Экономика. По индейцам американские реалии ударили сильнее и резче, чем по любой другой группе меньшинств

По индейцам американские реалии ударили сильнее и резче, чем по любой другой группе меньшинств. В идеале плоды системы свободного предпринимательства могут пожинать все. Действительность, однако, предстает несколько иной.

Со времен «умиротворения» американскому индейцу была отведена самая низкая ступень на экономической лестнице. Средний годовой доход индейской семьи сегодня вполовину меньше дохода белой семьи, и значительно меньше дохода чернокожей семьи. Безработица остается основной проблемой, колеблясь от 8 до 20% в 282 резервациях, находящихся в ведении федерального правительства. Недостаток рабочих мест, нехватка основных рабочих профессий также остается проблемой для 300 000 индейцев, покинувших резервации и переселившихся в города.

В целом эта статистика свидетельствует о нищенских условиях жизни в резервациях (по данным Службы здравоохранения США, около 90% жилья в резервации не соответствует санитарным нормам), и в индейских гетто в беднейших районах крупных городов. Именно эти условия полной нищеты среди изобилия разожгли сопротивление и у стариков, и у молодежи (большинству индейцев меньше 25 лет), открыв новую эру «воинственности».

Для американского индейца главное условие жизни в господствующем белом обществе – это его умение приспособиться к этой жизни, подчиниться ей; это и определит, будет ли он участвовать в дележе американского изобилия. Тем, кто согласен соответствовать стандартам белой, англо-саксонской, протестантской культуры, гарантированы приличные стандарты жизни; тем, кто не согласен, отказано во всем. Отсюда перед индейцами встает дилемма – либо ассимилироваться и присоединиться к Великой Американской Мечте, либо сохранить свое культурное своеобразие и жить в нищете. Теперь, ввиду вспыхнувшего индейского сопротивления, этот вопрос стал вопросом не пораженчества, но гордости и самоутверждения: «Как я могу приспособиться к современному миру и вместе с тем остаться индейцем?» Для сторонников Красной Силы ответ есть.

Однако этот ответ не дался легко, он возник, как возможное решение так называемой «индейской проблемы». После индейских войн племена были помещены в резервации, управляемые Министерством внутренних дел, которые, видя в индейцах «подопечных правительства», обращается с ними, как с детьми, неспособными управлять своими собственными делами. Старые племенные традиции были разрушены, многие из них запрещены (например, индейская религиозная практика); были нарушены старые уклады жизни – охота, рыбная ловля, собирательство. По договорным обязательствам правительство взяло на себя обязанность кормить индейцев, тем самым не только подорвав экономическую основу индейского общества, но и обессилев индейца, лишив его традиционной роли добытчика и кормильца семьи.

К этому добавилось и духовное опустошение – правительство начало учреждать программы, предназначенные изменить индейца, заставить его ассимилироваться с белым обществом.

С. 141.

Вероятно, самым разрушительными из этих законов был Акт Дауэса[19], принятый в 1887 году. Нацеленный на отмену племенной автономии и поэтому ускоряющий ассимиляцию, Акт Дауэса разрушил племенное землевладение и разделил землю племен на отдельные личные участки. Соответственно, каждый взрослый индеец – глава семьи – получил по 160 акров, и каждый одинокий взрослый индеец – по 80 акров. Эти земли были отданы в аренду на 25 лет, после чего переходили в полную собственность. Земли, не перешедшие в собственность индейцев, были отданы на продажу белым. Многие племена сопротивлялись этому закону, особенно племена Юго-Запада, потому что он глубоко разрушал индейское землевладение. В 1887 году индейцы владели примерно 138 млн. акров земли. В 1934 году эта площадь сократилась до 48 млн. акров.

Акт Дауэса не достиг своей основной цели – сделать индейца земельным собственником и фермером, пародией на белого фермера. Наоборот, положение в резервациях стало еще тяжелее. Нищета, убожество, крушение всех надежд – этими словами можно описать жизнь американского индейца. В благодарность за участие индейцев в Первой Мировой войне, в 1924 году Конгресс даровал индейцам право гражданства (Закон о гражданстве для индейцев). Через 10 лет Конгресс принял Индейский реорганизационный акт (Акт Уэлера-Говарда 1934 года), который положил конец политике распределения земель. Другими словами, Реорганизационный акт остановил дальнейшую распродажу индейских земель и создал условия для их возврата. Он также дал племенам право на финансовый кредит, побудил учредить законные племенные правительства, вернул племенам свободу религии, - открыв им, таким образом, прогрессивный путь развития.

Постепенно племена откликнулись на Реорганизационный акт. Были сформированы племенные правительства; положение в резервациях начало улучшаться. После Второй Мировой войны, однако, отношение Конгресса к индейцам изменилось. Снова как в 1887 году, возникло стремление ускорить ассимиляцию индейцев, и снять федеральные обязательства по отношению к индейцам. Комиссия по Искам Индейцев[20], через которую индейцы могли подавать иски против правительства, была основа в 1946 году, однако, несмотря на это поворотное событие в делах индейцев, споры о федеральных договорных обязательствах не прекращались. Буря разразилась в 1953 году, когда Конгресс заявил о своем намерении разорвать федеральные отношения с племенами в самое ближайшее время.

С.142.

Меномини в Висконсине стали первым племенем, пострадавшим от терминации. До нее у меномини были хорошие школы и общественные службы, плюс лесопильный завод – собственность племени. После терминации резервации меномини постигла финансовая катастрофа. Миллионы долларов со счетов племени были выброшены на ветер, в попытке создать самостоятельную общину. Службы округа, в том числе и больница резервации, были обложены налогом; и новая, внезапная тяжесть налогов заставила многие семьи продать свои дома. Больница закрылась в связи с катастрофической нехваткой фондов. Деятельность лесопилки стала убыточной, что заставило менеджеров племени автоматизировать ее; в результате многие лишились работы. За одну ночь меномини оказались банкротами, и штат Висконсин был вынужден оказывать им помощь.[21]

Пока Конгресс проводил терминацию, Бюро по делам индейцев запустило в ход новую программу, предназначенную улучшить положение (экономику) индейцев с помощью урбанизации. Ее основной целью было – выселить индейцев из резерваций и дать им работу в городах, где они станут «нормальными» американскими гражданами. Был произведен опрос индейцев, живущих в резервациях, и тех из опрошенных, кто, казалось, были способны влиться в новую жизнь, побуждали переселиться в крупные центры, такие, как Лос-Анджелес и Чикаго. Им помогали найти жилье и работу, а затем оставляли их на произвол судьбы. Хотя многие индейцы и сумели приспособиться и внедриться в белое общество, многие другие были выброшены за борт, изгнаны за черту бедности.

В начале 60-х годов терминация и релокация прекратились. С самого начала политика терминации встретила упорное сопротивление индейцев, а опыт меномини, и также кламатов из Орегона, чья терминация привела в результате к высокому росту алкоголизма и самоубийств, заставил Конгресс отложить свои надежды на прекращение федеральных обязательств по отношению к индейцам. Релокация встретила также яростное сопротивление, но эта программа никогда официально не отменялась. Она постепенно отмерла во время правления администрации Кеннеди и администрации Джонсона.

С. 143.

Программа Великого Общества, выдвинутая Джонсоном, оказала большое влияние на индейцев. Впервые в истории они получили возможность создавать свои собственные программы, обращаться за средствами и проводить эти программы так, как они считают нужным. Это был важный урок. Как многие другие меньшинства, которые с помощью программ «войны с бедностью» сумели сами определить свое будущее, индейцы смогли испытать то, о чем так долго говорили – распоряжаться собственными судьбами, и распоряжаться более успешно, нежели белые. Что еще более важно, белые законодатели и бюрократы вдруг обнаружили, что индейцы вполне способны сами управлять делами в резервациях.

Экономически индейцы продолжают терпеть нужду, но это может перестать быть неизбежностью. Объединившись ради своей двойной цели – культурного самосохранения и экономического роста, - индейцы могут достичь успехов в «индейской войне» с бедностью. Одно из направлений – развитие племенного предпринимательства, индейской собственности и бизнеса, которое поддерживает экономику резерваций. Такие племена как навахо, учредившие «Навахское Лесопромышленное Производство»[22] и лумми из штата Вашингтон, основавшие рыбную ферму, признают важность экономического производства внутри резерваций. Но возможности для этого есть не всегда. Отказавшись от релокации в индустриальные центры, индейцы хотят привлечь промышленников в резервации. За семь лет, с 1962 по 1969 гг. индейцы сумели привлечь частный бизнес и основать 140 производств в резервациях или возле них.[23]

Сегодня индейцы сделали многое, чтобы разрушить старый стереотип «побежденного народа», идущего к вымиранию. Они вновь обрели гордость за свое индейское происхождение, и решили сохранить свое «я». Они решили достичь своих целей, оставаясь «нацией внутри нации». Они изучили движение таких групп, как черные американцы и чиканос, зная ту разницу между ними и собой,

С. 144.

что основана на существовании индейской связи с землей и существовании федеральных договорных обязательств. Они переняли лозунг «власти»[24] - лозунг борьбы и единства. И они начали борьбу за единство – единство старых и молодых, чтобы добиться права распоряжаться своей судьбой самим.

Отвечая на вопрос: «Как я могу приспособиться к современному миру и вместе с тем остаться индейцем?», сторонники Красной Силы говорят так, как сказали в 1969 году Объединенные племена Юго-Востока в своем заявлении: «Дайте индейцу самому распоряжаться своей судьбой, самому принимать решения и осуществлять их».[25]

С. 145.

12.

История организации «Красная Сила»

Некоторые причисляют всех из «боевых отрядов» индейского суверенитета к коммунистам. Одни индейские лидеры считают их проклятьем индейского движения. Другие утверждают, что они – единственные подлинные индейцы. Но, что бы там ни утверждало общественное мнение, члены Движения американских индейцев (ДАИ) остаются самыми красноречивыми и самыми воинственными среди всех индейских реформистских организаций. Возникнув в конце 60-х годов на южной окраине Миннеаполиса, ДАИ прославилось как широкое движение протеста, выдвинувшее концепцию «Суверенной Индейской Америки». И потому оно видит своих главных врагов в институтах традиционного христианства, в американской системе образования и в правительственной бюрократии.

Клайду Беллекурту из племени оджибве, рожденному в резервации Уайт-Эрс в штате Миннесота, обычно приписывают создание этой организации. Рассказывают, что, когда в начале 60-х годов Клайда заключили в тюрьму Стилуотер штата Миннесота, он пережил крайнюю степень депрессии. Будущий воин никогда еще не испытывал такого отчаяния. В детстве его сочли малолетним преступником, и по решению суда он прошел через многие школы и исправительные учреждения, где научился угонять машины. Подростком он научился кражам с взломом. Его друзья говорят, что он был весьма квалифицированным налетчиком, но, в конце концов, был схвачен и отправлен в тюрьму штата. Несколько лет спустя, отбывая наказание в Стилуотере, он понял, что жизнь его бесцельна. «Меня убедили, - объясняет Беллекурт, - что я – невежественный, грязный дикарь, и я согласился с этим». Он проклял свое индейское происхождение, проклял себя и прекратил есть, решив умереть. В это время им заинтересовался знахарь оджибве по имени Эдди Бентон.

Эдди Бентон происходил из рода духовных лидеров оджибве. Как попечителя тюрьмы Стилуотер, его допустили в камеру Беллекурта. Будучи индейцем оджибве и духовным лидером, он знал причину отчаяния Беллекурта. По словам Бентона, система ломает индейца. Она крадет у него уважение к себе. Она деморализует и отбрасывает его, и еще чаще заставляет смириться. Бентон, который сам испытывал такую депрессию, стал беседовать с Беллекуртом. Он рассказал ему о народе оджибве, о том, что народ оджибве (белые исказили это слово как «чиппева») был одним из самых больших индейских народов Северной Америки и занимал территорию от озера Гурон до Тертл-Маунтин в Северной Дакоте. Он рассказал Беллекурту о доблести воинов оджибве, которые воевали с могущественными племенами ирокезов и оттеснили их на восток от Великих озер. Он рассказывал о духовном мире оджибве, о том, как они сопротивлялись христианству и как их духовность, - в которой все сущее считается находящимся в священном круге гармонии и союза, - пережила 350 лет давления со стороны белого общества и белых миссионеров. И, наконец, он убедил Беллекурта, что «быть индейцем в Америке ХХ века - значит суметь удержать ключ к выживанию, пока белый человек очертя голову несется к своему самоуничтожению».

Между двумя этими людьми завязалась крепкая дружба. Беллекурт прекратил голодовку. Он стал читать разные книги, в том числе и националистскую литературу, которую приносил Бентон. «Впервые в жизни, - сказал Беллекурт, - я понял, что я – не дикарь. Я – не грязный и невежественный дикарь. Я достаточно умен и все понимаю». Бентон и Беллекурт разработали специальную программу с целью вызвать у индейцев-заключенных Стилуотера чувство гордости своим индейским происхождением. Досрочно освобожденный в 1964 году, Беллекурт нашел работу в энергетической компании Миннеаполиса. Здесь он поселился в южном районе города, прозванном «резервацией» из-за большого числа живущих там индейцев.

С. 147.

«Резервация» занимает около двадцати кварталов близ миннеаполиского Авеню Франклина. Этот район бросается в глаза своими контрастами. Жалкие квартиры и убогие дома соседствуют с современными новыми зданиями. В Миннеаполисе 8-10 тысяч индейцев, и более половины из них живут в этом районе, представляющем самое большое поселение индейцев в Двух Городах (т.е. Миннеаполисе и Сент-Поле).

Тереза Пиндегэйош[26], работающая в Комиссии по делам индейцев Двух Городов, говорит: «большинство людей пришли сюда из-за своих родных или к ним». Лишь небольшое число их переселено согласно программе релокации БДИ.

Релокация способствовала перемещению сотен индейцев в города, но она еще и открыла для них «ящик Пандоры», неся новые бедствия. Как заметил один из индейских лидеров, «индейцы пришли в город неподготовленными к жизни в современном обществе. Общество не знает их языка, не понимает их культуры, не заботится об индейце, как о личности». Рамон Робидо, главный юридический советник ДАИ, сказал:

«Для ставших жертвами релокации характерно чувство отчуждения в большом городе. БДИ ничего не сделало, чтобы подготовить их к сложностям городской жизни. И когда первая плата по чекам оказывалась для индейца также последней, что являлось обычным явлением, появлялась еще одна жертва «севшая на мель», результат очередного обещания белого человека».

Но, переселенный согласно релокации, или нет, - оказавшись один в городе, как объясняет Робидо, индеец обычно «ищет других индейцев, поселяясь рядом с ними в городском «индейском гетто». Попав в чуждую культурную среду, испытывая тяжесть дискриминации и отчужденности, часто в подавленном состоянии, многие индейцы ищут утешения в алкоголе. Хотя точных цифр и нет, индейские лидеры говорят, что алкоголизм – одна из наиболее трудных проблем, стоящих перед их народом.

С. 148.

Конечно, есть и другие проблемы. По данным Центра Американских Индейцев Среднего Запада, находящегося в Миннеаполисе, в 1973 году около 65% трудоспособных индейцев в «резервации» (район Паудерхорн) были безработными. Трое из четверых работающих были заняты «черным» неквалифицированным трудом, площадь поселений постоянно менялась, иногда до 50%, проблемами оставались и недостаток образования, и рост числа детей, бросающих среднюю школу. «Индеец с дипломом – в большой чести», - сказала Игнасия Брокер из Центра американских индейцев. За этими цифрами и статистикой – реальности нищеты: голод, болезни, высокая детская смертность, крушение надежд, чувство ненужности, неизбежные трения с полицией.

В 1964 году, когда Клайд Беллекурт вернулся в Миннеаполис (как в юности, когда его занесло в Миннеаполис из миннесотской резервации Уайт-Эрс), он обнаружил, что положение индейского населения Двух Городов еще тяжелее, чем помнилось ему по юности. Поселившись в гетто близ Авеню Франклина, и погрузившись в ежедневную рутину работы на компанию, он все больше задумывался о ситуации в индейской общине, окружающей его. Он узнал, что в Двух Городах есть около тридцати индейских организаций, но большинство их не имеют никакого влияния и не могут облегчить проблемы городских индейцев. Он узнал, чем особенно обеспокоены все индейцы Миннеаполиса – растущей угрозой со стороны полиции района.

Эдди Бентон, духовный лидер, который помог Беллекурту в Стилуотере и позднее стал директором Движения американских индейцев в Сент-Поле, говорил: «Что подтолкнуло нас к созданию, к рождению ДАИ, так это полицейские жестокости по отношению к индейцам. Все индейцы общины Южного Миннеаполиса страдали от этой жестокости, чувствуя ее своими сломанными ребрами и пробитыми головами». В 1968 году Беллекурт и другой будущий руководитель ДАИ, Денис Бэнкс, созвали собрание местных индейцев. Они основали так называемую «Коалицию озабоченных индейских граждан»[27], чтобы бороться с полицейской жестокостью и работать над проблемами, стоящими перед городскими индейцами. Коалиция была создана индейцами Миннеаполиса и для них.

С. 149.

Летом Коалиция сменила название на «Озабоченные американские индейцы».[28] В июле она стала полностью оформившейся организацией, обретя структуру, руководство и штат сотрудников-индейцев. По совету нескольких ее членов-женщин название Коалиции было изменено на «Движение американских индейцев», и Клайд Беллекурт был избран первым национальным директором ДАИ.

Одной из первых акций ДАИ стало создание Патруля ДАИ, общеиндейского «охранного» формирования, борющегося против полицейской жестокости. Патрульные контролировали радиопереговоры полицейских. Когда дело касалось индейцев, Патруль – его члены носили красные куртки с черной эмблемой Птицы Грома на спине, - спешил на место происшествия, чтобы все засвидетельствовать и сфотографировать арест. Таким образом, ДАИ документально фиксировало случаи полицейской жестокости, и провело несколько судебных процессов против Департамента полиции Миннеаполиса. В конце концов, отношения между полицией и общиной улучшились.

ДАИ обратилось и к другим проблемам, касающимся индейской общины Миннеаполиса. Оно выработало программу алкогольной реабилитации и побудило к таким же действиям другие индейские организации Миннеаполиса. Оно открыло общеиндейскую школу, Ред-Скул-Хауз, чтобы помогать учащимся, у которых есть трудности в государственных школах. Эдди Бентон пояснил: «Наша школа включает в себя обучение от дошкольного до старшей ступени средней школы, и работает с теми, кто бросил школу, кто подвергался в ней оскорблениям и унижениям, кто не смог учиться в системе публичных школ, кто стал жертвой судебной системы для малолетних преступников». ДАИ образовало отдел управления по здравоохранению индейцев, и позже начало предлагать обеспечение жильем крайне нуждающихся. Оно разработало программу организации питания. Но главная цель ДАИ вышла за пределы индейского гетто Южного Миннеаполиса. С самого начала лидеры ДАИ видели в своей организации орудие социальных перемен.

«Видя все несправедливости, что совершаются по отношению к индейскому народу, я понял, что судьба индейца – либо выстоять, либо погибнуть, - сказал Денис Бэнкс. – Я предпочел не погибнуть, а выстоять. В Миннеаполисе мы организовали ДАИ, чтобы выстоять».

Эдди Бентон объяснял:

«Наше кредо – политическая конфронтация, наша цель – социальные перемены, наша философия – индейское самоопределение.

С. 150.

Система этой страны, общественная и политическая, - не для нашего народа. Фактически она – против нашего народа. Она лишила индейцев гражданских прав, земли, равенства, человеческих прав. Система – против индейца, против образа жизни, который он выбрал, и целей, по которым он хочет жить».

Лидеры ДАИ хотят сказать, что цель их организации – индейское самоопределение. Они также объясняют, что ДАИ – духовное движение. Как сказал один из лидеров: «Быть индейцем – значит обладать душой».[29] Исходя из этого, в начале истории движения его лидеры понимали, что в нем чего-то недостает. «Для индейца мало просто принадлежать к группе протеста, - говорит Рамон Робидо. – Более важно – принадлежать к индейскому народу, обладать чувством «индейскости», а сущность «индейскости» - духовность».

Лидеры ДАИ услышали о молодом знахаре из Южной Дакоты по имени Леонард Кроудог, и они поехали к нему. На их первой встрече в резервации сиу Роузбад Леонард Кроудог (внук Кроу Дога, который убил вождя брюле Крапчатого Хвоста) сказал им, что молодые индейцы потеряли свою сущность. Он сказал, что индейцы стали людьми без корней, без души, заблудившиеся в преддверии культуры между белым и индейским обществом, и он убедил руководство ДАИ прежде всего определиться как индейцам.

«После того, как мы нашли Леонарда, - объяснил член ДАИ, отказавшийся раскрыть свое имя, опасаясь репрессий ФБР, - к нам пришли и другие духовные лидеры. Мы думали, что старая религия умерла, но в горах и резервациях некоторые люди хранили ее и наши традиции в своей памяти, наверно, дожидаясь того дня, когда они смогут опять отдать все это индейскому народу». Когда его спросили о старой религии, он ответил: «Мы живем в священном цикле, в священном круге. Мы рождаемся из Матери-Земли, и возвращаемся в Мать-Землю. Мы едим мясо оленя, который, в свою очередь, питается травой, а трава растет из наших тел – после смерти.

С. 151.

В школе вас учили называть это биологическим циклом. Все сущее находится в гармонии и союзе, и мы – члены этой гармонии. И когда наши тела умрут, наши души освободятся и останутся здесь. Вы видите – это не религия в понимании белого человека, но это философия жизни, путь жизни».

Христианство как философия, говорят лидеры ДАИ, несовместимо с индейской философией. Оно учит любви и братству. Но действия христианской церкви противоречат этому. «Миссионеры пришли в нашу страну, - сказал Деннис Бэнкс, - и украли нашу религию и нашу землю. Они украли у нас наших детей, остригли им волосы и заперли в своих школах. Они пытались украсть нашу культуру и сделать нас белыми людьми». Эдди Бентон сказал: «Мы хотим, чтобы церкви поняли, сколько зла они причинили индейскому народу. Они действовали рука об руку и в договоре с правительством и с большим бизнесом, лишая индейцев их земли, их минеральных ресурсов, их водных прав. Церковь – один из самых больших землевладельцев в индейской стране».

Еще один преступник, как считает Движение американских индейцев, - Бюро по делам индейцев. Деннис Бэнкс говорит: «Я провел два с половиной года в тюрьме, и в это время я понял, что самый главный преступник из всех - Бюро по делам индейцев; и ему разрешается быть на свободе». Рамон Робидо, выросший в резервации сиу Роузбад, сказал: «Двадцатилетним я понял, что в делах индейцев не произойдет значительных перемен, пока мы находимся под монополистической, удушающей хваткой Бюро по делам индейцев».

В 1784 году Конгресс учредил администрацию по делам индейцев внутри военного министерства. Спустя 40 лет было образовано агентство по делам индейцев, которое видело свою роль в: 1) ассигновании ежегодных племенных рент; 2) рассмотрении претензий индейцев; 3) содержании индейских суперинтендантов и агентов; 4) управлении фондом для «цивилизации» индейцев. Агентство по делам индейцев оставалось в ведении министерства до 1849 года, пока не было создано Министерство внутренних дел. В том же самом году Конгресс передал агентство Министерству внутренних дел, переведя его из военного в гражданское ведомство.

С. 152.

«С самого начала, - сказал лидер ДАИ Рассел Минс, - БДИ было дурно управляемым, бюрократическим федеральным агентством». К этому Деннис Бэнкс добавил: «БДИ было создано в 1849 году как опекун над индейским землями. В то время индейцы владели 150 млн. акров земли. Теперь индейская земля сократилась до 50 млн. акров. Вот как БДИ действует в качестве опекуна».

Продажность и некомпетентность индейских агентов – среди многих недостатков БДИ, на которые указывает ДАИ. ДАИ видит в БДИ бюрократическое агентство, борющееся за существование среди других бюрократических агентств, - это, как говорит ДАИ, делает Бюро более отзывчивым к белым конгрессменам, нежели к индейскому народу. ДАИ указывает и на то, что ни в одном из 371 договоров между индейскими племенами и правительством США не обуславливается существование администрации БДИ. «В договорах никогда не говорилось, что Бюро по делам индейцев должно командовать нами, - говорит Рамон Робидо, - и, пока существует БДИ, мы будем рабами».

Поэтому ДАИ объявило БДИ войну. «Движение американских индейцев после Вундед-Ни, - сказал Рассел Минс, - ведет политику, направленную на уничтожение БДИ». Деннис Бэнкс объяснил далее: «Бюро по делам индейцев распоряжается нашими жизнями с рождения до могилы, и ДАИ не успокоится до тех пор, пока это правительственное агентство не будет полностью уничтожено».

Кроме институтов организованного Христианства и правительственной бюрократии, ДАИ видит своего врага в институте американской системы обучения. «Школа была нашим врагом, - говорит Рамон Робидо. – Расизм, «скальпирование» культуры, внедрение чувства собственной расовой неполноценности, - используя все это, в процессе обучения нас пытались превратить в нацию детей, причем белых». Другой член ДАИ, оджибве из Мичигана, говорил: «75% из нас бросают школу, но вовсе не потому, что индейцы глупы».

Зная недостатки традиционной системы образования, ДАИ создало свои собственные школы, названные «школами за выживание». Их цель – научить ребенка «искусству выжить»,

С. 153.

выжить как в индейской общине, так и в белом обществе. В них преподают учителя-индейцы, которые, кроме обычного обучения чтению, письму и арифметике, особо выделяют обучение индейской истории и индейской культуре. «Это двуязычные, дву-культурные школы, - говорит Эдди Бентон, - обучающие индейскому образу жизни». Концепция этих школ зародилась в Ред-Скул-Хауз из Двух Городов, и лидеры ДАИ говорят, что школы эти пользуются доказанным успехом.

Однако ДАИ как организация получила известность скорее благодаря своей воинственности, чем образовательным программам. Полемика, критика, конфронтация – такими словами обычно характеризуют Движение американских индейцев, и ДАИ достойно этой репутации. В 1972 году облик ДАИ драматически переменился. «Это произошло, - говорит Рамон Робидо, - когда мы выдвинулись на арену борьбы за гражданские права для всего индейского народа, а не только для городских индейцев».

И в 1972 году ДАИ получило национальное признание. Деннис Бэнкс относит этот организационный рост во многом на счет влияния Клайда Беллекурта: «Из-за своей агрессивности Клайд был избран первым председателем ДАИ, и это благодаря его организационным усилиям Движение американских индейцев стало общенациональной организацией». В том же году усилилась конфронтация ДАИ с белым обществом (истеблишментом), и кульминацией этих инцидентов стала недельная оккупация здания БДИ в Вашингтоне – в ноябре 1972 года.

«В Вашингтоне мы достигли успехов по-настоящему, - сказал Деннис Бэнкс, - и ДАИ приняло в этом самое непосредственное участие». В начале ноября около 500 индейцев, мужчин, женщин и детей, нагрянули в Вашингтон. Этот марш они назвали «Тропой нарушенных договоров». Во время своего похода они захватили здание БДИ, объявив его «Посольством коренных американцев». Воины были вооружены боевыми дубинками и пистолетами. Они раскрасили лица и пели под звуки боевых барабанов. Внутри здания демонстранты разгромили мебель и пишущие машинки, и унесли часть коллекции индейского искусства и папки, полные правительственных документов. Ущерб зданию составил 2 млн. долларов.

С. 154.

До ноябрьского марша ДАИ организовало выступление во Флагстаффе, Аризона, протестуя против эксплуатации индейцев торговцами Флагстаффа во время ежегодных Пау-Вау, проходивших там. Члены ДАИ были также и в Гордоне, Небраска, пытаясь добиться расследования убийства 51-летнего сиу, Раймонда Желтого Грома. Члены организации захватили военную базу[30] в Миннеаполисе, отстаивая свои права на федеральную землю. Но марш на Вашингтон стал более важной акцией протеста. Причин для демонстрации было много, но их можно выразить в трех главных пунктах:

1) Сторонники ДАИ хотели привлечь внимание общественности к прискорбному положению 800 000 коренных американцев в Соединенных Штатах;

2) Лидеры ДАИ хотели продемонстрировать солидарность и возросшую нетерпимость краснокожих Америки;

3) ДАИ нуждалось в общественной трибуне, с которой могло бы провозгласить свое принципиальное требование – чтобы к индейскому народу относились как к суверенной нации, которая никогда не отказывалась от своего суверенитета.

В Капитолии ДАИ достигло двоякой цели. Организации на некоторое время удалось привлечь внимание общественности, однако на нее обрушилась волна критики не только со стороны Конгресса, но и со стороны других индейцев. Хотя многие индейцы поддерживали ДАИ, более консервативные лидеры полностью отреклись от организации, и назвали ее членов «маоистами» и «революционерами». Что касается требований ДАИ, федеральное правительство согласилось создать исследовательскую группу, чтобы рассмотреть этот вопрос, и оплатило отъезд демонстрантов по домам. Многие вернулись в Миннеаполис, или в другие города с индейским населением; многие вернулись в резервации. За свою 4-летную историю ДАИ открыло 40 отделений в различных резервациях и районах городов, включая Денвер и Лос-Анджелес.

Но ДАИ не удовлетворилось достигнутым в Вашингтоне. Через три месяца несколько лидеров ДАИ поехали в Кастер, Южная Дакота,

С. 155.

протестовать, по словам Рамона Робидо, «против двойного стандарта правосудия в Южной Дакоте».

Перед прибытием ДАИ белый убил ножом индейца Уэсли Бэд Харта в баре Буффало Гэп близ Кастера. Между ними несколько дней назад произошла ссора, в которой противник грозил убить Уэсли. Этому были свидетели, однако напавший был впоследствии обвинен всего лишь в непредумышленном убийстве второй степени.

Лидеры ДАИ были в ярости. «В конце концов, - говорит Рамон Робидо, - индеец при тех же самых обстоятельствах был бы обвинен в умышленном убийстве». Итак, члены ДАИ прибыли в Кастер 6 февраля 1973 года, и в холодную зимнюю южнодакотскую погоду провели демонстрацию протеста, пытаясь заставить прокурора изменить обвинение. Когда это не удалось, демонстранты подожгли здание суда. Пламя было немедленно потушено пожарными Кастера. Между тем другие демонстранты спалили здание Торговой палаты.

Прокурор Кастера в конце концов согласился расследовать убийство. Рамон Робидо вел это расследование совместно с Фредом Габори[31], адвокатом-индейцем из Лос-Анджелеса. «Мы еще не успели завершить наши исследования и составить отчет, - говорит Рамон Робидо, - как они поспешно передали дело в суд – окружному жюри Кастера. Они оправдали убийцу, мы и подумать не могли о таком».

Тем временем в резервации Пайн-Ридж близ Кастера индейцы оглала сиу попросили у ДАИ помощи в борьбе против председателя своего племенного Совета Ричарда Уилсона. Против Уилсона были выдвинуты обвинения в: злоупотреблении племенными фондами, получении взяток от строительной фирмы из Рапид-Сити, росте собственного жалованья вопреки желаниям племенного Совета, выборе членов своей семьи для общественных работ. По данным ДАИ оглала за предшествующий год четырежды пытались сместить Уилсона; последняя такая попытка была в феврале 1973 года. В это время Уилсон председательствовал вопреки своему «импичменту» и объявлял себя невиновным по всем обвинениям.

С. 156.

После провала последней попытки «импичмента», говорят члены ДАИ, оглала призвали трех своих традиционных вождей действовать. Эти вожди позвали на помощь Движение американских индейцев; совместные встречи произошли 25, 26 и 27 февраля. «На собрании 27 февраля, - сказал Деннис Бэнкс, - к нам подошли две женщины оглала – Глэдис Биссонет и Эллен Мувз Кэмп. Они плакали и умоляли традиционных вождей действовать». Бэнкс сказал, что женщины «хотели знать, есть ли среди индейцев еще мужчины, где их найти». «Пока длилось это собрание, - говорит Бэнкс, - маленький зал в Калико оказался переполненным, и мы решили перейти в другое общинное здание – в Поркупайне».

Как раз посередине между поселениями Калико и Поркупайн находится маленькая деревня Вундед-Ни – место, где произошло убийство двухсот индейцев, - мужчин, женщин и детей, - Седьмым кавалерийским полком в 1890 году. По дороге в Поркупайн индейцы оглала и лидеры ДАИ остановились в Вундед-Ни у этой братской могилы. «Пока мы были там, - говорит Бэнкс, - мы поняли, что не можем идти дальше. Мы остались там, в Вундед-Ни, и приняли решение. Мы решили, что не покинем Вундед-Ни до тех пор, пока справедливость не придет в страну индейцев».

Военная оккупация Вундед-Ни, Южная Дакота, официально началась во вторник, 27 февраля. В среду это поселение окружил судебные исполнители и агенты ФБР, и на этих четырех квадратных метрах земли, которую ДАИ провозгласило отделившейся от Соединенных Штатов, началось ожесточенное противостояние. Вернон Беллекурт, являвшийся со своим братом Клайдом руководителем Движения американских индейцев и его национальным директором, в это время не был на оккупированной территории. От имени своих соратников он огласил требования, выдвинутые ДАИ. Они заключались в следующем:

1) убрать Ричарда Уилсона с поста президента племенного Совета оглала сиу;

2) Конгрессу расследовать деятельность Бюро по делам индейцев;

3) признать договор, заключенный в Форте Ларами в 1868 году;

4) расследовать обстоятельства нарушений 371 договора;

5) признать за индейским народом права на суверенитет.

С. 157.

Оккупация Вундед-Ни длилась более двух месяцев. Ее результатом было широкое «паблисити» для ДАИ и предъявление уголовных обвинений сотне его членов. Обе стороны сложили оружие 8 мая, после того, как вожди и предводители оглала сиу подписали соглашение с федеральным правительством. Правительство пообещало: 1) рассмотреть обвинения, выдвинутые против Уилсона; 2) провести договорные встречи с племенем оглала относительно договора, заключенного в 1868 году в Форте Ларами.

После Вундед-Ни участники осады разошли по домам во всех концах страны. Как сказал один из членов ДАИ, студент права из Лос-Анджелеса: «Я чувствую – мы совершили что-то… Самое меньшее, что я совершил – я готов был умереть ради дела».

Многие из них, покидая резервацию Пайн-Ридж, знали, что их могут снова вернуть сюда, чтобы привлечь к суду в Сиу Фоллз по обвинениям, колеблющимся от разрушения собственности и вторжения до грабежа. Для двоих лидеров осады, Дениса Бэнкса и Рассела Минса, арест 8 мая стал прелюдией к неделям и месяцам тюрьмы. Бэнксу и Минсу были предъявлены обвинения в заговоре.

Процесс над ними, который ДАИ назвало «процессом века», начался 8 января 1974 года в Сент-Поле, Миннесота, и продолжался более восьми месяцев вплоть до полного снятия обвинений с Минса и Бэнкса по причине «государственных злоупотреблений».

Движение американских индейцев остается самой боевой и передовой из индейских организаций. Рожденная из безысходности жизни в индейских городских гетто, эта организация поднялась до общенационального уровня за короткий, четырехлетний, срок. Лидеры ДАИ утверждают, что прошлая борьба – пример для будущего. Они утверждают, что не успокоятся до тех пор, пока справедливость не придет к индейцам, пока не будет одержана победа над так называемыми традиционными врагами индейского народа – христианством, Бюро по делам индейцев, системой белого образования для индейских детей. Подобно Мартину Лютеру Кингу, ДАИ вынашивает свою мечту. Говоря словами Вернона Беллекурта: «Мы не успокоимся, пока каждый индейский народ не обретет суверенитет и не будет представлен в Индейской Организации Объединенных Наций». Деннис Бэнкс добавляет: «Индейцы не могут больше «воевать» по выходным дням.

С. 158.

Война идет в судах. Война идет в школах. Война идет в Бюро по делам индейцев, в Вашингтоне. Самая длинная война продолжается».

С. 159.

13.

Индейские лидеры

Дата добавления: 2015-06-25