Монархия и легитимизм

Речь, произнесенная на собрании легитимистов 25 мая 1930 года по случаю ТЕЗОИМЕНИТСТВА ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА КИРИЛЛА ВЛАДИМИРОВИЧА

Ваше Высокопреосвященство, Милостивые Государыни, Милостивые Государи.

С тех пор, как на земле стали складываться государственные образования, человечество знает лишь основные формы правления: это монархия и республика. На протяжении времён человечество варьировало эти Формы, от одной переходило к другой, затем возвращалось к первой, но нового ничего придумать не могло.

Попытка большевиков создать нечто новое закончилась, как вообще все их начинания, обманом и насилием. Восстав против идеи национального основания современных государств и протестуя против права принуждения, признаваемого этими государствами, большевики кичливо провозгласили принцип интернационального и свободного сожительства народов, объединённых исключительно территориальными интересами. Но, когда им пришлось на практике осуществить их государственные начинания, они резко разошлись со своими принципами и на завоеванных ими просторах великой Российской Империи создали целый ряд якобы автономных республик, положив в основу их именно национальный признак, и таким образом были созданы республики: башкирская, татарская, киргизская, немецкая, грузинская, армянская и ряд других. Отрицая в теории за государством право принуждения, большевики на практике довели это принуждение до небывалого в истории народов насилия и тирании. Лишив своего гражданина всех гражданских свобод, очи, не ограничиваясь этим, посягнули на его душу, решив опустошить её, изгнав из нее всё, что есть самого дорогого в жизни человека – его веру в Бога!

Итак, человечество знает только две формы правления: монархию и республику. Говорить безотносительно о преимуществах той или иной формы невозможно. Решение этого вопроса должно быть приурочено к определенным конкретным случаям; при этом должны быть учтены исторические, национальные, бытовые и религиозные особенности народа, о форме правления которого идёт речь. Странно было бы говорить, например, об установлении монархии в С. А. С. Штатах, где нет ни исторических в этом смысле традиций, ни популярной династии и пр., как равно странно мыслить Россию – республикой. Россия собиралась, росла и крепла, достигла величия и славы под руководством сначала своих Царей, а затем Императоров, и, как только не стало Царя, не стало и самой России, и на необъятных её просторах сложились какие-то новые государственные образования, отрицающие по существу самую идею государства. Если нельзя говорить безотносительно о преимуществе той или другой формы правления, то можно, однако указать объективные, основанные на исторических примерах условия, при которых может процветать та или иная форма правления. Так история нам указывает, что республиканская форма правления может обслуживать обычно государства с небольшой сравнительно территориею, с однородным населением. Как только это государство начинает шириться, захватывать чужие земли и покорять чужие народности, она невольно превращается в монархию – в империю. Особенно рельефным примером указанного является древняя Римская республика. Пока эта республика обнимала собою сначала город Рим и его окрестности, а затем пределы Аппенинского полуострова, республика справлялась со своими государственными задачами. Сакраментальная формула "Senatus populusque Romanus" охватывала собою всё, и гордый, благородный, мужественный Рим являл собою красивое зрелище. Но вот римские орлы перелетают через Альпы и на севере захватывают земли германцев, а на западе земли галлов. Римские легионы переносятся в Африку, и под их натиском падает богатый Карфаген. Затем империалистическое стремление Рима всё больше и больше ширится, оно завоевывает Палестину, Армению, Персию и т. д. Республика уже не может обслуживать все эти земли с их многоразличными народностями, и Рим стремится к единовластию. Юлий Цезарь, почти уже Император, хотя ещё и необъявленный официально, сосредоточивает в своих руках всю власть в государстве. Республика напрягает последние усилия, чтобы удержаться. Её последователи убивают Цезаря. Однако человека убить можно, но идею убить нельзя. Идея монархии уже витает над Римом. Преемник Цезаря, его родственник Октавий Август, – уже могущественнейший Римский Император. Итак, когда Рим вышел за пределы Апеннинского полуострова, захватил чужие земли и чужие народы, он уже не мог оставаться республикой, так как он перерос эту форму, и республику заменила империя.

Громадные пространства России, разнообразие народностей, населяющих её, глубокое различие в их культурном уровне – всё это создает, согласно только что указанным соображениям, условия, при которых только монархия может объединить и содействовать процветанию и прогрессу великой страны. Вот по этим-то отчётливо ясным основаниям, желая Родине вновь воспрянуть в былом её величии, мы и являемся монархистами и беззаветно верим, что нашу Родину с одра тяжкой болезни, бесправия и богоборства может поднять лишь русский, законный православный Царь, работающий в полном единении со своим народом – Царь народный. Итак, только монархическая форма правления, по нашему мнению, может способствовать восстановлению Родины. Раз это так, то сейчас же возникает следующий вопрос, а именно: какая монархия? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо, хотя бы вкратце, остановиться на вопросе, какие же бывают монархии.

Монархии имеют двоякое подразделение: 1) по правовой природе самой монархии и 2) по порядку замещения Престола.

По правовой природе монархии подразделяются: 1) на монархию абсолютную, или неограниченную, 2) на монархию конституционную – дуалистической системы и 3) на монархию парламентскую, образцом которой является английская монархия. В моём настоящем докладе я остановлюсь лишь на подразделении монархии по порядку замещения Престола, так как этот вопрос является одним из главных в нашем собеседовании. В этом смысле монархия может быть: 1) легитимной, 2) антилегитимной или выборной, и 3) бонапартийской.

1. Легитимною монархиею называется такая монархия, в которой Престол переходит в Царствующей Династии от одного лица к другому на строго законных основаниях: тут нет ни спора, ни выбора – тут закон.

2. Выборная монархия – это монархия, в которой после смерти монарха его заместитель выбирается порядком, установленным особым законом или обычаем.

3. Бонапартийская – это монархия, где власть монарха захватывается, обыкновенно, одним из обвеянных победною славою военных вождей, и затем уже оформливается декоративным плебисцитом или иными фиктивными формами народного собрания. Само название "бонапартизм" указывает на происхождение этого понятия от Наполеона Бонапарта.

Какие же из этих монархий более всего отвечают истории, духу и природе русского народа?

О бонапартизме говорить не приходится, ибо, хотя у нас и много достойных генералов, но героев-победителей, к сожалению, нет ни одного: остались только побеждённые и ушедшие после поражения с земли родной. У большевиков тоже Бонапартов не видно: Лейбам Бронштейнам и вахмистрам Буденным слишком далеко до этого! Остаётся выбор между легитимной и выборной монархиями.

Выборы монарха могут происходить в двух случаях, а именно: 1) когда Династия со смертью царствовавшего монарх прекратилась и приходится выбирать новую Династию, и 2) когда после смерти царствовавшего монарха – заместитель в силу специального закона или обычая избирается в установленном порядке. По поводу первого случая у нас, русских монархистов всех толков, разногласия нет. Пресветлая наша Династия Романовых, столь много сделавшая для России, слава Богу, ещё здравствует, и Августейший Государь её Кирилл Владимирович признается всеми монархистами как законный правопреемник почившего Монарха Николая Александровича, а нами, правоверными легитимистами, Он признается и нашим законным Государем Императором. Следовательно, говоря о выборном Царе, речь может идти либо о выборе из Членов Династии не законного правопреемника Царской власти, а желаннейшего и достойнейшего Царя, либо о выборе пожизненного монарха.

С терминами желанный и достойнейший нужно быть очень осторожными.

Понятия эти субъективны, и желаемых и достойных кандидатов может оказаться столько же, сколько желающих и удостаивающих. Я только что указал вам, что одних монархистов имеется три группы: абсолютисты, конституционалисты дуалистической системы и парламентаристы. Вот уже у них будет три желанных кандидата, а сколько найдется ещё у других.

Закон – понятие положительное. Закон равен для всех, и законный монарх – равно желанный для всех, кто понимает, ценит и подчиняется закону.

Едва ли нужно долго останавливаться на доказательствах несовершенства выборной системы. Что касается пожизненного монарха, то пожизненный монарх в сущности уже не монарх, а пожизненный президент. Такая монархия была в прошлом в Польше. Теперь такой монархии нет уже нигде. В выборной монархии отсутствует один из главнейших стимулов монархического принципа – его мистический характер, Божественное происхождение власти монарха, а вместо этого превалирует рационалистическое начало – волеизъявление народа. Между тем мистическое начало в монархической идеологии играет большую роль и имеет глубокие корни в истории далекого прошлого, когда не только власть монарха носила Божественное происхождение, но когда нередко и личность самого монарха обоготворялась ещё при жизни и ему воздавались Божеские почести. Это было во времена языческие. Христианство, естественно, не могло восприять полностью такого воззрения на личность самого монарха, но, тем не менее, Христианская Церковь приняла начало Божественного происхождения власти монарха и самого монарха возвела на особую высоту в качестве защитника веры и Помазанника Божьего. Не даром, несмотря на классическую природу народоправительства в Англии, Король Английский до сих пор титулуется только "Божьей Милостью" и является единственным звеном, связующим метрополию с доминионами. Но кроме того даже с рационалистической точки зрения выборный монарх не обладает свойствами легитимного монарха.

Став во главе монархии, легитимный монарх, естественно, будет одинаково относиться ко всем своим подданным. Он не боится талантливых и популярных людей среди них.

Талантам этим открыт свободный путь совершенствоваться, так как во главе государства стоит лицо, которое обосновывает своё право на законе и в силу этого не боится ни победоносных генералов, ни других популярных лиц. Между тем, когда на Престоле сидит лицо не в силу права, а в силу избрания, которому ещё нужно создать себе популярность, чтобы оправдать своё избрание, тогда это лицо ради самозащиты, естественно, будет давить на всё новое, яркое, сильное, что завоёвывает себе широкие общественные симпатии на полях ли брани, на службе ли общественной или государственной, ибо эти люди своей популярностью невольно затемняют своего избранного монарха.

Вспомните Царя Шуйского и молодого талантливого полководца Скопина-Шуйского. Народ приписывал скоропостижную смерть завоевавшего его горячие симпатии Скопина Царю, действовавшему под влиянием зависти и страха перед военными успехами и широкой популярностью Скопина.

Легитимный Царь взошёл на Престол по закону, и он должен поддерживать, прежде всего, силу закона. Выборного Царя посадили на Престол люди, которых этот Царь, иногда, быть может, и против своей воли, должен поддерживать. Наконец, и во внешних сношениях легитимный монарх имеет несравненно больше веса и авторитета. В доказательство этого положения мы сошлемся на справку, приводимую в одной из своих статей проф. Пиленко. Когда Рупрехт Баварский стал сноситься с покойным Карлом I Австрийским и послал эмиссара насчет уступки части Тироля Баварии, Карл I гордо ответил: "Легитимный монарх не может вести переговоров о кромсании национальной территории". Да, легитимный монарх не может ни вести переговоров о кромсании национальной территории, ни мирволить той или иной части своих подданных во имя личных выгод или интересов; он есть Царь законный, равный для всех подданных, и все его устремления должны быть направлены на благо и только на благо своей родины и своего народа без различия национальностей и классов. Кроме этого в условиях русской действительности, помимо указанных общих соображений, нельзя не остановиться на явлении чисто русского характера. Это так называемое – самозванство. В основе этого явления лежит, бесспорно, идея легитимизма, присущая, несомненно, русскому человеку. Так, при появлении первого самозванца, выдававшего себя за Димитрия Царевича, сына Иоанна Грозного и законного Наследника Престола после брата своего Феодора Иоанновича, народ подымается против избранного им же Царя Бориса Годунова, хотя он и был одним из выдающихся Царей Русских, потому что считает Самозванца действительным Царевичем Димитрием, своим законным Царем.

Затем при Императрице Екатерине II известный бунтарь Емелька Пугачев подымает народ против великой Царицы именем Царя Петра III, супруга Императрицы Екатерины II, ею свергнутого с Престола, и народ идёт за ним, веруя в то, что он законный Царь – Пётр Феодорович.

С этими свойствами русского человека не считаться нельзя тем, кто не хочет новых потрясений в случае проведения принципа избрания желанного, а не законного Царя. Не надо забывать, что и при избрании на Царство родоначальника нынешней Династии Михаила Феодоровича легитимный принцип сыграл свою роль, так как сторонники Михаила Феодоровича указывали на его родство с последним представителем Династии Рюриковичей – Феодором Иоанновичем.

Легитимизм – это принцип права и законности, и, кто хочет восстановления своей родины на правовых началах, тот, будучи монархистом, иным – как легитимистом – быть, не может. И вы, господа, видели вчера в церкви и сегодня видите здесь, что ряды наши множатся, но они ширятся не только за рубежом, но и в самой России. Вы все, наверное, читали в газетах о процессе в Москве над нашими единомышленниками.

Пять воинов нашей Императорской Армии с капитаном Шиллером во главе предстали пред судом палачей. Им было предъявлено обвинение в том, что они, будучи монархистами-легитимистами, последователями Царя Кирилла Владимировича, составили сообщество, поставившее своею целью ниспровержение существующей большевицкой власти и восстановление в России законной монархии. Спокойно, с полным достоинством, отвечали герои на вопросы палачей. Они не отрицали приписываемых им деяний, но не видели в этих своих действиях никакого преступления, а лишь исполнение своего долга перед Родиной и перед своим законным Царём. При этом капитан Шиллер мужественно, прямо в глаза своим судьям, называл Его Величество Кирилла Владимировича "мой Император", отлично понимая, что он этим сам скрепляет свой смертный приговор. Но идея, господа, сильнее смерти! Скажите, разве это не герои – не Сусанины наших дней? Честь, слава и вечная память героям, за Веру, Царя и Родину живот свой положившим!..

Господа, в день тезоименитства моего Государя я далёк от мысли, хотя бы на чисто идеологической почве, полемизировать с последователями других политических течений русской зарубежной мысли, но я прямо заявляю, что ни у вождепоклонников, ни у других непредрешенцев, таких героев, жертвующих жизнью за свою идеологию, нет и не может быть, так как у них нет и самой идеологии.

Что говорят непредрешенцы? "Мы не предрешаем вопроса о форме правления в будущей России. Будет ли монархия или демократическая республика или республика социалистическая – это решит сам народ, своим волеизъявлением", - говорят они. За что же тут умирать! Да простят мне непредрешенцы, но они напоминают мне циркулировавшее в давно прошлые времена в Петербурге четырёхстишье по адресу Пулковской Обсерватории, по поводу её предсказаний погоды: "либо дождик, либо снег, либо будет, либо нет". Я, конечно, не хочу сказать, что в других течениях нет героев. Несомненно, они имеются, но они гибнут персонально в борьбе с большевиками.

Путь правоверных легитимистов ясен. Он указан всем ходом истории русской государственности и ныне обновлён свежей кровью наших братьев единомышленников. Этот путь:

ЗА ВЕРУ, ЗАКОННОГО ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО.

"Императорский Штандарт" (Бeлград), № 4, 1 января 1931 г.

Об авторе: КАФАФОВ Константин Дмитриевич, Представитель Е. И. В. Государя Императора Кирилла Владимировича в Югославии, действительный статский советник.

Дата добавления: 2015-06-26