот… Живот жил какой‑то своей жизнью. Он увеличивался в размерах непропорционально другим частям тела. И вскоре невинные и не очень шутки в адрес Людкиной фигуры сменились подозрениями… А потом – открытием: Людка беременна!

Для матери это было громом среди ясного неба. Да и для соседей, и учителей. Кто‑кто, но Людка… Как такое могло получиться? Нет, конечно, есть девочки, о которых всякое можно подумать… Но Люда?

Тем не менее эта шокирующая новость оказалась правдой. Нужно сказать, что окружающие повели себя достойно: всякое бывает. Люду не стыдили ее положением, наоборот – старались как‑то поддержать. Действительно, что уж теперь делать… Раз так получилось. А и правда, почему получилось так?

Тем, кто имеет счастье воспитывать сына либо дочь подросткового возраста, наверняка приходила в голову мысль: а не пора ли ему (ей) знать правду о том, что детей, собственно, приносит не аист и их даже не выращивают в капусте. Конечно‑конечно, есть еще улица и школа, однако стоит ли на них полагаться? А может быть, вовсе не стоит ничего говорить и ни о чем рассказывать? Росли же раньше как‑то без «этого», и ничего: детей своих рожали, и не по одному‑два, как теперь…

Тут не удержусь, чтобы не пересказать историю, которую я вычитал в одной газете. Одна китайская пара (для тех, кто не в курсе – в Китае по сей день строят коммунизм с человеческим лицом, при всех его прелестях и показном целомудрии) пять лет не могла завести детей. В конечном итоге обратились к врачу. Было проведено обследование. Врач развел руками: все в порядке, причем у обоих. Начал интересоваться, мол, как они спят… Отвечают: как все. Ложимся в кровать, целуем друг друга на ночь (в кино видели) и… И ничего! Засыпают… А им мама‑папа ничего больше не рассказывали!

Вот такая забавная история. Нет‑нет, это вовсе не намек: мол, давайте, папы и мамы, просвещайте свое чадо с младых ногтей в вопросах, в которых еще наши родители начинали ориентироваться разве что после свадьбы… А вот православная церковь вовсе запрещает всяческие уроки семейной жизни, считая (и не без оснований), что это – путь разврата и разложения. С другой стороны, европейцы и американцы уже презервативы детям в школьные портфели подкладывают. От того же греха подальше… Кто прав? На кого ориентироваться?

Однозначный ответ дать нельзя. У обеих сторон есть весьма веские аргументы в свою пользу. Сторонники полового просвещения, как правило, приводят такие доводы.

1. Подросток все равно доберется до интересующей его темы, поэтому скрыть что‑то просто не получится.

2. Лучше он узнает об «этом» от папы или мамы, чем наберется сомнительных и зачастую похабных сведений на улице.

3. Нынешние дети рано взрослеют, поэтому если раньше можно было молчать до самого совершеннолетия, ибо тема секса никого не интересовала, то теперь уже к одиннадцати годам подросток проявляет к ней интерес, который нужно удовлетворять.

4. Если вовремя не предупредить и не рассказать о мерах безопасности, есть реальная возможность раньше времени стать бабушкой (или дедушкой).

Дата добавления: 2015-06-04