Отношение социалистов к войнам 6 страница

Это не легко, слов нет. Это потребует трудных подготовительных действий. Это по­требует тяжелых жертв. Это — новый вид организации и борьбы, которому тоже надо научиться, а наука не дается без ошибок и поражений. Этот вид классовой борьбы от­носится к участию в выборах, как штурм относится к маневрам, маршам или к лежанию в траншеях. Этот вид борьбы становится в истории на очередь дня очень не часто, — зато его значение и его последствия простираются на десятилетия. Те дни, когда можно и должно поставить в порядок борьбы такие приемы ее, равняются 20-летиям других исторических эпох.

260__________________________ В. И. ЛЕНИН

... Сопоставьте с К. Легином К. Каутского:

«Пока партия была мала, — пишет он, — всякий протест против войны действовал в пропагандист­ском отношении, как мужественный поступок... поведение русских и сербских товарищей в последнее время встретило всеобщее признание. Чем сильнее становится партия, тем больше переплетаются в мо­тивах ее решений пропагандистские соображения с учетом практических последствий, тем труднее ста­новится отдать должное в равной мере мотивам обоего рода, а между тем нельзя пренебрегать ни теми ни другими. Поэтому, чем сильнее мы становимся, тем легче возникают разногласия между нами при всякой новой, сложной ситуации» («Интернациональность и война», стр. 30).

От легиновских рассуждений эти рассуждения Каутского отличаются только лице­мерием и трусостью. Каутский, по сути дела, поддерживает и оправдывает подлое от­речение Легинов от революционной деятельности, но делает это исподтишка, не выска­зываясь определенно, отделываясь намеками, ограничиваясь поклонами и в сторону Легина и в сторону революционного поведения русских. Такое отношение к револю­ционерам мы, русские, привыкли встречать только у либералов: либералы всегда гото­вы признать «мужество» революционеров, но вместе с тем ни за что не откажутся они от своей архиоппортунистической тактики. Революционеры, уважающие себя, не при­мут «выражения признательности» от Каутского, а отвергнут с негодованием подобную постановку вопроса. Если налицо не было революционной ситуации, если не обяза­тельно было проповедовать революционные действия, тогда поведение русских и сер­бов неверно, тогда их тактика неправильна. Пусть же такие рыцари, как Легин и Каут­ский, имеют хоть мужество своего мнения, пусть скажут это прямо.

Если же заслуживает «признания» тактика русских и сербских социалистов, тогда непозволительно, преступно оправдывать противоположную тактику «сильных» пар­тий, немецкой и французской и т. д. Посредством намеренно неясного выражения: «практические последствия», Каутский прикрыл ту простую истину, что большие и сильные партии испугались роспуска их организаций, захвата их касс, ареста их вождей прави-

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 261

тельством. Это значит, что Каутский оправдывает измену социализму соображением о неприятных «практических последствиях» революционной тактики. Разве это не про­ституирование марксизма?

Нас арестовали бы — заявил, говорят, на рабочем собрании в Берлине один из голо­совавших 4-го августа за кредиты социал-демократических депутатов. А рабочие кри­чали ему в ответ: «ну, что же тут было бы дурного?».

Если нет другого сигнала для передачи рабочим массам и Германии и Франции рево­люционного настроения и мысли о необходимости готовить революционные действия, то арест депутата за смелую речь сыграл бы полезную роль, как призывный клич для объединения в революционной работе пролетариев разных стран. Такое объединение нелегко: тем обязательнее было именно стоящим наверху, видящим всю политику, де­путатам взять на себя почин.

Не только при войне, но, безусловно, при всяком обострении политического поло­жения, не говоря уже о каких-либо революционных действиях масс, правительство са­мой свободной буржуазной страны всегда будет грозить распущением легальных орга­низаций, захватом касс, арестом вождей и прочими такого же рода «практическими по­следствиями». Как же быть? Оправдывать ли на этом основании оппортунистов, как делает Каутский? Но это значит освящать превращение социал-демократических пар­тий в национал-либеральные рабочие партии.

Для социалиста вывод может быть только один: чистый легализм, только-легализм «европейских» партий изжил себя и превратился, в силу развития капитализма доимпе­риалистической стадии, в основу буржуазной рабочей политики. Необходимо допол­нить его созданием нелегальной базы, нелегальной организации, нелегальной социал-демократической работы, не сдавая при этом ни единой легальной позиции. Как имен­но это сделать, — покажет опыт, была бы охота вступить на этот путь, было бы созна­ние необходимости его. Революционные социал-демократы России в 1912—

262__________________________ В. И. ЛЕНИН

1914 гг. показали, что эта задача разрешима. Рабочий депутат Муранов, лучше других державшийся на суде и отправленный царизмом в Сибирь, показал наглядно, что кроме парламентаризма министериабелъного (от Гендерсона, Самба, Вандервельде до Зюде-кума и Шейдемана, которые тоже «министериабельны» вполне и вполне, их только дальше передней не пускают!) есть еще парламентаризм нелегальный и революционный. Пусть Косовские и Потресовы восхищаются «европейским» парламентаризмом лакеев или мирятся с ним, — мы не устанем твердить рабочим, что такой легализм, такая со­циал-демократия Легинов, Каутских, Шейдеманов заслуживает лишь презрения.

IX

Подведем итоги.

Крах II Интернационала выразился всего рельефнее в вопиющей измене большинст­ва официальных социал-демократических партий Европы своим убеждениям и своим торжественным резолюциям в Штутгарте и Базеле. Но этот крах, означающий полную победу оппортунизма, превращение социал-демократических партий в национал-либеральные рабочие партии, есть лишь результат всей исторической эпохи II Интер­национала, конца XIX и начала XX века. Объективные условия этой эпохи — переход­ной от завершения в Западной Европе буржуазных и национальных революций к нача­лу социалистических революций — порождали и питали оппортунизм. В одних странах Европы мы наблюдаем за это время раскол в рабочем и социалистическом движении, идущий — в общем и целом — именно по линии оппортунизма (Англия, Италия, Гол­ландия, Болгария, Россия), в других длительную и упорную борьбу течений по той же линии (Германия, Франция, Бельгия, Швеция, Швейцария). Кризис, созданный великой войной, сорвал покровы, отмел условности, вскрыл нарыв, давно уже назревший, и по­казал оппортунизм в его истинной роли, как союзника буржуазии. Полное, организаци­онное, отделение от рабочих партий

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 263

этого элемента стало необходимым. Империалистская эпоха не мирится с сосущество­ванием в одной партии передовиков революционного пролетариата и полумещанской аристократии рабочего класса, пользующейся крохами от привилегий «великодержав­ного» положения «своей» нации. Старая теория об оппортунизме, как «законном оттен­ке» единой, чуждой «крайностей», партии превратилась теперь в величайший обман рабочих и величайшую помеху рабочему движению. Не так страшен и вреден откры­тый оппортунизм, отталкивающий от себя сразу рабочую массу, как эта теория золотой середины, оправдывающая марксистскими словечками оппортунистическую практику, доказывающая рядом софизмов несвоевременность революционных действий и проч. Виднейший представитель этой теории и вместе с тем виднейший авторитет II Интер­национала, Каутский, проявил себя первоклассным лицемером и виртуозом в деле про­ституирования марксизма. В миллионной немецкой партии не осталось сколько-нибудь честных и сознательных и революционных социал-демократов, которые бы не отвора­чивались с негодованием от такого «авторитета», пылко защищаемого Зюдекумами и Шейдеманами.

Пролетарские массы, от которых, вероятно, около ⁹/ю старого руководительского слоя отошло к буржуазии, оказались раздробленными и беспомощными перед разгулом шовинизма, перед гнетом военных положений и военной цензуры. Но объективная ре­волюционная ситуация, созданная войной и все расширяющаяся, все углубляющаяся, неизбежно порождает революционные настроения, закаляет и просвещает всех лучших и наиболее сознательных пролетариев. В настроении масс не только возможна, но ста­новится все более и более вероятной быстрая перемена, подобная той, которая связана была в России начала 1905 года с «гапонадой»²⁰⁸, когда из отсталых пролетарских сло­ев в несколько месяцев, а иногда и недель, выросла миллионная армия, идущая за рево­люционным авангардом пролетариата. Нельзя знать, разовьется ли могучее революци­онное движение вскоре после этой войны,

264__________________________ В. И. ЛЕНИН

во время нее и т. п., но во всяком случае только работа в этом направлении заслужива­ет названия социалистической работы. Лозунгом, обобщающим и направляющим эту работу, помогающим объединению и сплочению тех, кто хочет помогать революцион­ной борьбе пролетариата против своего правительства и своей буржуазии, является ло­зунг гражданской войны.

В России полное отделение революционно-социал-демократических пролетарских элементов от мелкобуржуазно-оппортунистических подготовлено всей историей рабо­чего движения. Самую плохую услугу ему оказывают те, кто отмахивается от этой ис­тории и, декламируя против «фракционности», лишает себя возможности понять дей­ствительный процесс образования пролетарской партии в России, складывающейся в многолетней борьбе с различными видами оппортунизма. Из всех «великих» держав, участвующих в теперешней войне, Россия одна только в последнее время пережила ре­волюцию: ее буржуазное содержание, при решающей роли пролетариата, не могло не породить раскола буржуазных и пролетарских течений в рабочем движении. В течение всего, приблизительно двадцатилетнего (1894—1914) периода, который российская со­циал-демократия просуществовала, как организация, связанная с массовым рабочим движением (а не только в виде идейного течения 1883—1894 гг.), шла борьба пролетар­ски-революционных и мелкобуржуазно-оппортунистических течений. «Экономизм» эпохи 1894—1902 годов был, несомненно, течением последнего рода²⁰⁹. Целый ряд ар­гументов и черт его идеологии — «струвистское» извращение марксизма, ссылки на «массу» в оправдание оппортунизма и т. д. — поразительно напоминают теперешний, опошленный, марксизм Каутского, Кунова, Плеханова и проч. Было бы очень благо­дарной задачей напомнить теперешнему поколению социал-демократии старую «Рабо­чую Мысль» и «Рабочее Дело» в параллель с теперешним Каутским.

«Меньшевизм» следующего (1903—1908) периода был непосредственным, не только идейным, но и организа-

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 265

ционным преемником «экономизма». Во время русской революции он проводил такти­ку, объективно означавшую зависимость пролетариата от либеральной буржуазии и выражавшую мелкобуржуазные оппортунистические тенденции. Когда в следующий за тем период (1908—1914) главный поток меньшевистского течения породил ликвида­торство, — это классовое значение данного течения стало настолько очевидным, что лучшие представители меньшевизма все время протестовали против политики группы «Нашей Зари». А эта группа, — единственная, которая вела против революционно-марксистской партии рабочего класса систематическую работу в массах за последние 5—6 лет, — оказалась в войне 1914—1915 гг. социал-шовинистскою! И это в стране, где живо самодержавие, где не завершена далеко еще буржуазная революция, где 43% населения угнетают большинство «инородческих» наций. «Европейский» тип развития, когда известные слои мелкой буржуазии, особенно интеллигенция, и ничтожная доля рабочей аристократии могут «попользоваться» привилегиями «великодержавного» по­ложения «своей» нации, не мог не сказаться и в России.

К «интернационалистской», т. е. действительно революционной и последовательно революционной, тактике рабочий класс и рабочая социал-демократическая партия Рос­сии подготовлены всей своей историей.

P. S. Эта статья была уже набрана, когда в газетах появился «манифест» Каутского и Гаазе, вкупе с Бернштейном, которые увидали, что массы левеют, и готовы теперь «по­мириться» с левыми — конечно, ценой сохранения «мира» с Зюдекумами²¹¹. Поистине, Mädchen für alle!

английский пацифизм и английская нелюбовь к теории

В Англии политическая свобода до сих пор была несравненно шире, чем в других странах Европы. Буржуазия здесь всех более привыкла управлять и умеет управлять. Отношения между классами развитее и во многих отношениях яснее, чем в других го­сударствах. Отсутствие обязательной воинской повинности делает народ свободнее в вопросе об отношении к войне в том смысле, что каждый волен отказаться вступать в войско, и поэтому правительство (в Англии правительство есть чистейшего вида коми­тет по заведованию делами буржуазии) вынуждено напрягать все усилия, чтобы раз­вить «народный» энтузиазм к войне, причем достигнуть этой цели было бы абсолютно невозможно без коренной ломки законов, если бы пролетарская масса не была совер­шенно дезорганизована и деморализована переходом меньшинства наилучше постав­ленных, квалифицированных, сплоченных в союзы рабочих на сторону либеральной, т. е. буржуазной, политики. Английские тред-юнионы включают около /5 части наем­ных рабочих. Вожаки этих тред-юнионов большей частью либералы, и Маркс давным-давно звал их агентами буржуазии.

Все эти особенности Англии помогают нам тем легче понять сущность современно­го социал-шовинизма, с одной стороны, — ибо эта сущность одинакова в странах само­державных и демократических, милитаристских и не знающих воинской повинности, — а, с другой стороны, они помогают нам оценить, на основании

___________ АНГЛИЙСКИЙ ПАЦИФИЗМ И АНГЛИЙСКАЯ НЕЛЮБОВЬ К ТЕОРИИ__________ 267

фактов, значение того примиренчества с социал-шовинизмом, которое выражается, на­пример, в восхвалении лозунга мира и т. п.

Самое законченное выражение оппортунизма и либеральной рабочей политики мы имеем, несомненно, в «Фабианском Обществе». Пусть читатель заглянет в переписку Маркса и Энгельса с Зорге (есть русский перевод в двух изданиях)²¹². Он найдет там блестящую характеристику этого общества Энгельсом, который третирует гг. Сиднея Вебба и К⁰, как шайку буржуазных проходимцев, желающих развратить рабочих, же­лающих влиять на них в контрреволюционном смысле. Можно ручаться, что ни один сколько-нибудь ответственный и влиятельный вожак Второго Интернационала не пы­тался никогда не только опровергнуть этой оценки Энгельса, но даже усомниться в ее правильности.

Сравните же теперь факты, оставляя на минуту в стороне теории. Вы увидите, что поведение во время войны фабианцев (см., например, их еженедельник «The new Statesman») и немецкой с.-д. партии, включая Каутского, совершенно одина­ково. Та же, и прямая и косвенная, защита социал-шовинизма; то же соединение такой защиты с готовностью говорить какие угодно добренькие, гуманные и почти-левые фразы о мире, разоружении и т. п. и т. д.

Факт налицо, и вывод из него, как он ни неприятен для разных лиц, неизбежно и не­оспоримо следующий: на деле руководители современной немецкой с.-д. партии, включая Каутского, совершенно такие же агенты буржуазии, какими назвал Энгельс давно уже фабианцев. Непризнание марксизма фабианцами и «признание» его Каут­ским и К ровно ничего не меняет в сути дела, в фактической политике, доказывая лишь превращение марксизма в струвизм у некоторых писателей, политиков и пр. Их лицемерие не есть их личный порок, они могут быть в отдельных случаях доброде-тельнейшими отцами семейства, — их лицемерие есть результат объективной фальши в их социальном положении, когда они якобы представляют революционный

268__________________________ В. И. ЛЕНИН

пролетариат, а на деле суть агенты по проведению в пролетариат буржуазных, шовини­стских идей.

Фабианцы искреннее и честнее Каутского и К⁰, ибо они не обещали стоять за рево­люцию, но политически они — едино суть.

«Исконность» политической свободы в Англии и развитость ее политической жизни вообще, ее буржуазии в особенности, сделали то, что различные оттенки буржуазных мнений быстро, легко, свободно нашли себе в этой стране новое выражение в новых политических организациях. Одной из таких организаций является «Союз демократи­ческого контроля» (Union of Democratic Control). Секретарем и казначеем этой органи­зации состоит Морель (Е. D. Morel), который ныне является постоянным сотрудником и центрального органа «Независимой рабочей партии», газеты «Labour Leader». Этот субъект был несколько лет кандидатом от либеральной партии в округе Беркенхед (Birkenhead). Когда Морель вскоре после войны высказался против нее, комитет Бер-кенхедской либеральной ассоциации известил его письмом от 2 октября 1914 г., что кандидатура его впредь для либералов неприемлема, т. е. попросту исключил его из партии. Морель ответил письмом от 14 октября, которое переиздал потом отдельной брошюркой под названием «The outbreak of the war» («Как вспыхнула война»). В этой брошюре, как и в ряде других статей, Морель разоблачает свое правительство, доказы­вая лживость ссылок на то, будто причина войны нарушение нейтралитета Бельгии, будто цель войны разрушение прусского империализма и т. д. и т. п. Морель защищает программу «Союза демократического контроля», состоящую в мире, разоружении, пре­доставлении всем областям по плебисциту решать вопрос о своей судьбе и в демокра­тическом контроле над внешней политикой.

Из всего этого видно, что Морель, как личность, заслуживает, несомненно, призна­тельности за искреннее сочувствие демократизму, за поворот от буржуазии шовинист­ской к буржуазии пацифистской. Когда Морель доказывает фактами, что его прави­тельство наду-

___________ АНГЛИЙСКИЙ ПАЦИФИЗМ И АНГЛИЙСКАЯ НЕЛЮБОВЬ К ТЕОРИИ__________ 269

вало народ, заявляя об отсутствии тайных договоров, хотя таковые на деле были; — что английская буржуазия еще в 1887 году вполне ясно сознавала неизбежность нарушения нейтралитета Бельгии в случае германо-французской войны и решительно отвергала мысль о вмешательстве (тогда Германия не была еще опасным конкурентом!); — что французские милитаристы вроде полковника Бушэ (Boucher) в целом ряде книг до вой­ны совершенно открыто признавали свои планы наступательной войны Франции и России против Германии; — что известный военный авторитет Англии, полковник Ре-пингтон, в 1911 году печатно признавал рост вооружений в России после 1905 года, как угрозу Германии; — когда Морель доказывает все это, мы не можем не признать, что перед нами исключительно честный и смелый, не боящийся разрыва с своей партией, буржуа.

Но всякий сразу согласится, что это все же буржуа, фразы которого о мире и разо­ружении остаются пустыми фразами, ибо без революционных действий пролетариата ни о демократическом мире, ни о разоружении не может быть и речи. И Морель, разо­шедшийся теперь с либералами из-за вопроса о данной войне, остается либералом по всем остальным экономическим и политическим вопросам. Почему же, когда в Герма­нии те же буржуазные фразы о мире и разоружении прикрывает марксистскими ал-люрами Каутский, в этом видят не лицемерие Каутского, а заслугу его? Только нераз­витость политических отношений и отсутствие политической свободы в Германии ме­шает тому, чтобы в ней так скоро и легко, как в Англии, образовалась буржуазная лига мира и разоружения с программой Каутского.

Признаем же правду, что Каутский стоит на позиции пацифистского буржуа, а не революционного с.-д.

Мы переживаем события достаточно великие, чтобы, «невзирая на лица», иметь му­жество признавать правду.

Питая нелюбовь к абстрактным теориям, гордясь своим практицизмом, англичане нередко прямее ставят политические вопросы, помогая таким образом

270__________________________ В. И. ЛЕНИН

социалистам иных стран находить реальное содержание под оболочкой всякой (в том числе «марксистской») словесности. В этом отношении поучительна вышедшая до войны в издании шовинистской газеты «Clarion» брошюра «Социализм и война». Брошюрка содержит «манифест» против войны американского социалиста Элтона Синклера (Upton Sinclair) и ответ ему шовиниста Роберта Блэчфорда (Blatchford), давно стоящего на империалистской точке зрения Гайндмана.

Синклер — социалист чувства, без теоретического образования. Он ставит вопрос «попросту», возмущаясь надвигающейся войной и ища спасения от нее в социализме.

«Нам говорят, — пишет Синклер, — что социалистическое движение еще слишком слабо, что мы должны ждать эволюции. По эволюция происходит в сердцах людей; мы — орудия эволюции, и если мы не будем бороться, то не будет никакой эволюции. Нам говорят, что наше движение» (против войны) «будет раздавлено; но я заявляю свое глубокое убеждение, что подавление какого угодно возмущения, имеющего целью, по мотивам высшей гуманности, помешать войне, было бы величайшей победой, ко­гда-либо одержанной социализмом, — что оно потрясло бы совесть цивилизации и встряхнуло бы рабо­чих всего мира, как ничто в истории не встряхивало еще их. Не будем слишком боязливы насчет нашего движения, не будем придавать слишком большого значения числу и внешним видимостям силы. Тысяча людей, с пылкой верой и решимостью, сильнее, чем миллион, ставший осторожным и почтенным (рес­пектабельным). И нет для социалистического движения опасности большей, как опасность сделаться установившимся учреждением».

Как видите, это — наивное, теоретически непродуманное, но глубоко верное пре­достережение насчет опошления социализма и призыв к революционной борьбе.

Что же отвечает Синклеру Блэчфорд?

Что войну вызывают капиталистические и милитаристские интересы, все это верно, — говорит он. И я не меньше любого другого социалиста стремлюсь к миру и к пре­одолению капитализма социализмом. Но «риторическими и красивыми фразами» Синклер не убедит

«Socialism and war». «The Clarion Press», 44. Warship Street, London E. С

___________ АНГЛИЙСКИЙ ПАЦИФИЗМ И АНГЛИЙСКАЯ НЕЛЮБОВЬ К ТЕОРИИ__________ 271

меня, не устранит фактов. «Факты, друг Синклер, — упрямая вещь, а германская опас­ность есть факт». Ни мы, ни немецкие социалисты не в силах помешать войне. Синклер преувеличивает безмерно наши силы. Мы не объединены, у нас нет ни денег, ни ору­жия, «ни дисциплины». Нам остается только помогать британскому правительству увеличивать свой флот, ибо иной гарантии мира нет и быть не может.

В континентальной Европе шовинисты ни до войны, ни после нее не выступали так откровенно. В Германии вместо откровенности царит лицемерие Каутского и игра в софизмы, у Плеханова тоже. Именно поэтому поучительно взглянуть на отношения в более развитой стране. Здесь никого не проведешь софистикой и карикатурой на мар­ксизм. Вопросы поставлены прямее и правдивее. Будем учиться у «передовых» англи­чан.

Синклер наивен с своим призывом, хотя этот призыв глубоко верен в основе, — наи­вен, ибо игнорирует полувековое развитие массового социализма, борьбу течений в нем, игнорирует условия роста революционных действий при наличности объективно-революционной ситуации и революционной организации. «Чувством» этого не заме­нишь. Суровой и беспощадной борьбы могучих течений в социализме, оппортунисти­ческого и революционного, риторикой не обойдешь.

Блэчфорд режет напрямки и выдает сокровенный довод каутскианцев и К⁰, боящих­ся говорить правду. Мы еще слабы — вот и все, — говорит Блэчфорд. Но прямотой он сразу разоблачает и оголяет свой оппортунизм, свой шовинизм. Что он служит буржуа­зии и оппортунистам, — это сразу видно. Признавал «слабость» социализма, он сам ослабляет его проповедью антисоциалистической, буржуазной, политики.

Подобно Синклеру, но в обратную сторону, как трус, а не как борец, как изменник, а не как «безумно-смелый», он тоже игнорирует условия создания революционной си­туации.

Но по своим практическим выводам, по своей политике (отказ от революционных действий, от пропаганды

272__________________________ В. И. ЛЕНИН

и подготовки их) Блэчфорд, вульгарный шовинист, сходится вполне с Плехановым и Каутским.

Марксистские слова стали в наши дни прикрытием полного отречения от марксизма; чтобы быть марксистом, надо разоблачить «марксистское лицемерие» вождей Второго Интернационала, надо взглянуть безбоязненно на борьбу двух течений в социализме, додумать до конца вопросы этой борьбы. Вот вывод из английских отношений, кото­рые показывают нам марксистскую сущность дела без марксистских слов.

Написано в июне 1915 г.

Впервые напечатано 27 июля 1924 г. Печатается по рукописи

в газете «Правда» №169

КАК СОЕДИНЯЮТ ПРИСЛУЖНИЧЕСТВО РЕАКЦИИ С ИГРОЙ В ДЕМОКРАТИЮ?

Кадетский сборник: «Чего ждет Россия от войны» (Петроград, 1915) представляет из себя очень полезное издание для ознакомления с политикой либеральной интеллиген­ции. Достаточно известно, какими шовинистами стали наши кадеты и либералы; в на­стоящей книжке нашего журнала этому вопросу посвящена особая статья. Но сводка в указанном сборнике произведений различных кадетов на различные, связанные с войной, темы особенно наглядно показывает роль не только к.-д. партии, но и либе­ральной интеллигенции вообще в современной империалистской политике.

Специфическая функция такой интеллигенции и данной партии — прикрывать реак­цию и империализм всяческими демократическими фразами, заверениями, софизмами, увертками. Главная статья сборника: «Территориальные приобретения России» при­надлежит вождю к.-д. г. Милюкову. Здесь нельзя было не изложить сути теперешней войны со стороны России: стремление захватить Галицию, отнять у Австрии и Герма­нии части Польши, у Турции Константинополь, проливы, Армению. Для демократиче­ского прикрытия выступают фразы о «славянстве», об интересах «малых народностей», об «угрозе европейскому миру» со стороны Германии. Только совсем мимоходом, поч­ти нечаянно, в одной фразе г. Милюков выбалтывает правду:

274__________________________ В. И. ЛЕНИН

«К воссоединению Восточной Галиции давно уже стремилась одна из русских поли­тических партий, находившая себе поддержку в одной из политических партий Гали­ции, так называемых «москвофилах»» (49). Вот именно! «Одна из русских партий» есть самая реакционная партия, Пуришкевичи и К⁰, партия крепостников, возглавляемая ца­ризмом. Эта «партия» — царизм, Пуришкевичи и т. д. — интриговала давно и в Гали­ции и в Армении и пр., не жалея миллионов на подкупы «москвофилов», не останавли­ваясь ни перед каким преступлением ради высокой цели «воссоединения». Война есть «продолжение политики» этой партии. Война принесла ту пользу, что отбросила все условности, сорвала все покровы, показала народу воочию полную правду: сохранение царской монархии означает необходимость отдавать миллионы жизней (и миллиарды народных денег) на порабощение чужих народов. На деле партия к.-д. именно эту по­литику поддерживала, именно ей служила.

Эта правда — неприятна для либерального интеллигента, который считает себя гу­манным, свободолюбивым, демократическим и который глубочайше возмущается «клеветой», будто он слуга Пуришкевичей. Но война показала, что эта «клевета» есть самая очевидная истина.

Загляните в другие статьи сборника:

«... Будущее наше может быть счастливым и светлым лишь тогда, когда международная политика бу­дет покоиться на началах справедливости. Вера в жизнь, в ее ценность будет в то же время торжеством мира» (215)... «Русская женщина, а с нею и все мыслящее человечество»... надеется, что «при заключе­нии мира все воюющие государства... подпишут тут же и договор, по которому впредь все международ­ные недоразумения»... (вот самое настоящее слово! это были только «недоразумения» между государст­вами, не более того!)... «должны быть разрешаемы третейским разбирательством» (216)...

«Русская женщина — народная представительница — понесет в народ идеи христианской любви и братства народов» (216)... (здесь цензура еще выкинула целых полторы строчки, вероятно, особенно экс-тра-«гуманные», что-нибудь вроде свободы, равенства, братства...)... «Кому известно, что пишущего эти строки менее всего можно заподозрить в национализме, того нет надобности убеждать в полной непри­косновенности развиваемых здесь

КАК СОЕДИНЯЮТ ПРИСЛУЖНИЧ. РЕАКЦИИ С ИГРОЙ В ДЕМОКРАТИЮ?________ 275

мыслей к какой бы то ни было национальной исключительности» (83)... «Только теперь мы осознали, почувствовали реально, что при современных войнах нам может грозить не потеря колоний, хотя бы и ценных, или неудача в освобождении других народов, но распад самого государства...» (147).

Читайте и вникайте, как это делается! Учитесь, как ведет политику, т. е. ведет за собой массы, якобы демократическая партия!

Чтобы служить классу Пуришкевичей, надо в решительные моменты истории (в мо­менты военного осуществления целей этого класса) помогать ему, или «не противодей­ствовать войне». А в то же время «народ», «массу», «демократию» надо утешать хо­рошими словами: справедливость, мир, национальное освобождение, третейское разби­рательство международных конфликтов, братство народов, свобода, реформы, демо­кратия, всеобщее избирательное право и пр. И при этом обязательно бить себя в грудь, божиться и клясться, что «нас» «всего менее можно заподозрить в национализме», что «наши» идеи отличаются «полной неприкосновенностью к какой бы то ни было нацио­нальной исключительности», что мы только боремся против «распада государства»!

Дата добавления: 2015-06-04