ЧЕЛОВЕК-ДА 14 страница

Но я знаю, как поставить его на место. Я не буду реагировать на его посылку. Сделаю вид, будто я ничего не получал.

Рано или поздно он попытается выяснить мое отношение к его «подарку». Точно так было, когда он прислал мне валентинку — якобы от Лайонела Ричи. Скоро Иан не выдержит и скажет: «Послушай, ты наденешь когда-нибудь эту чертову кепку или нет?» И тогда я посмотрю на него — с грустным сожалением во взгляде, кивну и отвечу: «Да»

И ему станет досадно, ведь это будет еще одно «да» в моем багаже.

И победа останется за мной.

Хотя, надо признать, про валентинку от Лайонела Ричи он никогда не упоминал.

Я шел по Риджент-стрит59. Опять зазвонил мой телефон. Я ответил.

— Ты кто, приятель? — спросил голос на другом конце линии.

— Дэнни. А ты кто?

— Я нашел объявление, в котором сказано, чтобы я тебе позвонил. Зачем?

— А, нуда. Не хочешь мило побеседовать?

Звонивший помолчал, потом расхохотался и, обозвав

меня придурком, повесил трубку.

Я вздохнул. Пока кампания «Позвони мне» не приносила больших успехов. Звонили многие, но почему-то никто из них не пожелал развлечься «милой беседой».

Это был уже следующий день, и мне не терпелось встретиться с Ианом. Я хотел посмотреть, надолго ли его хватит, прежде чем он заведет разговор про кепку.

Мы договорились встретиться после обеда в пабе «Йоркшир грей».

Я вышел из дому чуть пораньше. Наметил для себя еще одно дело: нужно было попытаться как-то объясниться с Ханной. Прошло уже некоторое время с тех пор, как я испортил ей свидание, и я надеялся, что сумею как-нибудь сгладить свою вину.

— Простите? — обратился ко мне высокий мужчина лет шестидесяти пяти в твидовой шляпе и синей куртке. Он стоял у пиццерии, сжимая в руке пачку листовок. — Не желаете ознакомиться...

У мужчины было доброе лицо, поэтому я взял у него одну листовку и начал читать плотный текст, набранный мелким аккуратным шрифтом.

«Привет

Вам известно, что судьба западного мира находится непосредственно в моих руках?»

Я глянул на мужчину, моргнул пару раз. Если судьба западного мира находится непосредственно у него в руках, то мне, пожалуй, лучше отправиться на восток.

«Я, седьмой сын шестого герцога Портленда, родился в 1938 году. Природа наградила меня необыкновенными интеллектуальными способностями, которые начали проявляться уже в раннем возрасте. В 1939 годуя уже сумел написать свой первый сборник знаменитых сонетов».

Я не знал, как на это реагировать. Если верить тому, что я прочитал, стоявший передо мной мужчина написал сборник сонетов, когда ему был всего один год. Полагаю, такое возможно. Но ведь его сонеты — шедевры. А те, что я писал, когда мне был один год, сплошная дрянь.

«Мне удалось быстро сделать карьеру на политическом поприще, но в целях соблюдения секретности и во избежание политического шпионажа, мое влияние никогда не афишировалось. Благодаря моим решениям мир дважды был спасен: первый раз во время Карибского кризиса, второй — в 1987 году, когда у Северной Кореи появилась атомная бомба. Я нес ответственность за все действия Черчилля во время Второй мировой войны, а также за действия многих его предшественников».

Если выражаться словами активной сторонницы борьбы за мир Кэтрин, все это в буквальном смысле невероятно. Этот человек, будучи ребенком, в период от одного года до шести лет не только нашел время на то, чтобы написать сборник знаменитых сонетов, но еще и направлял Черчилля в вопросах военной стратегии.

«Вряд ли вы поверите, сколь огромным влиянием я пользуюсь в мире политики».

Резонное замечание.

«Вам, вероятно, также трудно будет поверить и в то, что я не получаю никакого вознаграждения за оказываемую помощь. Более того, правительство, в целях осуществления своих заговорщицких планов, платит мне социальное пособие более чем вдвое меньше обычного».

Ага. Теперь ясно, к чему он клонит...

«Я по-прежнему содействую обеспечению стабильности в мире. Если вы считаете, что это помогает вам в вашей жизни, то, возможно, пожелаете сделать небольшое пожертвование...»

Потрясающе, думал я. Так... необычно.

— Значит... — произнес я, глядя мужчине прямо в глаза, — это все... чистая правда?

— Да, — деловито ответил тот. — Только мне не верят. Вот и пришлось это напечатать.

Мужчина улыбнулся, словно поражаясь недалекости людей, отказывающихся верить ему на слово, в связи с чем ему пришлось приложить массу усилий, дабы доказать простой факт. Я смотрел на листок бумаги, который держал в руке. Хм, весьма сомнительное доказательство.

— Вы в самом деле консультировали Черчилля в вопросах военной стратегии, когда были ребенком?

— Да, примерно в том самом возрасте.

Признаюсь честно. Я не поверил ему совершенно,

о чем, подозреваю, вы и сами уже догадались. Опыт общения с Омаром, Альбертом Хейджном и доктором Молли Ван Брейн научил меня не принимать за чистую монету какие бы то ни было объяснения, если речь идет о деньгах. Но я хотел дать этому человеку шанс проявить себя.

— И вы действительно спасли мир?

Мужчина кивнул и ответил:

— Не сомневайтесь.

Я еще раз пробежал глазами листовку, пытаясь найти какую-нибудь зацепку, чтобы не давать ему денег. Зацепиться было не за что.

— В общем, по сути, вы просите, чтобы я дал вам денег, потому что вы спасли мир и продолжаете его спасать? Ваша просьба в этом?

Я надеялся, что, вкратце изложив суть его обращения, я заставлю мужчину пойти на попятную. Что он вдруг устыдится своей лжи и скажет: «Ну хорошо, вы меня подловили. Я все выдумал про свои заслуги. Черчилль принимал все решения сам. Ох уж и дотошный вы человек». Но ничего такого мужчина не сказал. Просто кивнул и ответил:

— Ну да. Только если, на ваш взгляд, это целесообразно.

Я вздохнул и достал бумажник.

— Найдется сдача с десятки? — спросил я.

— Нет, — сказал мужчина.

Я дал ему десять фунтов.

Полагаю, это один из недостатков тактики согласия. Говоря «да», ты становишься уязвимым для причуд внешнего мира. Но, будучи сторонником позитивного мышления, я попытался придумать, как бы мне извлечь из встречи с политиком ясельного возраста подарок для Ханны. Как-никак эта встреча обошлась мне в десять фунтов — ровно в ту самую сумму, какую я рассчитывал потратить на нее. По зрелом размышлении я пришел к выводу, что ничего не получится. Только осложнит наши с ней отношения. Не мог же я ей сказать: «Послушай, Ханна, на днях так неудобно вышло. Извини. Правда, я только что отдал десять фунтов человеку, который имел самое прямое отношение к Карибскому кризису. Ну что — мир?»

Однако несколько минут спустя идеальный подарок сам попался мне на глаза. В витрине цветочного магазина я увидел ламинированную вывеску формата А4, которая гласила: «ВАМ ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ? СКАЖИТЕ ЭТО ЯЗЫКОМ ЦВЕТОВ!»

Так и сделаю!

Только... что сказать?

Иан не выдавал себя.

Мы уже минуты четыре сидели в пабе «Йоркшир грей», а он ни разу не упомянул ни про шапки, ни про кепки, ни про головные уборы вообще. Я улыбнулся про себя. Хитрый пес. Выжидает. А я тоже не стану заводить разговор про шапки. Проучу его.

— Ты чего лыбишься? — спросил Иан.

— Да так.

— Как-то странно ты себя ведешь.

— Я? Серьезно? — удивился я и добавил: — Вообще-то, некоторые сказали бы, что это ты ведешь себя странно.

— Нет, — возразил Иан. — Почти все скажут, что странно ведешь себя ты.

— В самом деле? — не уступал я, потому что в подобных перепалках важно, чтобы последнее слово осталось за тобой. — Ты уверен?

— Да что с тобой? — спросил Иан. — Ты кому-то пообещал, что будешь изображать из себя идиота?

Мне было жаль Иана. Я его раскусил, а он о том даже не догадывался. Он надеялся, что его кепка с символикой «Да» пошатнет мою решимость, а получилось наоборот: я только окреп духом.

— Кстати, я и Уэга тоже пригласил, — небрежно бросил я. — Подойдет, как только получит мое сообщение.

— Сообщение?

— Да, я написал ему, что мы в пабе и ждем его.

— Хорошо. Ладно. Как твой проект? — поинтересовался Иан.

— Неплохо.

— Кому-нибудь ответил отказом?

— Нет, — улыбнулся я. — Откликаюсь на каждую возможность, какая только мне представляется. И при этом обхожусь без кепок.

Я внимательно наблюдал за ним, ожидая реакции на мой тонкий намек. В лице Иана не дрогнул ни один мускул. Черт, молодцом держится.

Зазвонил мой телефон. Я ответил. Звонивший повесил трубку.

— Принес свой дневник? — спросил Иан.

— Мой дневник ты получишь, когда придет время, мой друг.

— Ну, тогда рассказывай...

— Я изобрел коробку автоматической самоперемотки видеокассет и подал заявку на участие в конкурсе «Британец с самой немецкой внешностью».

В эту минуту в паб вошел Уэг.

— Помни: Уэгу ни слова, — предупредил я, прижав к губам палец. Иан кивнул.

— Что это такое, черт побери? — сердито спросил Уэг. От злости он даже побагровел.

— Ты о чем? — удивился я, в самом деле не понимая, отчего он злится.

Уэг расстегнул свой рюкзак и ткнул пальцем на что-то внутри. В рюкзаке лежал букет смятых и сломанных цветов, к которому была прикреплена маленькая карточка.

— A-а, получил мою записку.

— Мог бы и позвонить! Зачем посылать цветы с запиской «Я в пабе»? Представляешь, что подумали парни, с которыми я работаю? Почему просто не прислал SMS-сообщение?

— Я хотел сказать это языком цветов! — объяснил я. Иан почти сразу понял, что побудило меня послать Уэгу цветы, и едва не поперхнулся арахисом.

— Больше не надо! — рявкнул Уэг. — Я иду за пивом. — Он пошел к бару.

— Я хотел это сказать языком цветов, — виновато повторил я.

Засигналил мой телефон.

Это Ханна прислала сообщение.

«СПАСИБО ЗА ЦВЕТЫ. И ВСЕ ЖЕ ПРЕКРАТИ ДОСТАВАТЬ МЕНЯ. ЭТО НЕНОРМАЛЬНО. ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ».

— О Боже! — воскликнул я. — Это же была гениальная идея. Я просто хотел кое-что сказать Ханне, причем языком цветов, а она решила, что я на ней помешался.

— Значит, сначала ты испортил ей свидание, а потом послал цветы, так? Никогда не посылай цветы бывшим возлюбленным. Тебя не так поймут.

— Будем надеяться, что она не узнает про маленького африканского мальчика.

— Какого еще африканского мальчика? Неужели ты послал ей еще и маленького африканского мальчика?

— Нет. Эта идея возникла у меня раньше. Я дал десятку старику, который в младенческом возрасте написал сборник сонетов, и я подумал, что мне тоже бы надо написать сонеты в честь Ханны. Но потом решил, что нет, не буду, нужно придумать что-то получше. И вдруг в газете «Большой вопрос» — кстати, это был уже третий номер, что я купил на этой неделе — я увидел объявление об оказании спонсорской поддержки детям. Я позвонил по указанному номеру и от ее имени дал денег на одного из малышей. В качестве извинения.

— Что случилось? — спросил Уэг, возвратившись к столику.

— Дэнни должен извиниться перед Ханной.

— Да? За что?

— Да так, пустяки, — сказал я, надеясь положить конец разговору о Ханне.

— Дэнни запретил Ханне встречаться с другим парнем, — объяснил Иан. — А потом, когда у них было первое свидание, он увязался за ними и проторчал с ними весь вечер.

Уэг прибалдел.

— Я не увязался, — возразил я. — Меня пригласили. Себ пригласил. Мы с ним неплохо поладили.

— И ты торчал с ними весь вечер? — спросил Уэг.

— До тех пор, пока меня вежливо не попросили удалиться.

— Ему сказали, чтоб он отвалил, — услужливо добавил Иан.

— Ты преследуешь Ханну? — Уэг вытаращил глаза. — Потрясающе. Среди моих знакомых еще не было преследователей!

— Я не преследую Ханну, — сказал я.

— Ханна думает, что он на ней помешался, — доложил Иан. — Он и ей тоже только что послал цветы.

— Ты преследуешь Ханну!

— Я ведь и тебе послал цветы, придурок. Но это же не значит, что я тебя преследую!

— Ты давай не увиливай от разговора, не переводи стрелки на меня! — заявил Уэг. — Бывшим возлюбленным цветы не посылают! Это может быть неверно истолковано!

— А еще, — вставил Иан, — он от ее имени спонсировал маленького африканского мальчика.

У Уэга отвисла челюсть.

— Нельзя спонсировать африканских мальчиков от имени бывших возлюбленных! Тогда тебя точно не так поймут! Никогда этого не делай! Это неписаное правило!

Уэг глянул на Иана. Тот, закрыв глаза, кивнул в знак согласия.

— Нужно найти тебе подружку, — сказал Иан. — А то ты можешь стать опасен для общества.

Он дразнил меня. А вот Уэг не дразнил. Он думал, что я уже опасен для общества.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — решительно сказал я.

И минут через десять-двадцать мы заговорили о другом.

Прошло два дня. Я стал больше времени проводить дома. Не потому, что перестал говорить «да» — просто не так упорно гонялся за возможностями ответить согласием. Ханна злилась на меня, а Иан явно пытался меня напугать, прислав мне кепку со словом «Да». Уэг тоже дулся, и, вообще, я устал от всей этой суеты. Несколько раз мне звонили незнакомые люди, и одного мне почти удалось втянуть в милую беседу, но потом тот потерял терпение и повесил трубку, как и все остальные. К тому же Ханна, судя по всему, получила благодарственное письмо от организаторов проекта «Окажи финансовую помощь ребенку», так как она прислала мне по электронной почте сообщение, спрашивая, не я ли спонсировал маленького мальчика от ее имени. Я в ответном сообщении нехотя признался ей в том, что это действительно сделал я, и спросил, не дать ли денег на другого ребенка, от имени Себа. Ханна сказала нет.

Я бесцельно слонялся по квартире. Зазвонил телефон. Я ответил. Звонивший повесил трубку. Я решил принять ванну.

Интересно, чего надеялся добиться Иан, посылая мне кепку? Неужели он думал, что я сломаюсь под его нажимом? Надеялся застать меня врасплох и вынудить сказать «нет», чтобы потом выскочить из засады и наказать меня, как обещал? Хотя в чем заключается его наказание, он пока так и не сказал. Что ж, я должен всегда опережать его на шаг — тут двух мнений быть не может.

Через час я вылез из ванны и увидел, что в ящике электронной почты меня ждет новое сообщение. Оно было от Тома, работавшего на Би-би-си, Его интересовали мои планы относительно Эдинбургского фестиваля60. Намерен ли я поехать туда в августе и, если у меня нет определенных планов, хочу ли поработать в его команде? Ему требовалась лишняя пара глаз — человек, который смотрел бы представления, искал таланты, генерировал идеи.

Том спрашивал, не хочу ли я заскочить к нему и обсудить этот вопрос? Конечно, хочу!

Я много лет подряд ездил на Эдинбургский фестиваль — крупнейший в мире фестиваль искусств, но в этом году не планировал. Слишком много всего происходило в последнее время... Однако раз теперь у меня появилась возможность побывать там, я не должен упустить ее. Тем более что эту возможность предоставляет мне «Да».

Эдинбург — это здорово. Я узнаю обо всем, что происходит в мире культуры. И в плане карьеры мне это сулит неплохие дивиденды. Приятно, что Том помнит обо мне. Да и вообще, хорошо на время уехать из Лондона. Я улыбнулся. Благодаря своей тактике согласия я уеду из Лондона. Благодаря своей тактике согласия я попаду в Эдинбург. Может быть... стоп...

Еще одно сообщение.

Но...

Э-э?

Кому: Дэнни Уоллес

От кого: [email protected]

Тема: Понравилась кепка?

Привет, Дэнни...

Это опять я... надеюсь, ты получил кепку...

Хочу кое-что тебе предложить...

Почему бы...

Тебе...

Я стал перемещать курсор в низ страницы.

Не поехать...

Что за ерунда?

Я продолжал опускать курсор.

В...

Вниз.

Еще.

Еще.

Ага, вот.

Одно слово. Одно сбивающее с толку слово.

Стоунхендж61?

Конец сообщения.

Стоунхендж?

Что-о? Что мне делать в Стоунхендже? Кому пришла такая идея? Кто этот Провокатор? Значит, Иан теперь величает себя Провокатором? Выдвигает «предложения» от имени безымянного автора, да? Предложения, на которые, он знает, я вынужден отвечать согласием. Поднимает ставки? Переступает черту? Помыкает мной? Делает именно то, что я запретил ему делать?

Я перечитал сообщение. «Почему бы тебе не поехать в Стоунхендж?» Почему именно в Стоунхендж?

Меня вдруг охватил гнев. Черт возьми, кем он себя возомнил? Посылает сообщения бесплатной электронной почтой, не со своего адреса. Называет себя Провокатором. Думает, ему удастся меня одолеть? Надеется, что я сдамся, перестану соглашаться и позволю ему наказать себя?

Надо его удивить. Шокировать. Продемонстрировать свои способности. Доказать свою приверженность новому образу жизни, который я избрал для себя. Я приму его предложение — поеду в Стоунхендж. Причем не завтра. И не на следующей неделе. Я поеду прямо сейчас. Обернусь туда-обратно часов за пять, если будет попутный ветер и дороги окажутся пустыми. А потом найду Иана, представлю ему доказательства, поставлю его на колени, положу конец глупым выходкам великовозрастного дитяти, называющего себя «Провокатором».

— Провокатор, — бормотал я себе под нос, направляясь к своей машине. — Кто называет себя Провокатором?

Я абсолютно прав, думал я. Это недостойное поведение для взрослого человека.

Я запрыгнул в свой «Да-мобиль» и тронулся в путь.

ГЛАВА 12

В которой дружба поставлена под сомнение

и Дэниел покупает новые очки

Назад в Лондон я гнал автомобиль на полной скорости.

Я приехал в Стоунхендж. Вылез из машины. Сфотографировался. И теперь возвращался в Лондон, чтобы разыскать Иана, припереть его к стенке, предъявить доказательства и сказать, чтобы он не путался под ногами.

Его вмешательство меня бесило. Ведь он знал, почему я это делаю. Знал, что это важно для меня, что это не глупый мальчишеский проект... Не спорю, мне и самому порой казалось, что я занимаюсь ерундой... но только потому, что пока я и сам еще не понял, в чем заключается смысл моего нового образа жизни. Хотя как я это пойму, если Иан ходит гоголем у себя по квартире, изображая из себя Провокатора, и, возможно, придумывает разные эмблемы со словом «Провокатор» и шьет из лайкры специальный костюм Провокатора? Ума не приложу, зачем ему вздумалось испытывать меня таким образом.

Я остановился на бензозаправочной станции где-то в Уилтшире, достал свой телефон и послал Иану SMS-сообщение.

«ГДЕ ТЫ БУДЕШЬ ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА?»

Я провел за рулем своего маленького зеленого автомобиля уже несколько часов, и мне хотелось вытянуть ноги. И я их вытянул — до минимаркета. Это вовсе не значит, что мои ноги обладают чудодейственной способностью вытягиваться на любую длину — просто я прошелся по площадке до магазина.

Сидевший за прилавком мужчина отложил газету и поприветствовал меня. Я тоже с ним поздоровался.

— Это ваша машина? — спросил он, хотя других автомобилистов, кроме меня, на заправке не было, и он только что своими глазами видел, как я вышел из своей машины.

— Да, — подтвердил я.

— Необычная, да?

— Да.

— Простите за любопытство, но где вы ее приобрели?

— На одной вечеринке купил, — несколько раздраженно буркнул я.

— A-а. На автомобильной вечеринке?

Я понятия не имел, что он подразумевал под «автомобильной вечеринкой».

Я выбрал пирожок, сунул его на полминуты в микроволновку, стоявшую на бензозаправке, и задумался о том, что меня ждет. Из раздумий меня вывел сигнал моего телефона, оповещавший о поступлении сообщения.

«В «СТАРБАКСЕ» НА КАРНАБИ-СТРИТ. А ЧТО?»

Времени на ответ не было. Передо мной стояла важная цель. Действовать нужно было быстро. Я выскочил из магазина и сел за руль еще до того, как запищала микроволновка.

— Простите, — обратился ко мне мужчина, неожиданно оказавшийся справа от меня. — У вас есть несколько свободных минут, чтобы поговорить о спасении китов?

Я шел по Карнаби-стрит к «Старбаксу», и у меня не было ни малейшего желания тратить время на разговоры с незнакомцами.

— Да, да, есть. — Я остановился как вкопанный. Этому ли типу со мной тягаться? — Только можно, я первый начну?

— Э... что вы имеете в виду... — недоуменно начал он.

— Вам известно, что Великобритания — одна из богатейших стран на земле, по этому показателю занимает четвертое место в мире, и тем не менее более двух миллионов пенсионеров у нас живут за чертой бедности?

— Мм...

— Вам известно, что в нашей стране более одиннадцати миллионов пенсионеров?

— Простите, вы...

— Вам известно, что в двухтысячном году треть пенсионеров жили в нищете?

— Э... нет...

— Всего несколько фунтов в месяц, отчисляемые в фонд пенсионеров, позволят каждому старику жить в тепле и не умереть с голоду. Не хотите помочь старикам?

— Э... да... пожалуй...

— Видите вон того человека в зеленом нагруднике с надписью «Возьми шефство над бабушкой»?

¾ Да?

— Он даст вам соответствующие бланки.

С этими словами я зашагал прочь от обескураженного, озадаченного спасителя китов. Зашагал к Иану. Чтобы отомстить.

Иан сидел за столиком кафе — мировой парень, воплощенная безмятежность. Пил кофе с молоком, ел сдобную булочку.

— Ну вот, я вернулся, — заявил я, подходя к нему. — Привез тебе доказательства.

Я дал ему цифровой фотоаппарат. Иан отложил газету, посмотрел снимок.

— Насколько я могу судить, на этой фотографии запечатлен ты с небольшой табличкой, на которой написано: «Доволен?»

— Совершенно верно. Так как? Ты теперь доволен?

— Это Стоунхендж?

— Разумеется, это Стоунхендж. Так ты теперь доволен?

— Доволен ли я тем, что ты побывал в Стоунхендже?

— Да.

— С какой стати? Твое посещение Стоунхенджа — не то событие, которое могло бы осчастливить меня, если только ты не выиграл эту поездку в лотерею.

— Ага, значит, я тебя не осчастливил? Очевидно, потому, что на мне нет кепки, да? Что ж, я могу ее надеть, если хочешь. Могу надеть прямо сейчас.

Я вытащил из куртки бейсболку и нахлобучил ее на голову. Потом, глядя на Иана, показал на кепку. Он изучающе посмотрел на меня.

— Если зрение меня не подводит, у тебя на голове кепка с эмблемой «ДА».

— Так и есть. Молодец. Должно быть, у тебя сегодня великий день. Ты, наверное, на седьмом небе от счастья.

Иан откинулся на спинку стула.

— Дэнни... объясни, пожалуйста, к чему ты клонишь.

Я посмотрел ему в глаза.

И, как это ни досадно, поверил ему.

— Так если Провокатор не ты, тогда кто же? — спросил я.

Мы теперь сидели в пабе, находившемся напротив «Старбакса».

— Не знаю, — ответил Иан. — И вообще, зачем кому-то вздумалось посылать тебя в Стоунхендж? Прямо загадка какая-то. Должно быть, ключ к разгадке — сам Стоунхендж.

Я задумался. Встретил ли я друидов по пути? Может, ребята из «Звездного взрыва» догадались, что я не все им выложил про свою тактику согласия, что я не такой «открытый», каким хочу казаться. Или, возможно, они думают, что Стоунхендж тоже воздвигли инопланетяне и захотели узнать мое мнение?

— Ты кому-нибудь говорил, Иан? Кому-нибудь?

— Нет.

— Даже Уэгу? И Уэгу не говорил, да?

— Нет. А ты?

— Зачем бы я стал спрашивать тебя, если б сам ему уже сказал?

— Не знаю, Дэн. Странно все это. Такое впечатление, что кто-то устроил охоту на тебя. Пожалуй, это мог бы быть Уэг. Он наверняка подозревает что-то.

— С чего бы это?

— С чего? Да потому что он наблюдает твой эксперимент с самого начала, с тех самых пор, как ты сказал тому парню, что пялишься на его девушку. Ты всегда соглашаешься, когда он предлагает выпить пива, хотя до этого почти целый год упорно отказывался. Ты послал ему цветы, потому что увидел рекламу «Скажи это языком цветов». Ему известно про все твои неприятности с Ханной, возникшие по вине твоих «да». Это вполне может быть он, Дэн. Серьезно.

О Боже.

Это точно Уэг.

— И что теперь делать?

— Ну, у тебя два варианта. Либо поговори с ним откровенно, либо запудри мозги.

Иан прав, рассудил я. Либо я должен рискнуть и сообщить человеку, который, может, и есть Провокатор, а может, и нет, — что я Согласный... либо я посвящаю его в свои планы. Показываю ему, насколько серьезен я в своих намерениях. Демонстрирую свои недавно обретенные способности, широту взглядов, объясняю, как одно короткое слово может полностью перевернуть всю твою жизнь...

— Пожалуй, озадачу его, — решил я. — Раскрою суть тактики согласия.

— Суть «да», — добавил Иан.

— Наставлю его на путь истинный.

— На путь «да». Преподай ему хороший урок. Научи уму-разуму!

Я взял свой мобильник, набрал номер Уэга и беспечным тоном предложил ему прогуляться сегодня вечером.

Уэг согласился.

Мы договорились, что встретимся в шесть в маленьком пабе «Гордость Спиталфилдза», расположенном почти на Брик-лейн, — в заведении, где обычно собираются старики и лондонские битники, — а потом где-ни будь поедим. С ужином проблемы не должно было возникнуть. На Брик-лейн полно ресторанчиков индийской кухни. Здесь зазывалы стоят на каждом шагу. Они приглашают вас посетить их заведения, обещая бесплатное вино и скидки, про которые никто и не вспоминает, когда вручают вам счет.

На одного такого зазывалу мы наткнулись почти сразу, как вышли из паба.

— Входите, друзья мои...,— обратился он к нам, сопровождая свои слова излишне радушными жестами. — Здесь фантастическая еда...

Что ж, повеселимся, подумал я. Испытаю на прочность самого Провокатора — эту темную коварную душу. Пусть покажет себя. Только на моих условиях. И на моей территории.

Мы приняли приглашение, вошли в ресторан и заняли столик. Я, как и полагается, заказал, дансак. Уэг, недоделанный кретин, взял блюдо с соусом бхуда. Набив животы, мы попросили счет.

— Я заплачу, Уэг. — Я специально раскрыл под носом у Уэга свой бумажник, набитый кредитными картами нового типа, которые я приобрел благодаря своей тактике согласия. Это произвело на него впечатление. Мы расплатились и ушли.

К нам тут же подскочил еще один зазывала.

— Кушать? Сюда заходите, очень хорошие скидки...

Уэг похлопал себя по животу — на всех языках это

означает: «Я уже сыт, спасибо...», — но я не собирался устраивать Уэгу легкую жизнь.

— Да! — крикнул я, втащил его в очередной ресторанчик и с ходу заказал поппадом62. Уэг попросил пива.

— Боже, — изумился он. — Ты как будто сто лет не ел.

— Я вовсе не голоден. — С загадочным видом я разломил пополам поппадом. — Совсем не голоден. — Уэг как-то странно посмотрел на меня.

Покинув второй ресторан, мы сели в черное такси и поехали в город. Я приготовил для Уэга небольшой сюрприз.

— Что это у тебя? — спросил он.

— Билеты.

— Куда?

— На мюзикл.

— На мюзикл? — с беспокойством в голосе переспросил Уэг. — На какой еще мюзикл? Зачем?

— Сегодня я шел через Лестер-сквер, и там мне предложили купить два билета по цене одного на сегодняшнее вечернее представление. Вот туда мы и идем.

— Я не хочу на мюзикл! Что это за мюзикл?

— «Мы вас потрясем».

— Мюзикл «Куин»? Я не хочу идти на мюзикл «Куин»!

— Мы посмотрим мюзикл «Куин», потому что я уже дал на это согласие, а потом будем делать, что хочешь. Ясно? Все, что тебе угодно...

Спустя три часа мы вышли из театра и направились в Сохо. Я начал напевать попурри из песен «Куин». Уэг меня не поддержал. Под воздействием мощной энергетики сегодняшнего вечернего представления он, повидимому, утратил дар речи.

— Так чем ты теперь хочешь заняться, Уэг? — спросил я, останавливаясь, чтобы отдать бродяге свою футболку с символикой «Мы вас потрясем». — Предложи что-нибудь! Хоть что-нибудь.

— Даже не знаю. Может, пойдем в паб? Куда хочешь.

Мы зашли в первый попавшийся паб, выпили там по

пинте пива и тут же ушли. Я стремился показать Уэгу все возможности, какие только может предоставить вечерний Лондон.

Мы перешли через дорогу, пересекли площадь Сохо.

— Ты чего такой веселый? — спросил Уэг. — И куда ты меня ведешь?

Я опять стал напевать одну из мелодий «Куин». Проходя мимо какого-то человека, стоявшего в тени, я услышал, как тот быстро и тихо повторяет:

— Гашиш, кокаин? Гашиш, кокаин?

Я замер на месте. Уэг продолжал идти, но потом заметил, что я остановился, и обернулся.

— Хочешь гашиш, кокаин? — спросил мужчина.

— Давай! — громко, с театральной напыщенностью в голосе, ответил я, чтобы слышал Уэг. Я хотел дать ему понять, что «Да» расширило мои горизонты, превратило меня в бывалого человека. Я уже раз выкурил сигарету с марихуаной в Брикстоне, раз попробовал психотропную «бомбу для мозгов». Я знал, что делаю!

Дата добавления: 2015-06-25