Вот так. Съешь его. Сожри. 8 страница

Будучи членом секции легкой атлетики, Тиюри каждый день бегала на стадионе, пока школьное время не заканчивалось. Домой она обычно возвращалась на два часа позже Харуюки, не состоящего ни в каком кружке или секции. И когда он сегодня видел ее в классе, она вовсе не казалась простуженной.

Когда знакомая спина исчезла за дверями лифта, до Харуюки наконец дошло.

Она прогуляла секцию по приказу Номи. Чтобы дуэлиться в Синдзюку, как вчера вечером. Чтобы он снова использовал ее аватар в качестве приманки для врагов, чтобы она лечила Даск Тейкера, пока он парит в небе в полной безопасности.

– …Тию, – пробормотал Харуюки, и его кулаки сами собой сжались. Он не понимал, что это за чувство поднимается из глубины живота, чувство с температурой и плотностью расплавленного металла. Но этот жар подтолкнул Харуюки – он направился к лифту, впрыгнул туда, как только двери открылись, и неожиданно для самого себя ткнул пальцем в кнопку на две ниже обычной – 21 этаж.

Выйдя из лифта, Харуюки пошел по коридору, пока не остановился перед квартирой семьи Курасима. Без колебаний нажал кнопку звонка, и его ушей коснулся тихий звуковой эффект.

Тиюри через домашний сервер должна была уже знать, что посетитель – Харуюки.

Он упрямо стоял и ждал. Наконец раздался щелчок, и дверь открылась.

Мать Тиюри, наверно, пошла в магазин, поскольку в проеме стояла сама Тиюри. Похоже, она как раз переодевалась – блейзера на ней не было, развязанный синий бант свисал с ворота блузки.

Склонив чуть набок голову, Тиюри с внешним спокойствием произнесла одно-единственное слово:

– …Чего?

– Я зашел поговорить, – тут же ответил Харуюки. По правде сказать, он совершенно не думал, что именно собирается говорить, но его губы двигались почти сами по себе.

– …Ясно.

Вновь всего одно слово – и Тиюри, развернувшись, ушла обратно. Харуюки, затаив дыхание, вошел в дверь, снял туфли и направился следом.

Полгода назад Харуюки вот так же, под влиянием импульса, зашел в комнату к Тиюри.

Тогда он собирался устроить Прямое соединение с ней, чтобы выяснить, не Тиюри ли была неизвестным Бёрст-линкером по имени Сиан Пайл, совершавшим тогда набеги в локальной сети средней школы Умесато.

Этот его визит тоже имел отношение к «Brain Burst». Однако ситуации были сколь сходны, столь же и различны. Сейчас Тиюри совершенно точно была Бёрст-линкером «Лайм Белл» и, по крайней мере внешне, по собственной воле выступала против Харуюки и Такуму.

Хлопнувшись на кровать и положив на колени одну из своих плюшевых тварюшек-подушек, во множестве валяющихся на полу, – видимо, какое-то морское животное, – Тиюри спросила:

– О чем ты хочешь поговорить?

Стоя возле двери, Харуюки, двигая губами, выдавил:

– …Ты прогуляла секцию, да?

– Ага.

После этого минимального ответа Тиюри он, нетипично для себя, продолжал смотреть на нее пристально, не отводя взгляда, потом задал следующий вопрос:

– Это тебе Номи велел?

– …И что, если да?

– Если да, то прекрати. Нельзя ставить «Брэйн Бёрст» выше реальной жизни.

Впервые за все время выражение лица Тиюри изменилось. Брови нахмурились, и она ответила голосом, в который вернулась острота:

– Кто бы говорил. Хару, сколько ты уже думал только о «Брэйн Бёрсте» и ни о чем другом?

– Это… это неправда. Я ни в каких кружках не состою, и я ни разу не забыл про домашку из-за него.

– Зато все остальное время ты только там…

Тиюри внезапно оборвала фразу и закрыла рот.

А потом неожиданно улыбнулась.

– Давай прекратим. Это просто игра. Не надо к ней так серьезно относиться.

Она весело улыбалась, но Харуюки, много лет видевший лицо Тиюри чаще, чем собственное, почувствовал тень неловкости за этой улыбкой. Однако Тиюри улыбнулась еще шире и сделала правой рукой знак V.

– …Знаешь, как круто? Я только вчера начала и уже на два уровня поднялась. Зрители говорили, за один день с первого до третьего уровня – самый быстрый результат за всю историю «Брэйн Бёрста». Я даже сбилась со счета, сколько раз меня приглашали в разные легионы.

– …Тию.

Голос как будто застрял у Харуюки в горле; он сделал шаг вперед.

– Я только временно пропускаю секцию, так что можешь не беспокоиться. Скоро у меня все стабилизируется, я буду меньше драться и даже смогу дуэлиться соло. Я уже более-менее приспособилась –

– Тию!!! – почти выкрикнул Харуюки, а потом слова полились из него рекой. – Тию, ты подчиняешься Номи из-за того видео, так ведь?! Он сказал, что сдаст это видео, где я подглядываю, так?! Если так, можешь об этом не беспокоиться! Номи этим видео не может пользоваться, потому что даже он сам понимает, что, если сделает это, я сдам его реальную информацию другим Бёрст-линкерам. Эта дрянь… это видео он может только против тебя использовать, чтобы угрожать, а против меня нет, так что кончай из-за этого париться!

Говорить это все бесполезно. Умом Харуюки прекрасно это понимал.

Если Номи выложит свое видео, Харуюки почти гарантированно исключат из школы. Хуже того – не исключено, что его арестуют и после слушаний в суде по делам семьи отправят в дом заключения для несовершеннолетних.

Пока эта возможность существует, Тиюри будет слушаться Номи. Потому что – она Тиюри. Потому что она подруга Харуюки, которая всегда пытается его защищать.

– …

Тиюри опустила глаза и надолго замолчала. А потом снова улыбнулась.

– Все не так, Хару. Я просто хочу побыстрее набрать очки и повысить уровень. Я ведь это уже говорила.

– Это… это совсем на тебя не похоже! – выкрикнул Харуюки, и слезы против его воли побежали по щекам. – Это я, это только я во всем виноват! Я позволил ему играть со мной, как ему хотелось, взяться за мои слабые места, и вдобавок… Если даже тебя он заберет, я просто не знаю, что делать…

Харуюки плюхнулся на пол и повесил голову, и тут в его ушах –

Раздался наполненный слезами голос Тиюри.

Харуюки резко поднял голову. Его подруга все так же улыбалась, но по загорелым щекам бежали две дорожки слез.

– …Ты не понимаешь. Хару, ты меня совсем не понимаешь.

– Э?..

– Совсем… совсем ничего не понимаешь!!!

После этого возгласа Тиюри сделала нечто неожиданное.

Дрожащими пальцами она принялась расстегивать пуговицы своей белой блузки – сверху вниз, одну за другой.

Прямо на глазах у остолбеневшего, забывшего дышать Харуюки она, лишь мгновение поколебавшись, разом сдернула блузку. Тело Тиюри оказалось перед ним, совершенно неприкрытое, кроме лишь простенького лифчика.

Несколько дней назад, когда Харуюки, обманутый визуальным маскировщиком, вошел в женскую душевую, он увидел Тиюри вообще безо всего, но почему-то сейчас, когда она была перед ним в таком вот виде, это показалось ему очень важным, значимым и жутко долбануло по сознанию.

– …А так ты понимаешь? – дрожащим голосом прошептала Тиюри. – Даже если мой аватар в ускоренном мире подчиняется Номи, настоящая я… там, где ты можешь прикоснуться ко мне, если хочешь, Хару. Все еще непонятно? Меня никто не забирал, ничего такого.

Глядя на Харуюки горящими, хоть и влажными от слез, глазами, Тиюри говорила, будто стараясь впечатать в него каждое свое слово.

– Я все делаю по своей воле. И раньше, и буду делать.

Харуюки –

Не понимал.

Тиюри все делала по своей воле. Что это могло значить? Она имела в виду, что, как и сказала совсем недавно, она решила, что ей как Бёрст-линкеру выгоднее объединиться с Номи, чем с Харуюки и остальными? Что она объединилась с Номи, чтобы заработать больше очков?

Внезапно до Харуюки дошло, что за чувство в нем бурлило с того момента, как он увидел Тиюри у лифта, – это была ревность. Несмотря на то, что сам он любил Черноснежку и хотел, чтобы у Такуму и Тиюри тоже все было хорошо, это черное чувство в нем не погасло и вот теперь вспыхнуло с новой силой при одной мысли о том, что Тиюри на стороне Номи.

Однако Харуюки вытряхнул из головы эти мысли. Уткнув взгляд в пол, он произнес:

– …Прости. Пожалуйста, оденься обратно.

Он совершенно не понимал ни целей, ни намерений Тиюри.

Но он решил верить. Тиюри, наверно, тоже сейчас сражается. Она тоже старается справиться с проблемами своими силами. Он должен верить в это. Если он не сможет верить в то, что Тиюри ему говорила, он уже недостоин быть ее другом.

Встав на ноги и переведя взгляд на дверь (чтобы не смотреть на Тиюри, которая до сих пор не двинулась с места), Харуюки твердым голосом произнес последнюю фразу:

– …Я верю в тебя. Поэтому, пожалуйста, верь в меня тоже. Я не проиграю всяким Номи. Я обязательно верну все, что он у меня отобрал.

После этого Харуюки открыл дверь и широким шагом направился к своей квартире.

Выйдя на балкон из гостиной, Харуюки положил руки на перила и посмотрел на небоскребы Синдзюку, возвышающиеся на востоке.

Под косыми лучами солнца скопление высоток, включающее в себя 500-метровый Дом Правительства, отбрасывало яркие отблески. И прямо сейчас среди тех небоскребов наверняка разворачивались ожесточенные дуэли.

Харуюки пока что никак не мог помешать Даск Тейкеру стабильно наращивать силу и славу.

Но, не желая сдаваться, он сжал пальцами перила и пробормотал:

– …Что-то даже я могу сделать.

Это что-то – думать.

Анализировать, размышлять, делать выводы из имеющейся информации.

Это оружие никакому вору не украсть. Позволяя холодному ветру на уровне 23 этажа, обдувать школьную форму, Харуюки принялся вспоминать в подробностях все, что случилось за восемь дней, прошедших после появления в школе корня всех бед, Сейдзи Номи.

Поздно вечером Харуюки узнал от Такуму, что на этот раз Даск Тейкер появился не в Синдзюку, а в Сибуе.

Но, хотя место было другое, произошло там ровно то же самое, что и вчера. Бёрст-линкеры, впервые выступившие против Номи, собравшего, возможно, сильнейшую руку из «полета», «лечения» и «огневой мощи», даже на среднюю дистанцию к нему подойти не могли.

Команда, в течение двух дней побеждавшая в 100% дуэлей, вновь набрала безумное количество очков. В результате Даск Тейкер поднялся до шестого уровня, Лайм Белл до четвертого.

Это уже не укладывалось в рамки «дуэлей».

Пожалуй, правильнее было бы назвать это «вторжением в ускоренный мир».

Небо над Сибуей уже стало багровым, словно огонь сражения, а Харуюки все продолжал напряженно размышлять, облокотившись на перила балкона.

Он прокрутил в памяти свое отчаянное сражение с Номи во вторник и добрался до вчерашних событий в Акихабаре.

Загадочный Бёрст-линкер «Раст Джигсо». Как и Номи, он вторгался в долгое время существовавшую систему. Пользуясь преимуществом, которое ему давал перехват дуэльного списка, он набирал уйму очков в локальной сети «Акихабара BG».

Если отстраненно смотреть – не таким уж невероятным выглядит предположение, что между Раст Джигсо и Даск Тейкером есть какая-то связь. Во всяком случае, шанс, что для перехвата списка они используют один и тот же прием, велик. Да, то, что Харуюки из-за толпы упустил возможность увидеть реальное лицо Раст Джигсо, было чертовски печально.

Снова ощущая вчерашнюю горечь, Харуюки вспомнил спину Джигсо, которую видел всего миг.

Серая спортивная куртка. Белая шея, на которой была четко видна «загарная метка» от постоянного ношения нейролинкера. Он уходил быстрым шагом, потирая левой рукой шею, будто успокаивая боль.

Прямо перед тем, как исчезнуть, он махнул правой рукой на прохожего, хотя тот был не сказать чтоб прямо на пути…

На этом месте мысленное воспроизведение резко затормозилось.

Харуюки отмотал изображение назад на несколько кадров.

Парень махнул правой рукой с выпрямленными пальцами на уровне груди, расчищая пространство справа от себя.

Почему же эта картина сидела занозой в мозгу?

Харуюки отчаянно сжал пальцами перила и напряг все свои мыслительные способности. В голову потихоньку начало стучаться ощущение, которое бывало у него, когда он, играя в логическую игру, прикасался к пути, ведущему к решению головоломки.

Думай. Думай.

Снова и снова прокручивая в голове ту сцену, Харуюки машинально сам проделал то же самое движение.

Поднял правую руку и махнул ей вправо.

Движение показалось странно знакомым.

Быстрый взмах правой рукой. Взмах правой рукой. Взмах.

Это – это вовсе не то движение, каким отпихиваешь в сторону человека впереди себя.

Это движение, которым закрываешь окна на виртуальном рабочем столе, нет?

Но ведь тогда у парня не было нейролинкера. Может, какое-то устройство из тех, что проецируют изображение на сетчатку? Нет, на человеке, запечатленном в памяти Харуюки, никакого такого устройства не было.

Он смотрел на голографическое окно, не имея ни нейролинкера, ни другого какого гаджета?

…Исключено. Насколько знал Харуюки, мониторы размером с контактную линзу еще только разрабатывались, устройств, внедряемых непосредственно в глазное яблоко, тоже не существовало.

Может, я ошибаюсь. Харуюки уже собрался было отбросить это направление мыслей, но тут ему на ум пришли слова, услышанные недавно от Номи.

«…Ты что, думаешь, что нейролинкер – единственное портативное устройство в мире?»

Эти слова он произнес, показывая миниатюрную цифровую видеокамеру, с помощью которой он втихаря заснял Харуюки перед душевыми средней школы Умесато. Никакого другого значения этим словам Харуюки тогда не придал. Но почему же сейчас его это так беспокоило?

– Устройства… другие устройства, кроме нейролинкера…

Так бормотал Харуюки, поглаживая алюминиево-серебристый нейролинкер, закрепленный на шее.

VR-устройство, но не нейролинкер. Такие существовали. В 2020-х годах, еще до рождения Харуюки, были громадные шлемы, которые надевались на голову. Но тогдашние машины были только для Полного погружения, а нейролинкер стал первым устройством с функцией Дополненной реальности, позволяющим управлять виртуальным рабочим столом, одновременно свободно передвигаясь в реальном мире…

– …Нет.

Харуюки внезапно нахмурился.

– Нет, не так. Первым устройством с функцией ДР был, как же его…

Он замолчал, его взгляд стал блуждать в воздухе. В расплывчатых воспоминаниях что-то такое покалывало. Между ранними шлемами и нынешними нейролинкерами должно было существовать еще что-то.

Поколебавшись немного, Харуюки тихо кликнул по иконке «Диск» на виртуальном рабочем столе.

Он принялся стремительно пролистывать бесконечный список папок с данными, хранящимися в локальной памяти его нейролинкера. Наконец на очередном, абсурдно глубоком уровне появилась папка, озаглавленная просто «О».

«О» означало «Отец». Там хранилась вся информация – нет, вся память о реальном отце Харуюки, с которым он ни разу не связывался с того самого времени, как отец ушел из семьи. Несколько фотографий. Голосовые файлы. Текстовые заметки. И папки с данными, относящимися к работе отца, – Харуюки успел скопировать их с домашнего сервера как раз перед тем, как мать их все стерла.

Отец работал менеджером в компании, имеющей отношение к сетевым технологиям. Хотя дома он практически не бывал и заходил только для короткого отдыха, файлы, связанные с его работой, постоянно были у Харуюки перед глазами; он тогда вовсе на другие файлы не смотрел.

Харуюки помнил, что среди документов, оставленных отцом на домашнем сервере, были и файлы, относящиеся к истории разработки VR-устройств; и потому он принялся лихорадочно листать содержимое папки, стараясь не замечать покалывания в груди. Наконец он нашел нужный файл и открыл. Пробежался пальцем по строкам, сжато описывающим историю в хронологическом порядке.

Первые VR-машины в виде шлемов, использующие технологию Полного погружения, вышли на рынок в мае 2022 года.

Первое поколение нейролинкеров – в апреле 2031.

Взгляд Харуюки прилип к названию некоего гаджета, выписанному мелким шрифтом между ними.

Тут же его сердце подпрыгнуло и дыхание остановилось. Чувствуя, как все тело стремительно холодеет, Харуюки сжал обеими руками перила балкона.

Нет. Не может быть. Просто невозможно. Но.

Возможно. Если эту штуку использовать. Человек будет видеть виртуальный рабочий стол безо всякого нейролинкера. И можно подключаться к локальной сети тоже без нейролинкера.

Его губы задрожали и выпустили в воздух одну-единственную хриплую фразу.

– …Мозговой… чип-имплантат…

Мозговой чип-имплантат. Сокращенно BIC, от «Brain Implant Chip».

Он существовал лишь в очень краткий период истории индивидуальных VR-машин, пресловутый «урод в семье».

Он представлял собой маленький нейроэлектронный чип, имплантируемый между поверхностью головного мозга и твердой оболочкой. Терминальная часть, способная расти самостоятельно, располагалась над сенсорной зоной коры мозга, и обладатель чипа мог пользоваться ДР (то есть виртуальным рабочим столом) и Полным погружением без каких-либо внешних устройств. В каком-то смысле его можно назвать идеальной VR-машиной – в еще большей степени, чем нейролинкер.

BIC был разработан и выпущен на рынок в 2029 году. Однако всего несколько лет спустя его использование в Японии было запрещено.

Связано это было с тем, что, в отличие от нейролинкера, BIC невозможно снять, тем более – отключить. Если, к примеру, у кого-то BIC подвергается хакерской атаке, сделать что-либо оказывается невероятно трудно.

И наоборот: если обладатель BIC намеревается использовать его с преступными целями, у него есть множество способов уйти от закона. Самый очевидный пример – использование BIC на вступительных экзаменах в старшую школу или в ВУЗ, либо во время разнообразных тестов. Нейролинкеров в то время не было, но применение любых VR-устройств на экзаменах запрещалось в принципе, однако человек с имплантированным чипом мог с легкостью получать высший балл по всем предметам, требующим запоминания. Потому что это по сути то же самое, что иметь с собой все словари и справочники.

Неизбежный итог: уйма случаев по всей стране, когда родители имплантировали BIC в своих детей перед сдачей экзаменов. Дальше – больше: то же начало происходить с экзаменами на адвокатов и на государственные должности. У правительства не осталось иного выхода, кроме как издать закон, запрещающий изготовление и применение BIC.

Да – сейчас, в 2047, BIC был вне закона.

По этой самой причине Харуюки даже не рассматривал такую возможность изначально, когда Номи только поступил в школу. Но сейчас он был уверен: других вариантов быть не может. Несмотря на то, что общее применение BIC было под запретом, Харуюки слышал, что производство само по себе продолжалось для узкоспециального применения; кроме того, существовали больницы, где имплантировали нелегальные чипы, которые можно купить на черном рынке. У Харуюки не укладывалось в голове, как ученик средней школы мог заполучить себе такую штуку, но в то, что именно Номи на такое способен, охотно верилось.

Сейдзи Номи/Даск Тейкер и, скорей всего, Раст Джигсо обладали второй VR-машиной.

Номи вовсе не перехватывал дуэльный список, будучи подсоединенным к локальной сети средней школы Умесато. Его нейролинкер, в котором был установлен «Brain Burst», не был подключен к сети изначально.

В общем, все было так. Нейролинкер Номи, как правило, работал в оффлайновом режиме. Так он избегал «неизбежных» дуэлей – платы за «способность к ускорению» Бёрст-линкера; при этом благодаря BIC он мог находиться в сети.

К примеру – поединок в кендо против Такуму. Тогда Номи был подсоединен к сети школы через BIC у себя в голове и при этом включал физическое ускорение с помощью находившегося в оффлайновом режиме нейролинкера; так ему и удавалось с легкостью уклоняться от синая Такуму. Естественно, в дуэльном списке его имени при этом не было.

И только для того, чтобы с помощью ускорения получать высшие баллы на экзаменах и контрольных по общественным наукам, ему необходимо было подключаться не через BIC, а через нейролинкер; но если этот момент исключить –

– Ясно… вот, значит, как… – сипло выдавил Харуюки, взмахом руки избавившись от кучи окошек, загромождавших все поле зрения.

Наконец-то. Наконец-то он нашел ответ. Единственно верный ответ.

Более того – для Сейдзи Номи эта информация фатальна. Наличие BIC можно определить с помощью рентгена. И если чип в голове Номи обнаружат, его поступление в среднюю школу Умесато будет отменено.

Если Харуюки воспользуется этой картой, Номи окажется в том же положении, что и он сам. На поле боя без каких-либо привилегий. И тогда останется лишь одно. Дуэль. Сражаться изо всех сил – и победить.

Глядя в вечернее небо центра Токио, где сейчас должен был летать Номи, Харуюки коротко произнес, будто пулю выпуская:

– Номи… на этот раз я с тобой разберусь.

К оглавлению

Глава 9

19 апреля. Пятница. Всего один день до возвращения Черноснежки в Токио.

На большой перемене Харуюки отправился в школьную столовую. Он прошел мимо длинных столов в дальний конец зала.

Там был вход в рекреацию. Согласно неписаному правилу, заходить в рекреацию могли только ученики второго и третьего классов; кроме того, часть столиков там были предназначены исключительно для отдельных комитетов и успешных спортивных секций. Со дня отъезда Черноснежки Харуюки не заходил в рекреацию ни разу.

Однако сейчас он собрался с духом и, пройдя сквозь белую дверь, направился к одному из круглых столиков. Ученики за этим столиком обедали и болтали, но, заметив Харуюки, разом подняли головы.

Надежды плавательной и софтбольной секций глядели на приближающегося ученика, кажущегося здесь совершенно чуждым, и лишь сидящий с ними щуплый первоклассник не повернулся. Харуюки подошел прямо к нему и тихо произнес:

– Номи. Я должен тебе кое-что сказать. Пожалуйста, приходи туда, где мы говорили в первый раз.

И, не дожидаясь ответа, развернулся и вышел.

Поджидая Номи в тени деревьев, растущих в центральном дворе вне поля зрения Общественных камер, Харуюки вспоминал тот день, когда впервые встретился с ним здесь же.

Младшеклассник с красивым, похожим на девчоночье лицом улыбнулся и жизнерадостно заявил Харуюки, что игра окончена. И, как он и предупреждал, чем больше Харуюки сопротивлялся, тем хуже становилось его положение.

Харуюки попытался ударить Номи, но сам был сбит с ног; Номи наступил на него, навязал дуэль через Прямое соединение и отобрал способность к полету; затем Харуюки овладел системой инкарнации в «Безграничном нейтральном поле» и был близок к тому, чтобы вернуть должок и победить в их втором сражении, но в итоге снова проиграл из-за неожиданного вмешательства Тиюри.

Атаки Номи этим не ограничились – он распускал слухи в реальном мире, что видеокамеру в женской душевой установил Харуюки; в то же время в ускоренном мире он заработал уйму очков, пользуясь Тиюри и крыльями, и поднялся на уровень выше.

Если все так и пойдет, следующая цель Номи, Блэк Лотус, Черный король, окажется в опасности, как и предсказал Такуму.

Однако.

Здесь твой путь и закончится, Номи.

Услышав за спиной хруст веточки, на которую кто-то твердо наступил, и звук приближающихся шагов, Харуюки медленно развернулся.

Он увидел невинную, но в то же время коварную улыбку младшеклассника, вышедшего из тени толстого дуба, – и произнес.

– Гейм овер, Сейдзи Номи… нет, Даск Тейкер.

– …Что это было? – Номи склонил голову набок, по-прежнему улыбаясь. – Ты хочешь сказать, что полностью признаешь свое поражение? Типа, «Я сдаюсь, так что не приставай ко мне больше»?

– …Нет. Это значит, что твоей игре конец, – тихо ответил Харуюки, встретив насмешливый взгляд противника и вложив всю силу в собственный взгляд.

Улыбка Номи постепенно скрылась. Между бровей появилась слабая, но все равно вызывающая отвращение морщинка.

– …Семпай, ты тоже из тех, кто очень медленно схватывает, да? Я, конечно, признаю, ты хорошо постарался, чтобы заполучить огрызок техники инкарнации и блескучее «Усиленное вооружение», но разве тебе до сих пор не очевидно, что ты не можешь со мной ничего поделать, какие бы карты у тебя ни были? Ты и Маюдзуми-семпай – вы оба можете только засунуть пальцы в рот и смотреть. Я разделаюсь с Черным королем и возьму под контроль школу… да нет, весь Сугинами.

Харуюки мотнул головой, отбрасывая эти слова, произнесенные холодным и острым как нож голосом.

– Нет. Этого не будет.

Харуюки сделал шаг вперед –

И отчетливо проговорил:

– Ты не появляешься в дуэльном списке, потому что у тебя в башке вторая VR-машина… мозговой чип-имплантат.

В тот же миг.

Выражение лица Номи переменилось настолько резко, что Харуюки сразу понял – его догадка верна.

На мгновение его глаза выпучились, потом мрачно прищурились. Оскаленные зубы заскрипели, несколько тонких морщинок спустилось к переносице.

– …

Упершись взглядом в молчащего Номи, Харуюки продолжил атаку.

– Если я ошибся, сними нейролинкер и покажи мне. Школьная метка, которую я сейчас вижу, наверняка от этого не исчезнет.

И Номи, и Харуюки прекрасно понимали, что сейчас нет смысла изображать неведение и говорить что-то вроде «с какой радости я должен это делать». Потому что если Харуюки анонимно сообщит о своих подозрениях в администрацию школы, Номи отправят в больницу, где его голову просканируют в присутствии сотрудников школьного отдела Министерства образования; сфальсифицировать результаты этого сканирования абсолютно невозможно. Потом Номи обвинят в нарушениях при сдаче вступительного экзамена; мало того, что его исключат из школы, – у него еще и BIC извлекут.

Он понесет такой же, а может, и больший урон, чем Харуюки за подглядывание.

Сверля Харуюки взглядом, который горел нескрываемой злобой, Номи наконец хрипло выплюнул:

– …Я всегда думал, что ты свинья, а ты, оказывается, крыса. Везде лезешь, везде вынюхиваешь…

– Тогда ты должен был раздавить меня с самого начала. Твоя ошибка, что не сделал этого, – огрызнулся Харуюки.

Номи наконец взял себя в руки, на его лице вновь появилась презрительная усмешка.

– Ладно, признаю. И что дальше? Что ты собираешься делать? Хочешь обменяться ядерными ударами и погибнуть вместе со мной? …И меня, и семпая исключат из школы. Я отправлюсь в больничку, ты в детскую тюрьму. Потом на нас обоих начнут нападать в реале, и мы останемся без «Брэйн Бёрста»… Ты ведь не хочешь такого конца, да, семпай?

– Если придется, я так сделаю, я не боюсь. Но, – сжав холодные, потные ладони в кулаки, Харуюки стал излагать придуманный им за ночь способ решить все проблемы. – Номи. У нас обоих есть козыри. У тебя мое видео, а у меня твой секрет. Если и можно как-то снять раз навсегда все вопросы, не пользуясь этими козырями и не уничтожая друг друга в реале… то это «дуэль».

– Дуэль?..

– Да, раз уж мы с тобой оба Бёрст-линкеры. С этого момента ты будешь подключаться к локальной сети через нейролинкер, а не через BIC. Кроме того, ты снимешь ограничение «один вызов в день» и будешь постоянно драться со мной. Пока кто-то из нас либо не сдастся, либо не потеряет все Бёрст-пойнты… хотя лично я сдаваться не намерен и буду драться до последнего очка.

И даже если я проиграю, следом придет Такуму. А потом Черноснежка-семпай.

Наверняка Номи тоже услышал эти слова, которые Харуюки добавил мысленно.

Вновь злоба и раздражение проступили на лице Сейдзи Номи, и вновь лишь на короткое время.

– …Дуэли. Бёрст-линкеры. Оба этих слова я ненавижу. Нет, на самом деле я ненавижу менталитет, который заставляет пользоваться этими словами на полном серьезе. Но… если семпай этого хочет, ничего не поделаешь.

На лице Номи появилась его обычная тонкая улыбочка; он прислонился к стволу дуба и быстрым движением поднял палец.

– Но. Если мы собираемся решить наши проблемы таким путем, у меня тоже есть предложение.

– …Предложение?

– Да. Ты не находишь, что проводить ускоренные дуэли десятки, а то и сотни раз, пока либо я, либо семпай не потеряем все очки, просто глупо? И еще: если кто-то из нас сдастся, как мы гарантируем, что сдержим слово?

– Тогда что ты предлагаешь взамен?

– Давай закончим все в один прием. С помощью «благородного поединка», который Арита-семпай так обожает.

С отвратной ухмылкой на лице Номи пояснил:

– В «Безграничном нейтральном поле» можно поставить на один бой сразу все Бёрст-пойнты всех участников. Два или больше игроков заряжают все свои очки в некий предмет, и когда остается лишь один игрок, он получает все. Ну как? Тебе не кажется, что это более умный способ все решить?

– …

Несколько секунд Харуюки пристально глядел на улыбающееся лицо Номи, потом покачал головой.

– …К сожалению, Номи, я не могу тебе доверять. Однако ты меня не очень удивил. В «Безграничном нейтральном поле» всегда есть возможность, что ты отправишь кого-нибудь из своих дружков в засаду туда, где у нас будет дуэль.

Номи развел руками, будто говоря: «Ну уж это слишком».

– Думаю, для меня тоже есть такой риск! …Ладно, если так, давай добавим гарантий. Во-первых, можешь взять с собой Сиан Пайла… Маюдзуми-семпая. Будете драться со мной по очереди. А во-вторых, вы можете откладывать и переносить дуэль сколько хотите и на сколько хотите. При таком раскладе просто невозможно устроить засаду.

Дата добавления: 2015-06-04