Танец для мамы 2 страница

– Господи, дай мне знак, прошу тебя. Сделай это, и у тебя не будет более верной дочери, чем я. Помоги мне, и я смогу совершить чудо!

Потом она опустила глаза и тихо прошептала:

– Помоги мне или убей меня!

Майка присела под березой. На нее вдруг навалилась огромная усталость. Глаза слипались и не было никаких сил бороться с этим. Она закрыла глаза, прилегла на травку рядом с березой и мгновенно уснула.

Ей приснился странный сон. Она увидела абсолютно белый свет, от которого исходила такая любовь, которой Майка никогда в жизни не испытывала. Ей нестерпимо захотелось заплакать от счастья.

– Твоя просьба услышана, доченька, – прозвучал самый ласковый голос в мире, – не только услышана, но и исполнена. Не забудь и ты о своем обещании.

Смолк голос, и свет исчез, оставив после себя чудесное ощущение. Майка проснулась. Ей было так хорошо, как никогда прежде.

– Как здорово, – подумала она, – так не хочется просыпаться.

Майка поднялась, отряхнула свое платье и направилась домой. Солнце уже скрылось за горизонтом, но было еще довольно светло. Она шла по лесной тропинке, изо всех сил стараясь сохранить приятное чувство, пришедшее к ней во сне. Наконец из-за деревьев показалась крыша ее дома. Радостное настроение сразу угасло, Майка даже сбавила шаг.

Ей так не хотелось сейчас видеть бабушку, слушать ее речи. Вскоре она заметила, что возле их дома бегают какие-то люди. «Странно, – подумала Майка, – уж не случилось ли чего».

Когда она вышла из леса, то увидела, что к ней со всех ног бежит Тоня. Ее длинная черная юбка развевалась на ветру.

– Где ты ходишь? – воскликнула Тоня, остановившись перед Майкой, – мы весь лес обыскали. Беги скорей домой, там твоя бабушка умирает.

– Как умирает? – опешила Майка. – Она еще час назад здоровой была.

– Ей в церкви плохо стало, – начала торопливо говорить Тоня, – мы молились, как обычно. Вдруг она заплакала и никак остановиться не может. Потом на колени опустилась. А рыдания все громче становятся. Затем она на пол упала. Не слышит никого, только одно повторяет, чтобы тебя к ней привели, иначе ее душа в ад попадет.

Девочки торопливо шли по тропинке. Наконец Майка забежала в дом.

На кровати лежала бабушка, а вокруг нее толпился народ. На табуретке возле кровати стояли какие-то лекарства. На полу валялся разбитый стакан. Увидев Майку, бабушка попыталась встать с кровати и подойти к ней. Но, видно, ноги ее уже не держали, и, упав на пол, она поползла к Майке на коленях.

– Прости меня, Майка, – зарыдала бабушка, – прости меня, ради Христа. Грех на мне большой, мне сегодня в церкви Бог его показал. Мука смертельная душу мне сжигает, если не простишь ты меня, то и Бог меня не простит. Тогда я вечно в аду буду мучиться.

Бабушка захлебывалась слезами. Майка с удивлением смотрела на нее. Она больше не злилась на бабушку. Ей не было ее жалко. Страх этой старой женщины вызвал в Майке какое-то брезгливое чувство. Она попыталась сказать бабушке что-нибудь ласковое и не смогла.

Тогда Майка выпрямилась и, серьезно глядя на бабушку, произнесла:

– Я прощаю тебя! За все прощаю! Ты будешь жить. Я думаю, что все будет хорошо. Сегодня Бог не возьмет твою душу. Живи с миром.

После этих слов бабушка рухнула на пол и потеряла сознание. А Майка развернулась и вышла из дома. На следующий день она уехала в город.

В большом концертном зале шла плановая репетиция. На сцене ученики хореографического училища готовились к праздничному концерту. В пустом зале сидели четверо. Полноватый мужчина, лет сорока, в дорогом костюме и с золотым перстнем на пальце. Две женщины. Одна постарше, в простом, но элегантном платье. Другая – помоложе, в черном, плотно облегающем тело трико. На первом ряду сидел молодой мужчина, в серых брюках и белой безрукавке.

Когда ребята закончили танец, и музыка стихла, молодая женщина обратилась к мужчине в дорогом костюме.

– Ну, что скажете, Валерий Николаевич? – спросила она.

Мужчин потер подбородок и проговорил с сомнением:

– Что вам ответить, Татьяна Сергеевна. Ребята танцуют, конечно, хорошо. Только чего-то им не хватает. Огня, что ли. И спинку они держат ровно, и улыбаются. Только все это не так как-то. Солистка ваша ноги вон как высоко поднимает, да только такое впечатление создается, что все это искусственно. Понимаете, они не живут в танце, они жизнь изображают, поэтому впечатление какое-то неестественное получается.

Молодая женщина постаралась скрыть презрительную усмешку, промелькнувшую у нее на лице.

– Вам, конечно, виднее, Валерий Николаевич, – сказала она, – вы ведь наш спонсор.

– Не в этом дело, – раздраженно ответил мужчина. – Конечно, если бы я не вложил деньги в ваш ансамбль, он бы давно развалился. Но я хочу, чтобы это был лучший ансамбль. Сейчас на сцене достаточно всяких дилетантов от искусства. Они скоро уйдут, и их забудут. Только у нас с вами другая крайность получается. Мы детей профессионально танцевать научили, а душу вложить забыли. Такое искусство только десятку специалистов будет интересно. Оно людей зажигать не способно. Понимаете, Татьяна Сергеевна, искусство – это умение передать чувство. Умение заставить зрителя плакать и смеяться, умение заставить его сопереживать. А я от ваших танцев едва не заснул, – с досадой закончил он.

Молодой мужчина поднялся, два раза хлопнул в ладоши и объявил:

– Перерыв.

Ребята разошлись по сцене. Женщина постарше повернулась к мужчине в дорогом костюме и тихо произнесла:

– Наверное, вы правы, Валерий Николаевич, хотя я, честно говоря, даже не знаю, что делать. Свою душу я не могу в них вложить, а их души зажечь у меня пока никак не получается.

– Дайте мне настоящую солистку, – глядя на женщин, решительно произнес Валерий Николаевич. – Есть у вас девочка, которая живет танцем? Есть у вас кто-нибудь, кто сможет зажечь остальных?

– Есть, – вдруг прозвучал звонкий голос откуда-то сзади.

Взрослые обернулись. По проходу шла девочка, лет тринадцати, в простеньком платье и танцевальных туфлях.

– Я могу сделать то, что вы хотите, – решительно заявила она, глядя на мужчину в дорогом костюме.

Ее черные волосы рассыпались по плечам, горящие глаза светились решимостью и какой-то небывалой удалью.

– Ты кто, девочка? – спросила, первой пришедшая в себя, Татьяна Сергеевна. – Откуда ты взялась?

– Это неважно, – ответила девочка. – Самое главное, я смогу сделать то, что вам не удается.

– А что? – как бы раздумывая, произнес Валерий Николаевич. – Может и вправду попробовать?

– Да вы что? – возмутилась молодая женщина. – Врывается какая-то девица с улицы, и вы хотите, чтобы она у нас танцевала?

– Я еще ничего не решил, – ответил мужчина, – я даже не знаю, умеет ли она танцевать вообще. У вас ведь все равно перерыв. Давайте развлечемся. Пусть покажет, что она умеет. Прогнать ее никогда не поздно. У тебя есть три минуты, – обратился он к девочке, – если я в течение этого времени не скажу стоп, можешь продолжать. Но если скажу – ты соберешь свои вещи и уйдешь и очень постараешься никогда больше не показываться мне на глаза. Договорились?

– Да, – решительно ответила девочка.

Она подошла к пожилому звукорежиссеру, который сидел рядом со сценой и протянула кассету.

– Включите, пожалуйста, первую мелодию, – попросила она.

Тот задумчиво потер подбородок, взял кассету и сунул ее в магнитофон. Он как-то по-отечески посмотрел на девочку и тихо произнес:

– Удачи тебе, дочка.

– Спасибо, – серьезно ответила девочка.

Она поднялась по ступенькам на сцену, вышла на середину и замерла, ожидая, когда зазвучит музыка. Ребята, сидевшие на сцене, с любопытством смотрели на незнакомку.

Музыка обрушилась как-то неожиданно громко. Бразильская мелодия разорвала тишину стройным и быстрым ритмом.

С первых движений стало понятно, что эта девочка не просто талантлива. Ее движения поражали своей красотой и изяществом. Она как будто сливалась с музыкой, создавая впечатление абсолютного единства движений и звуков.

Она танцевала яростно. Распущенные черные волосы придавали танцу магическую окраску. Какой-то дьявольский блеск то и дело вспыхивал в ее глазах. Улыбка поражала какой-то нечеловеческой глубиной. Она завораживала, она, как магнит, притягивала взгляды зрителей.

В какой-то момент, когда музыка ускорила свой темп, девочка стала вращаться на одной ноге с такой скоростью, что вообще трудно было себе представить, что такое возможно. Когда она выпрыгивала вверх, то создавалось такое впечатление, что она на мгновение задерживается в воздухе, нарушая все физические законы.

Не было никаких сил оторвать свой взгляд от того, что происходило на сцене.

Мелодия неожиданно оборвалась. Никто не произнес ни слова. Звукорежиссер вместе со всеми смотрел на сцену, совсем забыв о своей аппаратуре. Из динамиков зазвучала совсем другая мелодия. Теперь девочка танцевала совершенно иначе. В ее движениях больше не было этого яростного огня, безудержной мощи. Она как будто разговаривала с людьми в зале. Она танцевала очень печальную историю, видимо, историю своей жизни. Каждое движение было словом, каждый шаг был фразой, понятной любому, кто хотел понять то, что она говорила.

Ее движения вызывали такую щемящую боль, что одна из женщин не удержалась и всхлипнула. Девочка ничего не изображала, она жила. Она выплескивала на окружающих самые сильные чувства, от которых нельзя было отмахнуться. Невозможно было сказать, что ты их не ощущаешь или просто отвернуться от сцены.

В какой-то момент, когда эмоции достигли предела, девочка резко остановилась. В то же мгновение смолкла музыка, продолжая звучать в душе каждого. И опять никто не сказал «стоп». Звукорежиссер все также ошарашенно смотрел на сцену, не притрагиваясь к своей аппаратуре.

Следующий танец был совсем не похож на предыдущий. В глазах девочки вспыхнул радостный огонь. Она стояла, опустив руки вниз, прямая как струна. В следующую секунду она начала отбивать чечетку. Создавалось такое впечатление, что она не двигается, и только ноги в бешенном ритме танцуют сами по себе. Она высоко подбрасывала колени, выдавая одну дробь за другой. В какой-то момент, не переставая танцевать, она повернулась в пол-оборота к ребятам, сидящим на сцене.

– Ты, – вдруг громко воскликнула она и поманила к себе высокого красивого парня.

Парень вскочил на ноги, подбежал к ней и, выждав секунду, попытался подстроиться к ее танцу. Было видно, что он старается изо всех сил. Однако парень явно опаздывал.

– Нет! Медленно! – громко воскликнула девочка.

Она резко отвернулась от парня и, поискав глазами кого-то, указала на другого мальчишку, который сидел на противоположной стороне сцены.

– Вот ты, – залихватски выкрикнула она.

Второй парень смог продержаться не многим больше первого. Он тоже не выдерживал того бешеного ритма, который задавала девочка.

– Тренируйся, – насмешливо крикнула девочка и, слегка подтолкнув парня, отправила в угол сцены.

Она продолжала танцевать, ни разу не сбившись с ритма. Девочка обвела глазами зал, как будто прикидывая, кто бы мог составить ей компанию. Наконец, ее взгляд остановился на молодом мужчине, сидевшем в зале.

– Вот Вы, – крикнула она, указав на мужчину пальцем.

– Я? – удивленно воскликнул тот.

– Да, Вы, – девочка решительно тряхнула головой. – Или Вам тоже слабо?!

Она насмешливо смотрела на него.

– Ну, держись! – задорно отозвался мужчина.

Он легко поднялся и выскочил на сцену.

– А ну давай заново, Семен, – крикнул он звукорежиссеру.

Тот, как будто очнувшись, торопливо перемотал пленку и нажал пуск. Музыка заиграла снова.

Мужчина и девочка стояли друг напротив друга. Когда зазвучала музыка, они одновременно стали бить чечетку. Никто из них не хотел уступать. Девочка двигалась легко и изящно. Движения мужчины были более порывисты, и он был чуть более напряжен. Как бы девочка не ускоряла темп, мужчине удавалось его удерживать, хотя было видно, что это ему дается с огромным трудом.

В какой-то момент девочка перестала взвинчивать темп и затанцевала легко и расслабленно. Она как будто приглашала мужчину к диалогу. Девочка выдавала ногами дробь, а потом давала возможность ему ответить. Получался веселый дурашливый танец.

Когда прозвучал последний аккорд, она топнула ногой и осталась стоять, уперев руки в бока. Мужчина обессилено опустился на пол, он тяжело дышал. Потом он лег на спину, полежав в таком положении несколько секунд, расхохотался.

– Давно меня так никто не пришпоривал, – улыбаясь, сказал он. – Ну, красавица, ты даешь!

Девочка протянула ему руку, помогая подняться. Потом она откинула волосы назад и спустилась со сцены. Она подошла к мужчине в дорогом костюме и остановилась, глядя на него в упор.

– Я хочу танцевать в вашем ансамбле, – решительно сказала она.

– Откуда ты взялась? – спросил мужчина, пропустив ее слова мимо ушей.

Он уже пришел в себя, но все еще потрясенно смотрел на девочку.

– Это неважно, – ответила девочка. – Я просто хочу у вас танцевать.

– В нашем ансамбле танцуют только те, кто учится в хореографическом училище, – сказала женщина, которая выглядела постарше.

– Значит, я буду у вас учиться! – решительно заявила девочка.

– А живешь-то ты где? – усмехнувшись, спросил мужчина в дорогом костюме.

– На вокзале, – равнодушно ответила девочка.

– На каком вокзале? – опешил он.

– На железнодорожном, – теперь уже усмехнулась девочка. – Вы не волнуйтесь, мне уже четырнадцать лет и я вполне могу о себе позаботиться. Обещаю приходить на занятия вовремя и не пропускать ни одного урока.

Взрослые с изумлением смотрели на нее.

– Вы что, действительно, хотите взять ее в ансамбль? – повернувшись к мужчине, спросила молодая женщина.

– А вы – против, Татьяна Сергеевна? – теперь мужчина смотрел на нее с любопытством.

– Девочка, конечно, хорошая, это видно, – ответила женщина, опустив глаза, – но поймите, Валерий Николаевич, все-таки школа…

– Что?! – мужчина вскочил со своего места. – Школа!.. Девочка, говорите, хорошая.., это ваши девочки хорошие, Татьяна Сергеевна, а эта девочка гениальна!

Он ударил кулаком по спинке кресла.

– Когда-то мне не удалось стать великим танцором, но отличить будущую звезду от подмастерья я еще сумею.

Он видно хотел еще что-то добавить, но сдержался и снова сел на свое место.

– Мне лицо твое знакомо, – обращаясь к девочке, сказала другая женщина, – мы никогда раньше не встречались?

– Не думаю, – спокойно ответила та, – я вас вижу впервые.

– Как твоя фамилия? – снова спросила женщина.

Девочка назвалась.

– Твоя мама была танцовщицей? – опять задала она вопрос.

Девочка печально кивнула головой.

– Кстати, – вступил в разговор молодой парень, – от чего она умерла?

– Я тоже хотел об этом спросить, – присоединился к нему мужчина в дорогом костюме.

– Вы что знакомы с этой девочкой? – подозрительно спросила Татьяна Сергеевна.

Мужчина бросил на нее презрительный взгляд.

– Нет, Татьяна Сергеевна, – медленно ответил он. – Я ее вижу впервые, так же, как и вы. А о своей трагедии она в танце рассказала, неужели вы не заметили. Тоже мне – профессионал.

Женщина постарше с любопытством смотрела на девочку.

– А ты знаешь, – вдруг сказала она, – я ведь знала твою маму. Когда-то мы были с ней подружками и даже соперницами. Мы танцевали с ней вместе. Тебе фамилия Голубева ни о чем не говорит?

При этих словах девочка заметно вздрогнула. Она во все глаза смотрела на женщину.

– Я так понимаю, Валерий Николаевич, – продолжила она, обращаясь к мужчине в дорогом костюме, – что вы уже приняли решение. С училищем проблем не будет, это я беру на себя. Эта девочка действительно того стоит. А вот жить на вокзале – не годится.

– Может, в общежитии место найдется, – предположил молодой парень.

– До начала года там мест не будет, – задумчиво ответила женщина. – А может, ты у меня пока поживешь? – предложила она, повернувшись к девочке.

Та растерянно смотрела на женщину.

– Ну вот, – усмехнулась женщина, – на сцене такие кренделя выдавала, а тут растерялась. Не сомневайся, пошли.

Она обняла девочку за плечи и направилась в сторону выхода. Пройдя несколько шагов, она остановилась и обернулась.

– Я надеюсь, сегодня вы без меня справитесь, – сказала она мужчине в дорогом костюме. – Увидимся завтра.

Она махнула рукой и вышла из зала, увлекая за собой девочку. Когда они спустились вниз, женщина остановилась. Она ласково посмотрела на девочку и произнесла:

– Ты не пугайся. У меня здесь своя квартира. Мы с дочкой вдвоем живем. Она твоя ровесница. Я уверена, что она рада будет тебя видеть.

Женщина решительно зашагала к раздевалке.

– Кстати, я совсем забыла представиться, – весело сказала она. – Меня зовут Ирина Николаевна. Ну, теперь пошли.

– Подождите, – тихо проговорила девочка.

Она остановилась и смотрела женщине прямо в глаза.

– Простите меня, Ирина Николаевна, – вдруг решительно выпалила она, – и маму мою простите.

Женщина с изумлением смотрела на девочку.

– Я даже не представляю, о чем ты говоришь, – медленно сказала она.

– Это неважно, – упрямо повторила девочка, – просто, если можете, простите нас и все.

В ее голосе слышалась настоящая мольба, женщина не сомневалась в том, что этой девочке почему-то очень важно именно ее прощение.

Она больше не стала ее ни о чем спрашивать. Она совершенно серьезно посмотрела ей в глаза и произнесла:

– Я от всей души прощаю тебя и твою маму!

– Спасибо! – искренне ответила девочка.

Она вытерла слезы и прижалась к женщине, которая крепко обняла ее.

Жарким летним утром Даша с папой шагали по Москве. Они были здесь проездом. Поезд отправлялся только вечером, и у них была масса свободного времени.

– Может, в зоопарк пойдем? – лукаво спросил папа.

– Ты же знаешь, что я зоопарков терпеть не могу, – усмехнулась Даша. – Давай лучше на катере по реке покатаемся.

Они направились в сторону пристани.

– Смотри-ка, Дашка, – сказал папа, указывая на красочную афишу, – кажется, сегодня вечером состоится концерт. Выступают юношеские ансамбли со всего мира. Смотри, тут написано, что в концерте примут участие лауреаты всяких престижных конкурсов. Среди них и какой-то российский ансамбль. Давай сходим.

– Наивный ты, папуля, – ответила Даша, – да на такой концерт билеты за два месяца вперед раскупают.

– А мы попробуем, – предложил отец, – если не получится, мы назад вернемся.

Проехав несколько остановок на метро, они вышли около большого концертного комплекса. Народа в кассу почти не было. Подойдя поближе, они сразу поняли почему. На стекле висела табличка, что все билеты на сегодняшний концерт проданы.

– Я же тебе говорила, – улыбнулась Даша.

– Знаешь, Дашка, у меня такое впечатление, что мы на этот концерт попадем, – задумчиво сказал папа. – Сам не знаю, почему я так в этом уверен.

Они отошли от кассы и остановились на ступеньках. Вдруг к ним подошла молодая женщина.

– Простите, – обратилась она к папе, – вам не нужны билеты на сегодняшний концерт?

– Очень нужны, – улыбнувшись, сказал папа, искоса посмотрев на удивленную Дашку.

– Понимаете, мы с сыном хотели пойти, – стала объяснять женщина, – а он у меня приболел. Нам по знакомству билеты на первый ряд достали. Да, видно, не судьба.

Она протянула папе билеты. Он отсчитал деньги, положил билеты в карман и удовлетворенно опустился на скамейку.

– Ну вот, теперь можно и на катере покататься, – сказал он.

В шесть часов вечера они подошли к концертному комплексу. Здесь уже толпился народ. К ним то и дело подбегали люди и спрашивали лишний билетик. Пробравшись через толпу, они вошли внутрь.

Представление действительно было стоящим. На сцене выступали лучшие ансамбли со всего мира. Горячие аргентинские танцы сменяли плавные прибалтийские хороводы, на смену экзотике африканского ритма приходил задорный молдавский пляс. В конце вечера диктор объявил выступление российского ансамбля.

– А сейчас пред вами выступит лауреат международного конкурса, ансамбль «Росич», солистка Майя Вишнева, – торжественно объявил он.

Это было лучшее выступление. Даже невооруженным глазом было видно, что уровень исполнения этих ребят был намного выше всех остальных. Ансамбль танцевал как единое целое. Они двигались настолько легко и красиво, что создавалось впечатление, что это не стоит им никакого труда.

Солистка была особенно хороша. Ее задор передавался не только ансамблю, но всем сидящим в зале. Она не танцевала, она творила. С мастерством великого художника она создавала чудесные образы. Рисунок ее танца был прекрасен. Он имел абсолютную завершенность. В его кажущейся простоте была такая эмоциональная сила, которая никого не оставляла равнодушным.

Когда ансамбль закончил свое выступление, зал взревел в бешенном гуле аплодисментов. Люди хлопали стоя. Вокруг творилось что-то невообразимое.

Солистка несколько раз выходила на сцену. Когда она вышла в последний раз Даша заметила, что она держит в руке маленькую пластмассовую куклу. Девушка что-то шептала, гладя в зал горящими глазами.

Вдруг она прижала куклу к груди и что-то выкрикнула, перекрывая шум в зале.

К Даше, сидевшей на первом ряду, отчетливо долетели ее слова:

Дата добавления: 2015-06-26