Типология этно-политических конфликтов 3 страница

В VIII-IX вв. берберы принимали активное участие в даль­нейших арабских завоеваниях и внесли свой вклад в экономи­ческое и культурное развитие образовавшихся здесь арабо-му-сульманских государств. В 761 г. берберы создали в центре Маг-риба государство Рустемидов со столицей в Тахерте (на западе современного Алжира), которое стало оплотом хариджизма — особого течения в исламе, выступающего за идеалы равенства раннемусульманской уммы. Берберы приняли участие в завоева­нии арабами Иберийского полуострова, превратившегося на во­семь столетий (с 711 по 1492 г.) в мусульманскую страну Аль-Андалус. При этом, хотя берберы, расселившиеся в Аль-Андалу-се, зачастую смешивались с арабами, они продолжали сохранять свою самобытность и родственные связи с племенами, оставав­шимися в Африке.

Демографическое преобладание берберского населения в то время привело к появлению берберских правящих династий, сменявших друг друга в течение XI-XIII вв. В XII в. началась эпоха в истории Северной Африки, неразрывно связанная с воз­никновением военно-теократической державы Альмохадов, ос­нователем которой был Ибн Тумарт (1081-1130) — берберский религиозный реформатор, последователь религиозно-философс­кого и этического учения аль-Газали (1058-1111), в основе кото­рого лежал тезис о строгом единобожии — таухиде. Наибольшего расцвета и могущества держава достигла при эмире Абд аль-Му-мине (1130-1163). Границы его государства, столицей которого стал город Марракеш, распространились на всю мусульманскую Испанию и большую часть Магриба.

Вторжение французов сначала (в 1830 г.) в Алжир, затем в Тунис и Марокко и последующее колониальное «освоение» стран Магриба нарушило ход их естественно-исторического развития. Существовавшая здесь общественная структура не могла удовлет­ворить колонизаторов, поэтому в процессе покорения этих терри­торий происходили изменения в самых разнообразных сферах жиз­недеятельности. Колонизаторы активно внедряли французскую культуру, западные стереотипы мышления и образа жизни.

В отношении берберского населения политика Франции была двоякой: с одной стороны, жестоко подавляя вооруженные вос­стания берберских племен, она, с другой стороны, пыталась ис­пользовать берберский фактор для внесения противоречий меж­ду берберами и арабами. Объединенное местное население каза­лось опасным французским колонизаторам, и они прибегли к классически простой политике «разделяй и властвуй». Француз­ские власти считали, что надо поощрять берберов жить обособ­ленно, иметь свои школы, чтобы образовывалось разделенное общество под общим колониальным управлением. Эта линия Франции в отношении коренного населения нашла свое отраже­ние в так называемой «берберской» политике.

В 20-е годы XX в. в странах Магриба создаются франко-бер­берские школы, которые должны были стать альтернативой су­ществовавшей системе арабо-исламского образования. Выпуск­ники таких школ в перспективе могли бы укрепить базу фран­цузского влияния в этом регионе. Кульминационным пунктом берберской политики Франции стал берберский дахир (указ) от 16 мая 1930 г., лишавший султана Марокко права осуществлять суд над племенами, которые были занесены в реестр как бербер-кие, и предусматривавший передачу судопроизводства у бербе­ров из рук каидов вождям берберских племен, многие из кото-рыхимели тесные контакты с французским «Бюро военной раз-ведки», тем самым поставив их фактически под непосредствен­ный контроль оккупационных французских властей. После из­дания дахира французская администрация начала активно при­влекать берберов на службу во французскую армию и местную администрацию. В тот же период высшее католическое духовен­ство Франции разработало проект приобщения берберов к хрис­тианской вере.

Христианские школы, созданные французами в Алжире в рай-оне Кабилии в конце XIX века, а затем массовая эмиграция во Францию предоставили кабильским берберам возможность по-цучить современное образование. Они создали прослойку более образованную, чем любая другая социальная группа в Алжире. Колониальные власти пытались создать таким образом «пятую колонну» для закрепления своего господства, финансируя в Ал-жире образование специфической социально-экономической структуры, усугублявшей разделенность общества по этническо-мупризнаку, а также по признаку «коренной — пришлый». Од-нако, несмотря на все усилия колонизаторов, именно в Кабилии в1954 г. прозвучали первые выстрелы, возвестившие о начале вооруженной борьбы алжирцев за независимость. В современной истории Алжира кабилы также играли довольно значительную роль, несоизмеримую с их численностью и положе­нием в настоящее время. В период между двумя мировыми война­ми иммигранты из Кабилии составляли подавляющее большин­ство (из ста тысяч) алжирских рабочих во Франции, основавших первое алжирское националистическое движение «Звезда Север­ной Африки». С помощью французской коммунистической партии они знакомились с европейской идеологией и методами сопротив­ления. «Звезда» и ее послевоенный преемник Народная партия Алжира стали носителями идеи национальной независимости.

В ходе 8-летней (1954-1962) ожесточенной войны за нацио­нальную независимость население берберских районов прини­мало самое активное участие в кровопролитных боях между фран­цузскими войсками и Фронтом национального освобождения Алжира (ФНО). Следует отметить, что заслуга объединения мно­гочисленных течений легального национализма, существовавших в то время, вокруг ФНО принадлежит берберу Рамдану Аббану, ставшему одним из вождей алжирской революции. Впоследствии делегацию на переговорах с Францией о предоставлении Алжиру независимости возглавлял также бербер Кари Белькасем.

После достижения независимости кабильская интеллигенция стояла на позициях «франкофонии», т.е. провозглашала приори­тет французского языка. Представители этого течения, опасаясь, что порыв революционного энтузиазма сметет все, что было свя­зано с колониальным режимом, в том числе и франкоязычное культурное достояние, заявляли, что арабскому языку не следует отдавать предпочтение перед французским.

Новые руководители независимого Алжира — президент Ах­мед Бен Белла и, после его свержения в результате военного переворота в 1965 г., полковник Хуари Бумедьен начали прово­дить политику резкого ограничения достижений этого народа в области гражданских свобод. Все проявления культурного на­следия и самобытности берберов были запрещены, стала про­водиться ускоренная арабизация берберского населения. Уже в 1962 г. арабский язык был провозглашен единственным офи­циальным национальным языком; трудовое законодательство запрещало принимать на работу в государственные учреждения лиц, не владеющих арабским языком. При Хуари Бумедьене (1965-1979) были отменены курсы по этнологии в университе­тах, поскольку они служили «поддержке берберской пропаган­ды», которая, как полагали функционеры ФНО, является про­явлением иностранного влияния (этот аргумент получил под­тверждение еще в 1967 г., когда в Париже была создана бербер­ская академия).

В условиях однопартийной системы и авторитарного режи­ма, установившегося в Алжире, любое проявление групповых ин-

тересов, отличных от общегосударственных, категорически пре­секалось.

В настоящее время «берберский вопрос» в той или иной сте-пени характерен для всех стран Северной Африки, но решается он везде по-разному.

В Марокко культурно-просветительному движению бербе­ров придали управляемый характер, на берберском языке изда­ются книги и газеты, вещают радио и телевидение. В этой стра­не берберские племена исторически являлись главной опорой традиционных структур общества. Однако в первые годы после достижения Марокко независимости (1956 г.) прошли много­численные мятежи горцев-берберов, которые желали большей самостоятельности и не хотели подчиняться центральной влас­ти, где преобладали арабы. Окончательно власть над племена­ми была установлена только к 1970 г., но и в 1973 г. были по­пытки организации партизанской борьбы в некоторых берберс-ких районах.

Опора марокканского трона на берберов в армии и государ­ственном аппарате помогла избежать обострения берберского вопроса в этой стране, хотя в официальном плане общепризнан-ным стал термин «марокканский народ», нивелирующий суще­ствование в стране этнических и языковых различий. В новей­шее время в Марокко возникло несколько берберских партий: Народное движение (НД), Национальное народное движение ННД) (имеют соответственно 51 и 25 депутатских мест в пар­ламенте)', Партия действия и Берберский фронт, которые поста­вили основную цель — сохранить самобытность своего народа. Старейшая из этих партий — Народное движение, созданная в 1957 г., входит в проправительственный блок «Вифак».

В начале 90-х годов в берберском движении в Марокко на­ступает новый этап, который характеризуется созданием боль­шого числа культурно-просветительных ассоциаций, стремящихся в целом дистанцироваться от политики дворца. Среди них выде­лилась группа из шести ассоциаций, подписавших 5 августа 1991г. Агадирскую хартию (в 2002 г. число участников Хартии уже дос­тигло 130 ассоциаций), которая зафиксировала следующие зада-чи: внесение в Конституцию положения о том, что берберский язык является наряду с арабским вторым национальным язы­ком; введение образования на берберском языке на всех уров­нях; право использовать берберский язык в средствах массовой информации.

В целом марокканские власти пытаются сочетать авторитар­ность управления с необходимой гибкостью в национальном воп­росе, используя при этом характер взаимоотношений власти с берберской элитой (в стране исторически сложилась традиция, в соответствии с которой первой женой короля должна быть пред­ставительница влиятельного берберского клана из района Сред­него Атласа); тесное переплетение экономических интересов и участие берберов в политической жизни. В 1992 г. накануне вы­боров в местные органы власти Хасан II выдвинул план «регио­нализации и реальной демократизации», что должно было при­вести к усилению роли местных органов власти во всех областях общественной жизни. Этот план предусматривал поддержание и в отдельных случаях восстановление родоплеменных связей, важ­ных для стабильности трона. В рамках этого плана осуществля­ется процесс образования и укрепления различных коалиций, преимущественно культурного характера, создающихся по этно-территориальному признаку. А в 1994 г. король, выступая по те­левидению заявил, что берберские диалекты составляют «важ­ную часть самобытной марокканской культуры».

Таким образом, в Марокко в середине 90-х гг. произошла серьезная корректировка курса в отношении берберского движе­ния. Власти исходили, во-первых, из необходимости ослабить рост социального недовольства в стране, в особенности с учетом того, что берберский партикуляризм наиболее отчетливо прояв­ляется в труднодоступных, периферийных районах, которые в силу своей удаленности от экономически благополучных цент­ров туристической и деловой активности Марокко оказываются наиболее обездоленными в экономическом отношении. Во-вто­рых, учитывая невосприимчивость берберского движения к ис­ламским лозунгам и крайне негативное отношение к исламизму в целом, власти получили возможность использовать «берберизм» |как фактор определенного противовеса оппозиционным исламе-ш партиям и движениям.

Новый король Марокко Мохаммед VI продолжил политику предыдущего монарха на контролируемый процесс удовлетворе-

ния некоторых требований берберских организаций. Так, 30 июля 2001 г. король объявил о создании Королевского института бер-берской культуры (КИБК), в рамках которого были сформиро­ваны 6 исследовательских центров (лингвистический, педагоги­ческий, исторический, антропологии и социологии, искусства и литературы, переводов и документации). С осени 2003 г. бербер­ский язык был введен в марокканской начальной школе (его стали преподавать в 300 учебных заведениях в различных город­ских и сельских регионах страны).

Наиболее болезненно берберский вопрос встал в Алжире в 90-е годы XX в. В этой стране основная масса бербероязычного населения живет компактными группами в четырех достаточно удаленных друг от друга географических районах: горном масси­ве Орес на востоке страны (племена шавийя); в горной области Большая Кабилия (кабилы), ареал распространения которых на-ходится к востоку от столицы страны; в пустынной области Мзаб (мозабиты) — в северных регионах Сахары, а также в южных регионах Сахары проживают туареги. Небольшие группы бербе­ров проживают и в некоторых других горных районах. В настоя­щее время они составляют 18,9% всего алжирского населения (2,3 млн. человек) и занимают второе место после арабов, хотя Некоторые исследователи отмечают, что «в Магрибе нет арабов, * есть лишь берберы на разной стадии арабизации». Наиболее многочисленны в Алжире — это кабилы, составляющие 2/3 всего берберского населения этой страны. Слово «кабилы» в переводе с арабского языка означает «племя». Этот термин в XVIII веке французы использовали для обозначения «диких горцев», жив- ПВДх в недоступных для них местах.

Активизация берберского вопроса в Алжире началась в нача­ле 80-х годов XX века, когда в Париже был образован «Фронт Освобождения берберских племен в странах Магриба», в кото­рый вошли видные политические и общественные деятели берберского происхождения. В своей программе Фронт потребовал создания независимых берберских государств в областях ком­пактного проживания берберов в Марокко, Алжире и Маврита­нии. Призывы Фронта нашли благодатную почву в Алжире, т.к. в 1980 г. здесь был издан закон «о необходимости лучшего пони­мания ислама», требовавший обязательного знания арабского языка. В университетах Алжира и Тизи-Узу прошли забастовки и студенческие демонстрации, начались широкие выступления берберского населения, получившие название «берберская вес­на», началу которой способствовало и опубликование в 1980 г. известным кабильским писателем Мулудом Маммери сборника старинных кабильских поэм. Правительство Алжира, отклонив требование Фронта, заявило, что не допустит расчленения еди­ного государства. Однако президент Шадли Бенджедид (1979-1992) все же вынужден был пойти на некоторые уступки в предо­ставлении гражданских и политических свобод этому народу и пересмотреть свою непримиримую позицию в отношении их тре­бований. С середины 1982 г. проблемам языка, культуры и фоль­клора берберов стало уделяться внимание в главных университе­тах страны. Сказалось, очевидно, и влияние Франции, где была создана Берберская академия. На V съезде правившей в стране партии Фронт национального освобождения (ФНО) в декабре 1983 г. главой государства была официально признана роль бер­беров как «предков современных алжирцев».

В 80-е годы основным инструментом для культурного само­выражения берберов становится народная музыка. Огромной по­пулярностью начинают пользоваться певцы, исполняющие ста­ринные кабильские песни; начал быстро возрождаться и бербер­ский язык (алфавит которого использует старый финикийский шрифт), не употреблявшийся в течение нескольких столетий. На основе этих веяний в 1980 г. возникла мощная общественная организация — Берберское культурное движение (БКД), призван­ное защищать и пропагандировать берберскую культуру и содей­ствовать самовыражению этого народа.

Однако проблема берберов в Алжире была не только куль­турной проблемой, но и социально-политической. Во многом она стала следствием борьбы молодых провинциалов, особенно из арабской «глубинки» Алжира, получивших образование на арабском языке, со старшим поколением интеллигенции, бю-яркратии и буржуазии, обучавшейся в свое время во Франции, среди которых кабилы всегда составляли большинство. Соци­альные преобразования и масштабная национализация, проводившиеся в Алжире с 1963 г. в значительной степени подорвали позиции кабильской буржуазии, а неуклонно проводившийся с тех пор курс на арабизацию (особенно с 1971 г., когда арабский язык стал обязательным в делопроизводстве) серьезно ослабил позиции чиновников — кабилов. Наконец, крестьяне — кабилы, став с конца 70-х годов жертвой спекуляций и махинаций по­кровительствуемых властями скупщиков— оптовиков (главным образом из арабоязычных районов), также внесли свой вклад в стимулирование настроений недовольства и регионализма.

Кабильская буржуазия лавировала в такой ситуации, умело используя крепкие у кабилов клановые и патриархально-общин­ные связи, поднимая на выступления все социальные прослой­ки, как только ее интересам грозила опасность. Интересно отме­тить, что в самом начале 80-х годов, с началом государственного поощрения частного сектора, берберское движение начало не­сколько ослабевать. Среди новых предпринимателей появилось много кабилов, в том числе и из бывших эмигрантов, скопивших Деньги во Франции. Поэтому на некоторое время властям Алжи­ра (наряду с уступками берберам в области языка и культуры) удалось в целом, если не решить берберский вопрос, то нейтра­лизовать «берберизм» как внутриполитическое течение. Однако Дальнейшему решению этой проблемы помешал быстрый выход на политическую арену страны исламских религиозных движе­ний, что продемонстрировало зыбкость позиций алжирского Правительства в берберском вопросе.

Президент Шадли Бенджедин пытался «уравновесить» влия­ние берберистов и исламистов, противопоставляя их друг другу. «Берберы этнически и культурно происходят от арабов» — писа­ла в 1981 г. газета «Аш-Шааб». Однако, по мере уступок бербе-Рам, их движение становилось все более многогранным, и борь-ба против него теряла смысл. Власти сконцентрировали свое внимание на борьбе с исламистами, т.к. стычки с ними станови­лись все чаще.

В 1989 г., после того как народные выступления в Алжире подорвали монополию на власть единственной правящей партии Фронт Национального Освобождения, и была принята новая конституция, открывшая путь к многопартийности, возникли сразу две политические партии, претендующие на то, что они выражают взгляды народа Кабилии. Первая партия — Объедине­ние за культуру и демократию (ОКД), созданное на базе бербер­ского движения за культурную автономию. ОКД выдвинуло свою программу действий, главными пунктами которой были: полное признание берберского языка и берберской культуры, отделение религии от государства, свобода совести и выражения мнений, полное и подлинное равноправие женщин. В социальном плане Движение стало выразителем интересов франкоязычной круп­ной кабильской буржуазии и ее представителей в средних и выс­ших эшелонах административно-управленческого аппарата (имея более высокий образовательный уровень по сравнению с арабс­кой буржуазией, кабильская буржуазия удерживает в настоящее время прочные позиции в экономической сфере, особенно в тор-гово-посреднических операциях).

Второе движение, отстаивающее интересы алжирских бербе­ров, ведет свою историю от вооруженного кабильского сопро­тивления, начатого в 1963 г. Это Фронт социалистических сил (ФСС), который в 1989 г. вышел из подполья, где вынужден был действовать весь период независимого развития Алжира. Пред­ставителем этой партии стал ветеран национально-освободитель­ной борьбы алжирского народа Хосин Аит Ахмед, вернувшийся в Алжир после 23 лет, проведенных в эмиграции.

Эти две партии на общественно-политическом уровне стали политической основой и идеологическим инструментом бербер­ского национального движения в Алжире. Они выдвигали требо­вания скорейшего решения социально-экономических проблем берберских провинций, нерешенность которых приводила к мно­гочисленным демонстрациям и противостоянию официальным

местным властям. Партии выступали за светское устройство алжирской государственности и строгий запрет использования религии в политических целях. А уже в ходе первого тура выборов в Национальное народное собрание (парламент) в декабре 1991г. впервые за всю историю независимого Алжира состоявшихся на многопартийной основе) ФСС добился значительного успеха, завоевав 25 мест в парламенте (собрав 7,4% голосов избирате­лей) и заняв в нем второе место, уступив лишь фундаменталист­ской партии Исламский фронт спасения (ИФС), завоевавшей 188 мест в парламенте. ОКД набрало 2,9% и не провело своих представителей в парламент, что, тем не менее, все равно рас­сматривалось как огромный успех этой партии, с учетом того, что места в парламенте оспаривали 49 партий.

В январе 1992 г. стремясь не допустить дальнейшего продви­жения к власти ИФС, военные вынудили уйти в отставку прези­дента Ш.Бенджедида, фактически совершив государственный Переворот и аннулировав итоги выборов. Был образован Выс­ший государственный совет (ВГС), временный орган власти, со­зданный в условиях чрезвычайного положения и призванный выполнять функции «коллективного президента». Возглавить новый орган руководства было поручено находившемуся в тот момент в соседнем Марокко Мухаммеду Будиафу, который, что характерно, был выходцем из обедневшей семьи влиятельных берберских аристократов.

С января 1992 г. Алжир жил в условиях чрезвычайного поло­жений и непрекращающейся гражданской войны между силами правопорядка и исламскими экстремистами. Разжиганию нена-Шсти среди алжирцев способствовало, несомненно, системати­ческое истребление исламистами представителей алжирской ин­теллигенции французской школы, среди которых большинство было кабилами. Исламисты официально объявили, что те, кто "не хочет признать выбор народа в декабре 1991 г.» (т.е. победу На выборах партии ИФС), будут «казнены во имя спасения Ал­жира». В ходе дальнейших кровопролитных событий Кабилия стала представлять, по сути, непокоренную территорию, населе­ние которой, с одной стороны, борется за широкую автономию, за придание берберскому языку статуса официального, за равно­правие с арабами, но с другой — является форпостом борьбы с исламским экстремизмом. В этот период возникли первые воо­руженные группировки в рамках берберских организаций и были созданы т.н. «отряды самообороны», которые начали самостоя­тельно охранять населенные пункты и промышленные объекты от нападений боевиков.

Размах берберского движения привел к тому, что в новой конституции Алжира (одобренной на всенародном референдуме 28 ноября 1996 г.) впервые за всю историю его независимого развития, «берберизм» был признан одной из основ алжирского общества наряду с «арабизмом» и исламом», что в целом созда­вало юридическую базу для восстановления прав берберского народа. С 1995 г. язык амазиг начали изучать в «эксперименталь­ном порядке» в некоторых школах. Более того, для решения про­блем национального меньшинства при президенте республики был создан Верховный комиссариат по делам амазиг.

В конце 90-х гг. значительно усилилось влияние берберских партий на политическую и общественную жизнь Алжира. И хотя к выборам в Национальное народное собрание (ННС), которые состоялись 5 июня 1997 г., партия ФСС подошла более ослаб­ленной (по сравнению с предыдущими выборами) в результате внутренней борьбы, тем не менее на выборах она заняла пятое место, получив 4,44% от числа проголосовавших и 19 мест в пар­ламенте; практически столько же (4,24% и 19 мест) набрало ОКД, традиционно выступающее сторонником создания в Алжире свет­ского государства.

Новый этап национального движения берберов начался в 1995 г. В этом году 4 сентября во Франции был основан Всемирный Кон­гресс Амазиг (ВКА) как первая организация, выступающая за при­знание национальных прав берберов — их языка, культуры, само­бытности — во всех странах проживания этого народа. Провозгла­сив себя независимым от государств и политических партий, ВКА объявил своей основной целью объединение всех берберских дви­жений и доведение их требований до международных организа­ций, в частности, ООН. Основателями ВКА стали около 100 ак-тивистов берберских движений, представлявших 36 организаций

Марокко, Алжира, Ливии, Мавритании, Нигера, Мали, а так-же берберскую диаспору в Европе и Америке. Председателем ВКА стал алжирец Мабрук Феркал. В руководящую совещательную структуру ВКА — Федеральный Совет — вошли 32 человека, пред­ставлявшие четыре берберские национальные организации, в том числе, Канарскую ассоциацию за развитие и защиту культуры амазиг. Текущее руководство ВКА стало осуществлять Всемир­ное бюро, состоящее из 11 человек. В рамках ВКА были сформи­рованы пять комиссий, которые готовили к съезду дискуссии по следующим основным направлениям: язык и культура берберов, берберский вопрос в международных отношениях, финансовое положение берберских культурно-просветительных организаций, история народа, социально-экономические вопросы проживания берберских общин.

В период с 28 августа по 2 сентября 1997 г. на Канарских остро­вах прошел первый съезд Всемирного Конгресса Амазиг. В рабо­те форума приняли участие около 300 делегатов из различных Государств арабского мира. Съезд провозгласил, что активисты берберского культурно-просветительного движения будут доби­ваться, чтобы государства, на территории которых проживает «народ амазиг», признали его особое положение и специфику и прекратили пропаганду об исключительной приверженности лишь «арабо-исламским» ценностям. Депутаты съезда приняли несколь­ко резолюций. Две из них требуют предоставления права на са­моопределение туарегам Мали и Нигера, а также Канарским бер­берам; еще одна резолюция призывает Алжир бороться за при­знание амазиг официальным языком наравне с арабским.

Однако вопреки этому, 5 июля 1998 г. в Алжире вступил в силу закон о всеобщем использовании арабского языка. Этот закон предоставил арабскому языку исключительный статус. Он предписывает обязательное его использование во всех сферах не только государственно-политической, но и общественной жиз­ни и предусматривает строгие штрафные санкции для нарушите­лей. Закон был введен под давлением консервативно-исламских Кругов, несмотря на предупреждения берберских организаций о том, что он может придать новый виток политической неста­бильности в Алжире. Всемирный конгресс амазиг (ВКА) охарак­теризовал этот закон как «антидемократический», который «на­правлен на ускорение процесса арабизации и окончательное по­давление берберского языка, на подрыв культурной идентичнос­ти берберов».

Принятие закона встретило резкое сопротивление со сторо­ны всех берберских организаций внутри страны. В районах Тизи-Узу и Беждая, где наиболее компактно проживают берберы, на­чались массовые выступления, в ходе которых манифестанты громили государственные учреждения и срывали вывески на араб­ском языке под лозунгами «В Алжире не будет мира без бербер­ского языка» и «Арабо-исламизм - прямая дорога в ад».

В результате этих событий началась быстрая радикализация берберских движений. Активисты Вооруженного берберского дви­жения (ВБД) и Альянса за свободную Кабилию (АЗСК) высту­пили с открытыми угрозами физического уничтожения тех, кто попытается применить закон об использовании арабского языка на практике и призвали берберов к бойкоту всех государствен­ных учреждений.

Таким образом, с принятием этого закона, в Алжире сложи­лась весьма благоприятная почва для политизации этничности. В условиях авторитарного режима Алжира у берберов не было и нет иной возможности для реализации своих интересов, кроме как через мобилизацию своей этнической группы на конфронта-ционные действия по отношению к властям.

Чтобы несколько разрядить обстановку, власти Алжира были вынуждены пойти на некоторые уступки. Так, в сентябре 1998 г. незадолго до начала учебного года было объявлено о принятии ряда мер, направленных на развитие системы обучения в школах берберскому языку (к тому времени в стране уже осуществлялся эксперимент по выборочному преподаванию берберского языка в шестнадцати провинциях, где проживало берберское населе­ние). К этой работе были дополнительно привлечены более 200 преподавателей берберского языка, а также было решено создать при Национальном институте исследований в сфере образования пециальное подразделение, которое занялось бы научными изысканиями не только в сфере берберского языка, но и культуры. Приоритет при этом отдавался созданию Большого словаря берберского языка. При национальной комиссии школьных программ была создана специальная структура, которая занялась разработкой программ изучения тамазиг и преподавания различныхпредметов на берберском языке; было объявлено о решении подготовить первый в Алжире учебник, полностью изданный на тамазиг. Кроме того, решено было устранить ряд административн ых препятствий, мешавших процессу преподавания берберского языка, одно из которых было связано с тем, что сами преподава-телине получили специальной педагогической подготовки и по­этому формально не могли пользоваться статусом учителя. Однако принятые меры не способствовали стабилизации си­туации в берберских районах, поэтому волнения продолжались и достигли своей кульминации весной и особенно летом 2001 г., когда в ходе подавления массовых волнений кабилов власти при­менили силу (по официальным данным погибли 60 человек). Разочаровавшись в деятельности проберберских официальных п артий, которые в значительной степени потеряли влияние и авторитет среди берберов, кабилы сделали выразителем своих интересов Координационный Совет деревенских комитетов Ка-билии (КСДКК), который представляет собой неформальную Структуру, в которой представлены все населенные пункты про-живания алжирских берберов. И, несмотря на внутренние про-тиворечия, связанные с борьбой мнений о путях развития бер­берского движения, Координационный Совет оказывает реаль-рое и постоянно возрастающее давление на центральные власти, фактически он действует параллельно с местными органами вла-сти. Кроме того, КСДКК сформировал дежурные комитеты, ко-торые стали фактически его полувоенными формированиями. После расстрела антиправительственной кабильской демон-страции Координационный Совет предъявил руководству Алжи-ра список своих требований из 15 пунктов, получивший назва-н ие Эль-Ксарской программы (был принят в населенном пункте Эль-Ксар). В этой программе содержались требования придать статус центрального правительства свою долю от доходов, приносимых экспортом углеводородов.

Что касается языковой проблемы, то ДАК намерено решить ее следующим образом: официальным языком в регионе станет берберский, а арабский будет использоваться для осуществления контактов на национальном уровне. Что касается некоторых от­раслей знаний, где использование берберского языка невозмож­но (информатика, например), то в подобных случаях будут при­меняться другие языки и, прежде всего, французский.

В реализации подобных требований алжирским берберам зна­чительную помощь оказывает Всемирный конгресс Амазиг.

В период возобновившихся в декабре 2001 г. кабильских вол­нений, которые совпали с пребыванием Абдельазиза Бутефлики в Брюсселе, ВКА призвал европейскую комиссию не парафиро­вать соглашение об ассоциации между Евросоюзом и Алжиром, обвинив алжирские власти в нарушении прав человека, что яв­ляется одним из основных препятствий при вступлении в Евро­союз.

В результате, в стране, где фактически еще продолжается про­тивостояние между властями и вооруженными исламскими груп­пировками, возникла еще одна, реальная угроза национальному единству страны. Алжирское руководство само создало себе «вто­рой фронт», который может стать не менее опасным, чем сопро­тивление религиозных радикалов, т.к. ход истории свидетель­ствует о том, что «берберское пробуждение» уже произошло. Сможет ли Алжир справиться с новым возникшим фактором внутриполитической нестабильности во многом будет зависеть от того, насколько скоро руководство страны поймет необходи­мость признания самобытности берберов во всех областях соци­ально-экономической и политической жизни в рамках существу­ющего государства.

Дата добавления: 2015-06-26