И прочая, и прочая

Сечь

Разгон Запорожской Сечи в 1775-м традиционно признаётся деянием неблаговидным. И даже преступным. А чтобы раскрыть преступление, желательно понять его мотив.

Ненависть к Украине? Мы, кажется, уже выяснили, что у Екатерины ей взяться было неоткуда. Если, конечно, не считать врагом Украины любого ненациста.

Традиционная историография считает разгон Сечи актом укрепления крепостного права после разгрома пугачёвского восстания. Тоже не очень правдоподобно.

Крепостного права тогда на Украине не было.

И вообще в тогдашней России было десятка полтора казачьих войск. И больше ни одно разгону не подвергалось. За что же для Сечи сделано исключение?

Более того, Центром и основой восстания Пугачёва было Яицкое казачье войско. Вот уж кого, казалось бы, следовало для укрепления крепостного права разгонять. Но с войском этим не сотворили ничего злокозненного. Только переименовали реку Яик (а вместе с нею соответственно и горы, и казачье войско) в Урал — для искоренения памяти о мятеже. Но казаков, за исключением непосредственных руководителей мятежа, не тронули.

Чего же ради громить и разгонять другое войско, никак с мятежом не связанное?

А того ради, что никто Сечь не громил и не разгонял.

Казаки по своей роли в государстве — иррегулярные пограничные войска. Существование таких войск в регионе, подверженном набегам воинственных соседей (кочевых казахов на Урале, турок и татар на Украине), совершенно необходимо. Поэтому уральские казаки могли себе позволить бунт. Как и волжские в эпоху набегов из Персии — вспомните бунт Стеньки Разина!

Но при Екатерине южная граница России передвинулась от днепровских порогов к черноморским берегам. Правда, в 1775-м само побережье оставалось турецким — окончательная очистка заняла ещё двадцать лет. Но набеги татар, плотно запертых в Крыму, прекратились. Да и турки, хотя и владели множеством прибрежных крепостей, от крохотного Хаджибея до грозного Измаила, выходить за их пределы без крайней нужды уже не рисковали.

Кому нужны погранвойска в полутыще вёрст от ближайшей границы?

Естественно, запорожцы получили предложение перебраться к новым границам — на Чёрное море и Кубань.

Голота пошла с радостью. На прежнем месте, на Сечи, их к тому времени крепостили, невзирая на неприязнь к этому официальных властей — ведь военной работы у запорожцев уже не было.

Зато в новых местах голота воевала лихо. Например, в историю Одессы вписан участник штурма Хаджибея черноморский казак Табанец-Хурделица. Пограничники всегда боеспособнее основных сил армии, ибо рискуют постоянно.

А вот старшина возражала. Терять обжитые имения, да ещё и дармовую рабочую силу, мало кому охота.

Тогда со старшиной заговорили жёстко. Казачье командование давно уже добивалось прав российского дворянства. Но права эти даются за военную службу. А значит, старшина обязана исполнить воинский приказ.

Большинству пришлось исполнять. Меньшинство всё ещё надеялось на чудо. Чуда не случилось. Российские регулярные войска заняли Сечь с остатками старшины без ощутимого сопротивления. И нарушителей военного приказа покарали по военным законам — правда, мирного времени. В частности, последний гетман Сечи Калнышевский отправился в Соловецкий монастырь пожизненно.

В 1796-м Екатерина Великая скончалась. Наследовавший ей Павел I люто ненавидел мать. Вполне обоснованно. Формально она могла править лишь до его совершеннолетия — в качестве регентши. А фактически процарствовала лишнюю четверть века.

Естественно, многое из построенного Екатериной Павел постарался поломать. Даже Севастополь и Одессу собирался закрыть. И уж подавно освободил всех политзаключённых, попавших под замок при матери.

Калнышевский покидать Соловки отказался. Формально — потому, что не хотел нарушать данный в годы отсидки монашеский обет. Но указ царя — в те годы по совместительству главы российской православной церкви — был бы вполне законным с тогдашней церковной точки зрения основанием для отмены обета. Может быть, отставной генерал-полковник (примерно этому рангу соответствовал пост гетмана Сечи) в душе сознавал свою вину в нарушении воинского долга?

История Сечи имела продолжение и в нашем веке. Провозгласив очередную независимость, Центральная Рада предложила кубанским казакам присоединяться — по возможности вместе с землями — к матери-Украине.

Последствия можно было бы предвидеть и заранее. Если бы, конечно, среди правителей нашёлся кто-нибудь, знающий историю, а не только нацистские фальсификации.

Не было в Белой армии юга России поборников единой и неделимой России больших, нежели кубанские казаки. Под знамёнами Корнилова, Деникина, Врангеля гонялись они по всей Украине за Скоропадским, Петлюрой…

И в наши дни кубанские казаки в числе главных защитников российского единства. Вспомните хотя бы Сергея Шахрая, чьи договоры о разделе полномочий удержали в подчинении центру даже самые строптивые регионы вроде Татарстана. Разве что с Чечнёй тогда договориться не удалось.

Да и на самой Украине (в отличие от Галичины) приверженцы независимости всегда оказывались в меньшинстве. Бившиеся за единую Русь Богун и Палий, Коцюбинский и Махно, Ковпак и Вершигора — ничуть не меньшие украинцы, нежели битые ими Выговский и Мазепа, Скоропадский и Петлюра, Бандера и Шухевич. Кстати, последние двое уж точно не украинцы, а галичане. Потому сегодня, когда Украина фактически попала в положение галицкой колонии, их велено считать национальными героями.

А уж Сечь до феодализации старшины была опорой народа — следовательно, оплотом российского единства. Гетманы первой половины XVII века регулярно посылали в Москву прошения о принятии своей земли в российское подданство. И, между прочим, подчёркивали: «Мы народа русского и веры православной». Так что когда единство народа было впервые после батыева нашествия достигнуто и надёжно защищено от покушений извне, надобность в Сечи отпала. И сожалеть об этом могут лишь те, кто готов, отказавшись от надёжной защиты, открыть Украину внешним угрозам — чтобы вновь понадобилась Сечь.

Екатерина же ничего не разгоняла. Она лишь торжественно похоронила останки того, что не могло более служить народу — то есть в историческом смысле умерло.

Выдвигаются против Екатерины II и обвинения поскромнее.

Например, легендарное любвеобилие — по нынешним нравам грех не столь уж тяжкий. И, между прочим, большинство её любовников оказались великими военачальниками, градостроителями, дипломатами, даже селекционерами — вспомните орловских рысаков! Похоже, постель императрицы была своеобразной государственной наградой, как в XIX веке золотая табакерка с царским портретом. А если награда выдавалась заранее — тем больше рвения проявлял очередной фаворит, чтобы доказать, что награждён заслуженно.

Есть и другие обвинения, иной раз более обоснованные — кто из нас безгрешен!

Но главное ясно. Ни одно из обвинений, выдвинутых профессиональными патриотами Украины против Екатерины II, не выдерживает столкновения с исторической истиной. Заслуги императрицы перед нашей родной землёй неисчислимы. Её величие бесспорно.

Как же назвать тех, кто надеется, залив грязью исторический облик, закрыть этой грязью наши глаза?

21.08.1997

Дата добавления: 2015-06-25