Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Именной указатель 66 страница




Отталкиваясь от идей З. Фрейда, Г. Маркузе (1898–1979) выдвинул тезис о самосублимации сексуальности. Под самосублимацией он понимал способность сексуальности создавать высокоцивилизованные человеческие отношения, свободные от репрессии, то есть подавления со стороны общества. По мнению Г. Маркузе, благодаря самосублимации может быть создана новая рациональность удовлетворения желаний человека. Разумным станет то, что будет поддерживать порядок удовлетворения. Одним словом, Эрос создаст новую форму разума. Самосублимация откроет новые горизонты нерепрессивной цивилизации. Тем самым будет устранен непримиримый конфликт между сексуальностью и культурой. Тот конфликт, который представлялся З. Фрейду извечным, роковым для человечества.

В современной психоаналитической литературе понятие «сублимация» используется довольно широко.

 

СУБЪЕКТ – активный участник жизненного процесса, осуществляющий свою деятельность в контексте взаимодействия с объективным миром, другими людьми и самим собой.

 

 

В классическом психоанализе под субъектом понимался действующий индивид, видящий сновидения, совершающий ошибочные действия, вступающий в различные отношения с другими людьми. В «Толковании сновидений» (1900), «Психопатологии обыденной жизни» (1901) и других ранних работах З. Фрейда понятие «субъект» использовалось именно в этом смысле. В частности, основатель психоанализа ставил вопрос о том, «может ли субъект преодолеть внутреннее сопротивление своим интеллектуальным интересом», догадывается ли он о смысле своего сновидения, как и почему «действующий субъект» совершает ошибочные действия. Аналогичное понимание субъекта содержалось и в более поздних работах З. Фрейда.

Вместе с тем в классическом психоанализе проблема субъекта не была предметом специального рассмотрения. Внимание З. Фрейда в большей степени акцентировалось на сексуальном объекте, его инфантильном выборе, переоценке и значении детских отношений к родителям для выбора сексуального объекта в будущем. Это в значительной степени предопределило последующую ориентацию ряда психоаналитиков на разработку идей и концепций объектных отношений. Во всяком случае развитие теории и практики психоанализа середины ХХ столетия находилось под определенным воздействием представителей английской школы объектных отношений, включая М. Кляйн (1882–1960), У. Фейербейрна (1890–1964), Д. Винникотта (1896–1971) и других психоаналитиков, исследовавших этапы психического развития ребенка с точки зрения определенного восприятия им объектов и внутренней организации соответствующих способов защиты от них. В рамках клинической практики пациент рассматривался в качестве объекта исследования и лечения, а не как субъект взаимодействия с другими субъектами, включая аналитика.

Французский психоаналитик Ж. Лакан (1901–1981) был одним из немногих, кто предпринял попытку ввести субъект в символическую сферу жизнедеятельности человека. Отталкиваясь от работ З. Фрейда, в 50-х годах он стал размышлять о субъективном опыте, субъективной драме и реализации субъектом самого себя. С его точки зрения, «организованное существо можно, конечно, рассматривать как объект, но, приписывая ему значение организма, мы тем самым имплицитно сохраняем представление, что оно является субъектом». Так, в процессе анализа инстинктивного поведения человека можно некоторое время пренебрегать субъективной позицией. Однако этой позицией нельзя пренебречь, когда речь идет о говорящем субъекте. «Говорящего субъекта мы принуждены принимать в качестве субъекта». Это необходимо делать потому, что говорящий может наврать, то есть он отличен от того, что говорит. По мнению Ж. Лакана, данное измерение «говорящего субъекта как обманщика» было открыто З. Фрейдом в бессознательном.

Субъект не сливается с его Я. Собственное Я является лишь элементом объектных отношений субъекта и оказывается подчас миражом. Когда Я выступает в качестве воображаемой функции, никакого слияния его с субъектом не происходит. В понимании Ж. Лакана, субъект – это то, что «в развертывании объективации находится вне объекта». Соответственно бессознательное представляет собой раскол, отчуждение, вызванное в субъекте символической системой. С позиций такого понимания субъекта и бессознательного он подверг критике теорию объектных отношений, в рамках которой анализ обходится без межсубъективности (интерсубъективности). Ж. Лакан считал, что психоанализ не может обойтись без радикальной межсубъективности, без принятия одного субъекта другим. Даже изучая ранние стадии развития ребенка, аналитик должен оставаться в области межсубъективного, основываться в своих исследованиях на межсубъективности, с самого начала данной в использовании символа. «Пренебрегая межсубъективным измерением, исследователь неизбежно попадает в регистр объектного отношения, из которого невозможно выйти и который приводит как к теоретическим, так и к практическим тупикам».

В 80-х годах ХХ столетия проблема субъекта и межсубъективности стала привлекать внимание ряда психоаналитиков. Так, в работе Дж. Ат-вуда и Р. Столороу «Структуры субъективности» (1984) был выдвинут тезис, сводящийся к тому, что «психоанализ стремится осветить те явления, которые возникают внутри особого психологического поля, образованного пересечением двух субъективностей – субъективности пациента и субъективности аналитика». В соответствии с этим тезисом психоанализ стал рассматриваться в качестве науки о межсубъективности. Три года спустя была опубликована книга Р. Столороу, Б. Брандшафта, Дж. Атву-да «Клинический психоанализ. Межсубъективный подход» (1987), основная цель которой состояла в детальном изложении результатов последовательного применения данного подхода для психоаналитического понимания и лечения. По мнению авторов книги, психоаналитическая терапия должна опираться на два фундаментальных принципа: во-первых, основополагающей целью терапии является разворачивание, прояснение и трансформация субъективного мира пациента; во-вторых, возникающие при аналитической работе процессы трансформации, как и их неизбежные крушения, всегда зарождаются внутри межсубъективной системы. Исходя из этих принципов, становится очевидным, что психические заболевания не могут быть психоаналитически поняты, если во внимание не принимаются межсубъективные контексты, в которых они возникают и отступают.

 

СУПЕРВИЗИЯ – консультативная практика, обсуждение клинического случая или его фрагмента, способствующие профессиональному обучению аналитика.

 

 

Наряду с теоретическим познанием и дидактическим, учебным анализом, супервизия является одной из составных частей психоаналитического образования. Она может быть индивидуальной (супервизор и кандидат в аналитики) или коллективной, предполагающей изложение клинического случая или отдельной сессии одним из участников группы и обсуждение представленного материала другими его участниками под руководством опытного супервизора.

Начало супервизорской деятельности было положено З. Фрейдом, которому в процессе становления и развития психоанализа приходилось выступать не только в качестве врача, осуществляющего лечение нервнобольных, или мэтра, проводящего личный анализ своих учеников и коллег, но и в роли наставника, супервизора, оказывающего помощь в психотерапевтической и воспитательной деятельности других людей. Наглядной иллюстрацией его супервизорской деятельности может служить работа «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909), являющаяся, по сути дела, подробным описанием супервизии. В этой работе воспроизведены представленные З. Фрейду записи бесед отца с сыном, его собственные предположения и разъяснения, связанные с возникновением фобии у ребенка, и дидактические рекомендации отцу-терапевту, пытавшемуся понять и устранить страхи, вызывающие страдания у его сына. Данная работа как раз и представляет собой первое описание психоаналитической супервизорской практики. Другое дело, что в ней в центре внимания оказался не аналитик, а находящийся на излечении маленький ребенок.

По мере развития психоаналитической теории и практики, а также создания в 1920 году Берлинского института психоанализа, в котором проходили обучение кандидаты в аналитики, стала очевидной необходимость в осуществлении профессиональной супервизорской деятельности. Это было связано прежде всего с тем, что в процессе учебного анализа, ставшего обязательным элементом психоаналитического образования, кандидаты в аналитики часто рассказывали о своих собственных пациентах и проводящему учебный анализ приходилось не только выслушивать эти рассказы, но и включаться в обсуждение клинических случаев, в результате чего аналитик стал выступать одновременно в роли анализирующего специалиста и наставника, от которого ждали советов и рекомендаций по разрешению трудностей и проблем, возникающих у анализируемых при их работе с пациентами. Тем самым возникла потребность в осуществлении специальной супервизорской деятельности, выходящей за рамки дидактического анализа.

В 30-х годах среди психоаналитиков развернулись дискуссии по поводу того, может ли супервизорская деятельность входить в процесс учебного анализа и может ли аналитик быть одновременно супервизором для кандидата в аналитики или супервизорство должно стать самостоятельной практической работой. Так, немецкий психоаналитик М. Эйтингон (1881–1943) считал, что в процессе психоаналитического образования кандидат в аналитики должен проходить учебный анализ у одного аналитика, а супервизии – у другого, а еще лучше – у нескольких аналитиков. Иной точки зрения придерживался венгерский психоаналитик Ш. Ференци (1873–1933), который исходил из того, что совмещение аналитической и супервизорской деятельности в одном лице способствует лучшему пониманию реакций сопротивления, переноса, контрпереноса у кандидата в психоаналитики.

В дальнейшем в основу психоаналитического образования во многих странах мира была положена модель Берлинского института психоанализа, основанного К. Абрахамом (1877–1925), Э. Зиммелем (1882–1947) и М. Эйтингоном. Тем не менее идеи Ш. Ференци (венгерская школа психоанализа) находили и еще сегодня находят отклик среди части психоаналитиков, а дискуссии, связанные с уточнением методики и техники супервизорской деятельности, продолжаются до сих пор. В частности, в работах Дж. Флеминга и Т. Бенедека «Психоаналитическая супервизия: метод клинического обучения» (1966), «Формирование психоаналитика: исследование психоаналитической супервизии» (под ред. Р. Валлерстайна, 1981), П. Девальда «Процесс обучения психоаналитической супервизии» (1987) и ряда других ставятся и обсуждаются вопросы, непосредственно относящиеся к теории и практике супервизорства.

В центре внимания современных дискуссий по актуальным проблемам супервизорства находятся вопросы, касающиеся: природы отношений, складывающихся между супервизирующим и супервизируемым; процесса идентификации с супервизором и трудностей обретения кандидатом в аналитики профессиональной идентичности; неадекватного, обусловленного различным способом мышления и видения, восприятия супервизирующим и супервизируемым клинического материала; выбора оптимального способа обсуждения личных чувств и эмоциональных реакций, возникающих в процессе психоаналитического супервизирования; выявления внутренних различий между супервизорскими и терапевтическими отношениями; способности установления психологической дистанцированности от клинического материала в процессе выявления и обсуждения межличностных конфликтов; необходимости, целесообразности, уместности, степени осуществления или недопустимости супервизорского вмешательства.

Все эти и многие другие проблемы являются сегодня объектом повышенного исследовательского интереса со стороны психоаналитиков, акцентирующих внимание на теории и практике супервизорства.

 

СУПЕР-ЭГО – понятие, используемое в психоаналитической литературе для обозначения одной из частей или инстанций психики, структуры личности.

 

 

В работе «Я и Оно» (1923) З. Фрейд выделил три структурные составляющие психического аппарата: Оно, Я и Сверх-Я. В этой работе он впервые использовал понятие «Uber-Ich», переводимое на русский язык как Сверх-Я. При издании работ З. Фрейда на английском языке немецкое «Uber-Ich» было обозначено термином «super-ego». В дальнейшем при издании англоязычной психоаналитической литературы на русском языке английский термин «super-ego» стал воспроизводиться как «супер-эго» или «Супер-Эго».

В настоящее время в различных русскоязычных изданиях немецкое «Uber-Ich» и английское «super-ego» трактуются как равнозначные, в результате чего в одних публикациях фигурирует понятие Сверх-Я, в то время как в других – Супер-Эго. Оба понятия несут одну и ту же смысловую нагрузку.

В содержательном отношении Супер-Эго олицетворяет собой психическую инстанцию, воплощающую родительский авторитет, самонаблюдение, идеалы, совесть. В метафорическом значении Супер-Эго выступает в качестве внутреннего голоса, цензора, судьи. С психоаналитической точки зрения, Супер-Эго является наследником эдипова комплекса, образуется в психике человека в процессе интериоризации родительских требований и запретов, включает в себя бессознательное чувство вины и может быть для индивида столь тираническим, вызывающим страх совести, что сшибки между ним и Я способны привести к невротизации, бегству в болезнь.

З. Фрейд исходил из того, что возникновение Uber-Ich, то есть новой (по сравнению с Оно и Я) инстанции в психике ребенка, связано с разрушением эдипова комплекса. Многие современные психоаналитики считают, что формирование Супер-Эго начинается в более раннем возрасте ребенка, на доэдипальной стадии его развития. Так или иначе образование Сверх-Я представляется важным этапом инфантильного развития, оказывающим существенное влияние на мышление и поведение взрослого человека.

 

 

 

ТАБУ – запрещение какого-либо действия, налагаемое на человека в силу особого рода предписаний, исходящих из существующих культурных традиций, религиозных обычаев, этических и социальных норм. С древних времен табу обладает двойственностью, обусловленной тем, что за запретом стоит нечто такое, которое одновременно является святым, превышающим обычное и опасным, нечистым, жутким.

В психоанализе проблема табу рассматривается с точки зрения исследования бессознательной части индивидуальной души. Подобное видение табу нашло отражение в работе З. Фрейда «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (1913), в которой подчеркивалось, что по своей психологической природе табу является «не чем иным, как «категорическим императивом» Канта, действующим навязчиво и отрицающим всякую сознательную мотивировку».

Практика психоанализа показывает, что среди пациентов встречаются такие больные, которые создали себе индивидуальные запрещения и педантично их выполняют. Как отмечал З. Фрейд, если бы в психоанализе не называли таких пациентов страдающими навязчивостью, то их состояние можно было бы охарактеризовать как «болезнь табу». Дело в том, что навязчивые запрещения приводят к серьезному воздержанию и ограничениям в жизни, подобно запретам табу. В конечном счете сходство симптомов невроза навязчивых состояний и обычаев табу выражается, по мнению основателя психоанализа, в следующих пунктах: «1) в немотивированности запретов, 2) в их утверждении, благодаря внутреннему принуждению, 3) в их способности к сдвигу и в опасности заразы, исходящей из запрещенного, 4) в том, что они становятся причиной церемониальных действий и заповедей, вытекающих из запретов».

Как индивидуальны запреты современных пациентов, так и табу древних людей не осознаются. Их мотивировка является бессознательной. Табу представляет собой древний запрет, извне наложенный на поколение примитивных людей, то есть насильственно навязанный этому поколению предыдущим. Любой запрет касался деятельности, к которой у человека имелась значительная склонность. Причем у человека, как правило, наблюдалась амбивалентная, двойственная направленность по отношению к табу: в бессознательном хотелось нарушить существующие запреты, но одновременно человек испытывал чувство страха; он боялся именно потому, что желал нарушить запрет, однако страх был сильнее присущего ему желания. В этом отношении имеются сходства между древним и современным человеком.

С точки зрения З. Фрейда, наиболее важные табу составляют древние запреты не убивать и избегать инцеста. И то и другое представляют самые сильные соблазны людей, которые в психоанализе рассматриваются в качестве центрального пункта инфантильных желаний и ядра неврозов.

Сравнение табу с навязчивым запретом невротика привело З. Фрейда к такому пониманию первого феномена, согласно которому: табу является древним запретом, наложенным извне (каким-либо авторитетом) и направленным против сильнейших вожделений людей; желание нарушить табу остается в бессознательном человека; люди, выполняющие табу, имеют амбивалентную направленность к тому, что подлежит запрету; приписываемая табу могущественная сила сводится к способности вводить в искушение; запрещенное вожделение в бессознательном переносится на другое; искупление посредством воздержания за нарушение табу свидетельствует о том, что в основе соблюдения табу лежит воздержание.

 

ТАНАТОС (греч. Thanatos – смерть) – термин, используемый для обозначения влечения к смерти. В древней мифологии Танатос – это бог смерти.

 

 

Представление о влечение к смерти появилось в поздних работах З. Фрейда, включая «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Недовольство культурой» (1930), «Почему война» (1932), «Конечный и бесконечный анализ» (1937). В этих работах он предложил другое понимание учения о влечениях человека, отличавшееся от первоначального противопоставления сексуальных влечений и влечений Я (самосохранения). Речь шла о дуалистической концепции, в соответствии с которой первичными влечениями человека признавались противостоящие друг другу влечение к жизни (Эрос) и влечение к смерти, разрушению, агрессии. По аналогии с Эросом влечение к смерти было названо в психоанализе Танатосом.

В своих работах З. Фрейд не использовал термин «Танатос» и предпочитал употребление таких понятий, как «инстинкт смерти», «влечение к разрушению», «влечение к деструкции», «влечение к агрессии». Однако, согласно официальному биографу основателя психоанализа Э. Джонсу, в разговоре З. Фрейд порой «использовал греческое слово Танатос, означающее смерть». Считается, что впервые термин «Танатос» был использован в рамках психоанализа В. Штекелем (1868–1940), но широкое распространение в психоаналитической литературе данный термин получил благодаря усилиям П. Федерна (1872–1950).

З. Фрейд исходил из того, что в основе Эроса лежит энергия либидо. Некоторые психоаналитики, включая П. Федерна, полагали, что основу Танатоса составляет особая энергия, так называемое мортидо. Другие психоаналитики, в частности, Э. Вейсс (1889–1970), назвали энергию Танатоса деструдо. Однако если понятие «либидо» широко используется в психоаналитической литературе, то такие термины, как «мортидо» и «деструдо», редко фигурируют в исследованиях современных психоаналитиков.

Что касается рассмотрения отношений между влечением к жизни (Эросом) и влечением к смерти (Танатосом), то этот аспект находит свое отражение в большей степени в теории, чем в практике психоанализа. Так, один из разделов работы Г. Маркузе (1898–1979) «Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда» (1956) называется «Эрос и Танатос». Размышляя о превращении сексуальности в Эрос и о смерти, как инструменте подавления в репрессивной цивилизации, Г. Маркузе считал, что не смерть сама по себе, но смерть прежде возникновения необходимости и желания умереть, является обвинительным актом цивилизации и что она «может стать символом свободы, ибо ее необходимость не уничтожает возможность окончательного освобождения».

За пределами психоанализа проблема смерти широко обсуждается многими учеными, в результате чего возникло исследовательское направление, получившее название «танатология».

 

ТЕЛЕПАТИЯ – связь, осуществляемая между людьми, их мыслями, переживаниями и событиями, имеющими место в их жизни.

 

 

Классический психоанализ был ориентирован на научное изучение бессознательных процессов и механизмов функционирования психики человека. Поскольку телепатические явления и оккультные феномены воспринимались, как правило, с точки зрения наличия в психике человека таинственных, непознанных сил, то вполне очевидно, что З. Фрейд не мог пройти мимо рассмотрения оккультных феноменов, привлекавших к себе внимание ряда исследователей, включая тех, кто в той или иной степени разделял психоаналитические идеи.

В работе «Психопатология обыденной жизни» (1900) З. Фрейд уделил внимание рассмотрению психологии суеверия и коснулся вопроса о том, можно ли утверждать наверняка, что не существует предчувствий, телепатических феноменов, проявлений сверхчувственных сил. Он был далек от того, чтобы, по его словам, «недолго думая, порешить сплеча с феноменами, по отношению к которым мы располагаем таким множеством обстоятельных наблюдений, делавшихся выдающимися в интеллектуальном отношении людьми, и которые должны были бы послужить объектом дальнейших исследований». Вместе с тем, исходя из личного опыта, он не был склонен переоценивать телепатические явления и оккультные феномены, считая, что часть подобных наблюдений получит благодаря психоаналитическому пониманию душевных процессов объяснение, которое не заставит произвести радикальную ломку представлений, в соответствии с которыми в психике нет ничего случайного. Одновременно З. Фрейд отмечал, что он принадлежит «к числу тех недостойных, в чьем присутствии духи прекращают свою деятельность и сверхчувственное улетучивается» и что он не имел случая пережить лично что-нибудь способное дать ему повод «к вере в чудеса».

Иной подход к телепатии и оккультным явлениям наблюдался у некоторых врачей, с кем З. Фрейду приходилось общаться в рамках его профессиональных интересов. Известно, например, что в ранний период исследовательской и терапевтической деятельности К.Г. Юнга (1875–1961) особенно интересовали оккультные явления. Он изучал спиритические техники визуального транса, участвовал в экспериментах с медиумами, в период обучения медицине верил в способности людей общаться с представителями иных миров, а в 1902 г. подготовил диссертацию «О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов». В 1909 г. при очередном посещении в Вене З. Фрейда К.Г. Юнг спросил у него, как тот относится к экстрасенсорному восприятию и парапсихологии в целом. По его словам, основатель психоанализа объявил все поставленные перед ним вопросы бессмысленными. Во время их разговора из книжного шкафа раздался страшный грохот. К.Г. Юнг воспринял это как доказательство существования так называемой каталической экстериоризации. З. Фрейд с подозрительностью отнесся и к происшедшему инциденту, и к объяснениям коллеги. Позднее он написал К.Г. Юнгу по этому поводу, что по внутренним соображениям он снова отказывается верить в нечистую силу и советовал ему «сохранять холодную голову и скорее отказаться что-нибудь понимать, чем приносить пониманию такие большие жертвы».

В дальнейшем, по мере того, как создавались журналы, посвященные исследованию оккультных феноменов, и З. Фрейда приглашали сотрудничать с ними, он был вынужден не только отклонять подобные предложения, но и высказывать свои соображения по поводу представлений о существовании в душе человека неизвестных психических сил, свидетельствующих, в частности, о ее телепатических способностях. В 1921 г. он подготовил рукопись «Психоанализ и телепатия», которая впервые была опубликована лишь в 1941 г. В 1933 г. он включил в «Новый цикл лекций по введению в психоанализ» материал под названием «Сновидение и оккультизм».

Для З. Фрейда мистика, оккультизм были своего рода обратной стороной светлого, управляемого неуловимыми законами мира, который создала наука. Под телепатией он понимал «предполагаемый факт, когда событие, происходящее в определенное время, примерно в то же время осознается отдаленным в пространстве лицом, при этом известные нам способы сообщения нельзя принимать в расчет». Это явление представляет собой в известной мере «психическое подобие беспроволочного телеграфа». Для рассмотрения данного феномена основатель психоанализа провел некоторую параллель между сновидением и оккультизмом на том основании, что сновидение, часто трактуемое как ворота в мир мистики, нередко принимается некоторыми людьми за оккультное явление.

По убеждению З. Фрейда, сновидение имеет мало общего с телепатией. «Как телепатия не проливает новый свет на сущность сновидения, так и сновидение не является прямым свидетельством реальности телепатии». Кроме того, телепатический феномен не обязательно связан со сновидением, он может возникнуть и в состоянии бодрствования. Однако между сновидением и телепатией существует некая связь, поскольку состояние сна кажется «особенно подходящим для телепатического послания». Если кто-то видит «телепатический сон» и при этом верит в существование особых сил в его психике, то он может признавать телепатические явления. Психоаналитик же дает свое толкование сновидению, которое ничего не сообщает об объективной истине телепатического факта. В действительности оказывается, что знание о телепатии дает не сновидение как таковое, а психоаналитическая обработка, толкование его.

С точки зрения психоанализа, особый интерес представляет феномен индукции, передачи мысли. «Он означает, что душевные процессы одного лица, его представления, состояния возбуждения, волевые побуждения могут передаваться сквозь свободное пространство другому лицу без использования известных способов сообщения словами и знаками». При лечении пациентов психоаналитическим методом у З. Фрейда сложилось впечатление, что занятия профессиональных предсказателей содержат в себе благоприятную возможность безупречного наблюдения за передачей мыслей. Отмечая это обстоятельство, он заметил, что было бы замечательно и даже практически важно, если бы передача мыслей, представлений и психических состояний от одного человека к другому действительно случалась. При этом он предлагал «отнестись более дружелюбно к объективной возможности передачи мыслей, а вместе с тем и телепатии».

В современной психоаналитической литературе обсуждается вопрос о том, имеет ли место передача мыслей во время аналитической работы и какую роль в этом процессе может играть аналитик. Некоторые исследователи считают, что способность осуществлять передачу мыслей от аналитика к пациенту и от последнего к первому является важной и необходимой частью психоаналитической терапии. Так, в своем докладе на втором Международном психоаналитическом конгрессе «10 лет психоанализа в России: российский опыт», состоявшемся 3–6 мая 2001 г. в Санкт-Петербурге, президент Международной психоаналитической ассоциации Д. Видлошер (Франция) выдвинул следующие положения: при лечении пациентов имеет место «перенос мыслей», передача мыслей – это форма переноса; одна из целей анализа состоит в том, чтобы «обеспечить передачу мыслей с помощью переноса», сомышление, то есть попытка понять мысли пациента, необходимо для эффективной аналитической терапии; психоаналитик как «чтец мыслей» должен обладать способностью вовлекаться в сомышление.

 

ТЕНЬ – бессознательные проявления, темная сторона психики, отвергаемые человеком, но внутренне присущие ему и оказывающие воздействие на его мышление и поведение.

 

 

Представления о Тени как «изнанки» человеческой души содержались в работах З. Фрейда. Классический психоанализ был нацелен в первую очередь на раскрытие тех бессознательных влечений и желаний человека, которые, с точки зрения культуры и общества, воспринимались как негативные, теневые, асоциальные, аморальные. Однако понятие Тени как таковое было введено К.Г. Юнгом (1875–1961). Оно играло важную роль в его аналитической психологии.

С точки зрения К.Г. Юнга, Тень – это темная половина личности, которая свойственна каждому человеку и без которой он не может обходиться в реальной жизни. Каждый индивид обладает собственной Тенью. Он несет в себе свое прошлое, сохраняет примитивные желания и агрессивные влечения. Однако теневая сторона личности, как правило, вытесняется, подавляется. Человек не замечает свои бессознательные негативные характеристики, не хочет их видеть и игнорирует их. Вместе с тем в его психике происходит развертывание темных сил, которые могут прорываться наружу, разрушать мораль, самоконтроль и захлестывать мир сознания.

В работе «AION. Исследование феноменологии самости» (1951) К.Г. Юнг подчеркнул, что Тень составляют теневые характеристики человека, его изъяны, наделенные эмоциональной природой и обладающие автономией. Им присуще свойство навязчивости, властного овладения. При наличии проницательности и доброй воли Тень может быть частично ассимилирована сознательной частью личности. Однако опыт показывает, что в ней присутствуют такие черты, которые демонстрируют «упорное противодействие моральному контролю». Таким образом, можно сказать, что «Тень представляет собой моральную проблему, бросающую вызов личностному Я в целом, поскольку ни один человек не в состоянии осознать свою Тень, не приложив серьезных усилий морального характера».

Негативные качества и характеристики человека могут обрести свою персонификацию в сновидениях или быть спроецированы на других людей. Смысл того и другого, как правило, ускользает из сознания. Так, проекции не осознаются самим индивидом и поэтому ему нелегко признать в них свою собственную Тень, отброшенную на объекты. По мнению К.Г. Юнга, человек не создает проекции, а сталкивается с ними. Результатом проекций является то, что человек оказывается изолированным от своего окружения. На место реальных отношений со своим окружением он ставит что-то иллюзорное. Надежда на то, что человек сам заметит свои проекции, крайне мала. «Необходимо убедить его, что он отбрасывает очень длинную Тень, прежде чем он согласится убрать свои эмоционально окрашенные проекции с их объекта».




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 322; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.045 сек.