Хасэкура Исуна 6 страница. – О да, в конце концов, когда юнец страдает от похмелья, это так неприятно

– О да, в конце концов, когда юнец страдает от похмелья, это так неприятно.

Хоро демонстративно надула губы и своим правым кулачком стукнула Лоуренса в грудь.

Затем, не меняя позы, она потупилась.

Лоуренс не сомневался, что со стороны они с Хоро выглядят как актеры на сцене.

Мягко обхватив руку Хоро, он медленно спросил:

– Ты… вправду хочешь отступиться?

Такое сообразительное существо, как Хоро, конечно же, сразу понимает, где разумное суждение, а где нет.

Однако пытаться разумом понять богов бесполезно, а чувства трудно держать в узде.

Хоро молчала довольно долго.

– Так спрашивать… это для тебя слишком хитро, – в конце концов ответила она. Разжав кулак, все еще прижатый к груди Лоуренса, она легонько ухватила его за одежду.

– Если только возможно узнать что-то про Йойтсу, про моих спутников или про этого мерзкого медведя-демона, я, конечно, хотела бы узнать как можно больше. Того, что сказала девка-птица в Кумерсоне, совершенно недостаточно. Это как если жаждущему дозволить сделать лишь маленький глоточек воды, – слабым голосом пробормотала она.

Лоуренс уже понял истинные намерения Хоро. Изо всех сил стараясь удержать установившуюся атмосферу понимания, он мягко спросил:

– Что ты хочешь делать?

Хоро кивнула и ответила:

– Можно я… немного побезобразничаю с тобой?

Хоро всем видом давала понять, что ее тело мягкое и нежное, и что в этом легко убедиться, обняв ее покрепче.

Лоуренс глубоко вздохнул и ответил коротко:

– Конечно.

Хоро сидела недвижимо, опустив голову. Лишь хвост ее вильнул, прошелестев по полу.

Лоуренс не знал, сколько было в этом облике Хоро игры, а сколько искренности, но одного вида Хоро сейчас ему хватило, чтобы поверить, что за опасности он уже вознагражден сполна. Он чувствовал, что словно пьянеет.

Внезапно Хоро подняла голову и победоносно улыбнулась.

– По правде говоря, я кое-что придумала.

– О? Что именно придумала?

– Мм, вот что…

Услышав план Хоро, простой и прямой, Лоуренс негромко вздохнул и спросил:

– Ты серьезно?

– Если бы мы действовали окольными путями, скорее всего, ничего бы не добились. И потом, разве я не спросила только что, можно мы с тобой немножко побезобразничаем? Я с самого начала спрашивала, пойдешь ли ты на риск вместе со мной.

– Но…

Хоро ухмыльнулась, так что кончики клыков показались из-под губы, и продолжила:

– И ты ответил «конечно» с очень героическим видом. Я счастлива.

Любой договор составляется пространно и детально, чтобы избежать всякой возможности различных толкований.

Устные договоры всегда таят в себе опасность; эта опасность связана не только с возможными спорами участников о том, была ли в действительности произнесена та или иная фраза, но и с тем, что порой трудно понять, не истолкованы ли условия договора обоими участниками по-разному.

Кроме того, напротив Лоуренса сидела волчица, возраст которой исчислялся веками и которая называла себя «Хоро Мудрой».

«Черт, я расслабился и потерял бдительность», – подумал Лоуренс. А он-то верил все это время, что держит нити разговора в своих руках.

В этот самый момент Хоро весело и чуть злорадно произнесла:

– Я просто обязана время от времени напоминать тебе, кто тут главный.

Лоуренс изображал героя, чтобы соответствовать ожиданиям Хоро, – ведь он чувствовал, что Хоро на него полагается.

Теперь он невольно ощутил себя бесполезным – просто потому, что имел глупость так думать.

– Как бы то ни было, если все пойдет не по плану, я предоставлю тебе разрешить ситуацию. Однако… – рука Хоро плавно скользнула к руке Лоуренса, – сейчас все, чего я хочу, – это взять тебя за руку.

Лоуренс повесил голову.

Даже захоти он оттолкнуть руку Хоро – все равно бы не смог.

– Давай тогда быстро поедим и пойдем.

Хотя ответил Лоуренс очень коротко, он все же постарался, чтобы его ответ звучал абсолютно недвусмысленно.

К оглавлению

Глава 3

Вообще говоря, если Отец Фрэнсис и настоятель монастыря, который разыскивали Лоуренс и Хоро, Луис Лана Шутингхилтон были одним и тем же человеком, то книги и документы с легендами о языческих божествах, скорее всего, по-прежнему хранились в церкви Терео.

Конечно, если положение Эльзы и всей деревни Терео было таким, как предположил Лоуренс, возможно, Эльза молчала о местонахождении монастыря просто потому что не желала рисковать.

Однако чем важнее для людей какие-то сведения, тем больше они стремятся доверить их бумаге. Если эти записи были плодами чьей-либо кропотливой работы, вряд ли их могли так легко решиться сжечь.

Вероятнее всего, книги со сказаниями о языческих божествах по-прежнему находились внутри церкви.

Проблема заключалась в том, как эти книги оттуда извлечь.

– Прошу прощения, есть тут кто-нибудь?

Как и накануне, Лоуренс с Хоро подошли к главному входу церкви.

Но, разумеется, в отличие от прошлого раза, они уже не действовали наудачу.

– …Какое важное дело привело тебя сюда?

Поскольку со времени прошлого визита минул лишь день, Лоуренс не был уверен, что Эльза вообще захочет открыть дверь. Однако, судя по всему, его опасения были беспочвенны, по крайней мере сейчас.

Накануне от Эльзы исходило ощущение беспокойства и тревоги, настолько сильное, что, казалось, оно способно заморозить окружающих. Сегодня же она выглядела живым воплощением недовольства – ее словно обволакивало густое черное облако.

«Надо же, насколько сильно она меня не любит», – подумал Лоуренс. Теперь Эльза ему даже немного нравилась.

Непринужденно улыбнувшись, Лоуренс ответил:

– Я вчера был слишком поспешен, когда осмелился тебя потревожить. Судя по словам господина Эвана, ты сейчас в довольно затруднительном положении.

При упоминании имени Эвана Эльза слегка вздрогнула. Через щель в приоткрытой двери она сперва тщательно рассмотрела Лоуренса и Хоро, затем стоящую позади них повозку, готовую к дороге, и наконец вновь перевела взгляд на Лоуренса.

Лоуренс заметил, что сердитое лицо Эльзы чуть смягчилось.

– Значит, вы опять пришли, чтобы спросить меня про монастырь? – изрекла она.

– Нет, нет. Я уже спросил про монастырь у старейшины деревни, и он сказал, что тоже не знает. Возможно, в Кумерсоне меня обманули. В конце концов, человек, который мне об этом рассказал, сам по себе был немного странный.

– Понятно.

Эльза явно решила, что ей успешно удалось скрыть истину; но обмануть зоркий глаз торговца ей было не под силу.

– И раз так, то мы решили двинуться в следующий город, хоть и немного раньше, чем рассчитывали. Поэтому мы просим у тебя разрешения помолиться в церкви о безопасном путешествии, – продолжил Лоуренс.

– Ну, если так…

Хотя на лице Эльзы явственно читалось подозрение, все же она неспешно открыла дверь и, произнеся «входите», пригласила Лоуренса и Хоро внутрь.

После того как Хоро следом за Лоуренсом вошла в церковь, дверь с глухим стуком захлопнулась. И Лоуренс, и Хоро были облачены в дорожное платье, а Лоуренс даже перекинул через плечо котомку.

Сразу за главным входом влево и вправо простирался коридор; в обоих его концах можно было разглядеть двери. Планировка церквей была везде одинакова, так что, судя по всему, за дверью прямо впереди располагался зал для богослужений, слева – либо зал церковных таинств, либо комната переписчика, а справа – спальня.

Слегка подтянув рясу, Эльза обошла Лоуренса с Хоро и открыла дверь зала богослужений.

– Пожалуйста, сюда.

Зал был грандиозен.

В противоположном конце зала стоял алтарь, а рядом с ним – статуя Святой Девы-Матери. Свет вливался через окно, расположенное на уровне второго этажа.

Высокий потолок вкупе с полным отсутствием в зале стульев порождали ощущение простора.

Каменные плиты, которыми был вымощен пол, плотно прилегали одна к другой. Даже самый жадный из торговцев не смог бы выковырять ни одной плиты, чтобы унести для продажи.

Та часть каменного пола, что располагалась между дверью зала и алтарем, была чуть другого цвета, нежели остальной пол; камень здесь был истерт ногами людей.

Лоуренс шел следом за Эльзой. Подойдя к алтарю, он заметил в полу прямо перед ним небольшие вмятины.

– Отец Фрэнсис…

– Что?

– Он, похоже, был очень верующим человеком.

Эльзу слова Лоуренса застали врасплох, но потом она проследила за его взглядом.

Эльза стояла совсем рядом с тем местом, где священник, вне всякого сомнения, преклонял колени для молитвы.

– Ах… да, действительно. Хотя… пока ты это не сказал, я не обращала внимания.

Впервые в присутствии Лоуренса Эльза улыбнулась. Радости в этой улыбке было мало, но это уже была настоящая мягкая улыбка, свойственная женщинам Церкви.

Возможно, из-за того, что при первой встрече накануне Лоуренс видел суровую Эльзу, эта ее улыбка показалась ему особенно милой.

При мысли, что совсем скоро ему придется стереть эту улыбку с лица Эльзы, Лоуренс невольно приуныл. Примерно такое же чувство человек испытывает, когда с таким трудом разведенный им огонь внезапно задувает порывом ветра.

– Ну, начнем молитву. Ты готов?

– А, еще не все.

С этими словами Лоуренс поставил на пол котомку, снял плащ и, подойдя к Эльзе, сказал:

– Будет ли мне дозволено сначала исповедоваться?

Видимо, Эльзу просьба Лоуренса удивила; потому она ответила не сразу.

– Да… в таком случае пройдем в исповедальню.

– Нет, давай останемся тут. Ничего страшного, я хочу исповедоваться перед Богом.

Хотя Лоуренс, когда подходил к Эльзе, старался выглядеть внушительно, она не оробела. Кивнув, она произнесла лишь «понимаю», затем кивнула вновь с достоинством, приличествующим ее сану.

Вне всякого сомнения, настойчивое стремление Эльзы унаследовать пост Отца Фрэнсиса было вызвано не одной лишь заботой о деревне.

Увидев, что Хоро безмолвно отступила назад, Эльза сложила ладони и начала нежным голосом петь псалом.

Когда она вновь подняла голову, перед Лоуренсом стоял преданный слуга Единого бога.

– Поведай свои грехи Господу. Господь всегда милостив к честным.

Лоуренс сделал медленный, глубокий вдох. Конечно, ему частенько доводилось как молиться богам, так и высмеивать их; но когда дело дошло до исповеди в центре церковного зала, он ощутил какую-то скованность.

Выдохнув так же медленно, как вдохнул, Лоуренс опустился на колени и произнес:

– Я солгал.

– В чем состояла ложь?

– Ради достижения выгоды я солгал ближнему.

– Ты уже поведал свой грех Господу. Теперь хватит ли у тебя духа сказать правду?

Подняв голову, Лоуренс ответил:

– Да.

– Хотя Господь всеведущ, он все-таки желает услышать о твоем грехе из твоих собственных уст. Не нужно бояться. К тем, кто идет в объятия истинной веры, Господь всегда милостив.

Лоуренс закрыл глаза и сказал:

– Я изрек ложь сегодня.

– В чем состояла ложь?

– Я неверно сообщил человеку о своих намерениях, чтобы ввести его в заблуждение.

Эльза продолжила после короткой паузы.

– Для чего ты это сделал?

– Тот человек обладает сведениями, которые я намерен вызнать любой ценой. Для того чтобы заставить этого человека сказать мне то, что мне надо, я должен был сблизиться с ним; а для этого я ему солгал.

– …И кто же… этот человек?

Лоуренс посмотрел Эльзе в лицо и ответил:

– Это ты, госпожа Эльза.

Эльза явно была в ужасе.

– Я поведал о своем грехе лжи Господу, и я сказал правду.

Лоуренс встал (при этом Эльза сразу оказалась на голову ниже его) и обратился прямо к Эльзе.

– Я разыскиваю монастырь Диендоран, и я хочу спросить у тебя, где он.

Хотя Эльза, закусив губу, смотрела на Лоуренса глазами, полными ненависти, сейчас, в отличие от минувшего дня, от нее не веяло уже неукротимой силой, дававшей ясно понять: «требуй от меня чего хочешь, все равно не добьешься».

Потому-то Лоуренс и выбрал для исповеди именно это место.

Он расставил ловушку в присутствии Единого бога, и верная Эльза просто не могла не попасть в нее.

– Нет, я опять сказал неправду. Я пришел не для того, чтобы спросить, где находится монастырь.

Недоумение расплылось по лицу Эльзы, словно капля масла по поверхности воды.

– Я пришел для того, чтобы спросить: здесь ли монастырь Диендоран?

–!..

Эльза отступила на несколько шагов. Споткнувшись о неровность в полу, образовавшуюся из-за многолетних молитв Отца Фрэнсиса, она пошатнулась.

Сейчас она стояла прямо перед Богом.

Здесь лгать было воспрещено.

– Госпожа Эльза, это здание и есть монастырь Диендоран, а Отец Фрэнсис был его настоятелем Луисом Ланой Шутингхилтоном, я прав? – настойчиво спросил Лоуренс.

Эльза, видимо, цеплялась за детскую надежду, что если она не покачает головой, это не будет считаться ложью. Она отвернулась от Лоуренса; казалось, она вот-вот разрыдается.

Реакция Эльзы была все равно что признанием.

– Госпожа Эльза, мы желаем знать, что написано в легендах о языческих божествах, которые собирал Отец Фрэнсис. Это наше желание никак не связано с торговлей и, уж конечно, не имеет ни малейшего отношения к Энберлу.

Эльза резко вдохнула и прижала руки ко рту, словно пытаясь не дать воздуху выйти обратно.

– Ты ведь из-за этого тревожилась, что люди могут узнать, что монастырь Диендоран здесь, – из-за того, что здесь по-прежнему хранятся сказания, собранные Отцом Фрэнсисом, да?

По вискам Эльзы стекали бисеринки пота.

Да, Эльза фактически призналась, что предположения Лоуренса верны.

Лоуренс естественным жестом сжал руку в кулак, тем самым подав условный знак Хоро.

– Госпожа Эльза, ты тревожишься, что Энберл узнает о деяниях Отца Фрэнсиса, верно? Мы хотим всего-навсего узнать, что в этих легендах. Мы хотим это узнать, чего бы нам это ни стоило. Даже если нам придется перегибать палку, как это получилось сейчас, – мы просто должны это узнать.

Эльза раскрыла рот, словно пытаясь откашляться, и выдавила:

– Вы… кто вы такие?

Лоуренс не ответил ничего; он просто стоял и неотрывно смотрел на Эльзу.

Эльза, намеревавшаяся взвалить груз ответственности за всю церковь на свои хрупкие плечи, встретила взгляд Лоуренса своим беспокойным взглядом.

И тут –

– Кто мы? Боюсь, нам будет трудно дать ответ, который тебя устроит, – произнесла стоящая сбоку Хоро. Эльза, похоже, впервые заметила, что Хоро тоже тут стоит, и невольно обратила взор на нее.

– У нас... нет, у меня есть причина для столь неразумного требования.

– Что… за причина?

Эльза сейчас походила на маленькую девочку, которая того гляди расплачется. Хоро медленно опустила голову и ответила:

– Эта причина.

Доказать, что они не были подосланы Энберлом, было не проще, чем доказать, что некий человек не является демоном.

Однако человек, способный предъявить ангельские перья, по крайней мере может убедить других, что он не демон. Аналогичным путем Лоуренс и Хоро могли убедить Эльзу, что они не наемники Энберла.

Иными словами – открыв взору уши и хвост Хоро.

– А… ах…

– Они настоящие. Хочешь потрогать?

Лоуренсу показалось, что Эльза чуть кивнула; но мгновением позже он обнаружил, что ее голова просто безжизненно повисла, а руки с силой сцеплены на груди.

– Хх…

Стоя в такой позе, Эльза издала стон, больше похожий на всхрап, и лишилась чувств.

***

Уложив Эльзу на скромного вида кровать, Лоуренс вздохнул.

С самого начала он считал, что расспрашивать Эльзу в чуть угрожающей манере может быть полезно, но, похоже, они с Хоро немного перестарались.

Как бы там ни было, Эльза всего лишь упала в обморок; скорее всего, скоро она придет в себя.

Быстро оглядев комнату, Лоуренс обнаружил, что обставлена она бедно до нищеты.

Конечно, церкви были известны тем, что проповедовали воздержание в жизни; но, рассматривая нищую комнатку, в которой, кроме стен, не было вообще почти ничего, Лоуренс невольно подумал, а живет ли здесь Эльза на самом деле.

Если войти в церковь через главный вход и сразу повернуть направо, можно было попасть в общую комнату, где имелся очаг. За этой комнатой начинался идущий вдоль зала богослужений коридор, и там же пряталась лестница на второй этаж.

На втором этаже и была спальня, так что Лоуренс поднял Эльзу по лестнице. Если говорить об этой комнате, то все, что в ней было, кроме кровати, – это письменный стол со стулом; на столе лежали раскрытое Священное писание, книга с примечаниями и несколько писем. На роль украшения мог претендовать лишь круглый соломенный венок.

Всего на втором этаже было две комнаты; вторая использовалась как чулан.

Лоуренс, конечно, не собирался обыскивать церковь, но и одного взгляда внутрь чулана ему хватило, чтобы убедиться, что здесь никаких записей Отца Фрэнсиса нет.

Хранились в чулане принадлежности для разнообразных церковных ритуалов и праздников: ткани с вышитыми на них загадочными узорами, подсвечники, мечи с щитами и прочее. Все это лежало под слоем пыли и, похоже, давно не использовалось.

Закрыв дверь чулана, Лоуренс услышал на лестнице шаги; тотчас он убедился, что шаги принадлежали поднявшейся на второй этаж Хоро.

Скорее всего, Хоро воспользовалась случаем пройти по коридору, расположенному вокруг зала богослужений, и осмотреть всю церковь.

Лицо у Хоро было недовольное. Видимо, ее недовольство было вызвано тем, что ей не попались на глаза записи Отца Фрэнсиса, и, уж конечно, не тем, что она довела Эльзу до обморока.

– Видимо, проще всего будет все-таки спросить. Если они спрятаны, сами мы их не найдем.

– А по запаху ты их найти не сможешь? – не подумавши ляпнул Лоуренс. Увидев появившуюся на лице Хоро улыбку, он тотчас поспешно сказал: – Прости.

– Кстати, кукла еще не очнулась? – поинтересовалась Хоро. – Она куда трусливее, чем я могла вообразить.

– Не думаю, что это из-за трусости… возможно, ее ситуация сейчас еще труднее, чем я предполагал.

Конечно, Лоуренс знал, что читать чужие письма не следует; но все же он не удержался от соблазна пробежать глазами письма, что лежали на столе. Закончив читать, он получил наконец ясное представление о том, что сделала Эльза в своем старании предотвратить вмешательство Энберла.

Обращаясь к другим церквам, Эльза заявила, что Терео, как и Энберл, придерживается истинной веры; кроме того, она запросила покровительство некоего властителя, чтобы тот защитил Терео от вторжения Энберла.

Однако, судя по ответу этого правителя, он дал свое согласие, дабы вознаградить доброту покойного Отца Фрэнсиса, а не потому, что Эльза завоевала его доверие.

В целом догадки Лоуренса о том, что предпринимала Эльза, оказались верны.

Судя по датам на письмах, лежащих на столе Эльзы, та бумага, что была доставлена в дом старейшины, когда там находился Лоуренс, и была как раз письмом от аристократа, в котором тот обещал покровительство.

Просто представив себе все те дни, когда Эльза вытягивала шею, нетерпеливо всматриваясь в горизонт в ожидании этой бумаги, даже посторонний легко мог бы понять беспокойство и тревогу, владевшие ей тогда.

И все же Лоуренс чувствовал, что тяжелее всего для Эльзы было кое-что другое.

Об этом говорила груда священных принадлежностей, покрывавшихся пылью в соседней комнате.

Даже несмотря на то, что Эльза сражалась с Энберлом при поддержке старейшины, испытывали ли к ней за это благодарность селяне – большой вопрос.

Общаясь с селянами в трактире, Лоуренс выяснил, что о проблеме, с которой столкнулась деревня, они знают. Однако, судя по всему, они были не в восторге от идеи отдать решение этой проблемы на откуп Эльзе.

Все потому, что церковь для селян не являлась источником истины.

– Мм…

Лоуренс сидел, погрузившись в раздумья, когда от кровати донесся тихий стон.

Похоже, Эльза пришла в чувство.

Движением руки Лоуренс остановил Хоро, готовую уже броситься вперед, словно волчица, услышавшая кролика, и мягко прокашлялся.

– У тебя все в порядке? – спросил он Эльзу.

Та не стала поспешно вскакивать с кровати, а просто медленно раскрыла глаза. Выражение ее лица было непонятным; похоже, она не знала, удивляться ей сейчас, бояться или сердиться.

Едва заметно кивнув, Эльза произнесла:

– Вам разве не положено меня связать?

Хоть Эльза и выглядела уставшей, но говорила она довольно смело.

– Я, естественно, учел возможность того, что ты будешь кричать, поэтому в котомке у меня была наготове веревка, – ответил Лоуренс.

– А если я закричу прямо сейчас?

Эльза перевела взгляд с Лоуренса на Хоро, на лице которой было написано, что она желает вызнать, где спрятаны легенды о языческих божествах, и немедленно.

– Это не принесет пользы никому из нас.

Эльза снова обратила взор на Лоуренса, после чего прикрыла глаза, опустив свои длинные ресницы.

Хоть Эльза и выглядела сильной, в конце концов она была всего лишь молодой женщиной.

– То, что я видела…

Заметив, что Эльза пытается сесть, Лоуренс собрался было предложить ей опереться на его руку, но она сказала: «Я могу сама», – и жестом остановила Лоуренса.

Эльза смотрела прямо на Хоро; в глазах ее не было ни вызова, ни страха; она словно наблюдала, как первые капли дождя проступают наконец-то из темных туч. Затем она продолжила.

– То, что я видела, – это ведь был не сон, да?

– Мы, конечно же, хотели бы, чтобы для тебя это осталось сном.

– Говорят, демоны создают сны, чтобы обманывать людей.

Голос Хоро был беззаботен, как всегда; а вот понять, серьезно ли говорит Эльза, Лоуренс не мог.

Лоуренс взглянул на Хоро и понял, что она недовольна. Похоже, она-то говорила по крайней мере наполовину серьезно, подумал он.

Сгустившаяся атмосфера противостояния, по-видимому, была связана не с тем, что одна из двух женщин была служительницей Церкви, а другая – богиней урожая; просто они не способны были ужиться по темпераменту.

– Как только мы добьемся нашей цели, мы исчезнем отсюда, как сон, и не сделаем более ничего. Позволь спросить тебя еще раз: согласна ли ты показать нам записи Отца Фрэнсиса? – глядя на вперившихся друг в друга Эльзу и Хоро, произнес Лоуренс в попытке как-то смягчить атмосферу.

– Даже сейчас… я все еще не убеждена, что вас не подослал сюда Энберл. Однако если вы действительно не наемники Энберла, чего именно вы добиваетесь?

Лоуренс не мог решить, стоит ли ему самому отвечать на этот вопрос, и потому повернулся к Хоро. Та, в свою очередь, медленно кивнула.

– Я хочу вернуться на родину, – коротко сказала она.

– На родину?

– Однако свой родной город я покинула много веков назад. Я забыла обратную дорогу, и я не знаю, живы ли, здоровы ли мои прежние спутники. Более того, я не знаю, существует ли вообще сейчас мой город.

Хоро продолжила свою речь более спокойным тоном.

– И тут мне стало известно, что кто-то что-то знает о моем городе. Что, по-твоему, я должна думать?

Даже селянин, никогда в жизни не покидавший деревни, в которой родился и вырос, не отказался бы узнать, что о его родной деревне думают в других городах и деревнях.

А если бы он покинул родной дом, он бы жаждал узнать о нем еще сильнее.

Эльза молчала довольно долго, однако Хоро ее не торопила.

Судя по тому, как Эльза сидела, понурив голову, она была погружена в раздумье.

Эльза, хоть и совсем еще юная, была совершенно не похожа на типичную девушку, которая целыми днями собирает цветочки, поет песенки и вообще живет беззаботной жизнью.

Когда Лоуренс выразил желание исповедоваться, Эльза повела себя так, как положено настоящему, опытному служителю Церкви.

Конечно, она лишилась сознания, едва обнаружив нечеловеческую сущность Хоро; но тем не менее Лоуренс был уверен, что она способна верно оценить ситуацию и вынести здравое суждение.

Внезапно Эльза прижала ладони к груди и принялась петь какой-то псалом. Закончив, она подняла голову.

– Я слуга Господа.

Прежде чем Лоуренс и Хоро успели что-либо произнести в ответ, она продолжила:

– Однако в то же время я наследница воли Отца Фрэнсиса.

Эльза встала с постели и, разгладив рясу и слегка откашлявшись, заявила:

– Я не думаю, что ты одержима демоном, потому что Отец Фрэнсис всегда говорил: «Людей, одержимых демонами, на свете не бывает».

Слова Эльзы застали Лоуренса врасплох; что до Хоро, на ее лице легко читалось: «говори что хочешь, только дай мне эти записи».

Хоро, похоже, поняла, что Эльза готова уступить. На лице ее оставалось показное спокойствие, но хвост при этом метался туда-сюда.

– Пойдемте со мной. Я отведу вас туда, где хранятся рукописи.

Какое-то мгновение Лоуренс подозревал, что Эльза сказала это, пытаясь изыскать возможность для бегства. Однако при виде Хоро, безмолвно идущей за Эльзой по пятам, он понял, что на этот счет беспокоиться не стоит.

Вернувшись в общую комнату на первом этаже, Эльза легонько дотронулась до кирпичной стены рядом с очагом.

Затем, ухватив один из кирпичей кончиками пальцев, она медленно потянула его на себя.

Когда Эльза вытянула кирпич из стены, словно выдвижной ящик из стола, и перевернула, в руку ей упал длинный, изящный, блестящий ключ.

Сейчас со спины она совершенно не напоминала слабую девушку.

Зажегши свечу и установив ее в подсвечник, Эльза повернулась к Лоуренсу с Хоро.

– Идемте, – мягко проговорила она и двинулась коридором в глубь церкви.

***

В глубину церковь шла дальше, чем можно было предположить.

Зал для богослужений был чист, видимо, стараниями молящихся, но вот коридоры – совсем другое дело.

Канделябры, закрепленные в стенах коридора, все заросли паутиной; на полу повсюду валялись открошившиеся от стен камешки. С каждым шагом из-под ног доносился хруст.

– Здесь, – произнесла Эльза, внезапно остановившись, и обернулась. То место, куда она указывала, располагалось, похоже, прямо позади зала богослужений.

Здесь на небольшом пьедестале стояла статуя Святой Девы-Матери в рост ребенка. Лицо Святой Девы-Матери было обращено в сторону входа в церковь, ладони молитвенно сложены.

В любой церкви место позади зала богослужений было наиболее священным. Обычно именно здесь хранились святыни, например, святые мощи – иными словами, те предметы, что представляли для церкви особую важность.

С этой точки зрения место позади зала богослужений можно было назвать просто – хранилище важных вещей. Хранить здесь деяния язычников – рукописи с легендами о языческих божествах – для такого требовалась немалая дерзость.

– Да смилостивится над нами Господь.

Даже Эльза не смогла удержаться от того, чтобы прошептать эти слова. Затем она вставила медный ключ в крохотное отверстие у ног статуи.

В тусклом свете свечи заметить это отверстие было практически невозможно. Эльза не без труда повернула ключ, после чего из-под скульптуры донесся рокот какого-то механизма.

– Последние слова Отца Фрэнсиса были, что так можно снять статую с пьедестала… потому что при мне он никогда этого не делал.

– Понятно, – кивнул Лоуренс. Увидев, как он подходит к статуе, Эльза сделала несколько шагов назад; лицо у нее было встревоженное.

Взявшись за статую Святой Девы-Матери, Лоуренс с усилием попытался ее сдвинуть. К его удивлению, статуя подалась довольно легко.

Похоже, она была пустотелая.

– Эх… хох.

Осторожно, стараясь не дать статуе опрокинуться, Лоуренс прислонил ее к стене и обернулся.

Эльза нерешительно смотрела на лишившееся статуи подножие, но под пронзительным взглядом Хоро все же медленно подошла.

Затем она повернула в обратном направлении ключ, по-прежнему торчавший там, где только что были ноги статуи, извлекла его из отверстия и вставила в другое, расположенное чуть поодаль. Потом она повернула ключ на два полных оборота по часовой стрелке.

– Теперь ты… наверно, сможешь поднять этот кусок пола вместе с подножием статуи, – проговорила Эльза, сидя на карачках и не вынимая ключ из отверстия. При этих словах Хоро перевела взгляд на Лоуренса.

Если сейчас он попытается возмутиться, Хоро, скорее всего, рассердится; так что Лоуренс вздохнул и приготовился трудиться, чтобы ее умаслить. В это мгновение он ухватил на лице Хоро смущенное выражение.

Как-то раз Хоро уже демонстрировала ему удрученное выражение лица лишь для того, чтобы тотчас просветлеть и подразнить Лоуренса словами «Такая я тебе тоже нравлюсь, правда?» Поэтому сейчас Лоуренс не был уверен, что Хоро не пытается вторично выкинуть тот же трюк. Однако, даже зная, каким бесполезным он сейчас выглядит, при виде этого выражения Лоуренс ощутил прилив бодрости и решительности.

– Мне кажется… единственное, за что тут можно взяться, – это пьедестал, – заметила Эльза. – Так и нужно сделать.

Поскольку Лоуренс не знал, как открыть дверь в полу, он, осмотрев все вокруг, встал понадежнее и ухватил пьедестал обеими руками. Судя по швам между образующими пол каменными плитами, вполне возможно было поднять участок пола под пьедесталом и соседний со стороны входа в церковь.

Дата добавления: 2015-06-04