О структуре субъекта труда 11 страница

Отмеченные обстоятельства обязывают каждого специалиста-психолога настойчиво и неустанно вести работу по пропаганде научных психологических знаний, осуществлять миссию психо­логического просвещения, где бы он ни работал по своей "узкой" специальности. Это дело должно пониматься отнюдь не как побочное или тем более второстепенное для профессиона­лов, считающих себя серьезными; соответствующие задачи пре­дусмотрены в Программе Российского Психологического общества (РПО) [см. 271].

Надо добавить, что в последние годы интерес общественности, и в частности молодежи, к психологии существенно оживился и обострился. Увеличивается количество учебных заведений, ориен­тированных на подготовку именно психологов (в одной только Мо­скве более двух десятков соответствующих вузов и вузовских под­разделений, а множество их в стране сейчас уже трудно подсчи­тать). Это накладывает на научно ориентированных психологов (и исследователей, и практикующих) еще одну задачу — предотвратить "снижение планки" и последующую дискредитацию психологиче­ского образования и соответствующих видов профессиональной дея­тельности в связи с возможностью распространения разного рода мистики, знахарства, непроверенных истин, утраты, "размывания" профессионально-культурной традиции; спасение здесь, полагаем, прежде всего в культивировании системы методов научно ориенти­рованной (теоретической и практической) психологии, обеспече­нии соответствующих накоплений и строгой концептуальной пре­емственности.

Психологическая грамотность, рассматриваемая в контексте культуры, не сводится к элементарной осведомленности челове­ка о фактах и зависимостях, характеризующих субъективный мир человека, но предполагает некоторую специфическую вос­питанность личности и определенный склад, направленность ума. Более того, душеведческая грамотность в обсуждаемом здесь значении слова не обязательно совпадает с ученостью: среди лиц, изучивших немало психологических книг, можно встретить таких, которые не придают значения душевным со­стояниям, побуждениям сторонних людей или приписывают им вовсе не те характеристики, которые есть в реальности, и пр. Поэтому психологическая грамотность — это не просто научная

информированность.

О психике, душевном складе определенного стороннего че­ловека, как правило, негде почитать. И здесь каждому члену общества важно быть наблюдательным, пытливым, хотя и нена­зойливым исследователем. Могут сказать: вот еще! Достаточно, что люди умыты, причесаны и внешне опрятны. Нет, этого ма­ло. Человек — это не только наружность, но прежде всего слож­ный внутренний мир, так или иначе заключающий в себе всю вселенную (отображающий ее в представлениях, понятиях), яв­ляющийся носителем уникального и подчас ценнейшего про­фессионального опыта.

Итак, если мы попытаемся представить себе некоторую при­мерную программу психологической грамотности, мыслимой в контексте культуры, то в ней важно предусмотреть:

· душеведческую направленность мышления;

· интерес к стороннему человеку;

· владение элементами психологического познания — на­блюдения, беседы, анамнеза, естественного эксперимента, примерно в таких формах, как это встречается, например, у хороших родителей (они способны замечать, казалось бы, такие мелочи, как-то: боится или не боится ребенок прыгнуть со стула, задумываются над тем, почему одно дитя хочет погладить, а другое — ударить кошку, и т.д.).

Важно, чтобы психологическая направленность ума сочета­лась у человека с культивированием в себе высокого уровня тер-

пимости к индивидуальной неповторимости других людей, их "непохожести" на некоторый ожидаемый в данном социальном слое стандарт и пр. Это отнюдь не просто, ибо мы часто оказы­ваемся во власти древней предпосылки "Бог шельму метит" и склонны априорно встречать в штыки отклонения от типового образца как в наружности, так и во внутреннем мире стороннего человека. Важно также правильно относиться к болезненным нарушениям психики (иметь в виду, что это страдание, требую­щее подхода не обесценивающего или тем более репрессивного, как это наблюдается в малокультурной среде, а лечебного или во всяком случае щадяще-понимающего).

Минимальные психологические знания важно добывать не только о других, но и о себе; более или менее ясный, детализи­рованный и истинный "Я-образ" есть необходимое условие и самокритики, и саморегуляции, самовоспитания, а значит и оп­тимального взаимодействия с другими людьми.

В состав психологической грамотности должно входить и оп­тимистическое убеждение о больших возможностях развития, формирования психологических свойств, качеств, о том, что че­ловек как личность преобразуется, изменяется в деятельности, что способности его развиваются, если деятельность осуществ­ляется заинтересованно и с оптимальным напряжением сил.

Наконец, психологическая грамотность немыслима без соб­ственно научной — пусть элементарной, но истинной — осве­домленности человека о фактах и закономерностях, характери­зующих субъективный мир человека. Ядром такой осведомлен­ности уместно, на наш взгляд, считать прежде всего следующее: 1) конкретизированное на ярких, убедительных примерах знание о разнице между субъективными и объективными явлениями, о том, что является продукцией и достоянием сознания, а что принадлежит внешнему миру, объекту; 2) конкретное знание о возрастных, половых и индивидуальных различиях психики, об основных патологических нарушениях ее.

Поясним только что сказанное. Люди подчас не отделяют своего отношения к предмету, человеку от самих этих объектов: им кажется, что предмет "интересный" или "неинтересный", тогда как интерес — это характеристика не объекта, а воспри­нимающего субъекта (ему интересно, а другому в той же ситуа­ции скучно). Свое мнение как продукцию собственного созна­ния иной раз трудно отделить от истины, которая может с ним вовсе не совпадать, вследствие чего у других людей о том же са­мом имеются иные и, быть может, более обоснованные, более близкие к истине мнения. Несмотря на бытующую народную мудрость "На вкус и на цвет товарищей нет", некоторые весьма просвещенные люди искренне не принимают мысль, что запахи, цвета, видимые объекты суть прежде всего субъективные образы (т. е. "продукция" сознания), ориентирующие человека в реаль­ной действительности и подчиняющиеся психологическим зако­нам. Подобным же образом иной человек не без усилий вжива­ется в истину, что ребенку интересно, доступно, полезно, по­нятно, посильно совсем не то, что взрослому. Женщине — не все то, что мужчине, пожилому — не то, что молодому; предста­вителю одного этноса — не то, что представителю другого, и т.д. При этом важно ведь располагать эти различия не по достоинст­ву, не по шкале "лучше — хуже", а по качественному своеобра­зию, полагая их равноценными.

Есть еще большой и самостоятельный вопрос о собственно профессиональной культуре специалиста-психолога, о кодексе его профессиональной этики [273, 278, 372]. Здесь мы ограничимся лишь несколькими "заповедями". Не скроем, что они могут на­ходиться в противоречии с интересами того, кто согласен пла­тить психологу, — "заказчика".

· Работа психолога в любой должности осуществляется с широких позиций общества в целом, народа и обязатель­но учитывает интересы, возможности психического разви­тия каждого "вот этого" человека.

· Психолог как специалист по человеческому фактору не должен находиться под влиянием заинтересованных, но некомпетентных лиц.

· Получаемые психологом в ходе его служебной деятельности сведения о личных качествах, семейной, личной ситуации лю­дей являются предметом профессиональной тайны (не при­мешивать сюда идею "гласности", корректное применение ко­торой ограничено только областью политики).

· Методики, приемы психологической (по содержанию) ра­боты (психодиагностика, психокоррекция, тренинг, кон­сультирование) предназначены только для использования специально подготовленными и аттестованными (т. е. располагающими также и необходимыми внутренними средствами деятельности) людьми.

· Минимально необходимым эффектом делового контакта психолога с обслуживаемым человеком должно быть оп­тимистическое настроение последнего в отношении его

профессионального будущего, развития в ведущей дея­тельности.

· Работа психолога направлена на активизацию человека как члена общества, его позитивное развитие как субъекта деятельности.

Вопросы и темы для размышления и разработки

1. Если население будет просвещено в психологии, то нужны ли будут психологи? Не отомрет ли наша профессия?

2. Не следует ли начертать на "входе" в психологию "непо­священный да не войдет"?

3. Радует ли меня внесение лепты в сознание стороннего че­ловека?

Тема 1. Мой личный кодекс профессиональной этики.

Тема 2. Матч между идеей тотального внедрения рыночных отношений и ценностью бескорыстной интеллектуальной ини­циативы в нашей профессии.

Тема 3. Мир профессий в предстоящем столетии.

Ответы к упражнениям, и консультации

1.1. Пункты "а", "б", "е" — работа психологов труда. В пункте "а" использовано знание о психологической составляющей действий (о том, на какие признаки человек должен ориентироваться, какие при­знаки должен или не должен удерживать в памяти в рамках выполняе­мого действия); в п. "б" выделено действие по восприятию особенно­стей объекта и усовершенствовано путем тренировки; в п. "е" спроек­тировано и построено внутреннее средство деятельности — постановка поддерживаемых внешней ситуацией промежуточных целей в монотон­ной работе.

Пункт "д" — работа физиологов; "в", "г" — работа гигиенистов в ком­плексе с инженерами-организаторами и инженерами-конструкторами.

1.3. То, что Кире первой доверили выполнить важное дело, косвен­но указывает на достаточно высокий уровень ее подготовленности для данного этапа профессионального обучения и на ее признание в кол­лективе. То, что ключ вырвался у нее из рук, можно предположительно объяснить состоянием повышенного эмоционального напряжения в непривычной и ответственной обстановке — на это указывают такие внешние проявления, как побледнение, "холодный пот"; состояние напряжения вызвало нарушение координации движений. Окружающие (учащиеся), по-видимому, тоже напряжены — выкрик: "Осторожно!", "захлопали, закричали". В данном случае состояние эмоционального напряжения, подъема специально создано мастером (им спроектирова­на и создана, реализована педагогическая ситуация), чтобы вызвать у ребят запоминающиеся переживания. То, что эти переживания поло­жительные, видно по заключительной эмоциональной реакции Киры (улыбка, сияющие глаза). Создание ситуаций успеха — важное средство профессионального воспитания, это вклад в формирование положи­тельного и устойчивого отношения к профессии.

1.5. Если иметь в виду "незапамятные времена", то земледельцу нужно скорее всего приписать все функции. Если иметь в виду первые

десятилетия XX в., то многие функции в большей или меньшей степе­ни оказались уже распределенными в связи с общественным разделе­нием труда. Функции духовного производства выполняют представите­ли идеологической надстройки над базисом общества, а именно: работ­ники науки, искусства, правовых органов, администрации, агрономы, специалисты по сельскохозяйственной технике.

Но поскольку человек никогда не оказывается полностью пассив­ным "приемником" внешних воздействий, то какой-то вес функций духовного производства следовало бы предположительно приписать все же самому субъекту труда (такие предположения принципиально воз­можно эмпирически проверять, если субъект труда доступен для иссле­дования). Однако это потребовало бы градуальной оценки степени вы­раженности или представленности каждой функции в каждом конкрет­ном рассматриваемом случае, и этим непростым делом мы здесь зани­маться не сможем.

Предлагаем читателю самостоятельно оценить свой ответ и обратим его внимание лишь на следующее общее соображение. Развитие профес­сии можно представить как процесс перераспределения и развития эрга-тических функций в рассматриваемой системе. При этом в рамках систе­мы в целом (в данном случае "земледелец — средства труда — предмет труда — производственная среда") соблюдается некоторый закон сохране­ния репертуара основных эргатических функций, тогда как каждая частная профессия как подсистема функций претерпевает различные преобразо­вания: она может возникать, исчезать, сливаться с другой подсистемой функций или разделяться на две или больше новых подсистем. Функции, таким образом, "вечны", относительно долговечны, а их комплексы, сис­темы преходящи. Из этого может следовать, что профессиональное обра­зование (в лице его проектировщиков, организаторов) должно больше ориентироваться на важнейшие функции в той или иной отрасли хозяй­ства (думать, в частности об их распределении и перераспределении меж­ду человеком и техникой), чем на профессии, как их временные сочета­ния. В связи с этим одна из задач психолога по научному обеспечению той или иной системы профессионального образования может состоять в выделении, анализе и синтезе Соответствующих эргатических функций в их конкретном выражении.

1.7. Построенное вами представление о своем будущем имеет важ­ное значение как один из психических регуляторов вашего дальнейшего жизненного профессионального пути.

1.9. В прошлом сельский кузнец с его арсеналом средств был ори­ентирован на изготовление и ремонт конных прицепных сельскохозяй­ственных орудий, транспортных средств в относительно мелком хозяй­стве, а также ручных орудий, небольших металлических изделий, утва­ри; ковал лошадей. Появление трактора потребовало немалых новых специальных умений и знаний. Кроме того, техническое обслуживание этой машины (поиск и определение неисправностей, поиск путей их устранения и практическое устранение их) не могло производиться "между делом" даже и хорошо подготовленным кузнецом, обслужи­вающим немалые и постоянно воспроизводящиеся нужды села. Что же касается собственно земледельца, "пахаря", то он и вовсе не был готов к управлению машиной. Итак, традиционные работники не могут справляться с задачей удовлетворения все новых потребностей в своей области производства (они не подготовлены должным образом; один из них — кузнец — оказался бы к тому же чрезмерно перегружен функ­циями; следовательно, дело не в том, что работники сами по себе "плохи"). В результате создаются новые трудовые посты, профессии — тракторист-рулевой и кузнец-ремонтник — и для этого соответственно проектируются, организуются, реализуются системы профессиональной подготовки с их своеобразным содержанием, методами, формами.

Точно так же тракторист-рулевой, как было очевидно сразу же вся­кому, не имел практической возможности, сидя на тракторе, регулиро­вать, например, глубину вспашки, оперативно наблюдать за процессом обработки почвы (этот процесс совершается у него "за спиной"). Ведь пахарь, идущий за конным плугом, не просто "держится" за него, а управляет (с немалыми физическими усилиями) этим средством. Итак, своеобразное несоответствие тракториста-рулевого целям труда в новой эргатической системе привело к возникновению еще од­ного трудового поста — прицепщика (мы сообразно привычной стили­стике языка говорим обезличенно: "привело"; а на самом-то деле вполне определенные люди, озабоченные улучшением производства, приняли нужные решения и реализовали их). Но работа прицепщика оказалась хотя и небезопасной, но все же несложной по содержанию, поэтому он стал "автоматически" широкопрофильным — мог пересесть после минимального инструктажа с плуга на косилку, жатку, сеялку.

Но вот "появились" (не "с небес", понятно, но были придуманы и сделаны людьми) прицепные машины — комбайны разных типов, и при наличном уровне общеобразовательной и технической (монотехнической) подготовки кадров опять возникла ситуация, когда требования средств труда, взятых вместе, превосходят возможности работника и, как ре­зультат, мы наблюдаем опять "появление" новых специальностей, про­фессий. То же явление произошло, когда усложнились сами тракторы (то есть были придуманы и построены людьми более сложные машины) и понадобились работники для обслуживания ходовой части, системы питания, электрооборудования тракторов и т.д.

Появились навесные (а не прицепные) орудия, управляемые с ра­бочего места тракториста. Теперь этот работник уже сам может спра­виться с тем, с чем справлялись раньше лишь они вдвоем с прицепщи­ком. Специальность прицепщика оказалась как бы обреченной на от­мирание. Вот это "может справиться" и порождает очередное перерас­пределение эргатических функций и, следовательно, изменение в но­менклатуре трудовых постов — занятие прицепщика, в частности, исчец

зает и появляется новый профиль тракториста — тракторист-машинист. Таким образом, мы здесь сталкиваемся с действием объективного зако­на взаимного соответствия человека (его функциональных возможно­стей) и требований, которые фактически (а не по априорному "нормативному" замыслу кого либо) предъявляет к этому человеку тру­довой пост, т. е. мы сталкиваемся с тем самым "золотым правилом", о коем речь шла в §1.9. Опыт показывает, что нарушения этого правила могут вести к неблагоприятным последствиям, начиная от ошибок ра­ботника (их часто неправомерно вменяют ему в "вину", говорят — ошибки "по вине" работника, хотя виноватыми тут могут быть проек­тировщики, организаторы производства, "работодатели"), его невроти­ческих срывов и кончая случаями с трагическим исходом.

2.1. (Упр. 2). Здесь налицо положительное эмоциональное отноше­ние к результату труда при недостаточном знании его скрытых от глаза свойств. Сознание обязательности достижения цели выражено доста­точно и в коррекции не нуждается. Владение средствами труда (и пре­жде всего, по-видимому, внутренними, такими как оценка плотности формовочного состава посредством мышечных ощущений) неудовле­творительно, хотя чисто внешне технологическая последовательность операций выполняется правильно. Сознание системы производствен­ных отношений сформировано недостаточно (эмоциональное положи­тельное отношение к производству, по-видимому, есть, а знаний о том, "что, как, для чего и для кого", недостаточно). Труд в сознании субъек­та не имеет полной психологической структуры, но можно предпола­гать, что, поскольку пока не утрачено положительное отношение к ра­боте, дело можно поправить средствами инструктирования и более со­вершенного производственного обучения (на более полной ориентиро­вочной основе действий).

О градуальной оценке выраженности психологических признаков труда см. [142, с 42 — 48].

2.4. 1 - "б", "е", "ж", "з". В пункте "б" - изложение легенды (В. Крамов, 1974), отражающей факт различий смыслообразующих мо­тивов деятельности. В пункте "е" — искаженное знание о психологиче­ских требованиях профессии и о распределении функций в трудовом коллективе, стихийно сложившееся у подростка; "ж" — очень частное и неадекватно выраженное, но истинное профессиоведческое знание — знание о внешней стороне трудовых действий, сложившееся у дошко­льника в ходе реального контакта с профессионалом (врачом); "з" — донаучная психограмма профессии, излагающая требования к личности работника — прообраз личностного подхода в профессиоведении ("Стоглав", XVI в.);

2 - "г" (по В.Ф. Матвееву [210]);

3 - "а" (по М.А. Дмитриевой и др. [81]), "в" (по Н.Д. Левитову [190]);

4 — "д" (из беседы психолога с руководителем производства). Ста*, вится задача, в которой можно усмотреть психологическое содержание; хотя она формулируется вне контекста психологии, на языке организа­ции производства. Психологическая суть задачи может состоять либо в том, что не учитываются в ходе обучения закономерности формирова­ния и взаимодействия навыков, либо в том, что новый прием работы построен без учета индивидуальных особенностей работающих.

2.9. 1. "Область" - "6", "д", "з"; "общность" - "а", "г", "ж"; "опыт" или "деятельность" — "в", "е".

2. А - "д", "ж"; Б - "а", "е"; В - "в", "и"; Г - "г", "з"; Д - "б", "к".

3.2. 1. На основании эмпирического исследования вводятся посред­ством наименования (в ситуации отсутствия теоретического объекта) новые эмпирические полуобъекты. При этом автор подчеркивает их предварительный характер тем, что заключает в кавычки: "потребители информации" в бригаде, "поставщики информации в бригаде, "критик" в бригаде.

2. В результате, по-видимому, случайности возникает новый "нуль-объект": "психические состояния личности". Ведь обычно психические состояния в труде приписываются не личности, а субъекту деятельности, человеку. Содержащиеся в тексте термины — "естественная основа для повышения работоспособности рабочего", "естественные предпосылки повышения производительности труда" — также являются, по-видимому, нуль-объектами и нуждаются в определениях и интерпретации.

3. Производится генерирование логического полуобъекта теории — "психологический аспект сферы обслуживания" — и указывается на важ­ность его интерпретации (это указание делается посредством выражения сожаления о слабом развитии соответствующего направления работ). Умозаключение дедуктивное, и схема его сводится к силлогизму:

Все сферы работы с людьми имеют психологический аспект, требующий специ­ального научного изучения. (Все М заключаются в Р.)

Сфера обслуживания есть сфера работы с людьми. (5 заключается в М).

Следовательно, сфера обслуживания имеет психологический аспект, требующий специального научного изучения". (5 заключается в Р.)

Для наглядности можете самостоятельно изобразить соотношение объемов трех понятий, употребленных в данном силлогизме, в виде трех концентрических кругов; при этом внутренний круг будет соответ­ствовать 8 (логическому субъекту выводного суждения), средний — М (так называемому среднему термину силлогизма — terminus medius — отсюда и символ "М" в формуле), а круг самого большого диаметра — Р (предикату суждения). Аксиоматически очевидно, что если все М за­ключаются в Р, а 8 заключается в М, то 8 заключается и в Р.

3.4. 1. Несмотря на оговорку "хорошо известно...", приводимые ут­верждения очень легко опровергнуть. Если бы они были истинны, из них следовало бы, что невнимательность, а значит, и ошибки и травмы из-за невнимательности у школьников, "поставленных" к станкам, не­возможны. Но это не соответствует практике. Кроме того, в основании

приведенных утверждений лежит мысль о том, что устойчивость ("постоянство") внимания решающим образом зависит только от внешних условий деятельности, а эта мысль не соответствует доказан­ным в науке положениям. Существуют внутренние, субъектные условия деятельности (например, типологические особенности динамики нерв­ных процессов), а внешние условия действуют не иначе, чем через по­средство внутренних. Остается признать, что обсуждаемые выше утвер­ждения (упражнение к §3.4.) — "нуль-объекты", которым ничего не может соответствовать в действительности, кроме случайных стечений обстоятельств.

2. Здесь на основе общих соображений обосновывается предполо­жение, гипотеза. Иначе говоря, мы имеем здесь дедуктивное предска­зание. В заключительной части примера сообщается о динамике "активации", свойственной актерам, в отличие от лиц, не причастных к сценической деятельности (контрольная группа), — относительно бы­строе возрастание и быстрый своевременный спад. Из более широкого контекста цитируемой работы можно понять, что здесь нет подмены тезиса, и автор имеет в виду именно эмоциональную реактивность ак­теров. Поскольку утверждение о связи динамики эмоций с профессио­нальной принадлежностью испытуемых сопровождено было логически­ми доводами и имело также эмпирическое обоснование, мы имеем здесь дело скорее с совершенным теоретическим объектом, чем с ка­ким-либо иным. Кроме того, в приведенном примере есть и элементы объяснения, когда во втором из приведенных отрывков даны соображе­ния со ссылками на понятия "целесообразности" (это можно понять в контексте биологической целесообразности) и "лабильности — инерт­ности" (динамика эмоциональных реакций у актеров идет по типу "лабильных" людей).

3. Здесь можно усмотреть индуктивное предсказание (до эмпириче­ского исследования собственно пожарных), а в конце — утверждения о закономерных зависимостях успешности деятельности человека на раз­ных видах работ (внутрипрофессиональное разделение задач) от устой­чивых нервно-типологических и психодинамических качеств. Посколь­ку эти утверждения имеют логическое и эмпирическое обоснование, их можно отнести к категории совершенных теоретических объектов.

4.4. Здесь, как и во фрагменте, приведенном выше в тексте данного раздела, существенно то, что, прежде чем оказать нужное влияние на человека, важно хоть как-то его оценить в качестве субъекта деятельно­сти (при первом контакте это возможно сделать лишь по речевым ха­рактеристикам, по наружности, по так называемым реакциям личности, общему поведению). В противном случае, например, мог не иметь смысла такой ход, как предложение Калине Ивановичу заведовать ко­лонией. Существенно также в отличие от казуса с завгубнаробразом, что вовсе не обязательно "дожимать" человека до какого-то желатель­ного решения или согласия непременно "в один присест" — здесь Калине Ивановичу была дана некоторая "педагогическая пауза", в ходе которой он сам "дозрел" до оптимального самостоятельного решения. Важным обстоятельством является и то труднопередаваемое теплое от­ношение к стороннему человеку — дельному человеку, которое харак­теризует самого А.С. Макаренко и сквозит в его описании рассматри­ваемого события, проявляется в особой наблюдательности его к наруж­ности и поведению Калины Ивановича. Кстати, и в поведении, репли­ках завгубнаробразом также есть штрих теплого, заинтересованного отношения субъекта воздействия к "живому человеку", к "босяку", к собеседнику. Вот почему приведенная в §4.4 схема процедуры воздейст­вия на человека, на его сознание сама по себе не имеет "магической силы", а может рассматриваться только как общеориентирующее сред­ство в сочетании с социальным опытом и профессиональным (для ра­ботника в системе "человек — человек") — "теплым" — отношением к сторонним людям.

Поскольку, судя по всему, Калина Иванович был достаточно моти­вирован к работе в колонии, оказалось достаточным просто показать несообразность с точки зрения здравого смысла его притязания рабо­тать в колонии без заведующего, а также рассеять его опасения относи­тельно характера его "подчинения" (он испытывал бы острую неудов­летворенность, если бы оказался "на побегушках", но ему дали понять, что это и не предполагается). Более того, как известно из дальнейшего текста, Калина Иванович после именно ездил в город — пусть на кляче и со скоростью два километра в час, тогда как его руководитель, чело­век более молодой, ходил пешком и т.д.

Таким образом, если иметь в виду процедуру психологического воз­действия, представленную в §4.4, то нужно отметить следующее: в зави­симости от конкретной ситуации нужно акцентировать или даже, на­оборот, опускать те или иные ее "пункты". В только что рассмотрен­ном случае человек как объект воздействия сам нашел средства вклю­чения в результативную ситуацию и примирения с партнером в ситуа­ции конфликта. Таким образом, указанную схему нужно применять гибко, а при необходимости — изменять, совершенствовать сообразно фактам успеха и неуспеха в деятельности, принципам, идеям психоло­гии и индивидуальности того, кто ее применяет.

Литература

1. Абдуллаева ММ. Семантические характеристики профессиональ­ной направленности медиков: Дис. канд. наук. — М., 1993.

2. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. — М., 1991.

3. Актуальные проблемы человека в аэрокосмических системах// Тезисы докладов первой научно-практической конференции. — М.,

1997.

4. Ананьев Б. Г. К методологии профессиоведения//На психотехни­ческом фронте. Т. II — М., 1931.

5. Ананьев Б. Г. Психологическая структура человека как субъек-та//Человек и общество. Вып. 2. — Л., 1967.

6. Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания. Избр. пси-хол. труды/ Под ред. А.А. Бодалева. — Москва — Воронеж, 1996.

7. Андронов В. П. Условия формирования профессионального вра­чебного мышления// Ежегодник Российского психологического обще­ства. - Т. 1. Вып. 2. - М., 1995.

8. Анисимов А. Ф. Исторические особенности первобытного мышле­ния. - М., 1971.

9. Анисимов О.С., Деркач А.А. Основы общей и управленческой акмеологии. — М., 1995.

10. Ансимова Н.П. Психология подбора и расстановки рабочих кад­ров на промышленном предприятии: Автореф. канд. дис. — М., 1982.

11. Артемьева Е.Ю., Вяткин Ю.Г. Психосемантические методы опи­сания профессий//Вопр. психологии. 1986, № 3.

Дата добавления: 2015-06-26