Историческая преамбула. Полная адекватность физического и психического ничего не дает исследователю-психологу

Полная адекватность физического и психического ничего не дает исследователю-психологу. Если я толкнул другого человека, и тот упал, то в этом нет ничего удивительного. Рассматривая этого другого как физическое тело, я легко рассчитаю силу толчка, при которой он обяза­тельно упадет. Но этот опыт подтверждает лишь законы физики и ниче­го не говорит о психическом мире другого. Поэтому для психологии самым ценным является фиксируемое в эксперименте отличие физи­ческого от психического. Вот я что-то сказал человеку, а он в ответ подпрыгнул. Ясно, что его прыжок не предопределен физическим воз­действием звука моего голоса. А значит, здесь-то и проявляется психи­ческая составляющая опыта. Реакция сознания на внешний раздражи­тель, но реакция, не тождественная этому раздражителю, и должна вести нас к искомым основаниям психологии.

Правда, остаются проблемы, которые заведомо ставят под со­мнение возможность описать сознание на языке физического мира. Рас­смотрим пример. Допустим, мы хотим установить, что осознаёт чело­век, встречаясь со словом «синий». Казалось бы, в чём проблема? Когда длина волны колеблется в пределах от 400 до 470 нм, воспринимаемое глазом поле (при среднем уровне освещённости) кажется фиолетовым, а при длине волны в 475 нм оно обычно кажется синим. Всё ясно? Это вроде бы и есть значение слова, выраженное физическими параметрами. Но длина волны это характеристика физического мира; значение этой длины волны — характеристика мира сознания. И связь между этими разными явлениями не может быть выражена в терминах физики. Как замечает в этой связи А. Вежбицкая, «научное (т. е. физическое — В. А.) знание оказывается некстати, если нас интересует, что люди имеют в виду, когда употребляют рассматриваемые слова» ¹.

Во-первых, названия цветов употреблялись за тысячи лет до от­крытия волновой теории света — что же, до этого открытия люди не знали, называя цвета, что они имеют в виду? Знали. Но в чём тогда заключалось для них значение слова «синий»? Во-вторых, диапазон длин волн, к которому применяется слово «синий», в русском языке меньше диапазона применения английского «blue», а у японского «aoi» этот диа­пазон шире, чем у «blue». Но тогда значение слова не только длиной волны определяется... В-третьих, одну и ту же длину волны разные но­сители языка могут называть по-разному ². Из этого тем более следует, что значение слова зависит не только от длины волны. Сходные [окончание cтраницы 133]

____________________________

¹ Вежбицкая А. Язык, познание, культура. М., 1996, с. 236.

² Фрумкина Р. М. Цвет, смысл, сходство. М., 1984, с. 26.

Раздел второй

проблемы всегда будут возникать, пока мы пытаемся описать сознание на языке окружающего мира (или на каком-либо другом внешнем для сознания языке). В итоге в лучшем случае мы будем иметь физическое описание, а оно заведомо не является психологическим.

Рассмотрим самый известный в психофизике результат — закон Вебера-Фехнера. Физиолог Э. Вебер ¹ изучал способность человека раз­личать физические раздражители по их интенсивности. Он ставил экспе­рименты, позволяющие определить, например, каково минимальное раз­личие двух грузов по весу, чтобы человек воспринимал эти грузы как различные (Фехнер потом назовет этот минимум едва заметным раз­личием). В результате оказалось, что человек реагирует не на абсо­лютную разницу в интенсивности раздражителей, а на относительную: чем выше интенсивность двух раздражителей, тем больше должна быть разница между ними, чтобы испытуемый её вообще заметил. Практи­чески это обозначает, что если для груза весом в 20 г необходимо доба­вить 2 г, чтобы возникло ощущение разницы в весе, то для груза в 200 г надо добавить с этой же целью уже вес в 20 г. Однако при исходном весе в 2 кг эти дополнительные 20 г не вызывают ощущение изменения веса: теперь уже требуется дополнительный вес в 200 г.

Нечто подобное обсуждалось и раньше. Например, известный математик Д. Бернулли — правда, без какого-либо экспериментально­го обоснования — отмечал, что субъективное ощущение прироста бо­гатства зависит не от абсолютной величины прибыли, а от её отноше­ния к накопленному ранее богатству. П. Лаплас обозначил субъективное ощущение прироста богатства как dY, накопленное ранее богатство как X, а прибыль как dXvi вывел в результате утверждение о субъективном ощущении богатства Y. Интегрируя дифференциальное уравнение

dY=K dX/X,

где К — коэффициент пропорциональности, Лаплас получил следующий закон:

Y= К logX + h,

где h — новая константа.

Таким образом, субъективное ощущение богатства, по Лапласу, прямо пропорционально логарифму величины реального богатства, т. е. чем больше величина реального богатства, тем больше должно быть его изменение, чтобы субъективно почувствовать разницу. [окончание cтраницы 134]

________________________

¹ Фехнер называет Вебера первым после Галилея человеком, расширившим при­вычные границы точного научного исследования.

Дата добавления: 2015-06-04