Песнь тринадцатая

1 Пусть тот, кто хочет знать, что мне предстало,

Вообразит (и образ, внемля мне,

Пусть держит так, как бы скала держала)

4 Пятнадцать звезд, горящих в вышине

Таким огнем, что он нам блещет в очи,

Любую мглу преодолев извне;

7 Вообразит тот Воз, что дни и ночи

На нашем небе вольно колесит

И от круженья дышла - не короче;

10 И устье рога пусть вообразит,

Направленного от иглы устоя,

Вокруг которой первый круг скользит;

13 И что они, два знака в небе строя,

Как тот, который, чуя смертный хлад,

Сплела в былые годы дочь Миноя,

16 Свои лучи друг в друге единят,

И эти знаки, преданы вращенью,

Идут - один вперед, другой назад, -

19 И перед ним возникнет смутной тенью

Созвездие, чей светлый хоровод

Меня обвил своей двойною сенью,

22 С которой все, что опыт нам несет,

Так несравнимо, как теченье Кьяны

С той сферою, что всех быстрей течет.

25 Не Вакх там воспевался, не пеаны,

Но в божеской природе три лица

И как она и смертная слияны.

28 Умолкнув, оба замерли венца

И устремили к нам свое сиянье,

И вновь их счастью не было конца.

31 В содружестве божеств прервал молчанье

Тот свет, из чьих я слышал тайников

О божьем нищем чудное сказанье,

34 И молвил: "Раз один из двух снопов

Смолочен, и зерно лежать осталось,

Я и второй обмолотить готов.

37 Ты думаешь, что в грудь, откуда бралось

Ребро, чтоб вышла нежная щека,

Чье небо миру дорого досталось,

40 И в ту, которая на все века,

Пронзенная, так много искупила,

Что стала всякая вина легка,

43 Весь свет, вместить который можно было

Природе человеческой, влила

Создавшая и ту и эту сила;

46 И странной речь моя тебе была,

Что равного не ведала второго

Душа, чья благость в пятый блеск вошла.

49 Вняв мой ответ, поймешь, что это слово

С тем, что ты думал, точно совпадет,

И средоточья в круге нет другого.

52 Все, что умрет, и все, что не умрет, -

Лишь отблеск Мысли, коей Всемогущий

Своей Любовью бытие дает;

55 Затем что животворный Свет, идущий

От Светодавца и единый с ним,

Как и с Любовью, третьей с ними сущей,

58 Струит лучи, волением своим,

На девять сущностей, как на зерцала,

И вечно остается неделим;

61 Оттуда сходит в низшие начала,

Из круга в круг, и под конец творит

Случайное и длящееся мало;

64 Я под случайным мыслю всякий вид

Созданий, все, что небосвод кружащий

Чрез семя и без семени плодит.

67 Их воск изменчив, наравне с творящей

Его средой, и потому чекан

Дает то смутный оттиск, то блестящий.

70 Вот почему, при схожести семян,

Бывает качество плодов неравно,

И разный ум вам от рожденья дан.

73 Когда бы воск был вытоплен исправно

И натиск силы неба был прямой,

То блеск печати выступал бы явно.

76 Но естество его туманит мглой,

Как если б мастер проявлял уменье,

Но действовал дрожащею рукой.

79 Когда ж Любовь, расположив Прозренье,

Его печатью Силы нагнела,

То возникает высшее свершенье.

82 Так некогда земная персть могла

Стать совершеннее, чем все живое;

Так приснодева в чреве понесла.

85 И в том ты прав, что естество земное

Не ведало носителей таких

И не изведает, как эти двое.

88 И если бы на этом я затих:

"Так чем его премудрость несравненна?" -

Гласило бы начало слов твоих.

91 Но чтоб открылось то, что сокровенно,

Помысли, кем он был и чем влеком,

Он, услыхав: "Проси!" - молил смиренно.

94 Я выразил не темным языком,

Что он был царь, о разуме неложном

Просивший, чтобы истым быть царем;

97 Не чтобы знать, в числе их непреложном,

Всех движителей; можно ль заключить

К necesse при necesse и возможном;

100 И можно ль primum motum допустить;

Иль треугольник в поле полукружья,

Но не прямоугольный, начертить.

103 Так вот и прежде речь клонил к тому ж я:

Я в царственную мудрость направлял,

Сказав про мудрость, острие оружья.

106 И ты взглянув ясней на "восставал",

Поймешь, что это значит - меж царями;

Их - множество, а круг хороших мал.

109 Вот, что моими сказано словами;

Их смысл с твоим сужденьем совместим

О праотце и о любимом нами.

112 Да будет то свинцом к стопам твоим,

Чтобы ты шел неспешно, как усталый,

И к "да", и к "нет", когда к ним путь незрим;

115 Затем что между шалых - самый шалый,

Кто утверждать берется наобум

Их отрицать с оглядкой слишком малой.

118 Ведь очень часто торопливость дум

На ложный путь заводит безрассудно;

А там пристрастья связывают ум.

121 И хуже, чем напрасно, ладит судно

И не таким, как был, свершит возврат

Тот рыбарь правды, чье уменье скудно.

124 Примерами перед людьми стоят

Брис, Парменид, Мелисс и остальные,

Которые блуждали наугад,

127 Савелий, Арий и глупцы иные,

Что были как мечи для божьих книг

И искривляли лица их прямые.

130 Никто не думай, что он столь велик,

Чтобы судить; никто не числи жита,

Покуда колос в поле не поник.

133 Я видел, как угрюмо и сердито

Смотрел терновник, за зиму застыв,

Но миг - и роза на ветвях раскрыта;

136 Я видел, как, легок и горделив,

Бежал корабль далекою путиной

И погибал, уже входя в залив.

139 Пусть донна Берта или сэр Мартино,

Раз кто-то щедр, а кто-то любит красть,

О них не судят с богом заедино;

142 Тот может встать, а этот может пасть".

Дата добавления: 2015-06-25