Война с народом Свиней

Записано и передано в библиотеку своей хейимас Nильным из Дома Желтого Кирпича (Тачас Тучас)

Iарод Свиней проживал на внешней стороне Горы Канюка, в дубовых рощах. В тот раз их там собралось больше, чем обычно, и они задержались на одном месте дольше, чем всегда. Они все еще были в дубовой роще, когда мы праздновали Танец Вселенной. Свиней на охотничьей стороне было полным-полно. Члены Общества Благородного Лавра стали ходить туда и наблюдать за ними. Спикером Общества был тогда Сонный Орел. Он переговорил с представителями всех Пяти Домов, а потом отправился к Ручью Канюка, где как раз расположился лагерем народ Свиней. Он вежливо поздоровался и попросил разрешения говорить. Ему ответили:

— Говори.

— Скоро наши охотники, — сказал Сонный Орел, — начнут принимать ваших свиней за оленей, если вы будете позволять им бегать в тех лесах, где мы охотимся.

За всех ему ответила одна совсем молодая женщина. Ей и было-то всего лет семнадцать.

— А что, ваши охотники свинью от оленя отличить не могут? — спросила она.

— Не всегда, — сказал он.

— А я скажу тебе, как их отличить. Это очень просто, — посоветовала она. — Олени всегда убегают, а свиньи нет.

— Хорошо, — сказал Сонный Орел, — я непременно скажу об этом своим товарищам-охотникам.

Когда Сонный Орел вернулся домой и рассказал о том, что ему ответили, то члены Общества Благородного Лавра и Охотники очень рассердились. Все мы сошлись вечером на городской площади и порешили сразу после Танца Луны начать с народом Свиней войну. Ни один человек не высказался против.

Сонный Орел вместе со мной и Лесником снова отправился в лагерь народа Свиней, чтобы объявить им об этом. Их тогда в лагере было около шестидесяти человек, остальные же разбрелись кто куда — кто занимался собирательством, кто пас бесчисленные стада свиней. Сами они охотились мало, а земледелием не занимались вовсе. В лагере нас угостили отличным обедом: свининой с зеленью и кедровыми орешками. Повсюду там были свиньи, и дети носились вместе с поросятами, визжа и играя. А еще мы видели огромного рыжего хряка на длинной веревке. И каждый из людей, прежде чем начать есть, обязательно относил часть своей пищи этому хряку и клал в резное, сделанное из лаврового дерева корытце. У этих людей и вся одежда, и палатки сделаны были из свиных шкур, окрашенных в самые разнообразные цвета; на некоторых шкурах еще сохранились остатки щетины, зато другие были такими мягкими и тонкими, как ткани из лучших сортов хлопка. Та молодая женщина, что знала язык кеш, переводила наши слова и говорила от имени своего племени. Когда все поели и молча уселись в кружок, соблюдая вежливость, Сонный Орел извлек из кармана табак и трубку и предложил:

— Не хотите ли покурить с нами вместе? Один мужчина сказал:

— Да, я покурю с вами, — но сказал он это на языке народа Свиней; так же поступили и остальные. С нами курили трубку тридцать один мужчина, но ни одной женщины. Мы курили ее как бы от имени своего города и народа, а потом называли тех, за кого ее курили, — по одному имени на каждую затяжку

— и перечислили таким образом четырех женщин и тринадцать мужчин. Это были все те из наших, кто тогда согласился начать войну.

Сонный Орел с помощью той женщины поговорил с первым, кто пожелал курить с нами, и они порешили, что война должна начаться в новолуние, сразу после Танца Луны, в долине Гнилой Скалы. Мы были вынуждены согласиться с этим — мы уже плохо соображали, потому что каждый раз когда кто-то из мужчин-Свиней делал затяжку, он передавал трубку кому-то одному из нас троих. Нас ведь было всего лишь трое, а их — куда больше, и приходилось соблюдать правила таким вот образом. В итоге я был как пьяный, когда наконец все закончилось, а по дороге домой меня несколько раз вырвало. И Лесника тоже. Сонный Орел держался лучше, ему и до того доводилось столько курить.

Задолго до Танца Луны мы заготовили оружие и амуницию, а те, кто уже раньше участвовали в подобных войнах, наставляли и тренировали нас. Пока все танцевали на празднике Луны в Тачас Тучас, мы построили себе военный дом на поляне, примерно на середине пути до Горы Канюка, и стали там жить; мы постились, много курили, тренировались и разучивали военные песни. Никому из нас не разрешалось до времени ходить в долину Гнилой Скалы. Наши родные приносили нам всякую еду, но мы все больше и больше постились. Через четыре дня, после того как мы поселились в военном доме, мы жили уже только одним куревом и водой. А через девять дней мы только грелись у костра и совсем ничего не ели.

Вот имена тех, кто в самом начале сухого сезона вышел на бой с народом Свиней в долину Гнилой Скалы:

Nонный Орел, Спикер Общества Благородного Лавра Лесник Сильный Свистун Шиповник Сын Солнца. Эти шестеро были из Дома Желтого Кирпича.

Сонные Горы Гремучка. Эти двое были из Дома Красного Кирпича.

Счастливчик Олива, библиотекарь из хейимас Синей Глины.

Жертвователь, сын Дикой Розы Жертвователь, сын Танца Пумы. Эти четверо были из Дома Синей Глины.

Черный Всевидящие Звезды Кровавая Звезда. Эти трое были из Дома Обсидиана.

Благодарный Кедр Танцующий Камень (семидесяти шести лет от роду) Безмолвие, лесной человек Разборчивый. Эти пятеро были из Дома Змеевика.

Oридцать один человек из народа Свиней курили тогда с нами вместе, все мужчины. Но их имен я не знаю.

Мы двинулись в долину Гнилой Скалы в полдень назначенного дня. Когда мы добрались до рощи на вершине холма, что высился над этой долиной, уже восходила молодая луна. Мы разожгли костер и принялись петь. Наши противники разожгли костер на вершине другого холма, по ту сторону долины, и стали визжать и хрюкать, будто свиньи. Мы курили, пели, громко выкрикивали угрозы в их сторону, чтобы они не могли уснуть, и все твердили, что мы их непременно всех убьем. Они не пели, а только визжали и хрюкали, что приводило нас в ярость.

Едва рассвело, как Сонный Орел прокричал в ту сторону:

— Ну все, теперь я иду!

Он был нашим командиром и имел право приказывать нам, что делать, а чего не делать. И он не разрешил нам идти следом, пока не подаст особый знак, а потом спустился вниз в долину один. Вдоль ручья у Гнилой Скалы вился туман; невысокие густые ивы на берегу совсем скрыли Сонного Орла из виду, но он взобрался на большой треснувший валун, чтобы его было всем видно как следует, и стоял там, безоружный, громко призывая кого-нибудь из народа Свиней спуститься вниз и драться с ним.

Один человек с той стороны бегом припустился вниз по склону, продираясь сквозь цветущий кустарник. Он был в кожаных доспехах, целиком защищавших его тело, руки и ноги, а лицо его было размалевано красно-коричневой краской, как шкура у настоящих свиней. Оружия никакого у него тоже не было. Сонный Орел спрыгнул со своего валуна прямо на него и сбил с ног. Они стали бороться. Оттуда, где мы сидели, видно было плохо. В конце концов Сонный Орел разбил тому человеку голову о камень. Тогда люди из племени Свиней начали стрелять в нас со своего холма, прячась за деревьями и кустами. Мы не были уверены, звал ли нас уже Сонный Орел, потому что звуки выстрелов и эхо создавали такой шум, что ничего понять было невозможно, и тогда мы решили разделиться, как было задумано раньше: одна группа должна была обойти холм понизу, прячась в кустах, а остальные

— открыто сбежать по склону в долину и вступить в схватку с врагом.

Но большая часть наших противников осталась наверху в кустах; они все время стреляли оттуда. По-моему, у всех у них были ружья, но не все эти ружья были хорошими. У нас было три очень хороших ружья, изготовленных Химпи Оружейником, и еще восемь тоже довольно приличных. Остальные предпочли драться ножами или просто голыми руками.

Кто-то из наших врагов, спрятавшись невысоко на склоне холма, в зарослях цветущего кустарника, выстрелил в Сонного Орла, когда тот выпрямился после рукопашной схватки, и, попав ему в левый глаз, убил его. Тогда другой человек из народа Свиней стал кричать на того, кто застрелил Сонного Орла; он и еще несколько человек собрались там, где тот спрятался, и долго кричали что-то и вопили, а потом некоторые из них спустились в долину, оставив свои ружья на скалах, и схватились с нашими врукопашную, размахивая ножами.

Тот, что навалился на меня, был одет в тяжелые кожаные доспехи, но я сразу резанул его ножом поперек лица, и он бросился бежать, обливаясь кровью, а я долго еще за ним гнался. Но потом мне это надоело, потому что он все бежал и бежал, и я вернулся в долину Гнилой Скалы и тут же налетел на еще одного их воина в толстых кожаных доспехах, которые очень трудно было проткнуть ножом. Этот тип два раза успел пырнуть меня в левое предплечье, пока я не умудрился с размаху вонзить ему нож прямо в рот. Он рухнул, захлебываясь собственной кровью. Я отсек ему голову его же ножом, который он судорожно сжимал в руках, и швырнул ею в другого воина в доспехах, который бежал прямо на меня. Я ничего не помню об этом, но другие все видели и потом рассказали мне. И тот человек, увидев летящую в него голову, сразу бросился назад. А мне пришлось подняться на вершину нашего холма, потому что я был весь в крови и раны у меня на плече были глубокие, и Кедр помог мне перевязать их. Об остальных своих приключениях во время этого боя я расскажу чуть позже.

Сын Солнца дрался внизу, у подножия холма на ножах с одним очень высоким человеком из народа Свиней, который все время хрюкал как настоящая свинья. Сын Солнца много раз ранил его, но высокий все же в конце концов схватил его за волосы, откинул ему голову назад и одним движением перерезал горло. И тогда Безмолвие выстрелил высокому в спину, чтобы отомстить за смерть Сонного Орла и Сына Солнца.

Жертвователь, сын Танца Пумы, бился на виду у всех с двумя врагами сразу и ранил их одного за другим, однако сам был серьезно ранен и вынужден отступить и подняться на наш холм, потому что буквально истекал кровью, как и я.

В ивняке у ручья ранили в голову нашего Черного. Он там и умер. Почти в том же месте пуля угодила в живот Счастливчику.

Кровавая Звезда, Жертвователь (сын Дикой Розы), Всевидящие Звезды и Шиповник попытались незамеченными зайти по кустам в тыл неприятелю, но все они были ранены. Они, конечно, отстреливались, однако не были уверены, попали ли хоть в кого-нибудь.

Безмолвие пробрался почти на вершину того холма, где наши враги жгли ночью свои костры, и, спрятавшись в кустах, стрелял и убил еще троих, не считая того высокого, что зарезал Сына Солнца.

Гремучка и Сонные Горы были братьями. Они и держались все время вместе, надеясь по кустам зайти в тыл противника, и им это удалось, а еще они подстрелили двоих, причем ранили их настолько серьезно, что тем пришлось возвращаться в свой лагерь. Гремучка и Сонные Горы почти до самого лагеря преследовали их, выкрикивая различные оскорбления и обзывая их трусами. Братьям было четырнадцать и пятнадцать лет.

У Разборчивого ружье заело с первого же выстрела, и он спрятался в зарослях карликового дуба. Вскоре он заметил, что там же прячется и один из наших врагов, причем так близко, что рукой достать. Этот человек Разборчивого не видел. Разборчивый подполз к нему и попытался ударить прикладом по голове, но тот успел вскочить и убежать, заслышав подозрительный шорох. А Разборчивый перебежал на нашу сторону.

Безмолвие, убив того высокого человека и еще троих, ранил одного, который начал визжать как свинья, когда ее режут, и к нему на помощь с холма спустился еще один, который остановился возле треснувшего валуна, вытянув руки и растопырив пальцы, как кондор — когти.

Безмолвие выстрелил в него, но промахнулся. Он был очень зол, потому что враги убили нашего Сонного Орла, и стрелял, не раздумывая. Наши стали кричать ему, чтоб он перестал, а тот, с растопыренными пальцами, взобрался на валун и громко попросил о перемирии, и люди Свиней закричали: «Хватит, довольно!», чтобы те, кто прятался в зарослях и не мог видеть этого человека, тоже услышали. Уже близился вечер.

Мы ждали возле костра на вершине холма, пока люди Свиней подберут своих мертвых и раненых. Потом спустились в долину сами. Олива на холм так и не пришел, и никто не принес его, и мы довольно долго его искали. Раненый, он заполз в расщелину, где рос ядовитый дубок, и там вроде бы умер, однако, когда мы его принесли наверх, он снова ожил.

Мы сделали носилки для убитых и для тех раненых, которые не могли идти, и двинулись в обратный путь, мимо Тачас Тучас в свой военный дом. Сейчас же из города к нам пришли Целители. Они построили хижину рядом с нашим военным домом и приняли на себя заботу о раненых. Тяжелее всех был ранен Счастливчик. Через пять дней он умер. И мы все это время пели песни Ухода На Запад для него и для тех четверых, что были убиты в бою, — для Сонного Орла, Сына Солнца, Черного и Оливы, который все-таки снова умер. Мы же, те, кто остался жив, прошли церемонию очищения, причем Кровавая Звезда прошел эту церемонию как взрослый мужчина. Безмолвие всего девять обязательных дней провел в нашем военном доме, а потом снова ушел в свои леса на Темной Горе. Остальные оставались в нашем доме, избегая общения с другими людьми, и не ходили в город целых двадцать семь дней. После этого мы разошлись по домам. К началу Летних Танцев народ Свиней покинул Гору Канюка и двинулся дальше на северо-запад, к побережью. В той войне они показали себя храбрыми и умелыми воинами.

КОММЕНТАРИЙ К ИСТОРИИ «ВОЙНА С НАРОДОМ СВИНЕЙ»

Написан и передан в библиотеку хейимас Желтого Кирпича Ясным из Тачас Тучас

Мне стыдно, что шестеро жителей моего города, участвовавших в этой войне, были людьми немолодыми. Да и многие другие ее участники тоже были достаточно взрослыми, чтобы вести себя более достойно, как истинные мужчины.

Теперь по всей Долине говорят, что жители Тачас Тучас развязывают войны. И еще говорят, что жители Тачас Тучас из-за желудей людей убивают. И еще говорят, что все время видят дымы военных костров над Тачас Тучас — их видно с Горы-Прародительницы. Все над нами смеются. И мне очень стыдно!

Такие войны разрешается вести только малым и неразумным детям, которые еще недостаточно сильны. Это считается частью их игр.

Можно допустить, чтобы подростки, находящиеся как бы между детством и мужественностью, могли с определенной осторожностью рискнуть и испытать свою силу в подобной военной игре; они могут даже рискнуть собственной жизнью, если им так уж этого хочется и если они не намерены нормально прожить до глубокой старости. Это их личное дело. Решаясь прожить долгую жизнь, человек ведь тоже делает нелегкий выбор. К тому же у взрослого нет тех привилегий, которыми пользуются подростки. Требовать подобных привилегий, будучи взрослым, неумно, стыдно и достойно презрения.

Я очень сердит на Сонного Орла, Оливу и Черного, которые мертвы, а также на Кровавую Звезду, Танцующий Камень и Безмолвие, которые остались живы. Я уже объяснил, по какой причине. Если им неприятны мои слова, пусть выскажутся открыто или напишут об этом и отнесут в хейимас; ну а что касается мертвых, то пусть за них, если захотят, выскажутся их близкие.

Дата добавления: 2015-06-25