Нет» как абстракция

Произвольное использование идеационного содержания отрицания в семантическом жесте «нет», без сомнения, является наиболее ярким интеллектуальным и семантическим достижением в раннем детстве. Оно играет существенную роль в отношениях ребенка с его окружением. И что еще важнее, оно является очевидным сигналом развития у ребенка функции суждения. Пожалуй, оно является первым завоеванием жестового или вербального символа абстрактного понятия. Слова для обозначения конкретных предметов и людей отчасти при-

обретаются, отчасти еще значительно раньше создаются детьми. Они появляются уже к концу первого года жизни в форме «всеобщих слов», таких, как ма-ма. Первое всеобщее слово используется ребенком для сообщения о своих потребностях либидинозному объекту, то есть матери, которая является также тем, кто их исполняет. Оно обозначает все подряд: голод, скуку, дискомфорт и т.д. и желание освободиться от них. точно так же, как оно обозначает печенье, игрушку, мать и стремление их получить. Другие такие всеобщие слова приобретаются ребенком в последующие недели, и достигается определенная степень специализации отдельных слов. Очевидно, что по своему характеру эти первые обозначающие потребности вербальные символы являются пока, если использовать классификацию Карла Бюлера, обращением, а не описанием. Новый уровень интеграции достигается после восемнадцати месяцев жизни. Вербальные символы, которые приобретаются теперь, используются не только с целью обращения, но также с целью описания, и разрабатывается специфический индивидуальный синтаксис. Мы не будем вдаваться в детали этого процесса и ограничимся утверждением, что теперь вербальные символы могут выполнять функцию абстракции. В терминах Куби (1953), ребенок приобрел символическую функцию. Я полагаю, что жест семантического негативного покачивания головой является наглядным показателем того, что ребенком достигнута абстракция отказа или отрицания. Это первая такая абстракция, а ее символический жест репрезентирует абстрактное понятие установки «я этого не хочу». Как таковая она является первым шагом на пути к гораздо более обширной символической функции в вербальном поле, которая появляется во второй половине второго года жизни. Важность для ребенка достижения этой единственной особой абстракции, покачивания головой в значении «нет», проявляется в том, что она становится, так сказать, триумфальным лозунгом целого периода в развитии ребенка, о котором психоаналитики по-разному говорили как о периоде негативизма. И Фрейд (1908), и Анна Фрейд (1951) также говорили об этом периоде как о периоде анального упрямства.

Понятия «нет» не существует в бессознательном. Отрицание является творением Эго и служит его функции суждения. Поэтому его окончательное появление основывается на установлении наиболее ранних функций Эго, а именно на сознательном различении и на зачатках вторичного процесса. От этих истоков процесс эволюции, происходящий на протяжении всего первого года жизни, приводит к формированию того, что мы можем назвать идеационным понятием отрицания. Это достигается на втором году жизни, между пятнадцатым и восемнадцатым месяцами. В это время реактивируется моторный паттерн (укоренения), а жест «нет» в виде покачивания головой становится очевидным выражением отрицания.

С учетом этого соображения целесообразно еще раз рассмотреть два аспекта в зарождении, развитии и появлении семантического же-

ста «нет». Первым аспектом является идеационное содержание, вторым — моторный паттерн.

Первый из них, идеационное понятие отрицания, имеет свою предтечу в ситуации кормления грудью в трехмесячном возрасте. В частности, на третьем месяце жизни ребенок становится способным произвольно отказываться от соска. Он становится способным обозначать решение вращением головой. Примечательно, что это достижение совпадает с появлением реакции улыбки. Мы полагаем, что на пути к окончательной консолидации отрицания на втором году жизни одной из станций является тревога восьми месяцев. Мы обсудим наши доводы в пользу этого утверждения в главе XII. Сейчас же мы отметим то изменение, которое произошло при переходе от предшественников отрицания на третьем месяце к консолидации его различных идеационных содержаний на втором году жизни. Дихотомия на третьем месяце заключается в утверждении: «Я бы вместил это в себя, и я бы держал это вне себя». После консолидации понятия отрицания эта дихотомия транспонируется в абстрактное суждение, которое подтверждает или отрицает, что вещь имеет данное свойство. В сущности, это являлось также решением, принимавшимся, когда хотелось чего-либо принять или что-либо не допустить, поскольку это решение переходит затем в суждение «это хорошо, а это плохо».

Второй аспект, моторный паттерн жеста «нет», восходит к рождению. Его прототипом является укоренение, поведение, сформированное в филогенезе. Укоренение не включает в себя какого-либо решения и не имеет идеационного содержания.

И идеационное содержание жеста, и его моторный паттерн проистекают из ранних стадий ситуации кормления грудью. Но если непрерывность концептуального содержания очевидна, то у моторного паттерна на третьем месяце происходит изменение функции. Хотя укоренение с самого начала не включало в себя решения, этот же моторный паттерн приобретает на третьем месяце функцию отказа от соска. Продолжающееся использование этого филогенетически переданного моторного паттерна в жесте «нет» предстает архаическим остатком из анаклити-ческой ситуации — если процитировать Фрейда, «так сказать, сертификатом происхождения, подобным "сделано в Германии"» (1925).

Дата добавления: 2015-06-04