Непутевый ученик в школе магии 4 страница

Мир колеблется в своих основах. Неужели наконец сам обер-спе­ци­а­лист понял «сущность, цель и значение марксовых схем» гораздо хуже нежели Туган-Ба­ра­новс­кий?

¹ L. с; № 3 (20), стр. 80, подчеркнуто мной.

Но Каутский делает из концепции Туган-Ба­ра­новс­кого интересные выводы. Что эта концепция, по словам Каутского, решительно расходится с марксовой теорией кризисов, что она, далее, делает совершенно непонятным вывоз капитала в некапиталистические страны, мы уже говорили. Остановимся еще только на общих тенденциях позиции Тугана:

«Какое практическое значение имеют... наши теоретические разногласия?» – спрашивает Каутский. «Происходят ли кризисы от недопотребления или от недостаточной пропорциональности общественного производства? Не есть ли это чисто академический вопрос?»

«Так вероятно склонны будут думать многие из «практиков». На самом деле этот вопрос имеет большое практическое значение и именно для понимания тех практических разногласий, которые дебатируются теперь в нашей партии. Это не случайность, что ревизионисты особенно жестоко нападают на марксову теорию кризисов».

И Каутский основательно доказывает, что теория кризисов Туган-Ба­ра­новс­кого сводится по существу к воображаемому «смягчению классовых противоречий», т. е. что она принадлежит к теоретическому инвентарю того направления, которое означает «превращение социал-де­мок­ра­тии из партии пролетарской классовой борьбы в демократическую партию или в левое крыло демократической партии социалистических реформ»¹.

Так наш обер-специалист 14 лет тому назад на 36 страницах «Neue Zeit» по всем правилам искусства разделался с еретиком Ту-ган-Ба­ра­новс­ким и торжествовал победу, снявши с побежденного скальп и прикрепив его к своему поясу.

И теперь я должна была дожить до того, что «специалисты», преданные ученики своего учителя, разделываются с моим анализом накопления при помощи того же самого «положения», за который русский ревизионист заплатил жизнью на полях битвы «Neue Zeit»! Что стало при этом приключении с теорией кризисов, «поскольку нам известно, принятой всеми марксистами», правда, не совсем ясно.

Но произошло нечто, еще более оригинальное. После того как мое «Накопление» таким образом было разнесено при помощи оружия Туган-Ба­ра­новс­кого в «Vorwarts'e», в «Bremer Btirgerzeitung», в «Dres­de­ner Volks­zei­tung» и в «Frank­fur­ter Volks­stim­me», в «Neue Zeit» появилась критика Отто Бауэра. Этот специалист, как мы видели, также верит в чудодейственную силу доказательства математических схем в вопросах общественного воспроизводства. Но он не вполне доволен схемами Маркса. Бауэр считает их «не безупречными», «произвольными и не лишенными противоречий», он объясняет это тем, что Энгельс нашел в литературном наследстве Маркса эту часть его труда «неготовой». Он поэтому в поте лица своего строит новые схемы: «Поэтому мы составили схемы, которые – поскольку приняты предпосылки – не содержат в себе больше ничего произвольного». Бауэр полагает, что лишь эти новые схемы дают ему «безупречную основу для анализа проблемы, поставленной то-

¹ L С. nb 5 (31), стр. 141.

варищем Люксембург»¹. Но Бауэр прежде всего понял то, что капиталистическое производство не может «беспрепятственно» протекать в пустом пространстве, он ищет поэтому какой-нибудь объективной общественной основы для накопления капитала, которую он находит наконец в р о с ­т е н а ­с е ­л е ­н и я.

И здесь начинается самое курьезное. На основании единогласного вотума «специалистов», получившего корпоративную санкцию редакции центрального органа, моя книга представляет собой чистейшую бессмыслицу, нелепое недоразумение; они утверждают, что проблемы накопления вообще не существует, что уже у Маркса все разрешено и что схемы дают удовлетворительный ответ. Но Бауэр считает себя вынужденным связать свои схемы с несколько более материальным базисом, чем простые правила сложения и вычитания: он принимает во внимание определенное общественное отношение – рост населения, соответственно которому и построены его таблицы. Расширение капиталистического производства, как оно образно представлено в схемах, не является независимым движением капитала вокруг своей собственной оси: это движение во всякий данный период следует за ростом населения.

«Накопление предполагает расширение поля производства; поле производства расширяется благодаря росту населения». «При капиталистическом способе производства существует т е н ­д е н ­ц и я к п р и ­с п о ­с о б ­л е ­н и ю н а к о п л е н и я к а п и т а л а к р о с т у н а с е л е н и я». «Тенденция приспособления накопления к росту населения господствует над международными отношениями... Если рассматривать капиталистическое мировое хозяйство как целое, то тенденция приспособления накопления к росту населения проявляется в промышленном цикле... П е ­р и ­о ­д и ­ч е с ­к о е в о з ­в р а ­щ е ­н и е р а с ­ц в е ­т а, к р и ­з и ­с а и д е ­п р е с ­с и и я в ­л я ­е т ­с я э м ­п и ­р и ­ч е с ­к и м в ы ­р а ­ж е ­н и ­е м т о ­г о ф а к ­т а, ч т о м е ­х а ­н и з м к а ­п и ­т а ­л и с ­т и ­ч е с ­к о ­г о п р о ­и з ­в о д с т ­в а с а ­м о с ­т о ­я ­т е л ь ­н о у н и ч ­т о ­ж а ­е т п е ­р е ­н а ­к о п ­л е ­н и е и н е ­д о с ­т а ­т о ч ­н о е н а ­к о п ­л е ­н и е, в с е с н о ­в а и с н о ­в а п р и с ­п о ­с о б ­л я ­е т н а ­к о п ­л е ­н и е к а ­п и ­т а ­л а к р о с ­т у н а ­с е ­л е ­н и я»².

Мы впоследствии ближе подойдем к анализу теории народонаселения Бауэра. Ясно во всяком случае, что эта теория представляет собой нечто совершенно новое. Для прочих «специалистов» всякий вопрос об общественном и экономическом базисе накопления был простой бессмыслицей, которую им «действительно трудно было понять», Бауэр, напротив того, конструирует целую теорию, чтобы ответить на этот вопрос.

Но теория народонаселения Бауэра является новостью не только для остальных критиков моей книги: она в марксистской литературе всплывает впервые. Ни в трех томах «Капитала» Маркса, ни в его «Теориях прибавочной стоимости», ни в других его работах мы не находим и следа бауэровской теории народонаселения как основы накопления.

¹ «Neue Zeit», 1913, № 23, стр. 838.

² Там же, № 24, стр. 871-873, подчеркнуто у Бауэра.

Посмотрим, как Карл Каутский в свое время рекомендовал и оценивал второй том «Капитала» в «Neue Zeit». В подробнейшем изложении второго тома Каутский рассматривает самым обстоятельным образом первые отделы об обращении и точно приводит при этом все формулы и обозначения, которыми пользовался Маркс, но важнейшей и оригинальнейшей части всего тома, отделу о «воспроизводстве и обращении совокупного общественного капитала», он из 20 страниц, на которых рассматривается второй том, посвятил всего-на-все­го три страницы. Однако и на этих трех страницах Каутский рассматривает исключительно только – разумеется, с точным изложением неизбежных «схем» – вводную фикцию «простого воспроизводства», т. е. капиталистического производства без накопления прибыли, которую Маркс сам рассматривает лишь как теоретический исходный пункт для анализа действительной проблемы – накопления совокупного общественного капитала. С последним Каутский разделывается буквально следующими двумя строчками: «Дальнейшее усложнение вносится наконец накоплением прибавочной стоимости, расширением процесса производства». Punktum. Ни единого слова не было больше сказано ни тогда, сейчас же после появления второго тома «Капитала», ни впоследствии за те 30 лет, которые отделяют нас от того времени. Следовательно, мы здесь попросту не находим никакого следа бауэровской теории народонаселения; более того, Каутский не обратил никакого внимания на весь отдел о накоплении. Он не замечает здесь ни особенной проблемы, для решения которой Бауэр создал теперь «безупречную основу», ни того факта, что Маркс обрывает здесь свое собственное, едва начатое исследование на полуслове, не ответив на вопрос, который он сам неоднократно ставил.

С тех пор Каутскому еще один раз пришлось говорить о втором томе «Капитала» именно в цитированной нами серии статей против Туган-Ба­ра­новс­кого. Здесь Каутский формулирует ту, «насколько нам известно, принятую всеми ортодоксальными марксистами обоснованную Марксом теорию кризисов», суть которой состоит в том, что потребление капиталистов и рабочих недостаточно в качестве базиса для накопления, что необходим «добавочный рынок» и притом «в производящих еще некапиталистически отраслях и странах». Но Каутский повидимому не заметил, что эта «принятая всеми ортодоксальными марксистами» теория кризисов совершенно не подходит не только к парадоксам Туган-Ба­ра­новс­кого, но и к марксовым схемам накопления и к их общей предпосылке во втором томе. Ибо предпосылкой марксова анализа во втором томе является как раз общество, состоящее только из капиталистов и рабочих, а схемы имеют своей задачей показать с точностью экономического закона, как два указанных нами выше недостаточных класса потребителей могут из года в год одним только своим потреблением делать возможным накопление. Еще менее мы находим у Каутского хотя бы самый незначительный намек на теорию народонаселения Бауэра как на истинную основу марксовых схем накопления.

Если мы возьмем «Финансовый капитал» Гильфердинга, то мы находим там в главе XVI – после введения, в котором марксово изложение условий воспроизводства совокупного общественного капитала в восторженных (и по существу вполне подходящих) выра-

жениях превозносится как гениальнейшее достижение «изумительного труда», – занимающее 14 печатных страниц, буквальное переложение соответствующих страниц из Маркса конечно со всеми математическими схемами, причем Гильфердинг (опять-таки с полным правом) жалуется, что на эти схемы обращали так мало внимания и что с ними стали более или менее считаться лишь благодаря Туган-Ба­ра­новс­кому. Но что замечает сам Гильфердинг в гениальном творении Маркса? Вот его выводы:

Марксовы схемы показывают, что при «капиталистическом производстве как простое, так и расширенное воспроизводство может итти беспрепятственно лишь при том условии, е с ­л и с о х ­р а ­н я ­е т ­с я э т а п р о ­п о р ­ц и ­о ­н а л ь ­н о с т ь. Наоборот, при нарушении отношения пропорциональности, например между отмирающим и вновь прилагаемым капиталом, кризис может возникнуть и при простом воспроизводстве. И з э т о ­г о с л е ­д у ­е т в о в с я ­к о м с л у ­ч а е, ч т о п р и ­ч и ­н а к р и ­з и ­с а л е ­ж и т н е в н е ­д о ­п о т ­р е б ­л е ­н и и м а с с, п р и ­с у ­щ е м к а ­п и ­т а ­л и с ­т и ­ч е с ­к о ­м у п р о ­и з ­в о д с т ­в у... Точно так же из приведенных схем, взятых сами по себе, не вытекает в о з ­м о ж ­н о с т ь в с е ­о б ­щ е ­г о п е ­р е ­п р о ­и з ­в о д с т ­в а т о ­в а ­р о в; н а п ­р о ­т и в, м о ж ­н о б ы ­л о б ы п о ­к а ­з а т ь, ч т о в о з ­м о ж ­н о в с я ­к о е р а с ­ш и ­р е ­н и е п р о ­и з ­в о д с т ­в а, р а з т о л ь ­к о о н о д о ­п у с ­к а ­е т ­с я с у ­щ е с т ­в у ­ю ­щ и м с о с ­т о ­я ­н и ­е м п р о ­и з ­в о ­д и ­т е л ь ­н ы х с и л»¹.

Это все. И Гильфердинг следовательно усмотрел в марксовом анализе накопления единственно только основу для решения проблемы к р и ­з и ­с о в и нашел ее именно в том,что математические схемы показывают те пропорции, при соблюдении которых возможно беспрепятственное накопление. Отсюда Гильфердинг выводит два заключения:

1. Кризисы возникают исключительно только от диспропорциональности. Этим самым он низвергает в преисподнюю, «насколько нам известно, принятую всеми ортодоксальными марксистами обоснованную Марксом теорию кризисов» от «недопотребления», но зато перенимает отвергнутую Каутским в качестве ревизионистской ереси теорию кризисов Туган-Ба­ра­новс­кого, следуя которой он последовательно доходит до утверждения «жалкого человека» Сэя, что всеобщее перепроизводство невозможно.

2. Если отвлечься от кризисов как периодических нарушений, вытекающих из недостаточной пропорциональности, то капиталистическое накопление может путем постоянного «расширения» протекать (в обществе, состоящем только из капиталистов и рабочих) безгранично, пока это только позволяют соответствующие данному времени производительные силы. Этим Гильфердинг опять-таки буквально повторяет Тугана, столь беспощадно разбитого Каутским.

Итак, проблемы накопления, если отвлечься от кризисов, для Гильфердинга не существует, ибо «схемы показывают», что возможно «всякое» безграничное «расширение», т. е.что вместе с производством возрастает и сбыт. О бауэровской границе прироста населения и

¹ К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 285, пер. И; Степанова, изд. 1922 г.

здесь – ни следа и никакого намека на то, чтобы такая теория была н у ж ­н а.

И наконец даже для самого Бауэра его теперешняя теория является совершенно новым открытием.

В 1904 г., значит, уже после спора между Каутским и Туган-Ба­ра­новс­ким, он впервые рассматривал в двух статьях «Neue Zeit» специально теорию кризисов в свете теории Маркса. В этих статьях он сам заявляет, что намерен в первый раз дать связное изложение этой теории. И он сводит кризисы – используя при этом одно из утверждений второго тома «Капитала», которое пытается объяснить десятилетний цикл современной промышленности – главным образом особенной формой обращения о с ­н о в ­н о ­г о к а ­п и ­т а ­л а. Бауэр ни одного слова не упоминает здесь о фундаментальном значении отношения между размером производства и ростом населения. Вся бауэровская теория – «тенденция приспособления к росту населения», которая должна теперь объяснить и кризисы, и высокую конъюнктуру, и накопление, и международную эмиграцию капитала из страны в страну, и наконец империализм – тот всемогущий закон, который приводит в движение весь механизм капиталистического производства и «автоматически его регулирует», – для Бауэра, как и для остального мира, вовсе не существовал! Теперь, в возражениях против моей книги, внезапно всплывает, появляется ad hoc, неведомо откуда, та основная теория, которая только и дает «безупречную основу» для марксовых схем, и все для того, чтобы решить проблему, которой ведь как будто вовсе не существует!

Что же говорить после этого об остальных «специалистах»? Сведем теперь к нескольким положениям то, что было сказано.

1. По мнению Экштейна и Гильфердинга (как и по Паннекуку), вообще не существует никакой проблемы накопления капитала. Все ясно, все само собой разумеется, все «показывают» марксовы схемы. Только моя полная неспособность понять схемы может объяснить мою критику этих схем. По Бауэру, приведенные Марксом цифры «выбраны произвольно и не свободны от противоречий». Только он, Бауэр, нашел теперь «подходящую иллюстрацию для хода мысли Маркса» и составил схему, свободную от произвольных моментов.

2. По мнению Экштейна и редакции «Vorwarts'a», моя книга, как не имеющая никакой ценности, должна быть «отвергнута»: по мнению маленького «специалиста» из «Frankfruter Volksstimme» (1 февраля 1913 г.), она даже «в высшей степени вредна». По мнению Бауэра, «в неверном объяснении все же есть зерно истины»: оно указывает на границы накопления капитала¹.

3. По мнению Экштейна и «Vorwarts'a», моя книга не имеет ничего общего с империализмом: «вообще книга имеет так мало общего с явлениями пульсирующей в настоящее время хозяйственной жизни, что она с таким же успехом могла бы быть написана 20 и более лет тому назад». По мнению Бауэра, мое исследование вскрывает, правда, «не единственный», «но по существу один из корней империализма» (l. с., стр. 874), что для такой маленькой персоны, как я, является уже приличным достижением.

¹ «Neue Zeit», 1913, № 24, стр. 879

4. По мнению Экштейна, марксовы схемы показывают прежде всего «как велика в действительности общественная потребность», они показывают в о з ­м о ж ­н о с т ь равновесия, от которого однако капиталистическая действительность «весьма существенно отклоняется», так как над ней господствует стремление к прибыли, приводящее к кризисам. В следующем же столбце «изложение соответствует марксовой схеме, а также д е й с т ­в и ­т е л ь ­н о с ­т и», ибо схема показывает, «как эта прибыль реализуется для капиталистов». (Vor­warts», 16 февраля 1913 г., приложение). По мнению Паннекука, вообще не существует никакого состояния равновесия, существует только пустое пространство: «Размер производства можно сравнить с невесомой вещью, которая может парить в любом положении. Для размеров производства не существует никакого п о ­л о ­ж е ­н и я р а в ­н о ­в е ­с и я, к которому оно возвращалось бы при отклонениях...» «...индустриальный цикл не является колебанием вокруг какого-то среднего положения, которое дано какой-то потребностью»¹. По мнению Бауэра, марксовы схемы, истинный смысл которых он наконец расшифровал, означают не что иное, как движение капиталистического производства в его приспособлении к росту населения.

5. Экштейн и Гильфердинг верят в объективную экономическую возможность безграничного накопления: «Кто покупает продукты, это показывают именно схемы» (Экштейн), которые на бумаге можно продолжать до бесконечности. «Невесомая вещь» Паннекука подавно «может парить в любом положении», как он сам выражается. По Гильфердингу, «можно было бы показать, что возможно всякое расширение производства, раз только оно допускается существующим состоянием производительных сил», так как вместе с производством автоматически возрастает, как показывают схемы, и сбыт. По мнению Бауэра, только «апологеты капитала могут доказывать безграничность накопления и утверждать, что вместе с производством автоматически растет и потребительная сила!»².

Как же быть теперь? Что же в конце концов думают господа «специалисты»? Есть ли у Маркса проблема накопления, которой до сих пор никто из нас не заметил, или же она все еще, после ее новейшего решения Отто Бауэром, представляет собой лишь плод моей «полной неспособности работать при помощи схем Маркса», как выразился рецензент из «Vor­warts’а»? Являются ли марксовы схемы окончательными истинами в последней инстанции, непогрешимыми догмами, или они действительно «произвольны и не свободны от противоречий»? Связана ли поставленная мною проблема с корнями империализма или же она «не имеет никакого отношения к явлениям пульсирующей в настоящее время жизни»? И что же в конце концов должны означать «ставшие знаменитыми», как выражается Экштейн, марксовы схемы: лишь теоретически-мыс­ли­мое «состояние равновесия» производства, картину реальной действительности, доказательство возможности «всякого расширения», т. е. беграничного роста

¹ «Neue Zeit», 1913, №22, «Theoretisches zur Ursache der Krisen», стр. 783, 792.

² «Neue Zeit», 1913, № 24, стр. 873

производства, доказательство его невозможности в виду недопотребления, приспособление производства к границам роста населения, паннекуковский «невесомый» игрушечный воздушный шар или еще что-нибудь другое вроде верблюда или ласки? Пора «специалистам» начать столковываться насчет всего этого.

Какая замечательная картина ясности, гармоничности и цельности официального марксизма по отношению к основной части второго тома «Капитала» Маркса! И какая поразительная рекомендация для того высокомерия, с которым эти господа обругали мою книгу!¹

¹ Рецензент из «Vorwarts'a», Экштейн, меньше всех остальных «специалистов» понял, о чем по существу идет речь. Он относится к числу того сорта журналистов, которые всплыли с ростом рабочей печати и которые во всякое время могут писать обо всем что угодно: о японском семейном праве, о современной биологии, об истории социализма, о теории познания, об этнографии, об истории культуры, о политической экономии, о тактических проблемах, словом, обо всем, что в данный момент требуется. Подобные универсальные писатели подвизаются на всех поприщах науки и с такой безграничной самоуверенностью, которой мог бы действительно позавидовать серьезный мыслитель. Но когда им недостает знаний вопроса, который они взялись обсуждать, они возмещают это тем, что становятся храбрыми и солидными. Приведу для этого только два примера. «Если уже здесь признать, – говорит Э. в одном месте своей рецензии, – что автор не понял смысла и цели марксова изложения, то это подтверждается остальным содержанием книги. Прежде всего для нее осталась совершенно неясной техника схем. Это обнаруживается совершенно отчетливо уже на стр. 72 ее книги». В этом месте речь идет о том, что Маркс в своих схемах причисляет производство денег к подразделению средств производства. В своей книге я критикую этот взгляд и пытаюсь показать, что, так как деньги, именно как таковые, не являются средствами производства, из этого смешения должны возникнуть большие затруднения при точном рассмотрении проблемы. И здесь Экштейн вставляет свое слово: «Товарищ Люксембург возражает против того, что Маркс включает производство денежного материала, т. е. золота и серебра, в ряд I и относит их к производству средств производства. Это ошибочно. П о ­э ­т о ­м у о н а п о д о б о ­и ­м и, с о с ­т а в ­л е н ­н ы ­м и М а р к ­с о м р я ­д а ­м и, с т а ­в и т е щ е т р е ­т и й р я д, к о ­т о ­р ы й д о л ­ж е н п р е д с ­т а ­в и т ь п р о ­и з ­в о д с т ­в о д е ­н е ж ­н о ­г о м а ­т е ­р и ­а ­л а. Это конечно можно допустить, но с интересом ожидаешь, как должно происходить обращение между упомянутыми тремя рядами». Но тут его встречает разочарование! «В схеме, составленной тов. Люксембург, затруднение не только велико, – оно непреодолимо... Сама она однако не делает никакой попытки представить эти «органические сплетения». Простая попытка должна была бы показать ей, что ее схема невозможна, и т. д. с той же грациозностью. Но «составленная тов. Люксембург схема» на стр. 72 «составлена» вовсе не мной, а Марксом! Я здесь попросту списываю приведенные во втором томе «Капитала» на стр. 446 {нем. изд.) числа как раз для того, чтобы показать, что ч и с ­л о ­в ы е д а н ­н ы е М а р к ­с а не дают вэзможности включить производство денег в производство средств производства. Я подхожу к этому вопросу со следующими отчетливыми словами: «Впрочем один только взгляд на марксову схему воспроизводства показывает, к к а ­к и м н е ­у ­д о б с т ­в а м должно повести смешение средств обмена со средствами производства». И вдруг появляется Экштейн, приписывает мне критикуемую мною же схему Маркса и на основании этой схемы выставляет меня в качестве простофили, которой «даже техника этих схем» осталась непонятной.

Другой пример. На стр. 487 (нем. изд.) второго тома «Капитала» Маркс дает первую схему накопления, в которой он заставляет капиталистов первого подразделения капитализировать все время 50%, а капиталистов другого подразделения – как бог на душу положит, – без всякой видимой закономерности, только в соответствии с потребностями первого подразделения. Это допущение я пытаюсь критиковать как произвольное. И тут снова появляется Экштейн со следующим потоком слов: «Ошибка кроется в самом способе ее расчета,

После того, как Бауэр избавил меня от необходимости дальнейших споров с остальными «специалистами», я возвращаюсь к самому Бауэру.

1. На расчетах таблиц Бауэра я конечно останавливаться не буду. Основу его позиции и его критики против моей книги составляет теория народонаселения, которую он противопоставляет мне, как базис накопления, и которая сама по себе не имеет ничего общего с какими бы то ни было математическими схемами. Этой теорией нам придется в дальнейшем изложении заняться. Однако прежде всего все же необходимо познакомиться по крайней мере со способом, с м е ­т о ­д о м, при помощи которого Бауэр производит свои табличные манипуляции. Если они совершенно не годятся для решения чисто экономической, общественной проблемы накопления, то они тем не менее весьма характерны для самого Бауэра, для понимания того, с чем он подходит к решению проблемы. А этот прием можно иллюстрировать на нескольких очень простых примерах, о которых легко могут судить и обыкновенные смертные, приходящие в ужас от головоломных таблиц и кабалистических знаков.

и последний показывает, ч т о о н а н е п о н я л а с у щ н о с т и м а р к ­с о ­в ы х с х е м. Она полагает, что в основе этих схем лежит требование одинаковой нормы накопления, т. е. она предполагает, что в обоих рассмотренных главных подразделениях общественного производства накопление происходит в одинаковой пропорции, другими словами, что к капиталу присоединяются одинаковые части прибавочной стоимости. Но это совершенно произвольное, противоречащее фактам, допущение... В действительности н е т н и ­к а ­к о й в с е ­о б ­щ е й н о р ­м ы н а ­к о п ­л е ­н и я, и о н а с т е ­о ­р е ­т и ­ч е с ­к о й т о ч ­к и з р е ­н и я б ы ­л а б ы б е с ­с м ы с ­л и ­ц е й». Здесь перед нами «с, трудом постижимая ошибка автора, которая снова показывает, что с у щ ­н о с т ь М а р к ­с о ­в ы х с х е м осталась для нее совершеннейшей загадкой». Действительный закон равной нормы прибыли «находится в полном противоречии с мнимым законом равного накопления» и т. д. в том же духе, с той самонадеянной основательностью и язвительностью, которые Экштейн решил применять для того, чтобы во что бы ни стало разделаться со мной. Но через п я т ь с т р а ­н и ц Маркс дает второй пример своей схемы накопления и притом основной пример, с которым он после этого оперирует вплоть до конца книги, тогда как первый пример был лишь попыткой, предварительным наброском. И в этом втором, окончательном примере Маркс постоянно берет о д и ­н а ­к о ­в у ю н о р ­м у н а ­к о п ­л е ­н и я – «мнимый закон» – в о б о ­и х п о д ­р а з ­д е ­л е ­н и ­я х! «Теоретическую бессмыслицу», «полное противоречие с действительным законом равной нормы прибыли» – всю эту сумму уголовных преступлений мы находим в схеме Маркса на стр. 496 (нем. изд.) второго тома «Капитала», и Маркс упорствует в этих грехах вплоть до последней строки своей книги. Помои таким образом опять выливаются на несчастного Маркса; именно он оказывается тем, для кого «сущность» его собственных схем «осталась полнейшей загадкой». Этот грех Маркс впрочем разделяет не только со мною, но и с Отто Бауэром, который в качестве предпосылки своих собственных «безупречных» схем берет то положение, что норма накопления в обеих сферах производства одна и та же («Neue Zeit,» I. с., стр. 838). Такова критика Экштейна. И от такого молодца, который не прочитал даже как следует «Капитал» Маркса, приходится выслушивать наглости. Тот факт, что подобного рода «рецензия» вообще могла появиться в «Vor­war­ts'e», является характерным результатом господства «австро-марк­систс­кой» школы эпигонов в обоих центральных органах coциaл-дe­мок­ра­тии, и если я по воле господа бога доживу до второго издания моей книги, то я не премину полностью перепечатать эти перлы в приложении, чтобы спасти их для потомства!

Я беру для этого только три примера.

На стр. 836 «Neue Zeit» (l. с.) Бауэр показывает, как начинается процесс накопления общественного капитала. Он, по Марксу, берет два больших подразделения производства [ 1) производство средств производства и 2) производство средств существования ] и принимает при этом в качестве исходного пункта для подразделения I постоянный капитал в 120 000 и переменный капитал в 50 000 (что должно означать тысячи или миллионы марок или вообще денежных единиц). В подразделении II он берет постоянный капитал в 80 000 и переменный капитал в 50 000 (что должно означать те пропорции, в которых они взяты: они выражают определенные экономические предпосылки, из которых исходит Бауэр. Так, постоянный капитал в обоих подразделениях больше переменного, что выражает высоту технического прогресса. Далее, это преобладание постоянного капитала над переменным в подразделении I еще больше, чем в подразделении II, так как техника в I делает обычно более быстрые успехи, чем во II. Наконец соответственно этому совокупный капитал первого подразделения больше совокупного капитала второго подразделения.

Все это, надо заметить, предпосылки самого Бауэра и притом весьма похвальные, так как они совпадают с предпосылками Маркса. Пока все обстоит благополучно.

Но вот начинается накопление. Оно начинается с того, что Бауэр увеличивает оба постоянных капитала на одну и ту же сумму в 10 000 и оба переменных капитала также на одну и ту же сумму в 2 500 каждая (l. с.). Но этим сразу же нарушаются приведенные выше экономические предпосылки, ибо, во-первых, меньший совокупный капитал подразделения II никак не может увеличиться на такую же сумму нового капитала, как больший совокупный капитал подразделения I, потому что в этом случае уменьшилось бы их взаимное отношение, обусловленное техникой, а, во-вторых, добавочные капиталы в обоих подразделениях нельзя распределить одинаковым образом на постоянный и переменный капитал, как так начальные капиталы тоже не были распределены одинаково. Бауэр и здесь сам опрокидывает принятую им же техническую основу.

Итак, дело начинается с того, что Бауэр в самом начале процесса накопления совершенно произвольно игнорирует свои же собственные экономические предпосылки. Но зачем же он это делает? Попросту в угоду арифметическим результатам, чтобы получить изящный расчет со сложением и вычитанием, без которых он иначе не мог бы выпутаться. "

Далее. После проведенного таким образом расширения производства, Бауэр хочет нам показать, как происходит второй решительный акт накопления, известное «salto mortale», т. е. реализация прибавочной стоимости. Он хочет нам показать, как происходит обмен увеличенной массы продуктов и притом так, что этим достигается дальнейшая ступень накопления, т. е. вторичное расширение производства. Бауэр делает это на стр. 863.

Дата добавления: 2015-06-04