Никто никогда не находил Бога. Когда человек готов, Бог находит его

15 декабря 1975г., Пуна

Евангелие от Матфея, глава 21

12. И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей.

13. И говорил им: написано, -дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников.

23. И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть?

24. Иисус сказал им в ответ...

28....У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем.

29. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел.

30. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел.

31. Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый. Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.

45. И слышав притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит.

46. И старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за пророка.

Все революции потерпели неудачу. И когда я говорю «все», я имею в виду все. Само понятие революции оказалось абсолютно бесполезным, оказалось миражом. Революция означает организованный бунт, организованный мятеж. Но вы не можете организовать бунт — это невозможно, — потому что в самой этой организации бунт умирает. Организация против бунта; все революции терпят неудачу, потому что они стараются быть успешными. Для того, чтобы быть успешными, они должны быть организованными. В тот момент, когда они становятся организованными, они становятся другим учреждением. Они могут быть против всяких учреждений, и все же они имеют свое собственное учреждение. Они не могут не быть учреждением — это невозможно. Организуйте революцию — и вы убили ее. Организованная революция уже мертва.

Бунт не может быть организованным, бунт — это нечто индивидуальное. Он исходит из подлинности одиночного существа; он исходит из подлинности сердца одиночного существа. Революция является политикой, бунт является религией. Революция — это социальное явление; бунт — это нечто медитативное. Эти различия нужно понять. Это очень важно. Если вы упускаете это, то вы упускаете значение самой жизни Иисуса, потому что он бунтовщик, а не революционер. И Будда не является революционером, и Лао-цзы. Ману является революционером, Маркс является революционером, Мао является революционером, но не Иисус, не Кришна, не Будда. Они бунтовщики.

Революция — это планирование. Революция думает о будущем; бунт существует здесь и сейчас. Революция утопична — мечта, нечто в будущем, золотой век, утопия, рай. Бунт должен быть прожит здесь и сейчас. Быть бунтующим означает быть полностью преобразованным.

В революции, в идеологии революции, вы пытаетесь изменить других, вы пытаетесь изменить все окружающее. В бунте вы изменяете самого себя, а окружающее изменяется само собой, потому что меняется ваше видение. Изменяются глаза, которыми вы видите.

Бунт является самопроизвольным. Он не имеет никакого отношения к какой-либо идеологии. Бунт является неидеологическим. Бунт подобен любви; вы не думаете о нем, вы не можете думать о нем. Либо вы живете им, либо вы не живете им; он либо есть, либо его нет. Бунт случается. Если вы готовы, вы начинаете жить совершенно другой жизнью: жизнью подлинной, жизнью внутренней, жизнью Бога — или как там вы еще можете назвать ее.

Иисус является бунтовщиком, но даже его последователи неправильно понимали его — они думали, что он был революционером, они думали, что они организованы. Затем Христос исчез, и осталось христианство. Христианство — это труп, труп Христа.

Христианство — это то же самое учреждение, против которого бунтовал Иисус. Христианство принадлежит тем же самым священнослужителям, которые распяли Иисуса. Теперь храм изменил местоположение. Он теперь не в Иерусалиме, он в Ватикане; но это тот же самый храм. Изменились меняльщики денег, но сам обмен денег остался. Этим учреждением теперь владеют другие люди, люди с другими именами, но само учреждение то же самое. Если Иисус вернется и попадет в Ватикан, он снова будет делать то же самое. Он будет бунтовщиком. Бунтовщик просто исходит из естественного хода событий; у него нет какой-то идеи о том, как все должно быть. Он действует согласно своему пониманию; он откликается на ситуацию, и что-то начинает случаться.

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей.

Помните, он не пришел туда с этой идеей. Он не планировал этого, он не думал об этом, иначе он бы организовал это. Для того, чтобы сделать это, он пришел бы сюда с организованной группой людей. Даже его собственные ученики не знали, что должно случиться. Я скажу, что даже сам Иисус не осознавал, что должно случиться. Человек, подобный Иисусу, живет от момента к моменту. Он просто присутствует. Что бы ни происходило, он откликается на это.

Это случилось внезапно. Он вошел в храм и увидел, что храма нет, что это больше не дом молитвы, что люди больше не молятся в нем, что люди не медитируют, что люди полностью забыли назначение этого храма, забыли, зачем он существует, и что этот храм больше не является Божьей обителью. Теперь он был захвачен священнослужителями.

Все священнослужители всегда были против Бога. Они живут именем Бога, но они всегда были против Бога. Они учат молитвам, но все, чему они учат, является фальшивым. Они учат доктринам; они не учат истине, потому что вы можете учить истине только в том случае, если сами живете ею. Другого способа учить истине не существует.

Я слышал прекрасную историю о святом Франциске, еще одном Иисусе. Однажды он сказал своему ученику Лео: «Брат Лео, давай отправимся в город и будем учить и проповедовать людям».

И они отправились в город. Они ходили по улицам города, встречая различных людей, улыбаясь им, разговаривая с ними, — где погладят ребенка, где улыбнутся женщине, где скажут ободряющее слово уставшему путнику. Так продолжалось весь день. Наконец стало темнеть, заходило солнце. Лео спросил: «Учитель, когда же мы начнем проповедовать?»

И Франциск сказал: «А что же мы делали? Мы проповедовали; мы разговаривали с людьми. Они видели нас; они слушали нас. Некоторые из них даже смотрели в наши глаза; некоторые из них поняли, какие сокровища мы несем в наших сердцах. И не существует никакого другого учения; не существует никакого другого проповедования». Святой Франциск сказал: «Бесполезно идти куда-то проповедовать, если мы можем проповедовать во время ходьбы».

Священник не живет тем, что он говорит. Священник все время говорит «о», «о» и «о». И когда храмом завладели священники — он разрушен. Огромный храм Божий в Иерусалиме был разрушен не врагами; он был разрушен священниками. Но так всегда было — истинными врагами являются друзья. Тот, кто претендует на звание защитника, является тем, кто разрушает. И так всегда было, потому что бунт всегда неправильно понимался как революция.

Когда Иисуса не стало, его ученики начали организовываться — они создали учение, доктрину, догму. Тогда более важными стали доктрина и догма; тогда более важным стало будущее. Тогда они стали миссионерами; не людьми, которые жили здесь и сейчас, не людьми, которые были естественны и спонтанны, не людьми, которые любили, но людьми,. которые говорили о любви. И если вы спорите с ними, они готовы сражаться. Они даже готовы идти воевать, чтобы защитить учение о любви.

Случилось так, что один настоящий искатель истины пришел к равви, к священнику — к одному из наиболее известных священников того времени — и сказал: «Пожалуйста, расскажи мне всю Тору, но вкратце. Я буду стоять на одной ноге, а ты должен за это время кончить всю Тору».

Священник очень рассердился и сказал своим ученикам: «Выбросите этого человека из храма. Он, по-видимому, скептик. А это оскорбительно. Он оскорбляет священное писание; он оскорбляет наши традиции».

Затем тот же самый ищущий отправился к мистику и сказал ему то же самое. И вот разница между священником и мистиком,- мистик сказал: «Никаких проблем. Тора, на самом деле, так коротка, что я могу повторить ее тысячу раз, пока ты стоишь на одной ноге. Становись!» Человек встал на одну ногу. Мистик сказал: «Делай другим то, что ты хотел бы, чтобы делали тебе. В этом вся Тора. Все остальное — просто комментарии».

Вы не можете рассердить мистика. Вы не сможете заставить мистика гневаться, потому что он живет любовью. Но священник все время говорит о любви. Если вы спорите, если вы настроены скептически, если вы сомневаетесь, то он гневается — он может даже убить вас, чтобы помочь вам. Он может убить вас, потому что он защищает доктрину любви.

Никакая другая религия не породила такого большого числа войн, как христианство, а все ее проповеди — о любви. Никакая другая религия не породила такого большого числа войн, как ислам, а само слово «ислам» означает мир, покой. Слово «мир» порождает войны. Все христианство основано на одном слове «любовь», но конечным результатом являются крестоносцы, войны, убийства.

Почему так получается? Раз религия становится догмой, то так и должно быть. Раз бунт превращается в революцию, в нечто организованное, то это должно случиться. Бунт является индивидуальным, чистым, девственным; он идет от сердца; это не доктрина.

Однажды ко мне пришел человек и сказал: «Мне хотелось бы иметь ваши убеждения. Тогда я жил бы жизнью, подобной вашей». И он повторил это: «Я хотел бы иметь ваши убеждения; тогда я жил бы жизнью, подобной вашей».

Я сказал ему: «Пожалуйста, начните жить жизнью, подобной моей. Скоро у вас будут и убеждения».

Обратное неверно — вы не можете иметь сначала убеждения, а потом жить. Жизнь является первичной, основной; убеждения — это только тень.

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы, меновщиков и скамьи продающих голубей.

И говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется...

Неизмеримо прекрасные слова — он говорит: «...дом Мой». Когда вы глубоко центрированы в самом себе, вы больше не человек; вы становитесь богом. Вот в чем значение понятия «бог»: центрированное сознание. Нет никакого другого значения. Вы можете стать богом, если вы глубоко укоренены в самом себе, если вы центрированы. Если ваше сознание стало пламенем без какого-либо дыма, то вы являетесь богом.

Когда Иисус говорит: «Написано, — дом Мой домом молитвы наречется», он, в действительности, не цитирует никакое священное писание, он создает священное писание. Он говорит: «Написано...», потому что в противном случае священники не поняли бы. Он цитирует священное писание, но его, в действительности, не беспокоит священное писание; он создает его. Каждое его слово является священным.

...дом Мой домом молитвы наречется; а вы. сделали его вертепом разбойников.

Это больше не дом для молитвы, это больше не храм.

И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть?

Организованная религия всегда спрашивает: «Какой властью?» — как будто сознание само по себе не является достаточной властью; как будто нужна какая-то другая власть; как будто подтверждением должен быть кто-то извне. Но сознание само по себе является властью, и единственной властью — нет никакой другой власти, никакого другого подтверждения. Но когда священник встречает мистика, подобного Иисусу, то и тогда он спрашивает о священном писании — он говорит: «Кто дал тебе эту власть?» Он говорит о законе, о законной власти. Он говорит на языке учреждения: «Кто дал тебе эту власть? — как будто для того, чтобы быть в молитвенном состоянии, нужна какая-то власть; как будто для того, чтобы быть центрированным, человек нуждается в какой-то лицензии; как будто для того, чтобы быть центрированным, человеку нужны какие-то санкции правительства.

Но это то, чем стала организованная религия. В христианстве происходили смехотворные вещи. Они издавали декреты, они издавали постановления, что кто-то стал святым. Само слово «святой» безобразно. Оно происходит от того же корня, что и слово «санкция» (saint — святой, sanction — санкция). Это значит, что церковь выдавала санкцию на то, что некоторый человек теперь является святым, — это признание церкви, как нобелевская премия или правительственная награда. Суд или советники правительства должны решить, как если бы это была университетская ученая степень, что теперь вы доктор философии или доктор литературы. Святость не нуждается ни в каких санкциях, ни в каких разрешениях. Святость сама является санкцией, она сама является внутренней властью.

Если вы только не говорите со своей внутренней властью, то, пожалуйста, помолчите, не произносите ненужных слов, потому что эти слова будут неискренними, ложными. Истинные слова идут из вашего собственного существа; они рождаются из вас, как дитя рождается из матери. Вы должны забеременеть Богом, и тогда рождается слово. Это единственная власть; никакой другой власти не нужно.

И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь?

«Кто дал тебе власть переворачивать столы менял? Кто дал тебе власть менять правила и установления храма?»

И кто Тебе дал такую власть? Иисус, вероятно, смеялся. Он не ответил им, потому что даже это не имеет значения; этот вопрос абсурден.

Я слышал одну историю о Диогене. Его схватили разбойники. А потом они продали его на невольничьем рынке. Он был прекрасный человек; не многие люди столь прекрасны... очень сильное тело. Они выставили его на продажу. Он стоял, улыбаясь, напевая песни, отрешенный от всего того, что происходило вокруг. Потом он увидел человека, молодого человека, очень богатого — его одежда была очень богатой, но он стоял здесь с отсутствующим выражением лица; возможно, он был пьян. Он стоял в толпе, почти сонный, подавленный, печальный; глубокая печаль окружала его. Диоген сказал тому разбойнику, кто схватил его и привел на рынок: «Продай меня тому человеку. Он выглядит так, как будто нуждается в хозяине».

Иисус или Диоген, Будда или Махавира — они имеют свою собственную власть; они являются хозяевами самих себя. О Будде рассказывают, что к нему пришел великий ученый и сказал: «Сэр, ничего из того, что вы говорите, не написано в Ведах».

Будда сказал: «Тогда запишите это в Веды».

Ученый был несколько озадачен. Он не мог поверить, что кто-то мог сказать такое — «Запишите это!» Человек сказал: «Сэр, и не только это — иногда вы даже противоречите Ведам. Вы все время говорите о чем-то, что противоречит Ведам».

Будда сказал: «Так исправьте Веды. Потому что, когда я здесь, когда Веды живут здесь, то мертвые Веды должны быть исправлены в соответствии со мной».

Будда не должен следовать Ведам; Веды должны следовать ему, — потому что они были созданы буддами, другими центрированными существами. Откуда у них их власть? Если вы спрашиваете Иисуса: «Откуда твоя власть?», то, поскольку вы спрашиваете: «Дал ли тебе Моисей соответствующий документ?», то вы и у Моисея спросите, кто дал ему такую власть. А если Моисей мог получить ее непосредственно от Бога, то почему Иисус не мог получить ее таким же образом?

Вы, по-видимому, слышали прекрасную историю о том, как Моисей встретился с Богом. Он шел по горе Хорив и вдруг услышал, как Бог зовет его из тернового куста. Он испугался. Он задрожал, а Бог сказал: «Не бойся. Это я. Не бойся. Но сними обувь, потому что ты идешь по священной земле». Он сбросил обувь. Он побежал к Богу, который явился в виде горящего пламени, в виде огня на терновом кусте. Он не мог поверить своим глазам, потому что куст был зеленым; на нем был огонь, но он не сгорал..Он спросил: «Кто ты? Это чудо».

И Бог сказал: «Это пустяки — потому что я есть жизнь, я есть созидающая сила. Я не разрушитель, я творец. Поэтому даже в том случае, когда здесь мой огонь, куст не горит. Я не могу сжигать; я могу только исцелять. Я не могу ранить; я могу только исцелять».

Когда Моисей возвращался с данными ему откровениями Божьими, он боялся, потому что его люди должны были спросить: «Какой властью? Откуда ты принес эти десять заповедей? Кто ты такой, чтобы навязывать эти десять заповедей на наши головы? Какова твоя власть?»

Моисей был несколько более законным, чем Иисус. Сам Иисус говорил: «Моисей дал вам закон; я принес вам любовь». Любовь имеет в себе что-то, что всегда вне закона. И если ваша любовь законна, это не любовь. «Моисей дал вам закон. Я даю вам любовь. Моисей дал вам заповеди, внешнюю мораль; я даю вам внутренний источник любой морали», — говорит Иисус.

Моисей с большим почтением относился к закону. Он сказал: «Люди спросят: "От кого ты принес эти заповеди?"»

И знаете, что сказал Бог? Бог сказал: * Скажи им, что это от меня».

Моисей спросил: «Кто ты, как тебя зовут? Они спросят твое имя».

И Бог сказал: «Скажи им, что я есть Сущий».

Что это означает: «Я есть Сущий»? Это означает: «Я не говорю извне, я говорю изнутри. Я есть ваша глубочайшая сущность. Я есть ваше глубочайшее "я". Когда ваше поверхностное "я" исчезает, вы приходите к познанию меня внутри вас». Вся власть идет изнутри. И они спросили Иисуса: Какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть? Иисус не ответил. Неоднократно нам кажется, что Иисус попадает в беду именно потому, что не отвечает на вопросы. Но есть вопросы, на которые невозможно ответить. В последний день его жизни Понтий Пилат спросил его: «Что есть истина?» — и он остался безмолвным, потому что безмолвие есть истина и истина есть безмолвие. Но генерал-губернатор не мог понять этого.

Генерал-губернаторы почти всегда глуповатые люди, иначе отчего бы им быть генерал-губернаторами? Политики почти всегда бывают заурядными людьми, иначе почему бы им растрачивать свои жизни на политику? В жизни так много всего другого, а они растрачивают свои жизни просто на конкурентную борьбу, они все в ловушке эго.

Если бы Иисус сказал что-нибудь, Пилат мог бы понять это, он мог бы хотя бы подумать, что он понял, но Иисус промолчал. Пилат не понял этого. Он, должно быть, подумал: «Этот человек оскорбляет меня тем, что не отвечает».

Священник спросил его: какою властью Ты это делаешь? Кто дал тебе эту власть? И здесь Иисус промолчал. Ибо есть вопросы, на которые невозможно ответить.

Он есть своя собственная власть. И это содержится и в его откровении: каждый должен быть своей собственной властью. Будьте своей властью, будьте властью в самом себе. Вы здесь не для того, чтобы следовать за кем-то; вы здесь, чтобы быть самим собой. Ваша жизнь — ваша; ваша любовь — ваша; внутреннее ядро вашего существа и есть ваша власть над всем, что вы делаете. И пока вы не станете властью в самом себе, вы будете блуждать в темноте; вы будете следовать то за тем, то за этим. Вы будете следовать за тенями, и вы никогда не будете удовлетворены этим.

Иисус ничего не говорит. Более того, он рассказывает им притчу. Он — один из величайших рассказчиков.

Иисус сказал им. в ответ...

...У одного человека было два сына; и он,

подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня

работай в винограднике моем.

Но он сказал в ответ: не хочу; а после,

раскаявшись, пошел.

Он сказал «нет», но впоследствии раскаялся и пошел, то есть в действительности сказал «да». Он сказал «нет» своим умом, но он сказал «да» благодаря своей целостности.

И подойдя к другому, он сказал то же. Этот оказал в ответ: иду, государь, и не пошел.

Он сказал «да» умом, но «нет» — всей своей целостностью.

Который из двух исполнил волю отца? -спросил Иисус. Кто исполнил волю своего отца — тот, кто сказал «нет», но преобразовал свое «нет» в «да», или тот, кто сказал «да», но чье «да» было слишком слабым, чье «да» было всего лишь вежливым способом сказать «нет»? Кто последовал приказанию отца? Кто подчинился ему?

Который из двух исполнил волю отца? -спросил Иисус.

Говорят Ему: первый. Иисус говорит им:

истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.

Потому что вы сказали «да», но сделали «нет». Ваше «да» является просто словесным, просто поверхностным -оно не идет от сердца.

Почему Иисус ответил им таким образом? Он ничего не сказал о том, откуда идет его власть, но, некоторым образом, он сказал все. Он сказал: «Поскольку я сказал "да" своему Богу тотально, целостно, то отсюда и моя власть: потому что я подчинился ему, поскольку я отдал себя ему».

Он не говорит то, что лежит на поверхности, но в глубине он отстаивает свою власть.

Кто выполнил волю отца своего — тот, кто сказал «да» и не собрался исполнить это? Это то, что всегда делалось священнослужителями, учеными и пандитами — людьми учений и знаний.

Я слышал одну древнюю индийскую историю. У одного мудреца был попугай, и мудрец обычно говорил каждому:

«Избегайте капканов. Не сидите на капкане». Конечно же, он имел в виду майю, иллюзию мира, ловушку алчности, ловушку собственничества, ловушку гнева и насилия. Так что обычно он говорил своим ученикам: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане».

Постепенно и попугай выучил эти слова. Поэтому всякий раз, когда мудрец произносил их, попугай повторял их, причем даже громче, чем мудрец. Попугай говорил: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане!» И все получали удовольствие от этого.

Однажды, по ошибке, клетка с попугаем осталась открытой и он вылетел из нее. Все очень любили попугая, поэтому мудрец и все его ученики разбрелись по лесу в поисках его. Когда они забрались глубоко в лес, они услышали слова попугая: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане». Они были очень счастливы, что он здесь. Следуя направлению его голоса, они пошли в ту сторону. И что же они увидели? Они не могли поверить этому: он сидел на капкане. Он попался в капкан — сидя на капкане, он продолжал повторять: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане».

Это и происходит со всеми теми людьми, кто живет головой. Что бы они ни говорили, в жизни они поступают наоборот. Они не живут тем, о чем говорят; они просто все время что-то повторяют, как попугай. Они становятся великими учеными: они все знают о Боге, но ни в малейшей степени не ощутили, что есть Бог. Их жизнь остается незатронутой. Их знания находятся в своем особом мире; это некоторый склад в памяти. Их сердца остаются такими же невежественными, как и ранее. Они много знают, но они ничего не знают. Им кажется, что они знают много, но их невежество огромно.

Я читал биографию одного китайского мистика, бывшего библиотекарем китайского императора. Однажды кто-то задал ему несколько вопросов, и, конечно же, он ожидал, что библиотекарь должен знать все ответы. Он был здесь именно для того, чтобы все читать и изучать для короля, чтобы всякий раз, когда король хотел что-то знать, он мог бы спросить у библиотекаря.

Но этот библиотекарь имел дурную привычку отвечать почти на все вопросы: «Я не знаю». Поэтому, когда один министр императора задал очень важный вопрос, на который требовался ответ, и библиотекарь ответил: «Не знаю», министр был очень разгневан. Он сказал: «Король платит тебе за это; ты должен знать это».

Библиотекарь сказал: «Король платит мне за мои знания. Если король готов платить и за мое невежество... Он платит мне за то, что я знаю, но если он начнет платить мне за то, чего я не знаю, то не хватит всех его сокровищ. Я знаю очень немногое. Я, фактически, знаю только одно, и это одно — я сам. Я притворяюсь, что знаю все остальное. Я могу собирать информацию, но все это не знание».

Если вы все время собираете информацию, то это случится — вы все время будете говорить «да» в голове и все время говорить «нет» в жизни. Вы превратитесь в раздвоенную, расщепленную личность. Ваша голова будет идти на север; ваше сердце будет идти на юг, и вы всегда будете в постоянном напряжении войны.

Это и происходит. Вы знаете все о любви, но любили ли вы? Вы знаете все о молитве, но молились ли вы? Вы знаете все о красоте, но видели ли вы красоту, теряли ли вы себя в каком-либо прекрасном явлении? Были ли вы хотя бы мгновение настолько тотальны, что голова и сердце избавились от этого постоянного напряжения войны? Был ли когда-либо такой момент, чтобы вы были настолько тотальны, что вас не было? Если этого не случалось, то вы можете все время говорить «да», но это не много значит — может быть, всего лишь вежливость.

Так называемые религиозные люди этого мира подобны второму сыну, который сказал: «Я пойду, сэр» — и не пошел. Даже атеист лучше, потому что он говорит «нет». Он, по крайней мере, искренен, он, по крайней мере, говорит то, что чувствует. Он искренен; он говорит: «Нет, я не иду». Человек искренний рано или поздно становится осознающим. Он наполнится раскаянием относительно этого «нет»; он раскается.

Запомните это: мир нерелигиозен из-за так называемых религиозных людей. Было бы лучше, если бы вас никогда не учили религии. Было бы лучше, если бы вы не были обусловлены быть религиозным, потому что все обуславлива-ния могут породить лишь вежливое «я», но не трансформацию, не мутацию. Лучше сказать «нет» — потому что если вы говорите «нет» и ваше «нет» является истинным, подлинным и честным, то рано или поздно вы должны будете сказать «да».

Почему? Потому что никто не может жить в «нет». Это необходимо понять — это одна из самых фундаментальных вещей. Никто не может жить в «нет». «Нет» является отрицательным. Вы не можете жить в отрицательности; вы можете жить только в положительности. Жить в «нет» все равно, что жить в смерти. «Нет» является абсолютно бедным понятием; в нем ничего нет; оно бессильно. Оно является отсутствием; оно подобно темноте. Оно является пустым. Говорить «нет» означает оставаться нищим; говорить «да» означает быть императором.

Никто не может жить в «нет», но если вы сказали фальшивое «да», вы можете думать, что живете, потому что вы говорите, что сказали «да». Это фальшивое «да» может обмануть вас. Истинное «нет» лучше, чем фальшивое «да», потому что фальшивое «да» становится маской.

Если, например, вы не любите кого-то, не говорите, что любите. Лучше говорить, что вы не любите; лучше принять с глубоким смирением, что вы неспособны любить; тогда остается возможность, что однажды любовь возникнет, потому что никто не в состоянии жить без любви. Но если вы все время говорите, что любите, а на самом деле не любите, то вы можете напрасно растратить всю вашу жизнь. Это вежливое «да», это фальшивое «да», эта фальшивая любовь, эта нечестная любовь, эта позиция неискренности — все это может стать чем-то вроде облака, за которым вы все время прячетесь. Но вы напрасно тратит^свою жизнь. Пока вы не скажете тотальное «да» жизни, вы не проживете ее на максимуме. Тогда вы будете жить на минимуме.

Говорите «да» — и это то, что я называю быть религиозным. «Нет» является первым шагом, «да» является вторым шагом. Никто не может избежать первого шага, не может избежать того, чтобы говорить «нет». Если вы избегаете этого, то второй шаг будет фальшивым, потому что истинное «да» возникает только после истинного «нет».

Тот, кто действительно был атеистом, может стать теистом. Тот, кто отрицал и сомневался, может достигнуть веры и доверия. Тот, кто верил с самого начала, никогда не достигнет доверия. Его вера будет препятствием для этого. Он не может собраться с мужеством и сказать «нет», поэтому он говорит «да». Но если у вас нет мужества сказать «нет», то откуда у вас появится мужество сказать «да»? Ваше «да» будет мертвым.

Эта притча действительно прекрасна; она несет в себе много скрытого смысла и значения.

...У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын.' пойди сегодня работай в винограднике моем.

Но он сказал в ответ: не хочу... искренний человек, а искренность всегда окупается...а после, раскаявшись, пошел.

Я говорю вам, что даже грешники — это то, что говорит Иисус, даже блудницы и мытари, даже грешники — могут достичь Бога, потому что на протяжении всей своей жизни они говорили «нет», но никто не может вечно говорить «нет». Однажды вы насытитесь своим «нет», потому что вы живете пустой жизнью; однажды вы расторгнете брак со своим говорением «нет» и обручитесь с говорением «да»; вы станете говорить «да», вы станете религиозным.

Когда-нибудь вы должны будете отбросить свое сомнение, потому что сомнение есть болезнь. Но никто не может оставаться больным навсегда; никто не захочет оставаться больным навсегда. В человеке существует сильное естественное стремление быть здоровым и цельным; имеется сильное стремление быть доверяющим; имеется сильное стремление говорить «да». Наблюдали ли вы? Всякий раз, когда вы говорите «да», в вас немедленно взрывается какое-то чувство свободы; всякий раз, когда вы говорите «нет», вы съеживаетесь, сжимаетесь. Всякий раз, когда вы говорите «нет», вы остаетесь один, вы отрезаете себя от мира. Всякий раз, когда вы говорите «да», от вас к Существованию немедленно простирается мост. Говорите «да» — и вы связаны с миром, с Существованием. Говорите «нет» — и вы отрезаны, не связаны ни с чем. •

Ненавидьте «нет»; любите «да». Деньги — это «нет»; молитва — это «да». Люди, которые сомневаются, которые являются скептиками, все время накапливают деньги, потому что они не могут доверять жизни. Они чувствуют себя с жизнью настолько небезопасно, что они находят чувство безопасности в деньгах, в чем-то мертвом. Люди, которые любят, и любят сильно, в избытке, тотально, люди, которые говорят «да» жизни во всех ее проявлениях, люди, которые всегда готовы сказать «да», не накапливают деньги. В этом нет необходимости. Жизнь — это такая безопасность. В величайшей ее небезопасности содержится безопасность.

В глубочайшем вызове жизни содержится любовь; в максимальных ее трудностях содержится рост. Раз вы говорите «да», вы в состоянии всеприятия, вы стали религиозным.

Который из двух исполнил волю отца? Даже священники должны были сказать: «Первый». Но они до сих пор не осознавали, что эта притча о них. В этом и прелесть притчи: вы осознаете ее смысл только тогда, когда она проникает в ваше сердце. В этом красота притчи: с самого начала вы не принимаете защитную позицию. Вы просто слушаете историю, ничего не понимая... и как-то косвенно что-то проникает в вашу душу подобно стреле.

Притча подобна стреле, которая вначале кажется цветком. Вы не отталкиваете ее, не сопротивляетесь ей, потому что вы всего лишь слушаете историю. Вы не сражаетесь с ней, вы не защищаетесь от нее. Вы не бдительны; вы расслаблены.

Священники слушали притчу. Они даже ответили.

Говорят Ему: первый. Иисус говорит им:

истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.

...Вперед вас: вперед священнослужителей, пандитов, раввинов, моралистов, пуритан, так называемых добрых парней. Но они «так называемые»: никакого добра от них и не видно. Все в них вынужденное, культивированное; это просто дисциплина. Это делает их уважаемыми людьми, это углубляет их эго.

Понаблюдайте: всякий раз, когда вы говорите «нет», вы ощущаете, что ваше эго становится сильнее. Вот почему люди так много говорят «нет» — потому что всякий раз, когда вы говорите «нет», вы ощущаете себя сильной личностью.

Иногда я наблюдаю людей, которые говорят «нет» даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости. Маленький ребенок спрашивает мать: «Можно мне выйти поиграть?» И она немедленно отвечает: «Нет!» Он ничего не требует -только немного солнечного света; он хочет побыть с цветами, погоняться за бабочками. Он не просит многого; это ничего не стоит. Солнце уже на небе, оно свободно; бабочки ждут его, потому что если никто не бегает за ними, они не чувствуют себя хорошо; цветы уже на месте — кто-то должен подойти и понюхать их; им хотелось бы поделиться своим счастьем с кем-то другим.

И ребенок просит: «Можно мне выйти из дому?» А мать говорит: «Нет». Мать даже на секунду не задумалась. «Нет» выходит легко, как будто оно всегда наготове. Вы говорите что угодно, и она отвечает «нет». Она хорошо знает, что ребенок все-таки выйдет из дому, потому что он будет настаивать снова и снова; он попросит два, три раза, и на четвертый раз она скажет: «Ладно, иди. Только не приставай ко мне больше». И она знает это, и ребенок знает это, но все же первой реакцией является «нет». «Да» не кажется таким легким.

Слуга просит уплатить ему его жалованье. Вы можете выплатить ему его жалованье прямо сейчас, но вы говорите: «Завтра». «Нет» выходит легко, «да» кажется очень трудным. И всякий раз, когда вы говорите «да», вы чувствуете себя так, как если бы вы что-то потеряли или как если бы вы были в беспомощном состоянии.

Пойдите на железнодорожную станцию. Попросите билет, когда кассир сидит и ничего не делает. Он начнет просматривать свои книги. Он скажет: «Нет. Кто вы такой?» Ему хочется чувствовать, что он тоже важная птица. Он может дать вам билет прямо сейчас, но кто тогда скажет «нет»?

Посмотрите на полицейского, стоящего на перекрестке, — «нет» написано на его лице. Посмотрите на лица людей: по ним можно судить, кто из них религиозен, а кто — нет. Если лицо говорит «нет», то он нерелигиозен, хотя он и может в это время молиться в храме. Если лицо говорит «да», приветливое «да», то этот человек религиозен. Он может и не ходить в храм — это не имеет значения.

«Да» должно быть заработано; человек должен вырасти до него. Это наиболее прекрасное явление, которое когда-либо может случиться с человеком. Но это возможно только в том случае, если вы честны с самого начала. Если вы были честны, говоря «да», если вы были честны, говоря «нет», то только тогда честное «да» может развиться из вас — потому что никто не может жить с отрицательным отношением ко всему. Но вы можете жить с фальшивым положительным отношением, и ~вы именно так и живете.

Я слышал рассказ об одном хасидском мистике. Его звали равви Мосси. В глазах других он был очень беден. Для самого же себя он был император, очень богатый, бесконечно богатый, но его богатство было внутри его.

Однажды, когда он сидел со своими учениками, к нему подошел нищий и он отдал ему свою последнюю монету. Один ученик запротестовал. И этот протест тоже имел смысл, потому что человек, которому дали монету, был пьяница, который немедленно отправился бы в пивную. Поэтому ученик сказал две вещи: «Во-первых, у вас нечего сегодня есть, а это ваша последняя монета. Теперь весь день и всю ночь вы вынуждены будете голодать. Во-вторых, вы дали свою монету человеку, который не заслуживает ее, — он вор и пьяница. Что вы скажете на это?»

Хасидский мистик Мосси сказал: «Чем я лучше Бога, который дал эту монету мне? Чем я лучше Бога? Если он мог дать ее мне, не заслужившему ее, и не спросил, не являюсь ли я грешником или пьяницей, то кто я такой, чтобы беспокоиться о том, является ли этот человек грешником, вором или пьяницей?»

Это качество действительно религиозного человека — в нем нет желания осуждать других. Фальшивый религиозный человек всегда осуждает других; он, на самом деле, старается быть моралистом именно для того, чтобы осуждать других. Он желает быть уважаемым, он желает быть выше других. Ему всегда хочется казаться больше, чем он есть; ему всегда хочется быть «большим праведником, чем вы». Поэтому, на кого бы он ни смотрел, он осуждает его — вся его мораль есть всего лишь декорация для его эго.

Помните: если ваша мораль является всего лишь декорацией, если ваша молитва и ваша медитация являются всего лишь цветочками, декорирующими ваше эго — чтобы оно выглядело покрасивей, — то вы не религиозны. И Иисус прав...

Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.

Потому что они сказали «нет»; потому что они раскаются, потому что они будут испытывать угрызения совести, потому что они не смогут жить с этим «нет». Никто не может жить с «нет».

Попытайтесь жить с каким-либо «нет» — с гневом, с ненавистью, с ревностью, с одержимостью собственностью — попытайтесь жить с каким-либо «нет». Просто оставайтесь с этим. Не старайтесь изменить это; не прячьте и не подавляйте это — и вы увидите, что не можете жить. А когда вы не можете жить, вы отбрасываете все это и начинаете двигаться по направлению к «да». «Да» есть храм Божий.

И слышав притчи Его, первосвященники и фаршей поняли, что Он о них говорит.

Но тогда было уже слишком поздно — он уже сделал ясной свою точку зрения. И он сделал ясной свою точку зрения не только для раввинов и священников, он сделал ее ясной — даже еще более ясной — для тех, кто стоял вокруг них.

Помните, что обыкновенные люди имеют больше понимания, чем так называемые религиозные люди, потому что обыкновенный человек не имеет никаких вложений в религию. Священник имеет вложения в религию. Он всегда начеку. И люди, подобные Иисусу, могут быть опасными. Если их слышат и их откровения распространяются, то священник исчезает. Храмы останутся, а священники исчезнут. Религия останется, а эксплуатация, осуществляемая именем религии, исчезнет.

Священник всегда боится пророка; священник всегда боится мистика; священник всегда боится действительно религиозного, подлинно религиозного человека.

И старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за пророка.

Теперь не только они поняли притчу, но и люди, которые слушали этот разговор, тоже поняли ее. Смысл ее был совершенно ясен. Теперь трудно будет схватить Иисуса. Они старались любым способом прекратить деятельность Иисуса. Они хотели бросить его в тюрьму, они хотели убить его. Они делали все, что могли, но они всегда боялись человеческих масс, толпы, обыкновенных людей — потому что те были более чувствительными; они могли видеть все более ясно; их глаза не так закрыты облаками, как глаза пандитов и ученых мужей, глаза знатоков.

Они должны были ждать подходящего момента. Они, в конце концов, распяли его, но они должны были ждать подходящего момента. И подходящий момент наступил, и они смогли убедить политические власти, что этот человек не говорит о религии, что этот человек не бунтовщик — что этот человек революционер. Они убедили политические власти: «Этот человек говорит не о царстве Божьем — это только стратегия. Этот человек говорит о царстве на земле. Этот человек пытается вести людей не к Богу; этот человек пытается завладеть властью, завладеть для себя царством на земле. Он против правительства».

Когда они смогли убедить правительство, только тогда... И запомните: между священниками и политическими лидерами всегда существует тайный сговор. Они всегда в сговоре; они всегда помогают друг другу. Всякий раз, когда это нужно политику, его действия освящаются религией, священник приходит на помощь. Он говорит: «Король — это не обыкновенное человеческое существо. Он является воплощением Бога на земле». Он говорит: «Он сделан королем самим Богом. Его власть идет от Бога; он просто представитель Бога на земле».

Вот как священники помогают королям, политической власти, вот как они придают им ауру религиозности и божественности; вот почему короли существуют до сих пор.

И поэтому священник в затруднении перед мистиком, поэтому и король, и священник в затруднении перед мистиком, потому что мистик — бунтовщик. Мистик — это бунт. Само его существо настолько свободно, что ему хотелось бы освободить всех других людей. Его откровением является освобождение, свобода — полная, абсолютная свобода. Король боится — священники помогают. Священник боится — король помогает.

Священники и политическая власть объединились, чтобы убить этого невинного человека, не имеющего никакой власти; или его власть была не от мира сего — его власть была властью кроткого и смиренного человека; его власть была властью осознающего человека. Власть — это не насилие. Его власть является властью любви, он то, что Лао-цзы называет «человеком дао». Он имеет власть, потому что он не наделен властью. Он чрезвычайно высок, потому что живет в наинизшей точке. Он на вершине, потому что живет в темнейшей долине. Он велик, потому что не заявляет о своем величии. Власть человека кроткого, власть человека смиренного, власть человека без эго, власть человека без... тогда в него входит власть Бога. Тогда он становится средством для выражения целого.

И последнее: будьте бдительны, ибо в каждом из вас скрыты три возможности. Вы можете быть священником, если вы говорите фальшивое «да», вы можете быть также ученым мужем, накапливающим знания и информацию. Второе: если вы говорите «нет», но застряли на нем и не продвигаетесь вперед, если вы устроили свою обитель в этом «нет», то вы становитесь атеистом, сомневающимся. Священник упускает истину из-за ложного «да», а вы упускаете истину из-за истинного «нет». Но если бы можно было сделать выбор, то мне хотелось бы, чтобы вы говорили «нет», потому что оно хотя бы является искренним и честным; а при наличии честности имеются некоторые возможности. Будьте атеистом, но не будьте фальшивым религиозным человеком.

Имеется еще и третья возможность: вы говорите искреннее «нет», но не застреваете на нем, не делаете его своей обителью. Хорошо, если вы отдыхаете ночью, а утром слова отправляетесь в путь — потому что нет никакого стремления к самоубийству. Не совершайте самоубийства при помощи этого «нет». Не будьте лицемером с фальшивым «да», не будьте самоубийцей с искренним «нет».

Третье направление является правильным. Говорите искреннее «нет» и продолжайте движение. Это не конец — это только начало, это первый шаг. В вас должно родиться «да». Если вы позволите, оно родится. Если вы все время в движении, все время наблюдаете, экспериментируете, живете, не делаете все фальшивым, а смотрите на все как оно есть, то рано или поздно «да» родится; вы забеременеете этим «да».

Тогда вы станете храмом. Тогда не будет необходимости идти в какой-либо другой храм. Тогда Бог спускается в вас. На самом деле, никто никогда не находил Бога. Когда человек готов, Бог находит его.

Беседа 6

Дата добавления: 2015-06-04