Относительно менее явные случаи. Внутренняя речь 2 страница

Русак уже до половины затерся (перелинял) (X, 244).

...борзая собака... стремительно бросилась к крыльцу и, подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая (X, 245).

Волк... прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку... вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк (X, 251).

Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки (X, 252).

...волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку (X, 254).

...вот кругами стала вилять лисица между ними, все чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистою трубой (хвостом) (X, 256).

...[Николай. - Б. У. ] сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т.е. найдет лежачего зайца (X, 259).

Охотничьи выражения здесь очень близки по своей функции французским словам: и там и здесь имеет место чередование авторских позиций, которое сводится к чередованию «внутренней» и «внешней» точек зрения.

¹ Конкретная форма этого использования зависит от степени авторского участия при обработке «чужого» слова (см. ниже, с. 59 и сл.).
² См. о сказе: Эйхенбаум, 1919; Эйхенбаум, 1927; Виноградов, 1926; Бахтин, 1963. Как отмечают Бахтин (1963, 256) и Виноградов (1926, 27, 33), Б.М.Эйхенбаум, впервые выдвинувший проблему сказа, воспринимает сказ исключительно в виде установки на устную речь, тогда как едва ли не более специфической для сказа является установка на чужую речь.
³ См. разбор у Б.М.Эйхенбаума в указанных выше работах. Характерны слова самого Лескова по этому поводу. «Постановка голоса у писателя заключается в умении овладеть голосом и языком своего героя и не сбиваться с альтов на басы. В себе я старался развивать это умение и достиг, кажется, того, что мои священники говорят по духовному, нигилисты - по нигилистически, мужики - по-мужицки, выскочки из них и скоморохи с выкрутасами и т.д. От себя самого я говорю языком старинных сказок и церковно-народным в чисто литературной речи... Все мы: и мои герои и сам я - имеем свой собственный голос. Он поставлен в каждом из нас правильно или, по крайней мере, старательно... Вот этот народный, вульгарный и вычурный язык, которым написаны многие страницы моих работ, сочинен не мною, а подслушан у мужика, у полуинтеллигента, у краснобаев, у юродивых и святош» (см.: Фаресов, 1904, 273-274).
⁴ Ср. аналогичную постановку вопроса выше, с. 27-28.
⁵ Автор может предложить читателю проследить за собственной речью и речью своих знакомых в данном отношении. Нетрудно убедиться, что все пять описанных случаев весьма обычны в диалогической речи.
При этом то или иное использование собственных имен зависит не только от ситуации, но и от индивидуальных качеств говорящего. Об отношении к собственным именам как критерию индивидуальной характеристики см.: Б.Успенский, 1966, 8-9.
⁶ Ср., например, определенную иронию в случае «в», подчеркнутое уважение к лицу, о котором идет речь, в случае «г» и т.п.
⁷ См.: Тарле, 1941, 348.
Сходные примеры нетрудно было бы найти и в наших газетах. Так, репортаж о матче на первенство мира по шахматам в 1966 г. фигурировал под общим заголовком: «Матч Т.Петросян - Б.Спасский». Однако, когда стала очевидной победа Петросяна, нейтральный заголовок сменился на более красноречивый: «Тигран Вартанович Петросян выиграл у Б.Спасского» («Вечерняя Москва» за апрель 1966 г.).
⁸ См.: Эренбург, И, 331, 555, passim.
⁹ Из челобитной боярину Б.И.Морозову (см.: Хозяйство Б.И.Морозова..., 1933, №26).
¹⁰ См.: Хозяйство Б.И.Морозова..., 1933, № 152.
¹¹ См.: Эрберг, 1929, 172; Поливанов, 1931, 164 (примеч. 1).
¹² См. примеры в кн.: Булаховский, 1950, 151.
¹³ См.: Иван Грозный, 1951, 566.
¹⁴ См.: Булаховский, 1950, 149.
¹⁵ См.: Мордовцев, 1856, 25.
Подобные формы при обращении были приняты до XVIII века, когда они были запрещены специальным указом Петра I от 20 декабря 1701 г. («О писании людям всякого звания полных имен своих с прозваниями во всяких бумагах частных и в судебные места подаваемых»). См.: Дементьев, 1969, 95.
¹⁶ См.: Олеарий, 1906, 195.
¹⁷ Английский купец Джон Меррик в письме русскому царю 1603 г. подписался «holop tvoi hospodarev to the end of my days» (см.: Александренко, 1911,200). Здесь особенно очевиден переход па точку зрения адресата: слова «холоп твой господарев», с местоименной формой 2-го лица, даны на языке адресата (в транскрипции), тогда как продолжение фразы - «to the end of ray days» - дается снова по-английски (на языке адресанта) и, соответственно, от первого лица.
¹⁸ Ср. выше, о стилистическом значении при выборе данной позиции.
¹⁹ Любопытный и до известной степени парадоксальный прием последовательного использования чужой точки зрения в эпистолярномтексте находим в письме матери А.В.Сухово-Кобылина (М.И. Сухово-Кобылиной) к своей дочери, сестре драматурга, датируемое июнем 1856 г. (см.: Сухово-Кобылин, 1934, 204-206). Отправитель письма постоянно называет здесь своего сына - «братом», последовательно используя, таким образом, точку зрения своего адресата.
²⁰ Иногда это можно установить, исходя из общих соображений. Так, m-lle Bourienne в «Войне и мире», как правило, не называется в авторском тексте по имени-отчеству, а просто m-lle Bourienne, и это отвечает тому, как к ней обращаются князь Николай Андреевич Волконский и члены его семьи. Однако, сообщая о том, что княжна Марья вынуждена была извиниться перед m-lle Bourienne, Толстой пишет: «Княжна Марья просила прощения у Амалии Евгеньевны» (X, 301). Можно предположить, что здесь используется точка зрения слуг или даже конкретно Филиппа-буфетчика (см.: Виноградов, 1939, 177), для которых m-llc Bourienne предстает как «Амалия Евгеньевна» (или «Амалия Карловна» - Толстой путается в ее имени-отчестве и передает его по-разному).
²¹ Имеются в виду высказывания данных лиц, представленные в романе в форме прямой речи.
²² Тут прямая аналогия с обрядом знакомства и переходом на короткие имена в обычной бытовой практике.
²³ Подробнее об этом приеме см. ниже, в разделе, посвященном рамкам художественного произведения (гл. 7); ср. там же типологические аналогии с изобразительным искусством.
²⁴ Отдельные замечания в этой связи см.: Виноградов, 1939.
²⁵ За одним только исключением: начиная о нем разговор, Пьер однажды называет его Бонапартом (IX, 23).
В отношении исторической достоверности этого феномена ср., между прочим, свидетельство П.Вяземского, относящееся ко времени войны 1806 г.: «немногие называли его тогда Наполеоном» (см. - Вяземский, 1929, 171).
²⁶ Ср.: Виноградов, 1939, 158.
²⁷ Ср. далее к этому же - XI, 127.
²⁸ Ср. типологически аналогичное движение камеры в кино.
²⁹ Ср. там же (IX, 357) внутренний монолог от лица князя Андрея («Он знал, что это был Наполеон - его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком...»).
³⁰ За одним-единственным исключением (XII, 282): Денисов, вспоминающий старые дни; можно думать, что именно ретроспекция и служит здесь оправданием данного выбора имени.
³¹ См., например: X, 306; XI, 176.
³² Если исключить случаи использования в авторской речи точки зрения Пьера (см., например, IX, 65 и др.) и случаи цитирования высказываний, принадлежащих самому Наполеону, употребление имени «Наполеон» в авторском тексте в первом томе «Войны и мира» сводится к отдельным случаям.
³³ Фундаментальное исследование по проблемам использования чужого слова см. в кн.: Волошинов, 1929.
³⁴ Эквиваленты термина «несобственно-прямая речь» в некоторых европейских языках: англ. «seemingly indirect style», нем. «die uneigen-tlichc directe Rede» и отчасти «die erlebte Rede», франц. «le style indirect libre», исп. «cstilo indirecto libro», польск, «mowa pozornie zalezna».
³⁵ См.: Пешковский, 1936, 429. Этот пример цитируется и в кн.: Волошинов, 1929, 148 (примеч. 2).
³⁶ См.: Булаховский, II, 1950, 444.
³⁷ ПСРЛ, II, 1908, 47; Молотков, 1952, 21; там же и другие примеры. Ср. также: Лихачев, 1970, 134.
³⁸ Рыбников, I, 210 (№ 30).
³⁹ ПСРЛ, XI, 1897, 37.
⁴⁰ Ниже мы рассмотрим случаи объединения различных точек зрения в простом предложении (см. 68 и сл.).
⁴¹ О разграничении языка и речи, принятом в современном языкознании, см.: Соссюр, 1933.
⁴² Применительно к устной речи соответствующая информация (то есть обозначение границы чужого текста) может быть передана при помощи паузы, изменения интонации и тембра голоса и т.п.
⁴³ Нижеследующий пример (взятый из доношения В.К.Тредиаковского в канцелярию Академии наук от 4 ноября 1753 г.) особенно наглядно иллюстрирует функциональную связь подобных слов с введением в текст элементов прямой речи. «...г. советник Ломоносов... говорил г. асессору Тауберту... о своем председании пред ними, следовательно, пред всеми старшими его в академической службе, именно ж: что понеже всемилостивейшая государыня пожаловала его советником за отличную его науку, то-де я потому первенствующий пред всеми профессор» (Пекарский, II, 171). В этом примере косвенная речь (начинающаяся со слов «что понеже...»), в которой о Ломоносове говорится в 3-м лице (ср. местоименную форму «его», встречающуюся дважды), неожиданно переходит в прямую (ср. местоименную форму «я»). Знаменательно при этом, что введение элемента прямой речи (местоимения 1-го лица) сразу же обусловливает появление в тексте частицы «де». Элиминация этой частицы из текста в данном случае невозможна без ущерба для грамматической правильности данной фразы. Мы видим, что соответствующая частица очень точно обозначает границы «чужого» слова.
⁴⁴ Следует оговориться, что, в отличие от кавычек, слова типа "де", "мол" и т.п. могут употребляться в косвенной речи, т.е. и в тех случаях, когда имеет место грамматическое согласование форм в главном и придаточном предложении. Так, в принципе возможны примеры: "Трактирщик сказал, что, мол, не даст нам есть...", "...посланник позволил себе сказать, что, де, они у себя во Франции..." (ср. в этой связи: Пешковский, 1935 с. 430). Подобные случаи могут рассматриваться как вторичные по сравнению с только что приведенными: функция соответствующих слов выступает здесь менее ярко.
⁴⁵ См.: Якобсон,II, с. 130 - 131; Якобсон, 1972, с. 95 - 96.
⁴⁶ При этом если в русском языке предполагается согласование в именных категориях (глагол в косвенной речи согласуется с именем в главном предложении в формах рода, лица, числа), то, например, в романо-германских языках необходимым условием является еще и согласование по времени (consecutio temporum). Следует заметить, что разные языки отличаются еще и по степени однозначности перевода прямой речи в косвенную (иначе говоря, по степени близости этих двух форм речи). Так, например, в русском языке в ряде случаев подобный перевод может быть только приближенным. Например, прямую речь «Хоть бы поесть» мы передадим в косвенной речи примерно так: «Ои сказал, что желал бы поесть»; фраза «как хорошо» в косвенной речи получает вид: «Он сказал, что это очень хороню» или «Он восторженно сказал, что это хорошо» и т.п. Очевидно, что данное преобразование в этих случаях необратимо, то есть мы не можем однозначно получить из фразы в косвенной речи исходную фразу в прямой речи. Между тем в латинском языке, так же как и в целом ряде других, перевод из прямой речи в косвенную характеризуется почти максимальной однозначностью (см.: С.Соболевский, 1948, 347 и далее; Волошинов, 1929, 151, а также 166 и далее).
⁴⁷ Эта относительно меньшая легкость станет наглядной, если мы попробуем, прочтя данную фразу вслух, выделить в ней чужую прямую речь интонацией; в то же время в приведенных выше случаях (несобственно-прямой речи) перевод в прямую речь вполне поддается интонационному выделению. Ср. выше, с. 67 (примеч. 1).
⁴⁸ Ср. определение несобственно-прямой речи выше, с. 67.
⁴⁹ Сюда же относится и неправильный с точки зрения стилистических норм русского языка оборот «я кушаю». Считается, что про себя следует говорить «я ем», хотя про другого можно сказать «вы кушаете»; таким образом, и здесь можно видеть пример использования чужой точки зрения.
⁵⁰ См. об этом: Б.Успенский, 1969, 499-500.
⁵¹ Фразеологическое использование чужой точки зрения, в частности, обращение к точке зрения собеседника, нередко имеет иронический или издевательский оттенок. Ср., например, издевательское использование полонизмов в посланиях Ивана Грозного при обращении к полякам или деятелям Литовской Руси, когда он говорит как бы от их имени, вкладывая в их уста нужное ему содержание. Например, при обращении к королю Баторию: «Ино то давно ведомо, что ты за все прагнешь [всегда жаждешь.- Б. У. ] на кровопролитство хрестьянское!». К гетману Ходкевичу: «Его же ты не зная, нецнотный [бесчестный - Б. У ] человек, похваляешь» и т.п. (см.: Иван Грозный, 1951, с. 234, 272; ср.: Тамань, 1961, с. 200 - 201).
Аналогичное явление можно встретить в естественной диалогической речи, когда говорящий передразнивает собеседника, речь которого характеризуется какими-то специфическими признаками (например, акцентом, теми или иными дефектами и т.п.), произнося определенные слова на его (собеседника) речевой манер, то есть как бы вкладывая при этом собственное содержание в чужие уста.
⁵² В целом ряде речевых ситуаций та же модель может выступать и по отношению ко взрослому (в частности, когда подчеркивается снис ходительное или ироническое отношение к тому или иному лицу, как бы уподобляемое отношению к ребенку). Так, у Достоевского в «Бесах» Петр Степанович иронически говорит о своем отце: «Мы, знаете, в карточки очень повадливы...» (X, 162), как бы вкладывая эти слова и в его уста; таким же образом говорит губернаторша Юлия Михайловна о Лизе: «Я... хорошо знаю, какая на наших плечиках всевластная головка» (X, 126). При этом уменьшительные формы вроде «карточки», «плечики», «головки», опять-таки, подчеркивают апелляцию к ситуации общения с ребенком.
Тот же, в общем, оттенок снисхождения выступает и в традиционном обращении милиционера к нарушителям порядка: «Граждане, давайте не будем!»
⁵³ См.: Зелинский, 1911, 185-186. Ср.: Шкловский, 1919а, 16-17 (примеч.); Панов, 1967, 162 (примеч. 2).
Вообще о психофизиологической обусловленности значений различных звуков см., в частности, статьи Г.Н.Ивановой-Лукьяновой, Е.В.Орловой, М.В.Панова в сб. «Развитие фонетики современного русского языка» (см.: Выготский, 1966); Штерн, 1967; Сепир, 1929; Ньюман, 1933; Бонфанте, 1964, 35. О специальном использовании этих значений в поэзии см.: Панов, 1966; ср. также замечания Г.А.Гуковского (Гуковский, 1965, 61).
⁵⁴ См. по этому поводу: Никитин, 1924, 214. Аналогии сказанному нетрудно подыскать и на материале европейского искусства (где, однако, это явление имеет более индивидуальный характер) - сославшись, например, на вихревой мазок в живописи Ван-Гога, передающий иногда движение изображаемой формы, или на сплошную линию, передающую движение, в графике Пикассо или Матисса.
⁵⁵ Ср. также разбор отрывка из «Кавказского пленника» в кн.: Волошинов, 1929, с. 164.
⁵⁶ См.: Волошинов, 1929, с. 164; ср.: Томашевский, 1959, с. 288.
⁵⁷ Мы не останавливаемся специально на случаях диалогизации внутренней речи, когда единый внутренний монолог разбивается на два голоса. См. примеры из Толстого: Виноградов, 1939, с. 186.
⁵⁸ См. подробнее: Волошинов, 1929, с. 156 - 157 (разбор отрывка из «Медного всадника»).
⁵⁹ См.: Волошинов, 1929, с. 163. Добавим еще, что тут имеет место характерный диалог автора с героем, от имени которого выступает тот же автор.
⁶⁰ Там же.
⁶¹ См.: Виноградов, 1923, 211-214.
⁶² Там же, 213.
⁶³ Там же. - Отсюда едва ли выдерживают критику попытки некоторых авторов решить вопрос об историчности тех или иных новозаветных персонажей па том основании, что их речи восходят к ветхозаветным образцам (см. пример такой неудачной попытки в кн.: Ленцман, 1967, 44-45).
⁶⁴ Это нерасчлененное слияние евангельских событий с событиями собственной жизни вообще характерно для Аввакума. Замечательно в этой связи, что не только происходящее с ним описывается Аввакумом через параллели с евангельскими сюжетами, но и, наоборот, евангельские события в его изложении могут испытывать определенное влияние его биографии. Так, пересказывая апокрифическое Никоднмово евангелие в своей «Беседе о кресте к неподобным», Аввакум повествует о том, как Христа волочили первосвященники Анна и Каиафа; упоминания об этом нет в Никодимовом евангелии, зато этот факт точно соответствует биографии самого Аввакума, причем Анна и Каиафа неоднократно ассоциируются Аввакумом с патриархом Никоном (см.: Демкова, 1965, 214, ср. 224).
⁶⁵ См.: Виноградов, 1939, 202-204.
⁶⁶ Заметим, что эти две позиции могут интерпретироваться как синхронная и диахронная. Мы остановимся специально па этой проблеме ниже, с.115 и сл.
⁶⁷ Парадоксальный пример подобного столкновения языков в диалогической речи встречается в «Хожении за три моря» Афанасия Никитина, где вообще довольно широко используется иноязычная речь (на том или ином восточном языке - арабском, персидском, татарском) как изобразительное средство. Диалог между Афанасием Никитиным и мусульманином Медиком дается здесь таким образом, что слова Медика приведены по-русски, а слова Афанасия Никитина - по-татарски, причем без русского перевода: «Бесерменин же Мелик, тот мя много нонуди в веру бесермантскую стати. Аз же ему рекох: "Господине! ты намаз кыларесень, мен да намаз киларьмен; ты бешь намаз кыларьсиз, мен да 3 кыларемень; мень гарип, а сень иньчай" [то есть ты молишься, и я молюсь; ты пять раз молишься, а я 3 раза; я - чужеземец, а ты - здешний]. Он же ми рече: "Истину ты не бесерменин кажепшея, а хрестьянства не знаешь"» (Афанасий Никитин, 1986, 26; ср.: Трубецкой, 1983, 760, примеч. 29; Б.Успенский, 1996, 381 и ел.). Здесь подчеркивается иноязычная речь Афанасия Никитина, тогда как для его собеседника татарская речь нормальна (не является иноязычной) и, следовательно, не заслуживает внимания читателя. Соответственно, речь самого Афанасия Никитина представлена, так сказать, в авторском остранении, тогда как речь Мелика дается обычным для читателя образом - по-русски.
⁶⁸ Характерно, что несколько ниже в той же сцене, передавая (по-русски) прямую речь Элен, где опять встречается слово «любовники», Толстой считает нужным сопроводить это слово приведенным в скобках французским эквивалентом, как бы подчеркивая его реальное произнесение: «...редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des amants)» (X, 31).
⁶⁹ Отмечено Виноградовым: Виноградов, 1939, с. 202.
⁷⁰ Соответствующая разница в обращении между французским и русским языками может быть прослежена и на речи других персонажей «Войны и мира». Так, Наташа и Соня по-русски обращаются друг к другу на «ты», однако, переходя на французский язык, они употребляют местоимение множественного числа (vous).
⁷¹ Любопытно сопоставить зти примеры с тем неправильным русским языком, на котором написано письмо Жюли Друбецкой к княжне Марье или на котором говорят русские дворяне в салоне Жюли, - в период Отечественной войны, когда говорить по-французски стало не патриотично. Во всех этих случаях мы имеем буквальный перевод с французского, сохраняющий грамматические особенности французского оригинала.
⁷² Упрекая Толстого в нелогичном использовании французского языка, некоторые критики писали, что «для того, чтобы показать, что Наполеон или другое какое-либо лицо говорил по-французски, достаточно было бы ему [Толстому. - Б. У. ] первую его фразу написать по-французски, а остальные - по-русски» (см.: Виноградов, 1939, 147). Очевидным образом подобного рода возражения не учитывают именно композиционной функции данного приема.
Можно сослаться на аналогичный прием в Евангелии, где слова Христа в одних случаях передаются в переводе, в других же случаях даются прямо по-арамейски - с приложением перевода (например: Марк, 5, 41; 15, 34; и в других местах) или даже вообще без перевода (ср.: «аминь глаголю вам...», где «аминь» - арамейское слово, обозначающее «истинно»).
⁷³ В связи со сказанным представляется ошибочным подход к тексту «Войны и мира» в юбилейном издании Толстого (редакторы текста «Войны и мира» - Г.А.Волков и М.А.Цявловский), где французский язык сохранен (так же как в первом и втором изданиях, но вопреки третьему изданию), но картавость Денисова упразднена (так же как в третьем издании, но вопреки первому и второму) (см. объяснительное примечание редакторов в т. IX юбилейного издания, 455). Этот подход кажется нам непоследовательным именно потому, что картавость и французская речь аналогичны по своей функции. Ссылка на то, что Денисов картавит не везде (см.: IX, 455), конечно, не может служить оправданием такого подхода, поскольку то же замечание в равной степени может быть отнесено и к французскому языку в «Войне и мире».
⁷⁴ См.: Томашевский, 1959а, с. 437.
⁷⁵ Ср. характерный спор о французском языке в откликах прессы па «Войну и мир» - спор, который, как известно, заставил Толстого в третьем и четвертом изданиях романа вообще убрать французский текст, заменив его русскими эквивалентами.
⁷⁶ Отмечено Томашевским: Томашевский, 1959а, с. 439-440.
⁷⁷ Подробное см. ниже, в разделе о «рамках» художественного текста (гл. 7).
⁷⁸ Получающийся в результате эффект внешне совершенно аналогичен тому, что обычно имеет место при двуязычии, когда в одной фразе совмещаются элементы, принадлежащие двум разным языкам.
⁷⁹ Мы можем теперь суммировать способы передачи французской прямой речи, которые использует автор «Войны и мира». Французская речь может передаваться:
а) непосредственно по-французски,
б) в русском переводе,
в) в виде смешанного двуязычного текста - когда одна часть фразы дается по-французски, а другая по-русски,
г) в виде дублирования одного и того же выражения и по-французски, и по-русски.
⁸⁰ Вообще о функции скобок в авторской речи у Толстого см.: Виноградов, 1939, с. 179.

Дата добавления: 2015-06-25