Белый медведь. Я сделала эту рубашку. Я спряла нитку из шерсти медведя пополам с овечьей шерстью, вставила нитку в станок и ткала

Роуз

Недди

Роуз

Королева троллей

Роуз

Я сделала эту рубашку. Я спряла нитку из шерсти медведя пополам с овечьей шерстью, вставила нитку в станок и ткала. Потом выкраивала из полотна рубашку для человека, который был белым медведем.

Я знала, как убрать восковое пятно с ткани.

Королева с ее волшебными искусствами не смогла этого сделать. Интересно, есть ли у меня какие-нибудь шансы?

Я взяла в руки рубашку и вспомнила чувство, с которым я брала ее каждое утро и аккуратно складывала на кровати в замке. И еще как я ее стирала.

Я окунула рубашку в горячую воду и натерла мылом пятно. Когда вода закипела, я осторожно опустила ткань в чайник, размешала бурлящую жидкость деревянной палочкой, чтобы появились пузырьки. Вдруг мне пришел в голову стишок Эстель.

Старушка должна встать у бочки, у бочки,

Грязное белье постирать, постирать;

Когда оно будет красивым и чистым,

Наденет его и пойдет танцевать.

Прошло несколько минут, и я вытащила рубашку из воды. Она сияла белизной, пятна как не бывало.

Среди троллей, сидящих впереди, пронесся шепот, который становился все громче и облетел весь зал.

Не успели все опомниться, как Туки склонился передо мной и громко сказал на языке троллей:

– Это Роуз. Роуз выйдет замуж за принца из Зеленых Земель!

Я взглянула на королеву троллей – она была в неописуемой ярости. Не раздумывая, я бросила мокрую рубашку на ледяной пол и метнулась к Туки, чтобы защитить его. Но было уже поздно. Слишком поздно.

Я не могла ни о чем думать. Я хотела мести, разрушения. Сначала Туки. Потом она.

Я вызвала солнце. Белое, горячее, сияющее. Послала через пальцы, словно огненную стрелу, в его тело, в тело Туки, которое мгновенно сгорело.

Я услышала, как кричит Урда. Но я ослепла от ярости и жары. Я убью Урду. Я убью их всех.

Потом раздался глухой взрыв. Внизу, у меня под ногами. В глазах прояснилось, и я посмотрела вниз. В полу зияла огромная дыра – на том месте, где стоял Туки, в которого я послала весь жар солнца.

Мой прекрасный Ледяной дворец раскололся надвое!

Трещина раскрылась под ногами, разверзлась пустота. Страшный грохот оглушил меня.

Мой дворец, мой великолепный Ледяной дворец разламывался на части…

Мик!

Это было похоже на конец света. Шум стоял невообразимый, в ушах звенело – Ледяной дворец рассыпался.

Все произошло в считанные мгновения. Сжигающий дотла жар и громкий треск в том месте, где стоял Туки. Сама королева, покачнувшись над пропастью, летит в кипящую расщелину.

Я огляделась: стекла бьются, башенки обваливаются, все падает. Ледяному дворцу пришел конец.

Посыпались острые осколки льда, и я побежала. Мне на плечи упало что-то тяжелое, я повалилась на колени. Сверху опять посыпался лед. Я закрыла голову руками, а лед все падал и падал, не переставая.

Где человек, который был медведем? Мне нужно было найти его, но я не могла пошевелиться.

Повсюду раздавались крики. Балконы с троллями обрушились вниз. Смерть витала в воздухе.

Вдруг сильная рука схватила меня и вытащила из-подо льда. Мы добежали до маленького укрытия, и человек, который был белым медведем, крепко меня обнял:

– Роуз.

– Да, – слабо ответила я.

Он с облегчением вздохнул.

Мы спрятались под большой глыбой льда. Она была настолько велика и крепка, что защищала нас от обломков рушившегося дворца.

Я сидела в укрытии, меня обнимал человек, который был медведем, и я точно знала, что никогда не забуду этих мгновений. Долго-долго все рушилось, падало, скрежетало, вскрикивали умирающие.

Должно быть, я потеряла сознание, потому что вдруг очнулась оттого, что услышала, как он зовет меня:

– Роуз, – таким тоном, как будто не уверен, отвечу ли я.

– Да? – прошептала я.

– Думаю, все кончено, – ответил он.

Мы застряли в крошечном убежище, которое едва вмещало два наших тела. Вокруг все смолкло. Над нами лежали обломки огромного ледяного дворца.

И тут я вспомнила, как мама рассказывала мне про предсказание гадалки: «Любой твой северный ребенок умрет ужасной смертью – замерзнет подо льдом и снегом».

Корабль «Роуз» был очень хорош, с хорошей командой. Мы с отцом без устали изучали особенности плавания в северных морях. Сорен тоже все время был занят – сверялся по морским картам, изучал астролябию, алидаду[36]и другие приборы. Больше всего ему нравился новый компас, который он купил специально для этой поездки. Это был великолепный прибор: железная игла в маленькой коробочке, на дне которой была нарисована роза ветров, – игла указывала на ней направление. Сорен был счастлив как никогда. Надеюсь, Зара готова получить в мужья такого страстного путешественника (мама наверняка уже поняла, что он северный).

Нам повезло с погодой, дул попутный ветер. Стояла ранняя весна, световые дни были длинные, несмотря на то, что мы направлялись на север. И все же я очень беспокоился и не находил себе места.

На седьмые сутки я опять почувствовал, что Роуз рядом со мной. Я был один на палубе, глядел на воду, и она снова положила руку мне на плечо. Все вокруг нее было белое, огромное, замерзшее; казалось, белизна навалилась на нее. Она была в ужасе.

Я молился, чтобы мы нашли ее вовремя.

Ему удалось вытащить нас. Не знаю как. Я помогала изо всех сил, но нас спасла его сила и воля. Наверное, в его теле еще осталось немного медвежьей силы.

У него в кармане лежал нож, и, когда дворец рухнул, он успел схватить свою флейту. Ножом и флейтой мы стали прорывать себе выход. Флейта сильно помялась, но, похоже, ему было все равно. Глыба, под которой мы прятались, обвалилась неподалеку от входа в зал, и мы принялись копать в сторону кухни. Там мы обнаружили свободный проход, освещенный слабым светом. Наконец нам удалось выбраться на крышу кухни.

Вокруг царил хаос. Великолепный сияющий дворец рухнул на прилегавшие к нему строения. Нас окружали горы колотого и битого льда. Я посмотрела вдаль и обнаружила, что каморки слуг почти не пострадали. А конюшни, располагавшиеся дальше всего от дворца, вообще полностью уцелели.

Мы не стали смотреть на эти развалины, потому что ни у меня, ни у него не было теплой одежды, а пронизывающий ветер уже заморозил нас до костей. Я схватила его за руку и потащила к своей комнате. Там я быстро вытащила пальто, сапоги и остальные пожитки. Ему дала шкуры с кровати. Он молча осматривал место, где я прожила несколько последних месяцев.

Потом мы разыскали кладовку со шкурами и шубами. Он выбрал толстую белую шубу. Надел ее и улыбнулся мне. Я стояла, пораженная тем, что человек с золотыми волосами и печальными глазами для меня по-прежнему белый медведь. Я даже не знала, как его зовут. Его звали не Мик, потому что это имя ему дала бледная королева. Я звала его белым медведем раньше и продолжала мысленно называть так и сейчас.

Мы покопались в кладовке и нашли варежки, сапоги и другие необходимые в пути вещи. Потом мы отправились на поиски выживших. Я понимала, что Туки нет в живых, но не могла принять это. Слезы превращались в ледышки прямо у меня на лице. В отчаянии я стала прорываться через ледяные руины, но медведь нежно остановил меня:

– Бесполезно, Роуз.

Я знала, что он прав.

Мы обошли все вокруг, пытаясь найти выживших, но не встретили ни одного тролля. Если кто-нибудь из них и спасся, то наверняка уже убежал.

Зато нашли человек сорок – пятьдесят в домах для прислуги. Они спокойно сидели в своих каморках и покорно ждали утреннего сланка. Некоторые были ранены осколками льда. Мы не обсуждали это с белым медведем, но само собой ясно было, что мы заберем их всех из Нильфхейма.

Люди смотрели на нас пустым взглядом и ничего не говорили. Они послушно, как всегда, пошли за нами, выполняя наши указания без вопросов и протестов. Первым делом мы убедились, что все они тепло одеты, а потом повели к конюшням.

Мы взяли восемь саней и впрягли в каждые по пять оленей. Ваэттура я взяла себе. Оставшихся оленей мы отпустили, и они тут же умчались, кто куда. В сани мы погрузили всю еду и питье, какие нашли. Кухня была полностью разрушена, но нам удалось найти запасы простого сланка, который мы взяли с собой. Перед самым закатом мы выехали.

Мы с медведем управляли санями. Еще мы выбрали нескольких наиболее вменяемых мужчин, чтобы управлять другими санями, и велели им ехать за нами.

В пути мы потеряли больше двадцати человек. Кто-то не выдержал холода, некоторые умерли от ран, но большинство погибло из-за сланка, точнее, из-за того, что в сланк не была подмешана rauha. Те, кто годами жил во дворце и привык к отравленному сланку, больше не могли без него обходиться. Их начинало колотить, они задыхались. Мы оставляли мертвых в неглубоких могилах, на выкапывание которых уходило очень много времени и сил. А чтобы выжить, нужно было постоянно двигаться.

К тому времени как мы добрались до ледяного моста, у нас осталось трое саней. Я ужасно боялась и думала, что, даже если нам удалось выжить в Нильфхейме, мы точно пропадем при переходе через этот проклятый мост. Но оказалось, что беспокоиться было не о чем. Олени с легкостью перетащили нас (до сих пор не понимаю как), хотя был один неприятный момент, когда сани подъехали слишком близко к краю.

Как здорово было оказаться за пределами Нильфхейма! Утих бесконечный колючий ветер, на безоблачном небе засияло солнце. Люди постепенно выходили из отупения и с любопытством озирались вокруг. Многие почти не помнили своей жизни в Ледяном дворце и были очень удивлены тем, что они путешествуют в санях по вечной мерзлоте.

По ночам мы переворачивали сани и прятались под ними, разводя маленькие костры, чтобы согреться. Мы с медведем правили разными санями, поэтому за время путешествия не оставались наедине. Только один раз.

Как-то ночью, когда все мои ездоки уснули, я переползла к нему в сани. Он не спал – стерег костер.

– Как тебя зовут? – спросила я напрямик. Как-то неловко было продолжать называть его белым медведем.

– Я не знаю, – сказал он и слегка улыбнулся одними губами.

Я кивнула, не зная, что сказать. Взглянула на него. У него было бледное и осунувшееся, но доброе лицо. Я поняла, что не знаю, что скрывается за этой улыбкой.

Он спас мне жизнь в Ледяном дворце. Нужно было поблагодарить его, но я не знала, что говорить. Я была потрясена, оглушена мыслью, что этот человек, этот незнакомец не имеет ни имени, ни дома, ни жизни, в которую можно вернуться. Он говорил, что последний раз помнил себя человеком, когда был еще мальчиком. Ему потребуется много времени, чтобы найти свое место в мире. Я не могла предположить, не должна была предполагать, что это место будет рядом со мной. Но без него я бы умерла.

Она выглядела озадаченной, почти напуганной. Неужели она видела во мне только бремя? Я хотел сказать что-нибудь в свое оправдание, но не сумел найти подходящие слова. Они так медленно приходят мне в голову.

Она проделала весь этот путь, чтобы найти меня.

И при этом все время держится на расстоянии. Когда пришла, смотрела на мерцающие языки пламени, а не на меня.

Может, мне нужно поискать свою дорогу. Наверное. Я так мало о себе помню.

Но мне очень хочется жить нормальной жизнью. Ходить на двух ногах, играть на флейте, есть ложкой. Разбивать яйцо и чистить скорлупу пальцами, жарить омлет со свежей зеленью на сковороде… Пить эль. Наконец-то я свободен после стольких долгих лет!

Хочется делать это вместе с ней, с Роуз.

Но я должен быть готов делать это все один.

Я повернулся к ней, чтобы поговорить, но она уже ушла к своим саням.

Дата добавления: 2015-06-26