Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Второе расследование убийства – 6




/5

 

Я вижу старые, горькие воспоминания.

- В жизни любого человека придет время, когда он убьет.

- По-настоящему?

- Да. И придет время, когда любой человек позволит себе умереть.

- Позволит?

- Жизнь есть жизнь. И смерть уважают и боятся, считая ее истинным концом. Всякая жизнь равноценна. И все же ты не можешь забрать ту, что считаешь своей.

- А как же ты, дедушка?

- Я тоже не могу. На этих руках слишком много крови. Я стал смертью для многих, так что я должен отдать право на мою. Никто не хочет платить цену за мою смерть, так что меня ожидает лишь последняя пустота и одиночество забвения.

- Так есть место лишь для одного убийства?

- Да. В жизни есть место лишь для одного убийства. После этого все становится не столь значимым. Первое - всегда самое важное решение. Люди, устраивающие резню, никогда не убивали себя. Потому что их смерть не будет смертью человека.

- Твоя болезнь причиняет тебе боль, дедушка?

- Да, и я боюсь, здесь мы и расстанемся. Прощай, Шики. Пусть твоя смерть будет спокойной.

- Дедушка? Что происходит? Почему ты умираешь в таком одиночестве? Дедушка…

 

Звук чего-то липкого вторгается в мои сны, и я просыпаюсь. Звук, отличный от бесконечного стука дождя по крыше, который теперь стал частью спектра игнорируемых фоновых звуков. Я открываю глаза, изгоняя видение из глаз. Здесь, на бетонной дорожке, врезающейся в середину зарослей, я лежу, брошенная, со связанными руками.

Мало что изменилось с моего прошлого пробуждения, хотя слабость в моем теле уменьшилась. Я замечаю, что с некоторым усилием могу двигать ногами, хотя руки все еще неподвижны и бесполезны. Это знакомое чувство. Также я просыпалась из комы.

Но в этот раз мой имитатор и самый большой фанат стоит надо мной. Ширазуми Лио. Постепенно возвращающимся зрением я вижу, что он стоит с половинчатой ухмылкой на лице. Грубая улыбка, обращенная ко мне.

- Ты проснулась быстрее, чем я ожидал, моя леди Смерть, - говорит он, опускаясь на колени рядом со мной. В одной руке он держит наготове наполненный шприц.

- Похоже, наркотики на тебя оказывают довольно слабый эффект. Я знал, что нужно использовать сначала это.

Он хватает одну из моих скованных рук и вводит иглу в вену. Онемевшая рука не чувствует боли. Все мое тело ослаблено и не отвечает на команды, как будто сломанный механизм. Все, что я могу делать, это смотреть на мужчину.

- Этот взгляд твоих глаз идеален, - говорит он с различимым восторгом. – Ты всегда должна так смотреть. Расслабься, я просто вколол тебе миорелаксант. Ты должна быть неподвижна для следующей процедуры. Я не хочу, чтобы ты шумела.

Теперь он сидит на бетонной дорожке, и его глаза бегают по моему телу, словно пожирая его. Наши глаза встречаются, и я отворачиваюсь от него с отвращением, предпочитая смотреть на дождь за окнами.

- О, какими долгими были эти три года? Как давно я был так близок к тебе? Я бы хотел, чтобы ты могла почувствовать, насколько мне хорошо, когда мое ожидание наконец-то вознаграждено.

В его голосе слышна страсть, и я не чувствую, что должна уважить его ответом, хотя я позволяю ему читать его речь как он хочет.

- Арайя четко объяснил мне, каким провалом я был. Сказал, я слишком «не похож» на тебя, что бы это ни значило. Может, проверить в это? Как мы можем быть не похожи друг на друга? А, Реги? Когда мы, убийцы, одного поля ягоды. Ты знаешь, что мы с тобой не принадлежим их миру. Сломанные люди вроде нас должны держаться вместе, ближе.

Я не отвечаю ему. Мой разум занят мыслями о чем-то другом, далеком от этого места. И все же парень настаивает на своей никчемной игре.

- С той автокатастрофы я следил за тобой. Смотрел, с кем ты сталкиваешься в жизни. Те двое, кем Арайя манипулировал, чтобы сделать тебя той, кто ты есть, немного беспокоили меня, но я не мог вмешаться. Арайя следил за всем. Он использовал людей, как инструменты. Разве это не отвратительно? Разве это не бред? Но как я мог противостоять ему? Я держался подальше от тебя, как он и приказал. Так что, пожалуйста, не злись на меня. Это не моя вина. Я никогда не забывал тебя. Воспоминания о тебе всегда были сладки. И когда Арайя был уничтожен, я знал, что, как и ты, я свободен от его влияния. Я знал, я был тем, кто сможет сделать все ради тебя. Да, как я ждал дня, когда я смогу поговорить с тобой, как сейчас.

Он наклоняется ко мне так близко, что я чувствую его дыхание, пахнущее дымом и травой. Так близко - ему приходится встать на четвереньки и склониться надо мной, его лицо висит прямо над моим. Потом неожиданно он отползает, берет одну из моих ног и прижимает губы к голени в нежном поцелуе. Он издает отвратительный вязкий звук, сопровождаемый ощущением влаги на коже. Его язык грубо бежит от голени, медленно двигаясь вверх, дрожа при каждом касании.

Я храню молчание, так что единственным звуком, раздающимся на складе, является его собственное яростное дыхание, все ускоряющееся с каждым ударом сердца. Мое тело не делает того, чего я хочу, но мои чувства также остры, как раньше. Я чувствую, как пот стекает по моей брови и собирается на затылке и на груди, как будто сейчас середина лета.

Он берет край моего кимоно в рот и разрывает его одним резким движением, как собака. Поглощенный действием, Лио Ширазуми дышит на мою кожу. Его язык теперь на колене, заливает его слюной и двигается дальше. Теперь он касается бедра, липкий звук не слабеет. Его слюна сворачивается на моей коже. И все же, как бы сильно я ни хотела говорить, что-то сказать, кричать - я убиваю свой голос. Наконец он достигает талии. Словно не замечая, что на мне надето кимоно, его рот продолжает двигаться вверх, облизывая ткань. Слюна продолжает течь, и даже через ткань я чувствую влагу.

Наручники становятся узкими и мучительными.

Язык зверя карабкается, очерчивая контур моей груди, беря на мгновение каждый сосок в рот, прежде чем подняться к шее, затем к щеке, и наконец к глазу, формируя линию. Теперь его лицо снова нависает над моим, пар его дыхания бьет меня прямо в лицо. Его вони и того зловония, которое он излил на мое тело, почти достаточно, чтобы меня вырвало.

- Ублюдок, - наконец говорю я единственное слово, которого мне не жалко для него.

Улыбка, которая появляется на его лице – это улыбка удовлетворения. Теперь он снова спускается, в этот раз открывая рот и впиваясь зубами мне в шею. Зубы вонзаются в кожу, боль яростна и остра, намного сильнее, чем от обычного укуса. Я резко вдыхаю из-за боли; словно клинок медленно входит мне в мозг. Звук – единственное удовольствие, которое я дам ему. И также неожиданно, как и начал, он отступает, оставив отметку зверя на моей шее. Я чувствую, как кровь вытекает из нее, оставляя ленивый след, медленно капая из открытой раны.

- Нет. Я не могу… есть. Ты еще не вернулась. Ты не стала той, кто ты есть.

Он шепчет эти слова и встает.

- Я тебя так люблю, поэтому ты получишь дополнительный, особый уход. Поглощение – мой исток, и когда он высвобождается, я должен есть все без разбора. Но предпочитаю все еж людей. Перед тобой сейчас стоит Ширазуми Лио, которого почти покорил импульс. Однако я не могу проиграть такой банальности. Покуда ты здесь, я выдержу, да.

Как будто пытаясь доказать свое утверждение, он встает и отходит от меня.

- Опять ты отказалась убить меня! Ты не совершила ни единого настоящего убийства. Арайя не был человеком, лишь убеждением, обретшим форму. Но ты большее чудовище, чем я, так почему в твоем прошлом нет ни единого убийства?

Его дыхание дребезжит сильнее, чем минуту назад. Разозленный, он оборачивается ко мне.

- Это проблема, которую нужно исправить. Если не будет кого-то вроде меня, я не смогу обрести мира. Я всегда буду таким! Это ты… ты та, кто мне нужен. Я думал, ты такая же, как я, но ты предала меня! Если я не смогу заполучить тебя, импульс покорит меня!

Под конец он начинает кричать, и сложно отличить отчаяние от ярости. Зверь по имени Ширазуми Лио неуверенной походкой уходит от меня, отступая в кусты.

- Подожди меня, ладно? Я должен позаботиться о том, кто держит тебя на поводке.

Он все дальше и дальше уходит во тьму, пока, наконец, не пропадает из вида.

Хотя я знаю, что он хочет сказать, и хотя я знаю, что он намерен сделать, я не могу сфокусироваться. Это из-за наркотиков? Все, о чем я могу думать – это размытые воспоминания, бессвязные куски памяти, которые плавают во снах. Количество капель, падающих на окно, и что нас ждет завтра. Бессмысленные вещи. Я должна сфокусироваться. Зачем я вообще искала убийцу? Есть много причин, но самая важная ускользает от меня.

Я… я хотела покончить с этим, раз и навсегда. Возвращение убийств, разбитые воспоминания о том, что случилось четыре года назад… и мой страх возвращения желания убить его, как и в ту залитую дождем ночь. Все это связано.

И погружаясь в мой спутанный разум, я вспоминаю. Если и есть чудовища в этом мире, то я хочу верить – я должна поверить – что я не одна из них. Я чувствую, что мои глаза намокают. Я хочу вернуться. Назад, к хрупкой жизни, которую я вела последние полгода после пробуждения. Я хочу доказать кому-то, что я могу быть нормальной. Поэтому я искала убийцу. Чтобы закончить все это.

Но я забыла об этом. Я спала в забытых уголках города, охотилась за убийцей и всем этим дала силу убийце, который все еще прятался во мне. Мое упорство в преследовании сделало меня небрежной и привело в эту ловушку и в это положение. Если бы это была старая я – Шики трехлетней давности – этого бы не случилось. Я стала слабой, позволила Ширазуми Лио, отвратительному бешеному псу, осквернить меня.

Не существует больших доказательств глупости, чем я сама. Непростительно. Я хотела вернуться к Микии, увидеть его глупую улыбку, пожаловаться ему. Все это из-за него. Я стала такой из-за него. Вся моя слабость проистекает из него одного. Я бы не была такой, если бы его не было. И сейчас даже жизнь без него кажется невозможный.

- Это так глупо.

Наркотики все еще забирают долю моего сознания, но теперь мне намного легче. Мне все еще удушающе жарко, и я чувствую, что пот течет с меня ручьем, словно все тело вот-вот расплавится. Никто не может увидеть меня такой. Поэтому я должна идти. Я не могу лежать здесь вечно. Не такой я хочу быть. Я хочу вернуться. Вернуться домой. В единственное место, которое я считаю домом.

Странно, картинка в моем уме – это не изображение старого особняка Реги, но обычной и все же знакомой квартиры, где Микия Кокуто всегда ждет меня.

 

 

Спустя два часа после того, как я покинул офис Токо-сан, я добираюсь до склада в доках, не так далеко от комнаты Ширазуми, которой я нанес визит. Логично, что здесь он выращивает траву. Он не мог делать этого вдали от дома, так что достаточно было найти просторное помещение, где можно ее спрятать и куда обычно никто не заходит. Длинный заброшенный склад когда-то служил складом пирсу, но владевшая им компания давно закрылась, что сделало его идеальным кандидатом в место, где можно прятать, хранить и выращивать траву.

Я приближаюсь к зданию, не замечая зимнего дождя, льющего на меня так же, как и в последние несколько ночей. Этот склад особенно велик, и снаружи довольно чисто, словно кто-то хотел, чтобы он мог свободно вздохнуть. Большая стальная дверь, служащая передним входом, высотой превосходит меня в разы, и сейчас она кажется запертой. К сожалению, фокус с отверткой, который я уже использовал, тут не пройдет. Так что я предпочитаю обойти склад по периметру, чтобы попробовать найти другую лазейку.

Я иду к правой стороне здания, но не могу найти дверь или дырку. В стене есть окна, но от земли до них пять или шесть метров, я не заберусь туда без лестницы. Может быть, что-то есть с другой стороны. Все-таки если этот склад стоит прямо в доках, то стена со стороны моря будет иметь какой-то вход, ведущий прямо в подвал, чтобы прибывающие корабли могли быстрее разгружаться.

Сделав круг по периметру, который, кажется, продолжался целую вечность, я наконец добираюсь до доков, и разумеется, вот он вход. Лестница ведет прямо в нижний волнолом склада, в котором расположена одна дверь. Я пытаюсь двигаться как можно тише, когда понемногу поворачиваю ручку. Кажется, открыто. Я медленно приоткрываю дверь, так, чтобы я смог пройти, и прокрадываюсь внутрь. Изнутри комната выглядит каким-то временным складом. Она велика, но несколько уже, чем я ожидал. Вскоре я замечаю лестницу, ведущую вверх, и дверь к главной части склада.

Я пытаюсь подобраться ближе, пока не различаю резкий металлический удар за спиной. Я слышу стон боли, слишком поздно понимая, что сам издал его. У меня не было времени почувствовать боль или прижать руку к голове, я смог лишь упасть, а потом темнота поглотила все.

Я просыпаюсь от ощущения, что я что-то глотаю, не желая этого, мой рот хватает воздух. Потом боль. Тупая боль в локте, и острая, неожиданная боль в ногах. Потом то, что вызывало боль, отступает от моих коленей, и чувство уменьшается до пульсирующей агонии. Я осматриваюсь, слишком запутанный, чтобы кричать.

Мое зрение все еще восстанавливается, и голова еще болит, но я вижу, что я в том же месте, где и был, вероятно, прошло лишь несколько минут. Только сейчас я замечаю, насколько тут холодно и насколько сильно я дрожу. Я пытаюсь встать, но боль возвращается в левую руку. Я смотрю на нее, и как ни странно, несильно удивляюсь, когда вижу, что локоть вывернут в обратную сторону. Я пытаюсь посмотреть на ноги, и вижу, что обе пронзены под колени каким-то клинком. Кровь вытекает, я это чувствую. Я не могу бежать.

Я ложусь на спину. Нужно собраться. Как ни странно, после того, как я проглотил то, что, как мне казалось, вбивали мне в горло, боль отступила до такой степени, что я едва ее чувствую. Наркотик, возможно, морфий. Но не существует ничего настолько быстродействующего. Если это, конечно, не лекарства, усиленные Магией. Я обдумываю положение и верчу головой. У противоположной стены замечаю чью-то неподвижную тень. Она смотрит на меня с любопытством, оперев одно колено на мусор и грязь на полу склада.

- Прости, дружище. Я не связываю мужиков. Предпочитаю делать вот так вместо этого, - говорит он, вставая и направляясь ко мне. То, что я вижу, притуплено болью и тьмой, и ощущение тепла и холода в одно время могут дезориентировать меня, но я четко могу различить, кто приближается ко мне.

- Ширазуми.

- Ты меня не слушал? Я велел тебе не искать меня. Это поэтому ты вечно оказываешься в таких ситуациях. Но все же я рад, правда. Ты пришел за мной. Я знаю, что ты на моей стороне, да.

Он выталкивает слово на долгом выдохе.

- Позволить Реги заполучить тебя будет большой потерей, теперь я понимаю это. Если бы только мы были настоящими друзьями.

Голос, произносящий эти слова, не принадлежит ему. Это гордые, хвастливые слова, но не слова Ширазуми Лио. Кажется, это просто представление, и я не могу смотреть на это как на нечто иное.

- Ты не можешь сделать человека таким, как ты.

В тот момент, когда слова вылетают из моего рта, боль в голове возвращается, и каждое слово лишь ухудшает ее, заставляет вскипать изнутри. И все же я продолжаю:

- Твои наркотики не сработали.

Кажется, что в комнате темнеет, когда Ширазуми хмурится, щелкая языком и глядя на меня.

- Ты опять слишком много болтаешь, Кокуто. Но ты прав. Я дал дуракам и жуликам наркотики, которые им были нужны, чтобы сыграть свои жалкие жизни. Они налетели на них, как мухи на труп. И я тот, кто продавал им счастье, был их новым невидимым чемпионом. Но это всегда было вторично.

Он дергается, каждое его слово как будто уходит от темы в сторону. Если он не может сказать это сам, то придется мне.

- Ты продавал не просто наркотики. Это было нечто большее, верно?

Он вздыхает и смотрит на меня пронзительным взглядом.

- Да. Я желал кого-то похожего на меня. Но только Реги может быть такой. И я подумал, может, я должен сделать их? Трава на складе – собственность Арайи. Немного отличается от той, что снаружи. Скажи спасибо Магии. В теле она разлагается очень медленно, эффект длится черт знает сколько. Твое тело не сможет сопротивляться. Ты обдалбываешься им, и он сжирает твой разум за несколько десятков употреблений.

- И тем, кто проходит, ты даешь бладчип?

- Это некоторая добавка для тех, у кого есть потенциал. Они уникальны, в них есть толика моей крови. Арайя говорил, что те, кто пробудился, привязаны к своим истокам. Я подумал, что моя кровь в сочетании с магией Арайи, циркулирующей по телу, будет иной. И я получил результат, который меня очень порадовал. Для многих бладчип – просто еще один наркотик. Некоторые умирают, неспособные справиться с ним. Но если кто-то сможет по-настоящему привыкнуть, он станет таким же, как и я. Но тогда о трупах тех, кто умер, мне нужно было позаботиться. Так что я пожирал тела людей, от одной мысли об употреблении которых в пищу мне становилось плохо.

- И ты сказал, что не убиваешь, потому что хочешь? Так ты теперь оправдываешь себя?

Мое горло пылает, но я продолжаю ругать его. Лицо Ширазуми затуманено разочарованием.

- Это не моя вина, что они умерли из-за наркотика. Они хотели его, они его получили. Меня не касается, смогут ли они выдержать употребление. Мне их даже жаль. Если бы они только были похожи на меня, они могли бы жить и чувствовать великолепие свободы.

Мое головокружение ухудшается, стены и пол, кажется, колеблются и незаметно движутся, пульсируя вместе с болью в голове. Возможно, это эффект от наркотика, который я проглотил?

- Никто не смог принять бладчип и выжить за те три года, что я этим занимаюсь, - объясняет Ширазуми. – Я был готов сдаться. Но потом Реги проснулась. Я возрадовался не меньше тебя, поверь. Этим мы связаны, дружище.

Он улыбается, а я могу лишь продолжать следить за ним.

- Потому что это я, Ширазуми Лио и ты, Микия Кокуто, кто разрушили Реги Шики тогда, три года назад. Ты разрушил то, что было внутри нее, а я сделал то же самое с окружающим ее миром.

Я закрываю глаза. Он прав? Было ли лучше для Шики, если бы мы не встретились четыре года назад? Могли ли мы вместе разрушить Шики сильнее, чем она сама?

- Это было так просто, Кокуто. Привычка Шики гулять ночью в одиночестве оказалось очень кстати. Я следовал за ней, узнавая ее любимые пути. Потом я планировал. Я убивал кого-то, кто будет шататься по тем же дорогам, по которым ходит она, немного впереди нее, так, чтобы тело было свежим. Первые успевали заметить меня прежде, чем я забирал их жизни, но следующие были работой мастера. Они не видели меня. Как тот, которого ты видел после нашего прощания. Ты тогда пошел к особняку Реги. Потребовалось поработать, но время подошло просто идеально – в тот момент Шики возвращалась назад.

Кажется, моя голова раскалывается по швам и подавляет меня так, что я с трудом слышу, что говорит Ширазуми. Мое сердце отчаянно стучит, кровь как огонь бежит по телу, и я не знал, что может быть настолько сложно заставить себя дышать.

- Прошлый понедельник, те четыре жертвы… это был ты, - с трудом выдавливаю я.

Он удовлетворенно кивает.

- Да, они были бесполезны. Я убедил их напасть на нее, но Реги лишь вырубила их, не пролив ни капли крови. Реги никогда не переходила границу. Мне нужно было прибраться за ней и убить их всех, чтобы они не проболтались. Но если хоть на мгновение я заставил Реги усомниться в себе, то это стоило всех усилий. Время почти пришло. Прости, что ранил тебя, Микия. Все нормально. Со временем все станет получше.

На полу лежит нож, и маленький цилиндрический объект - он берет их уцелевшей рукой. Что-то в этом ноже вызывает подозрение. Что-то знакомое есть в его стройной фигуре и мастерстве ковки… как у Шики…

- Нет. Что ты сделал с ней?

- Ничего такого, что навечно ранит ее. Теперь мне нужен ты.

В его голосе слышно изменение, он становится мягче, более похожим на голос человека, которого я когда-то знал, хотя слова не меняются.

- Забудь о Шики на секунду. Она просто отдыхает этажом выше, и завтра же я отправлю ее домой.

Он подходит ближе, держа в руках оба предмета.

- Давай начнем. Не беспокойся. До этого момента я страдал от провалов, потому что давал им лишь лекарства. Но теперь я вспомнил, что говорил Арайя. Для пробуждения истока нужно согласие обоих вовлеченных. В этот раз я все сделаю правильно. Если хочешь, все это будет твоим. Ты же не станешь провалом, Микия? Ты можешь быть особенным.

Снова нотка волнения в его голосе. Я трясу головой.

- Стать особенным, но потерять себя…

Я кашляю, обнаруживая, что мне сложно дышать и говорить в одно и то же время.

- Не ты ли мне говорил, что всегда ненавидел все это, Ширазуми?

- Слова, сказанные в пылу момента. Слова можно изменить. Посмотри, что случилось со мной, когда я был пробужден! Я могу делать то, чего не может обычный человек. Я не неудачник, и никто не может сказать, что я слаб. Я делаю, что хочу и живу, как хочу. Это счастье, о котором Лио Ширазуми четыре года назад не мог и мечтать.

Желание стать особенным, превзойти сверстников. Обычное желание. У Ширазуми есть грехи, но это не один из них.

- Такой, как ты, не будет смыт, Микия. Я все еще здесь, все еще Ширазуми Лио. Я освоил этот импульс, и ты сможешь. Не бойся его. Я поглощал вещи, поглощал людей, не под влиянием истока, но по собственной воле.

Это истинное лицо человека, которого ты знал, и ты будешь дураком, если подумаешь, что я лгу. Его последние слова были предсмертными муками проклятого человека, пытающегося выдавить из тебя последнюю симпатию.

Токо-сан всегда предупреждала меня.

- Ты не удивлен? Я хотел увидеть, как изменится твое лицо в этот момент. Почему ты не удивлен, Микия?!

- Потому что я знаю.

- Что?

Его лицо выражает крайнее изумление.

Я не лгал. Я же читал дневник. Я знаю, что его спуск к безумию стал его прощанием с человечностью. Когда человек, которого я знал как Ширазуми Лио, перестал существовать. Он хотел, чтобы я спас его тогда - последнее доказательство его бывшего достоинства, эхо прошлого. И я хочу сделать это, но как?

- Ты совершил много убийств, - начинаю я, - и чтобы убежать от грехов, ты отбросил себя. Ты оправдался любовью к Реги Шики, разыскал ее, чтобы в твоих убийствах был смысл. Но что за это за больная любовь?

- Тихо! – он повышает голос. Он подходит ко мне, все еще лежащему и не желающему двигаться, и пинает меня в спину. Вспыхивает и также быстро исчезает боль, смешиваясь с другими болями в моем теле.

- Мы не обо мне говорим. Мы говорим о тебе.

В его голосе четко слышно раздражение.

Он вонзает нож в землю, используя его, чтобы рассечь цилиндрический объект напополам.

- Плохо, что тебе придется принять так много лекарств за такое короткое время, но ты не оставляешь мне выбора. Благодари свое собственное упрямство.

Он хватает меня за волосы, поднимает и прижимает к стене. Запихивает наркотик в рот и жует его. Потом, наклонив меня, он прижимает мой рот к своему. Его язык проскальзывает внутрь, принося за собой наркотик. Я не могу сопротивляться. Наркотик спускается по моему горлу. В конце концов, он отпускает меня и смотрит с выражением спокойного ожидания.

- Это все решит. Это десятикратная доза. Твое тело не выдержит ее, это точно. Но прежде чем эффект станет серьезным, ты возьмешь это и запихнешь себе в глотку, - говорит он, доставая красную марку из пальто, и роняет ее на пол рядом со мной. - И ты сделаешь это сам, потому что ты хочешь, потому что нуждаешься в этом. И ты отбросишь себя также, как и я, Микия.

Мое зрение начинает затуманиваться, и все кажется выпадающим из фокуса.

- Так чего ты ждешь? Хочешь быть особенным? Хочешь освободиться из тюрьмы своей жизни? Так почему ты не слушаешь? Ешь, Микия! Ты нужен мне!

Я вижу дозу бладчипа на полу, в пределах досягаемости. Я игнорирую ее, но Ширазуми поднимает ее и вкладывает в мою здоровую руку. Когда я не двигаюсь, он начинает заметно злиться.

- Просто прими это, Микия! Иначе наркотик разорвет твое тело на части. Ты просто упадешь замертво, если не съешь это. Выбирай! Умереть человеком или жить чем-то большим. Это даже не выбор. Любой скажет, что ответ очевиден!

Он прав. Для большинства это даже не выбор. И тем не менее, я качаю головой.

- Почему? – спрашивает он, его голос словно выжат из горла. И хотя, наверное, было бы лучше не отвечать, я все же говорю:

- Возможно, это просто не так интересно.

Лицо Ширазуми выглядит так, как будто оно замерзло, и ошибки в его наспех придуманном плане начинают вылезать тут и там. Огонь в моей крови ощущается так, словно он вот-вот вылетит из вен, становясь все горячее до тех пор, пока, я подозреваю, не закипает кровь.

- Когда я смотрю на тебя, Ширазуми, я вижу лишь сломанную вещь. Если стать особенным значит стать тобой, то быть особенным не так уж и круто. Быть особенным не для меня.

В глазах Ширазуми не осталось дружелюбия, не осталось той маленькой теплоты, что все еще была в них. Мои слова укрепили его убеждение, что я враг.

- Что ты несешь? У тебя нет выбора! Я знаю, ты такой же, как все, всегда хочешь быть лучше. Я знаю!

Он негодующе и недоверчиво кричит, смеется как безумец, нависая надо мной. Я не могу сказать, рожден этот смех паникой или раздражением.

- Как ты вообще можешь говорить такое, Кокуто? Черт, ты серьезно? Ты позволишь себе умереть? Так какого хрена ты ведешь себя так, словно это нормально? Это ты сломан, да. Всегда было в тебе что-то не так, я знал это.

- Это с тобой что-то не так, Ширазуми. Посмотри на себя и скажи, что я неправ, - выплевываю я, будто меня заставляет это сделать мое тело. Это не окажет мне услуги в отношении того, сколько мне осталось жить, но если эти слова заставят его задуматься о себе, то может, это тоже неплохо.

- Такова твоя повседневная жизнь. Когда ты первый раз убил кого-то, ты не мог вынести вида своего преступления. Ты сбежал. И ты заставил себя поверить, что убийства можно оправдать, что они неизбежны, ненормальные убийства ненормального разума. Холодный комфорт и слабое оправдание. И ты отдался своему безумию. Ты думал, это будет удобный выход, что-то, что ты сможешь говорить себе. Но дело в том, что даже сейчас ты все еще бежишь.

Вот и все, думаю я. С тех пор, как он впервые убил человека и попал в планы мага по имени Арайя Сорен, Ширазуми Лио был безвозвратно потерян. Он посчитал себя сломанным и стал таким со временем, потом он искал Шики, которая, как он думал, была таким же монстром, как он сам. Его монструозное существование было бы спокойнее, если бы он знал, что есть и другие чудовища, прячущиеся в ночи, такие же сломанные, как он сам.

Ширазуми просто говорит:

- Заткнись, - и сужает глаза. Но если я не скажу ему все, что должен, то мое появление здесь будет бессмысленным.

- Шики растили как инструмент, и она ничего не знала, кроме искусства убийства в течение долгого времени. Но ты принял убийство за опору твоих проблем. От этого несет ложью. Новости неправы, называя тебя смертоносным чудовищем. Шики несет на плечах намного более тяжкий груз, чем ты. Ты не знаешь, насколько тяжело для нее сдерживать импульс, в котором у нее нет выбора. У тебя всегда был выбор, и ты сделал его.

- Заткнись, Кокуто. Я предупреждаю тебя…

- Ты глуп, раз считаешь вас с ней похожими. Ты сломанное зеркало, видящее то, чем никогда не станешь. Ты совершил убийство, но отрицал природу собственного греха. Ты просто бегаешь, как трус. Ты не убийца и не смертоносное чудовище. Просто бешеный пес по имени Ширазуми Лио.

Он хотел, чтобы его спасли. Но Токо-сан права. Она всегда оказывается права. Его нельзя спасти, как бы я этого ни желал.

- Я велел тебя заткнуться нахер, черт возьми!

Его крик переполнен злостью, произнесен как могущественное проклятье. Он поднимает нож Шики с пола, удостоверившись, что я не могу и не буду двигаться, и поднимает его над головой.

Его дыхание останавливается. Мое тоже. Он оставляет последнее действие своей ярости. Нож опускается. Мгновение ослепляющей боли, когда моя голова кажется готовой расколоться от того, что клинок вгрызается глубоко в бровь, быстро спускаясь через глаз. А потом мир исчезает.

 

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 416; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.072 сек.