Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Принципиальная предрасположенность к предательству 5 страница




стр. 76

Словакия и словацкое национальное меньшинство

Реакция Словакии на события на Украине, затрагивающие интересы национальных меньшинств, не является столь заметной главным образом по причине немногочисленности там этнических словаков и чехов. Наряду с некоторыми странами-членами ЕС Словакия не выступает энергично за ужесточение санкций к России и даже призывает к их смягчению при определенных условиях. В то же время она остается пока в фарватере общей политики Евросоюза по отношению к Украине и позиции России по украинской проблеме.

Отношение в России к украинской проблематике меньшинств

Россия поддерживает стремление национальных меньшинств, проживающих на Украине, отстоять свое право на использование родного языка в регионах их компактного проживания. Что касается русского языка, на котором говорит добрая половина украинского населения, то наша страна последовательно выступает за придание ему наряду с украинским языком статуса второго государственного.

Нежелание киевских властей признать государственное двуязычие по примеру Белоруссии, Казахстана и Киргизии объясняется просто: националистически ориентированная власть испытывает панический страх, что в ходе свободного соревнования русский язык может потеснить украинский. Единственная возможность обеспечить доминирование украинского языка состоит, по ее мнению, в преднамеренном и полном исключении русского языка как средства межчеловеческого общения.

Именно поэтому первым же законодательным актом новая киевская власть отменила предоставленное при президенте Януковиче право на использование русского языка даже в русскоязычных регионах. Когда же население Донецкой и Луганской областей с этим не согласилось и провозгласило там независимые республики, киевские власти начали военные действия с целью вернуть эти территории под свой полный контроль. Упорное сопротивление ополченцев и их успешное отражение атак украинских силовиков заставили Порошенко пойти на временное перемирие. Однако после ряда переговоров военные действия со стороны киевских силовиков возобновились.

России в этих условиях предпочтительно сохранять свою прежнюю принципиальную позицию и не размениваться на конъюнктурное маневрирование. Ее главным требованием должно оставаться провозглашение русского языка вторым государственным на всей территории страны. Необходимо отстаивать точку зрения, согласно которой его свободное использование только в отдельных регионах не дает шансов русскоязычным гражданам на учебу и получение работы в столице и других регионах.

Как представляется, необходимо опровергать широко распространенное мнение, будто, если в России государственным языком является

стр. 77

русский, то на Украине им может быть только украинский, так как это необходимо якобы для самоутверждения нового государства как полностью независимого от России. На самом же деле двуязычие неизбежно для Украины, где вперемешку проживают два равнозначных по своей численности и культурной идентичности этноса. Любая насильственная языковая украинизация страны должна рассматриваться как нарушение прав человека и гражданина.

Признание русского языка вторым государственным вовсе не ведет к подрыву единства Украины, а, наоборот, укрепляет это единство в большей мере, чем регионализация его использования. Идея федерализации Украины возникла не только вследствие опрометчивой попытки новой киевской власти запретить в регионах русский язык, но и, главным образом, из-за неприятия этой власти теми, кто именуется ею "ватниками", "колорадами" и прочими "москалями", кто не признает героизации гитлеровских приспешников и отстаивает святость всенародной Победы над нацистами. Предоставление всем регионам (а не только Донбассу и Луганску) необходимой автономии в вопросах избрания местной власти, развития локальной экономики, бюджетного финансирования социальной сферы, установления внешнеторговых связей и производственной кооперации с выгодными иностранными партнерами отвечает подлинным интересам как Украины, так и России.

В случае, если киевская власть и впредь не будет соглашаться на это, самым верным путем было бы и далее отстаивать идею предоставления двум самопровозглашенным республикам статуса широкой автономии в рамках унитарного украинского государства по примеру бывшей Автономной республики Крым. Этот вариант, видимо, больше подходил Порошенко, который первоначально, согласно Минскому протоколу обязался пойти на предоставление особого статуса некоторым территориям Донецкой и Луганской областей. Но такое решение может стать привлекательным и для других регионов Юго-Восточной Украины, которые будут добиваться аналогичного статуса и для себя. Нельзя исключать и полного отделения Новороссии от Украины, признания Россией ее независимости и установления тесных взаимных связей в случае, если киевские власти возобновят военные действия и перейдут к массовому истреблению русского населения, чего Россия не может допустить, руководствуясь гуманистическими принципами и ответственностью за русских, оставшихся за рубежом после распада СССР.

стр. 78

 
 
Заглавие статьи Леопольд Сенгор и его проект ЕвроАфрики
Автор(ы) ИГОРЬ АНДРЕЕВ
Источник Свободная мысль, № 1, 2015, C. 79-92
Рубрика
  • Terra incognita
Место издания Москва, Российская Федерация
Объем 40.3 Kbytes
Количество слов  
   

Леопольд Сенгор и его проект ЕвроАфрики

Автор: ИГОРЬ АНДРЕЕВ

 

 

Пусть мы ответим: "Здесь!" - когда нас позовет Возрождение мира.

Пусть мы станем дрожжами, - без них не взойти белому тесту,

Ибо кто внесет оживляющий ритм в этот мертвенный мир машин и орудий..?

 

 

Леопольд Седар Сенгор

Сенегальский стрелок - будущий президент Сенегала

Много лет назад в Москве с послом Республики Мали, бывшим министром образования и науки своей страны, доктором Абдуллаем Шарлем Даниоко состоялось обсуждение одного кинематографического проекта. В ходе развернувшейся дискуссии неугомонный в творческих исканиях Ролан Быков упомянул об одном уникальном ролике. Он практически случайно попал ему в руки во время работы в Западной Европе над задуманным им грандиозным фильмом о Второй мировой войне. Фильм должен был сниматься на двух главных фронтах, включая Германию и Японию, но, к великому сожалению, так и не был завершен из-за безвременной кончины режиссера.

Ролик, о котором рассказал Р. Быков, запечатлел Францию 1940 года. Немецкий лагерь военнопленных в городе Амьене. Крупным планом сняты африканцы в обшарпанной форме французских солдат. Они героически сражались с фашизмом на стороне "родной" метрополии, интенсивно пополнявшей национальную армию уроженцами Французской Западной и Французской Экваториальной Африки. За ними еще со времен Первой мировой войны закрепилось название сенегальских стрелков. Трогательный бронзовый памятник 600 тысячам африканцев, павшим на полях сражений Западного фронта Первой мировой войны, стоит сегодня в центре города Бамако - столицы Республики Мали, ранее носившей название Французского Судана.

Вернемся к кинокадрам, обнаруженным Р. Быковым в каком-то богом и людьми забытом архиве. Вначале неизвестный оператор

АНДРЕЕВ Игорь Леонидович - главный научный сотрудник Института философии РАН, профессор доктор философских наук.

Ключевые слова: Леопольд Сенгор, африканец, европеец, проект ЕвроАфрики, негритюд, Африканский Социалистический Интернационал.

стр. 79

показал узников-французов, деморализованных поражением и пленом, поникших, опустошенных, явно выбитых из жизненной колеи на родной для них земле. Затем камера скользит по лицам и фигурам африканцев. И не верится собственным глазам! На фоне своих "цивилизованных" товарищей по оружию они выглядят неприлично оптимистичными. Кто-то выбивает мелодию родного тамтама на кастрюле, несколько минут назад опустевшей от лагерной бурды. Другие присвистывают, пританцовывают под нее. Третьи подпевают. Остальные, прикрыв глаза, просто улыбаются своим воспоминаниям...

Среди плененных фашистами африканских защитников Франции камера неожиданно коснулась и лейтенанта Сенгора, выпускника Сорбонны, с 1935 года доктора наук по специальности "французская филология и литература". Он добровольно пошел на борьбу с фашизмом, вместе с земляками отчаянно сражался с моторизованной армадой Гитлера. Был тяжело ранен во время танковой атаки на плохо вооруженных африканских солдат. Два года провел в немецком плену. Затем - побег, борьба в одном из отрядов маки.

 

 

Мы - птенцы, выпавшие из гнезда, лишенные надежды, ослабевшие телом,

Звери с выдранными когтями, обезоруженные солдаты, голые люди.

Вот мы, одеревенелые, неуклюжие, как слепые без поводыря.

Самые честные умерли: они не сумели протолкнуть себе в горло корку позора.

А мы в тенетах, и мы беззащитны перед варварством цивилизованных.

Нас истребляют, как редкую дичь. Слава танкам и самолетам!

 

 

Таким выглядит в устах молодого поэта-офицера трагический сюжет уничтожения и пленения остатков корпуса "сенегальских стрелков" в самом начале Второй мировой войны. Далее - описание фронтового концлагеря 230. Напоминаю: Амьен, 1940 год.

 

 

Вот огромный поселок из глины и веток, поселок,

распятый чумными канавами.

Это огромный поселок, намертво схваченный колючим ошейником,

Огромный поселок под прицелами четырех настороженных пулеметов.

И благородные воины клянчат окурки,

ссорятся с псами из-за объедков, и ссорятся во сне из-за собак и кошек.

Но все же только они сохранили простодушие смеха и свободу пламенных душ,

Кто же будет плясать в воскресенье под тамтамы солдатских котлов?

разве они не свободны свободой судьбы?

 

 

Стихи, рожденные поэтическим гением африканца в огненном грохоте танковой атаки противника, потрясают самобытностью и экспрессией. Бронированные чудовища, перед которыми маленький чернокожий солдат с непривычной для него винтовкой не может не испытывать естественного ужаса, ассоциируются в сознании поэта со стадом взбесившихся слонов-мутантов: грязных, извергающих зловоние, с неестественно вытянутыми, уродливыми хоботами, изрыгающими огонь, и со зловещими черными пауками на болотно-зеленых боках: "Европа меня распластала - пушечным мясом под слоновыми ножищами танков..."

Совсем другое дело - свой, сильный и великодушный слон из священной родовой рощи Мбиссель вблизи провинциального городка

стр. 80

Жоаль - малой родины поэта. К нему он взывает в трагическую минуту как бы подчеркивая, что слоны, как и люди, бывают разными: естественными, добрыми, преисполненными гордого благородства - и злобными, искусственными, огнедышащими их бронированными подобиями на полях бессмысленно жестоких сражений в чужой Европе.

 

 

Слон Мбисселя, пусть твоими ушами, невидимыми для глаз,

слушают предки меня, мою почтительную молитву

Благословенны будьте, мои отцы, будьте благословенны!

Купцы и банкиры, властители золота и предместий,

где лесом вздымаются трубы,

Они благородство свое купили за деньги, и черной была

белая кость их матерей,

Купцы и банкиры вычеркнули меня из Нации.

На гордом моем гербе написали: "Наемник". Хотя они

знали: я не требую платы,

Разве только десять грошей, чтоб укачать свои грезы

в табачном дыму и смыть глотком молока синюю горечь.

Я снова посеял зерно своей верности на полях пораженья - в час,

когда Бог обрушил на Францию свинцовый кулак.

...Знаете, вы: я мечтал о солнечном мире, где мы побратаемся

с синеглазыми нашими братьями.

 

 

Является ли африканец "европейцем наоборот"?

Как поэт Сенгор прославился поэмой "Черная женщина", возвышенно провозгласив коренную африканку идеалом красоты и эталоном эстетичности, благородства, непосредственности движений и естественности женских форм, превосходящих всех Афродит и Венер вместе взятых. Прислонившаяся к стволу баобаба чернокожая мадонна под росчерками молний и в грохоте тропической грозы. По ее прекрасному точеному телу сбегают дождевые потоки, омывая голову, шею, грудь. На миг озорная капелька задерживается на кончике соска. Шедевр эстетики и эротики, не доступный разодетым и напомаженным европейкам!

 

 

...Обнаженная женщина, непостижимая женщина!

Спелый туго налившийся плод, темный хмель черных вин, губы,

одухотворяющие мои губы.

Саванна в прозрачной дали, саванна, трепещущая

от горячих ласк восточного ветра;

Тамтам изваянный, тамтам напряженный, рокочущий

под пальцами Победителя-воина;

Твой голос, глубокий и низкий, - это пенье возвышенной Страсти.

...Ив тени твоих волос светлеет моя тоска

в трепетном ожидании восходящего солнца твоих глаз.

Обнаженная Женщина, Черная Женщина!

Я пою преходящую красоту твою,

чтоб запечатлеть ее в вечности,

Пока воля ревнивой судьбы не превратит тебя

в пепел и прах, чтоб удобрить ростки бытия.

 

 

Это пишет хорошо знавший Европу человек, женой которого была сестра тогдашнего премьер-министра Франции Жоржа Помпиду! Человек - поистине легендарный. Великий поэт и философ Африки. Член

стр. 81

Французской Академии, избалованный вниманием весьма придирчивой, капризной, мало предсказуемой публики. После войны Сенгор 15 лет работал в парламентских и правительственных структурах Французской Республики. Он - руководитель депутатской группы "заморских территорий" и колоний, вице-спикер Национального собрания Франции. Убежденный католик с прекрасным теологическим образованием, Леопольд Сенгор в процессе начавшейся деколонизации Африканского континента в 1958 году был избран Генеральным секретарем Социалистической партии Сенегала, а в следующем году стал Председателем Федеральной ассамблеи Мали. С 1960 года он - первый и до сих пор почитаемый народом Президент Республики Сенегал, страны с подавляющим преобладанием мусульманского населения. Лишь в канун 1981 года 75-летний Сенгор обратился к парламенту с просьбой сменить его на посту главы государства. Чтобы, как он изящно выразился, надоевший "дипломатический паркет" не мешал ему посвятить остаток насыщенной событиями жизни занятиям философией, поэзией, теоретической и политической деятельностью в рамках Африканского Социалистического Интернационала, созданного им для осмысления и усвоения мирового опыта общественных преобразований.

Подобно российским западникам-либералам, Сенгор поначалу педантично вводил в своей стране заимствованную в метрополии многопартийность, затем примерял для Африки теоретические одежды рожденной в Западной Европе социал-демократии. Не подошли... Когда почувствовал эту нестыковку, осознав, что не все подходит в кардинально отличной от Франции социальной среде и совершенно ином психологическом климате, стал объяснять: "Африканская демократия в основном базируется на разговорах. Разговоры - это диалог, или, еще лучше сказать, коллоквиум, в ходе которого каждый имеет право сказать, у каждого есть площадка для выражения мнения. Но раз мнение высказано, меньшинство подчиняется большинству для выражения единодушия. Затем единое мнение претворяется в жизнь без всяких отклонений. Как видите, "разговорная демократия" далека от диктатуры, равно как от анархии и вседозволенности".

А по поводу "особого" отношения граждан африканских стран к своим президентам Сенгор пытался разъяснить европейским социал-демократам особенности традиционного мышления: "Президент олицетворяет нацию, как некогда монарх - свой народ. Массы не обманываются, когда говорят о царствовании Модибо Кейты, Секу Туре или Уфуэ-Буаньи, в которых они видят прежде всего избранников Бога через посредничество народа". Словом, за кадром всех его размышлений о будущем стран континента вставал один и тот же двуликий вопрос: является ли африканец "европейцем наоборот"?

"Танцующее" мышление или картезианская логика силлогизмов?

Имя Сенгора мир услышал вместе с резким, как хлопок выстрела, словом "негритюд" и воспринял его как наиболее последовательного, тем-

стр. 82

пераментного и концептуального глашатая специфической доктрины негро-африканской самобытности. Негритюд на полвека стал стержнем и смыслом жизни, поэтической, теоретической и политической деятельности Сенгора. При всех неизбежных издержках этой дерзко полемической концепции особого "африканского мира" и язвительных ремарках в ее адрес со стороны ряда представителей африканской интеллигенции, негритюд и подвижническая деятельность Сенгора останутся вехой интеллектуальной эволюции мировой культуры XX века. Особенно в контексте его размышлений о возможности бесценно оригинального вклада Африки в сокровищницу общечеловеческого будущего. "Не стоит делить мир, - любил говорить Сенгор, - все мы под одним небом".

Идея осознания представителями негроидной расы самоценности своей культурной оригинальности созвучна традиционному российскому славянофильству и более поздней концепции евразийства. Под пером Сенгора ("африканского" европейца и "европейского" африканца) она кристаллизовалась как специфический синтез глубокой концептуальности (черта западного мышления) и яркой образности (свойственной африканскому мировосприятию) в фокусе его мечты о грядущей Евро-Африке - предтече всемирной гуманистической цивилизации на фундаменте единой человеческой культуры. От тезиса, что негро-африканская цивилизация оригинальна, самобытна и самоценна, Сенгор пришел к концепции вырождения и неизбежного краха машиноподобного, пропитанного бизнесом и погоней за деньгами образа жизни Запада без его органичного синтеза с трепетной и "дышащей природой" африканской душой. Отсюда - размышления об ЕвроАфрике, братском союзе с "белолицыми, голубоглазыми, розовоухими братьями" во имя грядущего блага всего Человечества. Здесь - явное созвучие идеям Александра Блока, Николая и Льва Гумилевых о судьбах Евразии, а также замечаниям Арнольда Тойнби о важности для мировой истории древних контактов народов Афразийских и Евразийских степей и пустынь как планетарного фактора сближения цивилизаций, культур и менталитетов Запада и Востока.

В Африке - резонирующая с биением сердца, будоражащая и сплачивающая людей нервная дробь тамтама, импульсивные ритмы танца в освещенной костром саванне или на специально расчищенной поляне в джунглях. В Европе - монотонно-размеренное тиканье "бездушных" часов. Порождающий жестокие кровавые конфликты зловещий шелест коварных хрустящих купюр, машиноподобный темп исступленно-маниакального, затягивающего человека в коварную воронку "делания

стр. 83

денег" бизнеса, риска. В Африке - гуманизм обычая предков, идиллия гармонии с природой, коллективизм, взаимопомощь и сочувствие людей. В Европе - социальные антагонизмы, агрессия, беспардонное расхищение природы, угнетение и дискриминация человека человеком.

Африканец - поэт, лирик. Европеец - инженер, прагматик. Первый отражает окружающий мир и выражает свое отношение к нему танцем, искусством, душой, сердцем. Второй - формулой, наукой, умом, мозгом. В Африке человек искренне наслаждается восприятием природы и людей. В Европе он безжалостно эксплуатирует и природу, и себя, и себе подобных. Лихорадочно считает деньги, беспрерывно смотрит на часы, спешит, куда-то постоянно мчится. Почти все собственно человеческое в нем выжжено "крысиными гонками" за успехом, прибылью и славой, подчинено функции наживы, расчеловечивающей его самого1.

Африканцев, как и россиян, на Западе поражает атомизированность общества, безразличие людей друг к другу за пределами очень узкого круга родных и друзей, тотальный эгоцентризм, всесокрушающее одиночество. Эмоционально-растерянную позицию Сенгора как бы подтверждают белые стихи африканца, оказавшегося во Франции на заработках: "Я песчинка в огромном своем одиночестве. Но все равно я смеюсь. Ох да, я не побрился сегодня. Впрочем, неважно. На меня все равно никто не глядит. Все в вагоне читают. В переходах бегут. В вагонах читают. Не теряют времени даром. А я в переходе люблю постоять. Послушать, как песни поет молодежь. Мне так хочется с кем-то перемолвиться словом. С кем - все равно. С кем угодно. Но нет. Они думают, что я нищий. Разве могут быть нищие в этой стране? Я не встретил ни одного. Люди выходят, толкаются. Те, что вышли, похожи на тех, что вошли".

После неудачных попыток обратить на себя внимание и найти собеседников он делает горестный вывод о своей фатальной несовместимости с бездушным окружением. С богатым, но психологически далеким и чуждым ему, дискомфортным, свернувшим контакты до уровня сугубо деловых, "выгодных", ставшим, по сути дела, практически не общающимся обществом Запада. "Разве ты сумасшедший? Или просто чудак? Ты опасен? Да нет. Одинокий ты, вот кто. Ты прозрачный. Невидимый. Вот почему проходят все мимо... Вот и не о чем больше мечтать. Завод никогда не остановится. Над городом всегда будут висеть тучи. В метро - всегда равнодушие металла. Это грустно. Мечта должна подождать. В конце месяца я пойду на почту и отправлю деньги жене. В конце месяца на почту я не пойду. Я уеду домой". Вероятно, по сходному психологическому алгоритму принимают решение о возвращении на Родину и многие из россиян, эмигрировавших на казавшийся благословенным Запад.

Чтоб не распалась цепь времен

Вместе с тем именно в рамках поверхностной абсолютизации глубинной сущности негритюда идея фатально неустранимого различия

1 См. Senghor L S. Nation et voie africane du socialisme. Paris, 1961; idem. Liberte 1. Negritude et umanisme. Paris, 1964-

стр. 84

негро-африканской души и европейского характера была доведена Сенгором (и особенно его подражателями) до наивно-абсурдной антитезы "чистых" эмоций и "грязного" разума, трепетного эмоционально-возвышенного духа и низменно-расчетливой, вульгарно приземленной материи. Другая, откровенно экстремистская, ветвь негритюдного дерева в процессе борьбы с куклуксклановцами в южных штатах Америки вплотную подошла к идее черного расизма, призыву создать "партию миллиарда чернокожих всего мира", с тем чтобы убедить белых и желтых в том, что идеалом человека будущего является африканец и только он один. Движение "черных пантер" и группировка "Малькольм X" в США - плоды этого уродливого побега-мутанта.

Тенденция идеализации милого, привычного прошлого лежит и в подтексте африканской этнофилософии. В "моральной философии" волоф, основной народности Сенегала, эта первичная социальная мораль выражена в ярких образах, взятых из сказок, легенд, преданий и из традиционных норм поведения, обычаев, ритуалов, мистифицируемых в духе "вечной мысли". Она призвана помочь индивиду раскрыться Другому в такой системе отношений, где каждый стремится к тому, чтобы Человек ежедневно морально обогащался и становился все более уважаемым, приближаясь в своей духовности к Богу.

Бельгийский пастор П. Темпельс, много лет проработавший в Камеруне, назвал провозглашенную им этнофилософию магической, созвучной мифам. Однако миф и магия есть формы мировосприятия и жизнедеятельности людей на определенной ступени социально-культурного развития и лишь вторично - способ объяснения действительности (в большей степени художественно-метафорический, нежели концептуальный). Философия же есть познание, оперирующее словесно оформленными абстракциями, а не антропоморфными образами, характерными для мифологического и магического мышления.

Негритюд и этнофилософия во многом совпадают, дополняя друг друга. Но есть между ними и различия. Если негритюд делает акцент на африканский "антимир" культуры, резко контрастный по отношению к Западной Европе, то этнофилософия выдвигает на первый план идею о том, что антимир - это тоже мир, включающий в себя в принципе те же компоненты. Если в Европе у истоков науки и психологии была философия, то она издревле есть и в Африке. В Греции ее воплощали имена Гераклита и Зенона, Платона и Сократа, Демокрита и Аристотеля - фигуры во многом уникальные, ставшие символами определенного этапа европейской культуры. В Африке безымянные мыслители такого рода имеются едва ли не в каждом селении, а их идеи - в душе любого африканца. Только выражены они не в философских трактатах и силлогизмах, а в эпосе и фольклоре, пословицах и поговорках, песнях и танцах, в преданиях и заветах мудрых и добрых предков.

Известных либо неизвестных, но Африка всегда имела своих мудрецов. Их окрестили самобытными философами. Кстати, африканские авторы критикуют нарочитую обращенность в прошлое, отрешенность устной народной "философии" от современных проблем. Философ, вы-

стр. 85

ступающий в роли хранителя музея, бесполезен для общества, а философия, игнорирующая историю, будет напоминать растение без корней или спиленный ствол древа традиционной жизни. Другое дело - оглядываться в прошлое с целью лучше понять и оценить настоящее и тем самым подготовиться к встрече с будущим.

Известный африканский ученый и поэт Окат П'Битек как бы сформулировал социальный заказ своим коллегам-философам:

 

 

Ученый, ищущий истину,

Я вижу, как

Среди завалов книг

Блестит от пота

Твоя лишенная волос голова.

Можешь ли ты объяснить

Африканскую философию,

Которая лежит в основе

Наших новых обществ?

 

 

Эту философию еще только предстоит создать. Как усвоить новейшие достижения мировой культуры, науки и технологии, не принося в жертву комфортные для населения психологические алгоритмы жизнедеятельности и обычаи предков? Идти вперед, оглядываясь назад! Иногда в таком контексте используется образ двухголового африканца, видящего и могущего сопоставлять прошлое и будущее. Чтоб не распалась цепь времен - как в датском королевстве у Шекспира! "Чтобы понять сегодняшнюю Африку, нужно понять Африку традиционную, причем это поможет нам понять самих себя". К такому выводу пришел известный американский африканист Колин М. Тернбул, сохранивший веру в то, что "Африка сможет создать новую форму общества, которое избежит многих опасностей и дефектов, присущих нашему обществу, но которое не будет находиться в изоляции от современного технически развитого мира... Сила традиции означает силу, которая поможет Африке сохранить жизнеспособность и, возможно, будет способствовать благосостоянию всего остального мира".

Но так же, как западный мир многое сделал для удобства и комфорта граждан "золотого миллиарда", так и традиционная среда позаботилась о минимизации различий в пользу максимальной сплоченности родов и общин, семей и этносов. Этот психологический резерв умело использовали Япония, молодые драконы Юго-Восточной Азии. В России тоже зреют идеи прихода в складывающуюся глобальную цивилизацию со своим культурным и ментальным багажом в сочетании с отвечающим технологическим возможностям эпохи уровнем благосостояния граждан.

Негро-африканская философия, согласно Сенгору гуманна, как жизнь в природе. Она открыта восприятию достижений любых других цивилизаций. Африканское общество в истоках своих - коллективистское. Его суть - общение душ, а не агрегат индивидов. Сознание африканца пронизано священным трепетом чувства, искренней верой, утонченной интуицией. Оно подобно объятию, соприкосновению с объектом, реализуется через сопричастность к нему. Разум европейца, напротив, резко дистанцируется от познаваемого мира, рассекая его бесстрастным скальпелем науки и жесткой картезианской логики.

стр. 86

Кстати, акцент на различии психологии цивилизатора и туземца уходит корнями в глубь веков, к концепциям первых колониальных идеологов, людей, несомненно, талантливых и находчивых. Почти тысячу лет назад они создали миф о фатальной антитезе гордого, сдержанного, рационального, благовоспитанного, почитающего христианство джентльмена и необузданно-дикого в своих эмоциях, не способного к адекватному восприятию культуры и религии, а потому заведомо "второсортного" туземца. Впервые после крушения греко-римской античности отношения метрополии и колонии установились между Англией и Ирландией. Поэтому древнейшим джентльменом, не считая общительного грека и воинственного римлянина, оказался хладнокровно-невозмутимый британец, а первым бестолковым, бурно-эмоциональным туземцем - коренной европеец-ирландец с присущими ему богатством фантазии и пренебрежением к логике (колонизатора!). Спустя столетия его потеснили в этом качестве аборигены других материков и рас: индеец, африканец, индиец, малаец, маори, папуас.

Впрочем, тема континентальной специфики мышления не осталась монополией Леопольда Сенгора. Кеннет Каунда, экс-президент Замбии, основатель концепции "замбийского гуманизма"2, подчеркивал, что африканский менталитет, в отличие от европейского подхода к реальности, "переживает ситуацию" с позиции прагматического "решения проблемы". Африканец мыслит не по привычной европейцу модели "перебора" вариантов и исключения противоположности в духе или - или, а по традиционно-ритуальному принципу оценки прежнего опыта: как.., так и... Это позволяет воспринимать действительность в нерасчлененном, целостном виде, как бы очищенной от присущих ей, но "мешающих" человеку противоречий. Последние рассматриваются как результат субъективных ошибок и издержки нарушения традиционных стереотипов поведения и восприятия. Характерно, что в мандингском (малийском) эпосе о Сундиате и Сумаоро победитель не уничтожает побежденного злодея, а просто вытесняет его из спорного пространства. Он дает возможность врагу, покрытому позором поражения, лишенному источника сверхъестественной силы и чудесных превращений, спокойно укрыться в отдаленной горе. Подобная житейская философия живуча в джунглях и саваннах Африки.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-26; Просмотров: 327; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.077 сек.