Именной указатель 34 страница

Последующие психоаналитики также уделяли значительное внимание изучению мифов и использованию их материала в своей интерпретационной деятельности в процессе аналитической терапии. В современном психоанализе в центре рассмотрения и переосмысления находятся прежде всего такие мифологические построения, как миф об Эдипе и Нарциссе.

МНЕМИЧЕСКИЙ СЛЕД – отпечаток, отображение события, переживания или их отдельных составляющих в памяти человека.

Представление о мимическом следе было введено З. Фрейдом на раннем этапе становления психоанализа в связи с рассмотрением процессов запоминания и удержания в памяти человека того, что им воспринимается в процессе жизни. В письме берлинскому врачу В. Флиссу (1858–1929) от 6 декабря 1896 г. он провел различие между сознанием и памятью, считая, что они исключают друг друга и что регистрация восприятий происходит в системе бессознательного и предсознательного. При рассмотрении специфики этих систем, а также нормальной и патологической защиты против сохранения в памяти событий, вызвавших неприятные переживания, З. Фрейд использовал понятие «мнемическая регистрация».

В «Толковании сновидений» (1900) основатель психоанализа более подробно остановился на рассмотрении функционирования психического аппарата и восприятиях, оставляющих в нем след, называемый воспоминанием. Он выдвинул предположение, согласно которому первая система (система сознания) психического аппарата «получает восприятия, но не сохраняет их и не обладает, следовательно, памятью», а расположенная за ней вторая система (система бессознательного) превращает мгновенные раздражения первой «в прочные следы воспоминания». Эти прочные следы воспоминания как раз и получили у З. Фрейда название «мнемического следа».

В процессе дальнейшего развития психоанализа З. Фрейд неоднократно обращался к рассмотрению специфики отношений между восприятием и сохранением его мнемического следа, между психическими системами и оставлением в одной из них длительных следов воспринятых возбуждений. Так, в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) он сделал пояснение, согласно которому феномен сознания возникает в системе восприятия на месте длительных следов. В небольшой статье «Заметки о «вечном блокноте» (1925) основатель психоанализа писал о том, что психический аппарат способен в неограниченных размерах к все новым и новым восприятиям и создает вместе с тем «длительные, хотя и не совсем неизменяющиеся, следы воспоминаний». При этом он подчеркнул, что воспринимающая раздражения система «восприятие – сознание» не образует длительных следов и что базис для воспоминания заложен в других, примыкающих к ней системам.

В работе «Очерк о психоанализе» (1940), написанной З. Фрейдом в 1938 г., но опубликованной после его смерти, основатель психоанализа размышлял о бессознательных «мнемических следах» отпечатков ранних травм в бессознательном и их действии в Оно. Следует обратить внимание на то обстоятельство, что в данной работе он выдвинул новое понимание природы мнемического следа. Это новое понимание состояло в соотнесении мнемических следов не только с отпечатками ранних травм, пережитых лично индивидом, но и с архаическим наследством, то есть элементами филогенетического происхождения, присутствующими в психике человека изначально, с рождения. З. Фрейд сделал утверждение, что «архаическое наследство человека включает в себя не только склонности, но и конкретное содержание – мнемические следы опыта предшествующих поколений». Речь шла о наследовании мнемических отпечатков опыта предков в психике человека, о входящих в архаическое наследство воспоминаниях событий прошлого, которые были достаточно важными и часто повторялись.

Одним из таких исторических событий, оставивших мнемический след в психике человека, было, по мнению З. Фрейда, отцеубийство в первобытной орде, повторенное впоследствии в убийстве Моисея и Христа. Комплекс Эдипа и кастрационный комплекс становятся более понятными именно филогенетически, то есть в свете исторической связи с опытом предшествующих поколений. Кроме того, с признанием мнемических отпечатков опыта предшествующих поколений становится понятной также связь между индивидуальной и социальной психологией. Как подчеркивал З. Фрейд, «если мы допустим возможность сохранения этих мнемических отпечатков в архаическом наследстве, то наведем мост над пропастью между индивидуальной и групповой психологией: мы сможем относиться к людям в массе точно так же, как к отдельным невротикам».

При рассмотрении следов воспоминаний З. Фрейд использовал такие термины, как Erinnerungsspur и Erinnerungsrest. При переводе его работ на другие языки данные термины получили такое звучание, которое отразилось на их фонетическом воспроизведении. Английское понятие mnemic-trace по-русски воспроизводится как «мнемический след», французское trace mn?sique – как «след мнесический», а итальянское traccia mnemonica – как «след мнемонический». Отсюда разное написание и звучание на русском языке понятия З. Фрейда, использованного им для характеристики длительного следа воспоминания. Во всяком случае в русскоязычной психоаналитической литературе в различных изданиях используются такие термины, как «мнемический», «мнесический», «мнемонический». Лингвистические тонкости подобного рода следует учесть при подготовке перевода на русский язык полного собрания сочинений З. Фрейда.

МУЖЕСТВЕННОСТЬ-ЖЕНСТВЕННОСТЬ – совокупность характерных признаков, обозначающих принадлежность к конкретному полу.

В психоанализе понятие мужественности-женственности не сводится к описанию анатомических признаков и физиологических особенностей биологического пола. Данная полярность рассматривается прежде всего с точки психосексуального развития ребенка и психологического восприятия им своего пола.

В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) З. Фрейд описал прегенитальную и генитальную сексуальные организации, дающие представление о становлении мужественности-женственности. На первой прегенитальной сексуальной организации, названной им оральной или каннибальной, сексуальная деятельность не отделена от принятия пищи и противоречия в пределах данных влечений еще не дифференцированы. На второй прегенитальной стадии, составляющей садистско-анальную организацию, развивается противоречивость, проходящая через всю сексуальную жизнь. С точки зрения З. Фрейда, эта противоречивость «не может быть названа мужской и женской, а должна называться активной и пассивной». На третьей прегенитальной стадии (фаллической) восприятие ребенком своей телесной организации сопровождается поляризацией фаллического (обладание пенисом) и кастрированного (отсутствие пениса). Только с наступлением половой зрелости, на стадии генитальной сексуальной организации новая сексуальная цель, знаменующая переход от аутоэротизма к поиску другого сексуального объекта, наделяет оба пола различными функциями, а их сексуальное развитие принимает разное направление, образующее полярность мужественности-женственности.

Врожденные мужские и женские свойства заметны в раннем детстве. Однако, как считал З. Фрейд, аутоэротическая деятельность эрогенных зон одинакова у обоих полов и, следовательно, благодаря этому сходству «в детстве отсутствует возможность полового различия, как оно появляется после наступления половой зрелости». Исходя из подобного представления, основатель психоанализа высказал предположение, согласно которому сексуальность маленьких девочек носит мужской характер, а либидо по своей природе обладает мужскими свойствами, независимо от того, встречается ли у мужчины или у женщины, и независимо от своего объекта, будь то мужчина или женщина.

По мере уточнения противопоставления мужественность-женственность З. Фрейд признал, что понятия «мужской» и «женский» являются в науке самыми запутанными и могут быть рассмотрены по меньшей мере в трех направлениях. Во-первых, в психосексуальном значении, то есть в смысле активности и пассивности, что представляется наиболее существенным в психоанализе. Во-вторых, в биологическом значении, когда мужское и женское характеризуются наличием семенных клеток или женских яичек и обусловленных ими функций. В-третьих, в социологическом значении, связанном с различием социальных ролей, которые играют люди в обществе. В конечном счете, как считал основатель психоанализа, «ни в психологическом, ни в биологическом смысле не встречается чистой мужественности или женственности», поскольку у каждой личности в отдельности наблюдается «смесь ее биологических половых признаков с биологическими чертами другого пола и соединение активности и пассивности, все равно зависят эти психические черты от биологических или не зависят». Словом, не отдавая должного бисексуальности, трудно понять фактически наблюдаемые сексуальные проявления мужчины и женщины.

В работе «Три очерка по теории сексуальности» З. Фрейд соотносил мужественность с активностью, а женственность с пассивностью. Дальнейшее развитие теории и практики психоанализа сопровождалось пересмотром данной точки зрения. Так, в «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933) З. Фрейд подчеркнул, что восприятие мужского как активного, а женского как пассивного не является психологическим различием. В области сексуальной жизни человека недостаточно характеризовать мужское поведение активностью, а женское пассивностью. За пределами сексуальности женщины в состоянии развивать большую активность в разных направлениях, а мужчины не могут жить вместе с себе подобными, если у них отсутствует пассивная уступчивость.

Если на начальной стадии развития психоанализа З. Фрейд уделял основное внимание пониманию мужской психологии, то в дальнейшем он специально обратился к рассмотрению женственности. При этом он признал недопустимость недооценки социальных устоев, которые как бы загоняют женщину в ситуацию пассивности. Одновременно он полагал, что «развитие женственности по-прежнему подвергается нарушениям со стороны остаточных явлений предварительного периода мужественности». Часто имеют место регрессии к фиксациям доэдиповских фаз и в некоторых историях жизни дело доходит до неоднократного повторения периодов, в которых преобладает то мужественность, то женственность.

Рассматривая различия между мужественостью и женственностью, основатель психоанализа пришел к следующим предположениям: женственность имеет более высокую степень нарциссизма, которая влияет на выбор ее объекта, так что быть любимой для женщины – более сильная потребность, чем любить; действие зависти к пенису сказывается на физическом тщеславии женщины и высокая оценка ею своих прелестей представляется ей компенсацией за первоначальную сексуальную неполноценность; женщине мало свойственно чувство справедливости, что связано с преобладанием зависти в ее душевной жизни; социальные интересы женщин слабее, а способность к сублимации влечений меньше, чем у мужчин; женщины в возрасте около тридцати лет характеризуются своей психической закостенелостью и неизменяемостью, что становится камнем преткновения в процессе психоаналитического лечения, даже если удается устранить психическое расстройство путем разрешения невротического конфликта.

Высказанные З. Фрейдом предположения относительно специфики женственности вызвали возражение у части психоаналитиков. Так, К. Хорни (1885–1952) выступила с критикой фрейдовского понимания психических особенностей женственности. В работе «Новые пути в психоанализе» (1939) она подчеркнула, что хотя З. Фрейд обратил внимание на недопустимость недооценки влияния социальных устоев на становление женственности, тем не менее на основе своих допущений он не смог увидеть, по ее мнению, всего значения этих факторов, оказывающих воздействие в западной культуре на формирование представлений об ущербности женственности, по сравнению с мужественностью.

В современной психоаналитической литературе признается вклад З. Фрейда в попытку психологического объяснения противопоставления мужественности-женственности. Многие психоаналитики акцентируют внимание на ранних стадиях инфантильного развития ребенка, половой идентичности детей, их полоролевому поведению в обществе, а также самооценке человеком своей мужественности-женственности в контексте существующих культурных норм и социальных стандартов жизни.

МУЖСКОЙ ПРОТЕСТ – одно из понятий индивидуальной психологии А. Адлера, обозначающее стремление ребенка преодолеть чувство неполноценности. Мужской протест является не чем иным, как бессознательным бунтом ребенка против ощущения своей слабости перед другими детьми, родителями и миром в целом. Он олицетворяет собой борьбу ребенка за преодоление своей несамостоятельности и несостоятельности в жизни.

Ощущение собственной слабости воспринимается ребенком в качестве проявления женственности, в то время как борьба против слабости становится выражением мужественности. И мальчики, и девочки реагируют на свою слабость одинаково: ее признание означает действие по-женски, ее неприятие и протест – действие по-мужски.

Покорность перед родителями, зависимость от взрослых, несамостоятельность в мышлении и поведении, бессилие перед окружающим миром – все это может ощущаться ребенком как нечто женское. Стремление к самостоятельности и самоутверждению, проявление непокорности и непослушания, желание быть активным и сильным – таковы проявления своеобразного мужского протеста, к которому прибегают как мальчики, так и девочки.

А. Адлер считал, что умаление значения женственности и идеализация мужественности являются характерными чертами современной культуры, налагающей отпечаток на воспитание детей. Проявление грубой силы ассоциируется с достижением успеха в жизни, выражение слабости – с неудачей и поражением. В культуре, основанной на преобладании подобных ценностей, мужчины более ценимы и уважаемы, чем женщины. В этом отношении мужской протест включает в себя социальную оценку, так как является реакцией на недостаток современной культуры, в рамках которой женщина рассматривается как неполноценное существо.

Чувствуя неудовлетворенность своей ролью в семье и обществе, многие девочки пытаются действовать как мальчики. Во многом их действия могут быть полезными. Однако, считал А. Адлер, они включают в себя также бесполезные тенденции, которые могут представлять опасность для последующего развития ребенка. Так, на основе мужского протеста может сформироваться отвращение к браку или сексуальной роли женщины. По выражению А. Адлера, чувство неудовлетворения, вызванное женской ролью, и стремление перенять пороки мужчин, становятся опасными для жизни женщины.

Идеализация мужественности налагает на мальчика или подрастающего юношу обязанность культивировать свою силу и скрывать слабость. Нередко он стремится не только возвыситься над женщиной, но и стать своего рода суперменом. Он прилагает все свои усилия, чтобы если не быть, то хотя бы казаться сильным и мужественным в глазах окружающих его людей. Это может привести к тому, что он, согласно А. Адлеру, начнет преувеличивать свои собственные силы, и малейший сбой в отношениях с людьми или поражение в жизни будут восприниматься особенно остро, мучительно, болезненно. Страх оказаться не на высоте перед женщиной может привести к психической импотенции (несостоятельности как мужчины).

В классическом психоанализе не использовалось понятие мужского протеста. Правда, З. Фрейд отмечал, что с точки зрения психоаналитического исследования он с самого начала признавал существование и значение мужского протеста. Однако в противоположность А. Адлеру, который в основу мужского протеста положил не сексуальное влечение, а социальную оценку, основатель психоанализа отстаивал нарциссическую (связанную с направленностью сексуального влечения на Я) природу этого протеста и его происхождение из кастрационного комплекса (страх за пенис у мальчика и зависть из-за мужского полового органа у девочки).

З. Фрейд полагал, что зависть к пенису оказывает предопределяющее воздействие на психосексуальное развитие девочки, формирование ее характера, становление женской психологии. На зависти к пенису основывается стремление многих девочек стать мальчиками, во всем походить на них – в одежде, прическе, манерах поведения. Некоторые взрослые женщины хотели бы быть похожими на мужчин в своей интеллектуальной, профессиональной деятельности.

Согласно З. Фрейду, так называемый мужской протест составляет только одну черту характера, в развитии которого он принимает участие наряду с другими факторами, и совершенно непригоден для объяснения природы неврозов. Известны случаи неврозов, в которых мужской протест, или, по терминологии З. Фрейда, кастрационный комплекс, не играет никакой патологической роли или вообще не встречается.

Опубликовавший работу «Фрейд, его личность, учение и школа» (1924) австрийский психоаналитик Ф. Виттельс (1880–1951) считал, что введенное А. Адлером понятие мужского протеста является неудачным. Часто оно приводит к неправильному толкованию самой идеи протеста человека против своей слабости. По словам Ф. Виттельса, этот протест не имеет ничего общего с мужским полом, поскольку он проявляется и у мужчин, и у женщин, и у детей.

В работах более позднего периода своей теоретической и клинической деятельности А. Адлер вместо понятия мужского протеста стал использовать иные термины. В частности, преодоление человеком чувства неполноценности рассматривалось им через призму «стремления к превосходству» и «стремления к совершенству».

МЭЙ Ролло Риз (1909–1994) – американский психоаналитик, психотерапевт, психолог. Родился 21 апреля 1909 года в городе Ада (штат Огайо). Он был вторым ребенком из шестерых детей. Его отец был секретарем Христианской ассоциации молодежи и часто переезжал вместе с семьей с места на место. Его мать мало заботилась о своих детях и больше уделяла внимание личной жизни. Поскольку родители часто ссорились между собой, то маленький Ролло нередко уединялся и проводил время на берегу реки в Марин-Сити (штат Мичиган), куда он переехал вместе с семьей в раннем детстве.

Увлекшись литературой и искусством, Р. Мэй поступил в колледж Мичиганского университета, в котором специализировался в области английского языка. Его деятельность в радикальном студенческом журнале вызвала недовольство у руководства данного колледжа и он был вынужден перевестись в другой, более либеральный колледж в штате Огайо, где изучал английский язык, греческую литературу и историю. Окончив данный колледж в 1930 году, получив степень бакалавра и приглашение на место преподавателя английского языка в один из колледжей Греции, он провел три года за пределами США и имел возможность путешествовать по странам Европы в качестве свободного художника. В 1932 году ему довелось участвовать в летнем семинаре А. Адлера, который проводился близ Вены.

После возвращения в США в 1933 году Р. Мэй поступил в семинарию Теологического общества. В связи с разводом родителей и психотическим расстройством одной из своих сестер он прервал свое обучение на два года, а затем, вернувшись, продолжил учебу и познакомился с известным экзистенциальным теологом и философом П. Тиллихом, идеи которого оказали на него заметное влияние и с которым он состоял в дружбе на протяжении последующих тридцати лет. Получив степень магистра богословия в 1938 году, он стал священником и в течение двух лет служил пастором. Не найдя в церкви ответы на мучавшие его вопросы, Р. Мэй стал изучать психоанализ в Институте психиатрии, психоанализа и психологии У.А. Уайта, возглавляемого Г.С. Салливаном. Идеи Г.С. Салливана и Э. Фромма, с которыми он познакомился в то время, оказали влияние на дальнейшее становление его как психоаналитика и психотерапевта.

В 1942 году Р. Мэй, заболев туберкулезом, провел три года в одном из санаториев штата Нью-Йорк. Полтора года он находился на грани жизни и смерти пока на собственном опыте не пришел к открытию того, что пассивная позиция способствует развитию болезни и что пациент не только должен принять на себя ответственность за свое заболевание, но и активно бороться за свое выздоровление. Он понял, что главной причиной его болезни были отчаяние, чувство обреченности и недостаточность самоутверждения. В связи с этим позднее он писал: «Только когда я начал «бороться», обрел ощущение личной ответственности за то, что это Я болею туберкулезом, и ощутил волю к жизни, началось стабильное улучшение. Я научился прислушиваться с моему телу, внутренне концентрируясь, подобно медитации, чтобы понять, когда что-то делать, а когда отдыхать. Я осознал, что лечение – это активный процесс, в котором я сам должен принимать участие».

В тот критический период жизни Р. Мэй изучал две книги, посвященные проблеме тревоги. Одна из них «Понятие страха» (1845) принадлежала датскому философу С. Кьеркегору, другая «Торможение, симптом и страх» (1926) – основателю психоанализа З. Фрейду. Первый описывал страх как борьбу бытия с небытием, то есть именно то, через что прошел Р. Мэй, второй – психические механизмы, благодаря которым возникает страх. Размышления обоих авторов о страхе оказали значительное воздействие на формирование его взглядов на проблему тревоги. Позднее он подчеркивал, что С. Кьеркегор писал на экзистенциальном, онтологическом уровне и он знал тревогу, в то время как З. Фрейд писал на техническом уровне и здесь его гений превзошел других людей того времени, поскольку он знал о тревоге.

В 1946 году Р. Мэй приступил к частной практике и стал преподавать психиатрию в Институте У.А. Уайта. В 1949 году в Колумбийском университете ему была присвоена докторская степень в области клинической психологии. Докторская диссертация была посвящена обобщенному анализу проблемы тревоги и основывалась на изучении работ датского философа С. Кьеркегора, к идеям которого он обратился в период своего заболевания туберкулезом, З. Фрейда и других авторов, размышлявших над проблемами тревожности и страха. В 1958 году совместно с Э. Эйнджелом и Г. Элленбергом им была подготовлена к печати работа «Существование: новое измерение в психиатрии и психологии», благодаря которой идеи экзистенциализма и экзистенциальной терапии стали достоянием американских психотерапевтов. В 1970 году он получил премию Р.У. Эмерсона за публикацию книги «Любовь и воля», которая стала бестселлером. В 1971 и 1972 годах ему были присуждены премии Американской психологической ассоциации и Нью-Йоркского общества клинических психологов: первая премия – за выдающийся вклад в теорию и практику клинической психологии; вторая (премия доктора Мартина Лютера Кинга) – за книгу «Власть и невинность». В 1987 году он был награжден золотой медалью Объединения американских психологов за свою профессиональную деятельность.

На протяжении ряда лет Р. Мэй преподавал в различных американских колледжах, в Новой школе социальных исследований, в Колумбийском и Йельском университетах, а также читал лекции в Гарвардском и Принстонском университетах. Он был председателем Совета ассоциации экзистенциальной психологии, членом Попечительского совета Американского фонда душевного здоровья. Был трижды женат. Умер 22 октября 1994 года в городе Тибуроне (штат Калифорния), где проживал на протяжении последних девятнадцати лет.

Р. Мэй – автор ряда работ, получивших широкую известность как в США, так и в других странах мира. Среди них «Значение тревоги» (1950), «Человек в поисках себя» (1953), «Экзистенциальная психология» (1961), «Психология и человеческая дилемма» (1967), «Любовь и воля» (1969), «Власть и невинность» (1972), «Мужество творить», «Свобода и судьба» (1981), «Поиск красоты» (1985), «Жажда мифа» (1991) и другие.

НАВЯЗЧИВОЕ ПОВТОРЕНИЕ – бессознательное воспроизведение ранее имевших в жизни человека травмирующих событий и ситуаций, определенных состояний и переживаний.

Изучение неврозов навязчивых состояний и представлений привело З. Фрейда к пониманию того, что в процессе психотерапии открывается возможность обратного развития, в результате чего можно распознавать как этиологию невротических заболеваний, так и механизмы работы психики. Под воздействием терапии у пациентов наблюдается возвращение картин, мыслей, видений, что дает возможность для повторного переживания и соответствующего отреагирования, в результате чего происходит устранение симптомов заболевания. Однако с самого начала своей исследовательской и терапевтической деятельности З. Фрейд заметил, что, во-первых, интенсивность симптома повторяется каждый раз, как только «атакуют новое, патогенное воспоминание», и, во-вторых, в случае гипнотического воздействия нередко происходит возвращение симптомов после того, как прекращается это воздействие на больных. Последнее обстоятельство явилось одной из причин того, что З. Фрейд отказался от гипноза и стал использовать в своей терапевтической деятельности метод свободных ассоциаций, в результате чего произошел переход от катартического лечения к психоанализу.

В дальнейшей своей исследовательской и терапевтической деятельности основателю психоанализа неоднократно приходилось сталкиваться с явлениями навязчивого повторения. В работе «Навязчивые действия и религиозные обряды» (1907) он показал, как при невротических церемониях (одевание, раздевание, укладывание спать, удовлетворение физиологических потребностей) больные постоянно совершают свои «обряды» и воспроизводят доставляющие им страдания навязчивые идеи, представления, импульсы. По выражению З. Фрейда, «навязчивыми действиями в широком смысле могут сделаться любые действия, когда они приукрашиваются маленькими аксессуарами или делаются ритмическими посредством пауз и повторений». Нечто аналогичное имеет место в религиозных ритуалах, в религиозной жизни, когда, по его мнению, «повторное впадение в грех у религиозных людей встречается даже чаще, чем у невротиков».

З. Фрейд обратил внимание на то, что в процессе психоаналитической терапии приходится иметь дело с разнообразными проявлениями навязчивых повторений со стороны больных. Так, уже в начале лечения пациенты часто вместо воспоминания прибегают к воспроизведению, что является сопротивлением против всякого воспоминания. В работе «Воспоминание, воспроизведение и переработка» (1914) основатель психоанализа выявил ту внутреннюю тенденцию пациентов, в соответствии с которой сколько бы ни длилось лечение, больные не освобождаются от навязчивого воспроизведения: они воспроизводят как свои симптомы, так и все то, что уже проникло из источников вытесненного в их общее поведение, задержки, патологические черты характера. Навязчивое воспроизведение имеет отношение прежде всего к сопротивлению воспоминаниям и лечению в целом.

Навязчивое воспроизведение имеет также отношение и к перенесению на аналитика разнообразных чувств пациента. В понимании З. Фрейда все эти чувства (нежные или враждебные) исходят не из настоящей ситуации и относятся не к личности врача, а «повторяют то, что с ним уже происходило в жизни». Задача психоаналитической терапии состоит в том, чтобы превратить повторение в воспоминание, благодаря чему перенесение на аналитика нежных или враждебных чувств, которые оказались угрозой лечения, становится лучшим оружием, благодаря которому открываются «сокровенные тайники душевной жизни». При этом следует иметь в виду, что перенесение является только частью воспроизведения, представляющего собой перенесение работы прошлого не только на аналитика, но и на другую область, ситуацию, отношение настоящего. Необходимо, с точки зрения З. Фрейда, быть готовым к тому, что «анализируемый находится во власти навязчивого воспроизведения, заменяющего импульс к воспоминанию не только в длительных отношениях к врачу, но и во всех других проявлениях деятельности и отношений своей жизни, например, выбирая во время лечения объект любви, беря на себя какую-нибудь задачу, вступая в какое-нибудь предприятие».

В дальнейшем представления З. Фрейда о навязчивом воспроизведении в аналитической ситуации были перенесены им на понимание психической деятельности здоровых людей. В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) он показал, насколько в процессе повторяющейся игры ребенка согласуются между собой принцип удовольствия и мучительные переживания. В этой же работе он не только поставил вопрос о том, в каком отношении навязчивое повторение (как проявление вытесненного) соотносится с принципом удовольствия, но и высказал мысль, согласно которой проявления навязчивого повторения, встречающиеся в психической жизни раннего детства и в случаях из психоаналитической практики, отличаются непреодолимым, «демоническим» характером. З. Фрейд исходил из того, что, с одной стороны, навязчивое повторение воспроизводит также и такие переживания, которые не содержат никакой возможности удовольствия, а с другой – влечение и навязчивое повторение таким образом связаны между собой, что можно предположить наличие в живом организме «стремления к восстановлению какого-либо прежнего состояния».

В «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933) З. Фрейд высказал мысль, в соответствии с которой в навязчивом повторении выражается «консервативная природа инстинктов» и оно преобладает даже над принципом удовольствия. Так, во время аналитической работы забытые и вытесненные переживания раннего детства воспроизводятся в сновидениях и в реакциях перенесения, хотя их возрождение противоречит принципу удовольствия. Подобное имеет место и вне анализа: «Есть люди, которые в своей жизни без поправок повторяют всегда именно те реакции, которые им во вред, или которых, кажется, преследует неумолимая судьба, в то время как более точное исследование показывает, что они, сами того не зная, готовят себе эту судьбу».

Дата добавления: 2015-06-04