Москва, 2008 14 страница. Когда поезд тронулся, набирая скорость, Элси опять положила голову на плечо отцу и тихо заплакала под вуалью

Когда поезд тронулся, набирая скорость, Элси опять положила голову на плечо отцу и тихо заплакала под вуалью. Каких усилий ей стоило быть безупречно покорной и послушной! Ее напряжение достигло сво­его предела, и теперь натянутые нервы требовали об­легчения в виде слез. Юные мечты о первой и самой нежной любви были позади. Теперь она не надеялась когда-либо увидеть человека, которого все еще пред­ставляла себе добрым, благородным, с сердцем, исполненным глубокой, страстной любви к ней.

Отец Элси понимал ее переживания и сочувствовал ей. Он обнял ее за талию, привлек ближе к себе и с лю­бовью сжал ей руку.

Как это утешило ее! Она никогда не смогла бы быть непослушной тому, кто так любит и лелеет ее.

Когда они прибыли на место, мама и маленький брат Элси были так рады ее возвращению, будто на­шли давно утерянное сокровище.

— Больше никогда не уезжай, — сказал малыш, крепко обнимая сестру. — Если у мальчика только одна сестра, он не может уступить ее другому, правда, папа?

— Конечно, сынок, — ответил мистер Динсмор, потрепав сына по розовой щеке. Потом он нежно про­вел рукой по волосам Элси. — То же самое можно ска­зать и о человеке, у которого только одна дочь.

— Ты не такая радостная и веселая, как прежде, — сказал мальчик, бросив внимательный взгляд на лицо сестры, которое было бледнее и печальнее, чем обычно.

— Сестра утомлена путешествием, — мягко сказала мама, — сегодня вечером ей не следует докучать.

— Да, — откликнулся мистер Динсмор. — Сегодня вечером ей нужно раньше лечь спать, чтобы отдохнуть как следует.

— И завтра она будет в полном порядке? Но, мама, я не докучаю ей. Ведь так, Элси? Если кто-нибудь огорчил ее, то я убью его, потому что она — моя сест­ра, и я должен защищать ее.

— А если ее опечалил папа, что тогда? — спросил мистер Динсмор.

— Ты этого не сделал, папа, — сказал мальчик, по­качав головой. — Ты слишком сильно любишь ее. Ес­ли она будет послушной, ты ни за что не опечалишь ее. А Элси всегда слушается. Она сразу же исполняет то, что говоришь ты или мама.

— Это правда, сынок. Я люблю ее слишком сильно, чтобы печалить ее без причины. И она никогда не уз­нает таких страданий, от которых ее может оградить отцовская любовь, — и он опять нежно погладил Элси по волосам.

Она схватила его руку в свои ладони и с любовью прижалась к ней щекой. Когда она взглянула на отца, в ее глазах блестели слезы.

— Я знаю, папа, — прошептала она. — Я знаю, что ты сильно любишь свою маленькую глупую дочку. Почти так же сильно, как она любит тебя.

— Почти, дорогая? Если бы существовали весы, на которых можно было бы взвесить любовь, то я уверен, что и твоя и моя любовь имели бы одинаковый вес.

Мистер Динсмор и его тесть сняли на лето соседние коттеджи. Но летний сезон уже почти завершился, по­тому гостиницы и постоялые дома опустели и вскоре должны были закрыться. Однако эти две семьи наме­ревались задержаться в Кэйп Мэй еще на месяц. По­этому Элси, можно сказать, вернулась домой.

После чая вся семья Аллизонов собралась, чтобы тепло поприветствовать Элси. Все были рады ее при­езду, в особенности Ричард, Херолд и Софи. Они были полны планов о том, как будут вместе развлекаться. Они собирались за четыре или пять недель предполагаемого совместного пребывания на острове получить столько удовольствий, сколько будет возможно.

— На следующей неделе будет полная луна, — ска­зала Софи, — и мы сможем совершать восхитительные прогулки вдоль берега. Море в лунном свете выглядит таким прекрасным и таинственным.

— Мы получаем море удовольствия, купаясь по ут­рам, — вставил Херолд. — Пойдешь завтра с нами, Элси?

— Нет, — ответил мистер Динсмор за свою дочь. — Она сможет заходить в воду только через два или три дня. Это будет намного лучше для ее здоровья.

Элси вопросительно посмотрела на отца.

— В первые несколько дней тебе вполне будет до­статочно соленого воздуха, — сказал он. — Твой орга­низм должен привыкнуть к перемене климата, прежде чем ты сможешь купаться.

— То же самое говорят некоторые местные врачи и старожилы, — отметил мистер Аллизон. — Я уверен, что для Элси так будет лучше.

— Тем временем мы можем совершить несколько верховых прогулок к Бриллиантовому пляжу, к маяку и куда-нибудь еще, — сказал Эдвард Аллизон, а его брат Ричард добавил:

— Немного порыбачить и покататься на лодке. Мистер Динсмор наблюдал за своей дочерью. Она пыталась проявлять интерес к оживленной беседе, но выглядела уставшей и печальной.

— Ты очень устала, доченька, — сказал он. — Ду­маю, никто из нас не будет против, если ты пойдешь отдохнуть.

Она, несомненно, была рада, что папа позволил ей уйти. Роза пошла с ней в ее очаровательную комнату, выходящую на веранду. Из комнаты открывался вид на море. Темные волны пенились, накатываясь на бе­рег в тусклом свете звезд и месяца, висящего золотым серпом над горизонтом. Элси подошла к окну.

— Я так люблю море, — сказала она, вздыхая, — но сегодня, мама, оно напоминает мне один стих: «Все воды Твои и волны Твои прошли надо мною» (Пс.41:8).

— Надеюсь, все не так уж плохо, дорогая, — сказала Роза, нежно обнимая Элси. — Подумай о том, как все мы любим тебя, особенно твой отец. Не знаю, как бы мы смогли жить без тебя, дорогая. Не могу тебе пере­дать, как сильно мы скучали без тебя этим летом.

— Мама, мне очень приятно чувствовать такую лю­бовь и заботу. Не могу передать, как вы мне дороги — ты и мой маленький братик, а также папа. Иногда я даже начинаю бояться, что сделала из него кумира. Но все-таки... Ах, мама, — прошептала она, пряча лицо на груди у Розы, — почему мне больше не достаточно любви моих близких, которая полностью удовлетво­ряла меня раньше?

— «И к мужу твоему влечение твое, и он будет гос­подствовать над тобою» (Быт. 3:16). То, что женщина жаждет любви подобного рода, — это часть ее проклятия. Не­редко она уступает этой жажде к своей погибели. Будь терпелива, дорогая. Доверься небесному Отцу и отцу земному. Ты же знаешь, что никакие испытания не приходят к нам без воли небесного Отца. Но и трудно­сти Он обращает тебе во благо. Смотри на Него, и Он поможет тебе перенести все, пошлет облегчение в назначенный срок. Ты же помнишь, Он говорит нам, что мы входим в Царство Божье через множество скорбей, и что Господь кого любит, того наказывает. «Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы не­законные дети, а не сыны» (Евр. 12:8).

— Да, мама. Лучше пройти через самые суровые ис­пытания, чем не попасть в число Его детей. Это испы­тание, похоже, не минует меня, ведь чаша моих благо­словений так переполнена. Боюсь, я очень плохо по­ступаю, что так печалюсь.

— Давай присядем и поговорим. Ты слишком уста­ла, чтобы стоять, — сказала Роза. Она отвела Элси от окна к застеленной мягкими подушками кушетке. — Я не думаю, что тебе легко противиться печали, доро­гая. Хотя и согласна с тем, что стараться быть радост­ной, терпеливой и покорной — это твой долг. Наде­юсь, что со временем тебе станет легче. Ты молода, и у тебя впереди вся жизнь. К тому же ты знаешь, что твой папа не позволит тебе выйти замуж еще несколько лет.

— Ты все знаешь, мама?

— Да, дорогая, папа рассказал мне. Ты очень дорога мне, доченька. Я очень беспокоюсь обо всем, что тебя касается.

Роза подкрепила свои слова нежным поцелуем. Эл­си ответила ей с не меньшей нежностью.

— Спасибо, моя самая лучшая и самая добрая мама. Я не хочу ничего таить от тебя.

— Папа говорит, что твое поведение было безупреч­ным, хотя тебе непросто быть в разлуке с...

— Да, мама, — и губы Элси задрожали, а глаза на­полнились слезами, — и я не могу поверить в то, что он негодный, как думает о нем папа. С самого начала он выглядел безупречным джентльменом, образован­ным, утонченным и благородным. Он искренне обра­тился к Богу (по крайней мере, мне так показалось из наших бесед с ним), и стал очень убежденным, ис­кренним христианином. Он рассказывал мне, что был раньше необуздан. Но, без сомнения, его нельзя за это порицать, ведь он во всем раскаялся и изменился.

— Конечно, дорогая, и отец в этом с тобой согла­сен. Однако он уверен, что ты обманываешься в характере того человека. Разве отец не мудрее тебя? Раз­ве он неспособен правильно разобраться в этом во­просе?

— Я знаю, что папа мудрее меня. Но мое сердце не в силах поверить в то, что они говорят об Эджертоне! — воскликнула она со страстной горячностью.

— Что ж, дорогая, это вполне естественно. Но по­старайся быть полностью покорной своему отцу. И жди в терпении и с надеждой, — добавила Роза с улыбкой. — Если мистер Эджертон действительно до­стойный человек, то, без сомнения, со временем это подтвердится. Тогда твой отец сразу же отменит свой запрет. Но если ты ошибаешься, то однажды обнару­жишь свою ошибку и будешь благодарна папе за то, что он уберег тебя от опрометчивого поступка.

— Это он! — сказала Элси, вздрогнув, поскольку ус­лышала за дверью шаги мистера Динсмора. На его стук Хлоя открыла дверь.

— Как? Элси не слушает моих приказаний, и мама потворствует ей в этом! — воскликнул он тоном, кото­рый можно было расценить и как шутку, и как укор. — Разве я не приказал тебе сразу же идти в постель, дочь?

— Я подумала, что это было лишь разрешение, папа, а не приказ, — ответила Элси, подняв на него глаза и двинувшись, освобождая место рядом с собой место. — И разговор с мамой принес мне такое утешение.

— Правда, дорогая? Тогда благослови ее за это! Я знаю, что ты нуждаешься в утешении, моя бедная доченька, — сказал он, садясь рядом с Элси и обнимая ее за талию. — Но тебе необходим и отдых, ты должна немедленно лечь спать.

— Но папа знает, что я не могу лечь спать, пока он не пожелает мне спокойной ночи и не поцелует перед сном, — сказала она, обвивая его руками за шею.

— И он не сделал этого там внизу? Что ж, ты права. Вот твой поцелуй. А теперь спокойной ночи. Мы с мамой уходим, а ты должна как можно быстрее лечь в по­стель. На этот раз приказ совершенно ясен, и непови­новение, если оно будет допущено, будет наказано, — сказал он с нежностью. Еще раз обняв Элси, отец встал и вышел из комнаты.

— Дорогое мое дитя! У меня болит сердце за нее, — сказал он своей жене, когда они остались одни. — Мне кажется невозможным простить этого мерзавца Джек­сона и моего брата Артура.

— У тебя нет ни малейших сомнений в крайней ис­порченности этого человека?

— Ни единого. Если бы мне удалось показать Элси его истинное лицо, она испытала бы к нему такое же отвращение, что и я. Если бы он получил по заслугам, то был бы уже в тюрьме. Подумать только: он осме­лился приблизиться к моей девочке и даже домогался ее руки!

Элси спала всю ночь глубоким сном. Проснувшись рано утром, она почувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Мягкий шепот океана ласкал ей слух. Этот звук навевал размышления о Том, Кому подчи­няются даже ветры и океан. Она думала о Его неиссякающей любви к ней, о множестве великих и драго­ценных обетовании. Она вспомнила, как Он сказал: «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом» (Мф.6:32), — и была согласна нести тот крест, кото­рый Он дал ей. Элси с готовностью передала свое бу­дущее в Его руки. В новый день она вступала с радос­тью и надеждой. Впервые надежда посетила ее с тех пор, как она услышала решение своего отца в отноше­нии Эджертона.

Накинув халат поверх ночной рубашки, она села перед открытым окном с Библией в руках. Она все еще любила, как и в былые времена, проводить первый час дня за чтением священных страниц, в общении с Тем, Кому принадлежали эти слова.

Хлоя только-только внесла последние штрихи в на­ряд своей молодой госпожи, как маленький Хорас, промчавшись через холл, постучал в дверь:

— Сестричка, папа говорит, чтобы ты одела корот­кое платье и туфли для прогулок, потому что мы пой­дем перед завтраком на пляж.

— Хорошо, скажи папе, что я так и сделаю. Я скоро спущусь: минут через пять.

Когда она спустилась вниз, то выглядела такой же очаровательной и свежей, как само утро: на алых губах играла улыбка, нежный румянец играл на щеках, ко­торые вчера были еще такими бледными.

— Ну вот, ты опять стала на себя похожа, — сказала Роза, приветствуя Элси материнским поцелуем. — Как чудесно, что ты опять дома.

— Спасибо, мама. Я очень рада, что я с вами. Я хо­рошо отдохнула ночью. Ты прекрасно выглядишь.

— Слава Богу, я и чувствую себя так же хорошо. Но тише! По-моему, тебя зовет отец из гостиной.

Элси поспешила на голос отца и нашла его за пись­менным столом.

— Иди сюда, доченька, — позвал он, — и скажи, подчинилась ли ты моему приказанию вчера вечером?

— Да, папа.

— Я решил написать несколько строк тете Уэлти, чтобы известить ее о нашем благополучном прибытии. Хочешь написать ей что-нибудь? — Отложив перо, он привлек ее к себе на колени.

— Я хочу написать ей, что люблю ее и что она не должна беспокоиться обо мне. Я в полной безопаснос­ти и счастлива в руках моего небесного Отца. И земно­го отца, которого Он дал мне, — добавила она шепо­том, обняв отца за шею, и глядя ему в лицо с выраже­нием глубокой дочерней любви.

— Это правда, дорогая, — сказал он, — ты никогда не испытаешь недостатка в любви, пока твой отец жив. Как приятно, что ты выглядишь сегодня утром такой довольной.

— Боюсь, я не повиновалась тебе с радостью, как должна была, — прошептала она со слезами на глазах, — но я решила, что в будущем постараюсь быть покорна. Я попросила помощи у Того, Кто может мне помочь.

— Я не осуждаю тебя, доченька, — сказал отец с нежностью. — Но если ты не будешь хмуриться, то это послужит на пользу не только тебе самой, но и всем нам.

Элси старательно исполняла свое обещание и была вознаграждена тем огромным удовольствием, которое получила от многочисленных развлечений.

Мистер и миссис Динсмор были еще молоды и с большим интересом участвовали в спортивных состя­заниях наравне с молодежью. Они вместе ходили на все экскурсии, принимали активное участие во всех забавах детей, придумывали все новые развлечения. Эти несколько недель показались Элси сплошным праздником.

Мистер Травилла был с ними почти все время. Он задержался в Филадельфии, когда мистер Динсмор с Элси проезжали этот город, но несколько дней спустя присоединился к ним на острове Кэйп.

Вся компания уехала с побережья только в конце сентября. Семья Аллизонов вернулась в свою город­скую резиденцию, а мистер Травилла — в своей дом на Юге. Динсморы же продолжили путешествие и посе­тили множество романтических и живописных угол­ков Пенсильвании и Нью-Йорка. Потом на две-три недели они остановились в Филадельфии, где Роза и Элси провели немало времени в походах по магази­нам, обновляя свой осенний и зимний гардероб.

Мистер Динсмор воспользовался представившейся возможностью и нанес еще один короткий визит двум младшим братьям. Артур уже почти поправился, и мис­тер Динсмор сразу потребовал от него полного отчета о его делах с Томом Джексоном (он же — Бромли Эджертон), о замыслах против Элси и участии в них Артура.

— Я об этом ничего не знаю, — угрюмо ответил Артур.

— Не отрицай, что ты знаком с Томом Джексоном. Кроме как от тебя, ему неоткуда было узнать об Элси и ее местонахождении.

— Я не отрицаю, что имел некоторые дела с Джек­соном. Но я не имею ни малейшего представления о твоем Бромли Эджертоне.

— Тебе лучше говорить правду, сэр. Это, в конце концов, пойдет тебе же на пользу, — сказал мистер Динсмор сурово, в его глазах сверкнуло негодование.

— Могу напомнить тебе, что ты имеешь дело не с Элси. Я тебя не боюсь.

— Может и так. Но бойся Того, Кто сказал: «Лжи­вый язык — только на мгновение» (Прит.12:19). Как ты объяс­нишь, что в прошлый раз, когда я был здесь, у тебя бы­ло обнаружено вот это письмо?

— Скажу, что довольно подло с твоей стороны клеве­тать на парня, который не в силах с тобой поквитаться.

— Даже если бы ты был в полном здравии, ты вряд ли отважился бы пойти против меня, Артур.

— Отважился бы.

— Ты не ответил на мой вопрос о письме, сэр.

— Я написал его сам.

— Хорошая сказка. Почерк сильно отличается от твоего.

— Я могу при желании подделывать почерк. И сей­час докажу тебе это, чтобы развеять все твои сомне­ния.

Он открыл стол, написал на обрывке бумаги пред­ложение и передал его мистеру Динсмору. Почерк был в точности таким же, как в письме Эджертона. Во вре­мя своего медленного выздоровления Артур готовился к неизбежному разговору с братом. Он провел немало часов, усердно копируя заурядный почерк Джексона, которым было написано большинство полученных от него писем. Вот что Артур написал брату: «Я сделал это ради собственного развлечения, и чтобы подшу­тить над Уолтером».

— Я не верю ни единому этому слову, — сказал мис­тер Динсмор, сурово глядя на брата. — Артур, тебе луч­ше быть честным со мной. Ты вряд ли считаешь меня настолько наивным, чтобы я поверил столь абсурдной лжи. Я не сомневаюсь, что ты направил этого негодяя в Лэндсдэйл, дабы он поупражнялся в своей ловкости на Элси. За это ты заслуживаешь моего гнева и самого су­рового наказания, которое в моей власти применить к тебе. Мне непросто простить тебе те страдания, кото­рым ты подверг моего ребенка, Артур. Но я пришел сюда с добрыми намерениями. Я надеялся увидеть твое раскаяние и готовность оставить свои злые пути. В этом случае я помог бы тебе расплатиться с долгами и начать новую жизнь. Мне не хотелось бы, чтобы отец огорчился, узнав о том, что ты бесчестно злоупотребил его доверием. Ты упорно отрицаешь связь с мерзавцем Джексоном. Это не похоже на раскаяние.

Слушая брата, Артур угрюмо молчал. Но быстро из­меняющийся цвет его лица указывал на то, что он ис­пытывает острое чувство вины. Был момент, когда он готов был во всем признаться, отдав себя на милость от­ца и брата. Ему хотелось зажить честно, но он был напу­ган письмом, которое получил утром от Джексона. По­этому Артур отказался от своего намерения и решил дер­жать язык за зубами. По крайней мере пока.

Мистер Динсмор выдержал паузу, ожидая ответа. Но Артур молчал.

Уолтер смотрел на Артура с удивлением:

— Давай, Арт, расскажи все. Почему ты молчишь? Хорас, не будь таким суровым и злым. Я же знаю, что он хочет начать новую жизнь. Он сам мне сказал об этом. Ты ведь поможешь ему, правда?

— Я не нуждаюсь в помощи того, кто поливает меня грязью, — злобно пробормотал Артур.

— А я не могу помочь тому, кто упорно отрицает свою вину, — сказал мистер Динсмор. — Но, Артур, я даю тебе еще один шанс. Надеюсь, что ради нашего отца ты воспользуешься им. Если ты будешь вести такую же жизнь, что и последние три-четыре года, ты сведешь отца в могилу. Я догадываюсь, что ты оказал­ся во власти Джексона. Если ты сейчас во всем при­знаешься мне и пообещаешь исправиться, я помогу тебе избавиться от притязаний этого негодяя и начать новую жизнь. Ты сделаешь это?

— Нет. Ты назвал меня лжецом. Какой смысл мне рассказывать тебе что-либо? Ты все равно мне не по­веришь, — упрямо ответил Артур.

Глава 20

Она делает вид, что не больно,

Но есть что-то в ее глазах,

Что при встрече наводит невольно

На догадку о горьких слезах.

Миссис Имбэри

Обитатели Розлэнда собрались за обеденным столом. Теперь семья была намного меньше, чем в былые времена. Хорас забрал Элси и жил теперь своим собственным домом, двое других сыно­вей были в колледже, две дочери вышли замуж. В ста­ром доме остались только мистер и миссис Динсмор, Аделаида и Анна.

— Полагаю, львиная доля писем, как обычно, адре­сована тебе, папа, — сказала Анна, когда отец открыл пакет с письмами, только что принесенный Помпом.

— А кто в этом доме старший, мисс Дерзость? — па­рировал пожилой джентльмен. — Да, здесь несколько писем для меня, но есть по одному и для каждого из вас. Поэтому нет причин жаловаться. Помп, передай госпоже письмо. Вижу, оно от Уолтера.

— Да, — ответила она, вскрывая письмо, — и не­сколько строк от Артура. Я рада, что он снова спосо­бен писать, бедняга.

— Да, — сказала Аделаида. — Роза пишет, что Хорас навещал Артура и нашел его почти здоровым. Роза также сообщает, что они возвращаются домой.

— Когда? — спросила Анна.

— Сегодня! Письмо задержалось, — ответила сест­ра, взглянув на дату. — Я немедленно поеду в Оакс, чтобы проверить, все ли там в порядке.

— В этом нет нужды, — заметила ее мать. — Роза наверняка написала миссис Муррей.

— Полагаю, так и есть. Однако я все равно съезжу. Мне будет очень приятно поприветствовать их.

— Ты так любишь Розу, — проговорила миссис Динсмор с досадой. — Думаю, ты не уделяешь столько внимания ни одной из своих сестер.

— Но я не могу не любить ее, мама. Мы схожи по духу.

— И Элси твоя любимица, — сказала Анна насмеш­ливо. — Что до меня, то я отложу свой визит до завтра, когда уже распакуют все чемоданы, и я смогу увидеть модные обновки. У Элси будет куча новых вещей. Хорас осыпает ее подарками — это просто абсурдно. То же самое можно сказать о карманных деньгах. И зачем ей столько украшений? Двое или трое золотых часов? Да и другие побрякушки в таком же количестве?

— Он может себе это позволить. Элси никогда не сможет истратить и половины своего состояния, — от­метил мистер Динсмор, — если только не пристрас­тится к азартным играм, — добавил он. Все тут же вспомнили, что его кошелек сильно страдает от прист­растия к этому пороку некоего молодого человека.

Миссис Динсмор нахмурилась. Анна выглядела раздосадованной и раздраженной, Аделаида — пе­чальной и озабоченной. Отвечая на последний выпад Анны, она сказала:

— Да, у Элси, без сомнения, будет множество кра­сивых вещей, которые она покажет нам. Однако она не носит никаких эксцентричных нарядов и никогда не была — и думаю, не будет — зеркалом моды. Это не соответствует ни ее вкусам, ни вкусам Хораса. Ты зна­ешь, что несмотря на свою любовь к дочери, мать с от­цом никогда бы не позволили ей такую вольность, как самой выбирать стиль одежды и что-либо другое. По­этому очень хорошо, что их вкусы совпадают.

— Я бы не хотела быть его дочерью ни за какие деньги, — сказала Анна.

— Если бы ты была его дочерью, то война в доме не утихала бы, — сказал ее отец со смехом.

— Я до сих пор не могу сказать, относится ли он к Розе с такой же деспотичностью или нет, — задумчиво проговорила миссис Динсмор.

— Я знаю лишь одно: когда они рядом, они выгля­дят абсолютно счастливыми, — ответила Аделаида. — Я не думаю, что Хорас считает власть мужа над женой хоть в какой-то мере сравнимой с властью отца.

Что-то задержало Аделаиду в Розлэнде. После того, как они встали из-за стола, прошло почти два часа. Наконец она отправилась в Оакс.

— Надо же! Они приехали раньше меня! — вос­кликнула Аделаида, издалека увидев дом.

На веранде были сложены груды чемоданов. Вся семья, включая домашних слуг, собралась вокруг большого открытого чемодана, из которого миссис Динсмор и Элси доставали подарки: платья, фартуки, шляпки, чепчики и яркие носовые платки. Было при­ятно видеть радость, с которой слуги принимали дары.

Маленький Хорас также принимал участие в разда­че подарков. Когда Аделаида подъехала к дому, он как раз набросил светлую шаль на плечи своей няни. Под­хватив его на руки, няня обнимала и целовала его, на­зывая «солнышком», «миленьким» и «дорогим дитем старенькой няни».

Все были настолько увлечены этим занятием, что не заметили приближения Аделаиды. Она подъехала к самой веранде и, бросив уздечку сопровождавшему ее слуге, легко спрыгнула на землю.

Первым ее увидел маленький Хорас. Затем и все ос­тальные члены семьи бросились к Аделаиде с привет­ственными восклицаниями и объятьями.

— Как долго вас не было! — воскликнула Аделаида. — Вы не представляете, как я соскучилась. Даже по этому человечку, — добавила она, потрепав Хораса за розо­вую щечку. — Роза, ты выглядишь великолепно. И оба Хораса тоже. А вот Элси, по-моему, стала немно­го бледнее, похудела и у нее темные круги под глазами. Что тебя беспокоит, дорогая? Полагаю, ты тосковала по родному воздуху или, если говорить точнее, — по воздуху родного дома?

— Очень тосковала, тетя. И очень рада, что верну­лась домой, — ответила Элси с улыбкой и покраснела.

— О, вот ты и порозовела. Но не хочу отрывать вас от столь приятного занятия. Жаль, что я немного за­держалась и не увидела всех подарков.

— Зато ты приехала вовремя, чтобы получить собст­венные подарки. Не примешь ли от меня вот эту безде­лушку? — сказал ей брат, вручая футляр с украшением.

— Коралл! И такой восхитительный оттенок! — воскликнула она. — Спасибо. Это то, что я хотела.

— Думаю, он будет красиво смотреться вот с этим, тетя, — сказала Элси и положила Аделаиде на колени платье из тяжелого черного шелка.

— А вот это дополнение, — добавила Роза, вручая кружевные воротничок и манжеты.

— Роза, как это мило! И даже маленький Хорас не­сет тете подарок! — воскликнула она, когда мальчик вложил ей что-то в руку.

— Это всего лишь коробка для открыток, но мама сказала, что она вам понравится, тетя Ади.

— Да, она очень красивая. Дай мне обнять и поце­ловать милого мальчика, который не забыл о своей те­те — старой деве.

— Старой деве! Аделаида, что ты говоришь? — ска­зала Роза. — Никакая ты не старая дева! Подумать только: так говорит о себе девушка двадцати шести лет! Это же полный абсурд. Разве не так, дорогой?

— Ты несомненно права, — ответил мистер Динсмор. — Эй, Джим, Като и остальные, несите сюда че­моданы и коробки. Мы хотим распаковать их и посмо­треть, что внутри.

— О, да! — сказала Аделаида. — Мне так хочется увидеть милые вещицы, которые вы привезли. Мама, Анна и я надеемся, что ты, Роза, и Элси порадуете нас новинками моды.

— Да, мы обновили в Филадельфии весь свой осен­ний и зимний гардероб. Мы предпочитаем филадель­фийский стиль нью-йоркскому. Как знаешь, в Фила­дельфии не терпят крайностей. Кроме того мне, как уроженке Филадельфии, вполне привычен простой стиль. Но мы привезли множество моделей и из Нью-Йорка: мы ведь знаем, что Анна любит яркое. Но сна­чала пусть Элси покажет свои платья. Мне, дорогая, не терпится показать твоей тете элегантные шелка, ко­торые мы с папой помогли тебе выбрать. Надеюсь, Аделаида, в ближайшие дни ты увидишь одно из этих платьев на Элси.

— У нее настолько здоровый цвет лица, что она мо­жет носить что угодно, — добавила Роза в полголоса, когда они последовали за Элси в ее комнату. — Она одинаково хороша как в бледно-голубом, так и в пур­пурном или в нежно-розовом. У нее столько нарядов, что можно подумать, в новом сезоне она не будет про­пускать ни одной вечеринки.

Элси поначалу с готовностью начала показывать своей тете новые наряды и рассматривать наряды Ро­зы. Однако спустя некоторое время отец Элси заме­тил, что она сидит на краю дивана с уставшим и уны­лым видом. Две старшие леди в это время увлеченно обсуждали шелка, сатины, бархат, кружева, ленты, пе­рья и цветы. Элси была бледна. Отцу больно было ви­деть ее унылый отсутствующий взгляд.

— Ты очень устала, доченька, — сказал он, приса­живаясь рядом с ней и нежно гладя ее по золотисто-коричневым волосам. — Иди приляг на часок-другой. Сон пойдет тебе на пользу.

— Я не хочу уходить, пока здесь тетя Аделаида, па­па, — сказала она, глядя на него с улыбкой и пытаясь казаться бодрой и радостной.

— Не переживай об этом. Теперь ты сможешь уви­деться с ней в любой день. Иди, тебе нужно отдох­нуть, — и взяв Элси за руку, он отвел ее наверх и помог поудобнее устроиться на диване в ее комнате.

— Такая шляпка будет Элси очень к лицу, — отме­тила Аделаида, продолжая беседовать с Розой. Огля­девшись, она увидела, что ее племянницы нет в ком­нате, и сказала:

— О, ее здесь нет.

— Папа увел ее, чтобы она прилегла отдохнуть, — сказал маленький Хорас.

— Роза, Элси что-то беспокоит? — спросила Адела­ида, понизив голос.

— С ее здоровьем все в порядке. Но ты же знаешь, как мы заботимся о ней. Она такая хрупкая и нежная!

— Но ведь с ней что-то не так? Она больше не похо­жа на того радостного, беззаботного ребенка, каким была до отъезда. Хорас, — она повернулась к отцу Эл­си, который как раз вошел в комнату, — не могу ли я узнать, что с Элси? Думаю, ты вряд ли любишь ее на­много сильнее, чем я.

— Бесспорно, ты любишь ее очень сильно, — отве­тил он с вялой улыбкой. — Да, я расскажу тебе, — и он объяснил, в чем дело. Вначале он был краток, но затем все больше углублялся в подробности, отвечая на во­просы и замечания Аделаиды.

Она глубоко и искренне сочувствовала Элси, однако была уверена, что брат ее поступил разумно. Все ее него­дование было направлено против Артура и Эджертона.

— И Элси все еще верит этому мерзавцу? — спроси­ла она.

— Да. Ее любящая, доверчивая натура отказывается принять доказательства его вины. Только ее искреннее повиновение отцовской власти помешало ей стать жертвой этого человека.

— Она очень хороший ребенок, послушный и по­корный тебе, Хорас.

— Лучшего и быть не может, Аделаида. Я бы только хотел, чтобы послушание было для нее всегда легким и приятным делом.

— Надеюсь, дорогой, там есть что-то и для меня? — спросила на следующее утро Роза у мужа за завтраком. Тот как раз просматривал почту, принесенную слугой Джоном.

— Да, здесь есть одно письмо для тебя: от твоей ма­мы. Элси, ты узнаешь этот почерк?

— Нет, папа, он мне совершенно не знаком, — от­ветила она, взяв в руки протянутое ей письмо. На кон­верте было указано ее имя и адрес.

Дата добавления: 2015-06-26