Трудности на пути психоанализа

З. Фрейд и психоанализ

Психоанализ Фрейда

Занимаясь лечением душевнобольных, Фрейд внимательно изучал лабиринты человеческой психики, терпеливо раскрывая структуру личности. Он ввел в обиход понятия «бессознательное», «Оно» и «Сверх-Я», до него не использовавшиеся в психиатрии. Этим ученый заложил основы психоанализа.

«Психоанализ в понимании Зигмунда Фрейда – это, во-пер­вых, «название процедуры исследования процессов, которые почти недостигаемы никаким другим способом», во-вторых, «название метода (основанного на таком исследовании) лече­ния невротических нарушений» и, наконец, в-третьих, опреде­ление «суммы психологической информации, получаемой таким путем, постепенно собираемой в новую научную дисцип­лину».

Другими словами, Фрейд рассматривал психоанализ как метод психологического исследования, как метод лечения и как мировоззрение»[31].

«С самого начала я хочу сказать, что имею в виду не интеллектуальную трудность, – нечто, что делает психоанализ недоступным пониманию воспринимающего (слушателя или читателя), а аффективную трудность, – нечто, благодаря чему психоанализ становится чуждым чувству воспринимающего, так что он менее склонен заинтересоваться им или поверить ему. Нетрудно заметить, что к тому же сводятся и другие трудности. То, что внушает мало симпатии, оказывается малопонятным.

Имея в виду читателя, рисующегося мне совершенно беспристрастным, я должен начать несколько издалека: в психоанализе на основании большого числа отдельных наблюдений и впечатлений, в конце концов, создалось нечто вроде теории, известной под именем либидо. Как известно, психоанализ занимается выяснением и устранением, так называемых нервных болезней. Необходимо было найти точку приложения для разрешения этой проблемы, и решились искать ее в душевных влечениях. Таким образом, в основу нашего понимания нервозности положены были известные предположения о природе человеческих влечений.

Преимущество психоанализа состоит лишь в том, что он не отвлеченно утверждал эти оба столь мучительные для нарциссизма положения о психическом значении сексуальности и о бессознательности душевной жизни, а доказал это на материале, который касается лично каждого в отдельности и заставляет его выяснить свое отношение к этим проблемам».[32]

«В первые годы после Октябрьской революции взгляды Фрейда получили в нашей стране широкое признание. На русском языке вышли практически все его основные работы. Психо­анализ разрабатывался по многим направлениям и применялся в медицинской практике. В философской, психологической и медицинской литературе тех лет психоанализ Фрейда и его мировоззрение оценивались как базирующиеся на принципах материализма и диалектики (Б. Э. Быховский, 1923; А. Р. Лурия, 1925, и др.).

С начала тридцатых годов отношение к учению Фрейда кру­то изменилось, и причину этого следует искать не в научных разногласиях. Получили распространение ложные оценки его мировоззрения (как идеалиста, агностика, метафизика), и сто­ронники психоанализа подверглись жестокой критике. Офи­циально поощрялись «научные» работы и издания, огульно критикующие психоанализ. В такой ситуации неудивительно, когда один и тот же автор «выявлял» у Фрейда сразу несколько разновидностей идеализма: «берклианский», «психиатриче­ский», «энергетический», «объективный» (К. И. Соболь. Фило­софские принципы психоаналитической теории Зигмунда Фрейда. М., 1961).

Книги Фрейда и его последователей прекратили издавать, в существо его теории и психотерапевтических методов пере­стали вникать. В печать проникали только «критические» обзоры зарубежной психологии и психотерапии (В. М. Морозов, 1961; Ф. В. Васин, 1968; М. С. Лебединский, 1971; И. Е. Вольперт, 1972, и др.). Все эти обзоры удивительно похожи друг на друга.

Особенно грубым нападкам все эти годы подвергался психо­анализ Фрейда. Больше всего досталось его концепции «пансексуализма», которая со всех сторон оказалась более уязви­мой. Многие психиатры и психологи, воспитанные на литературе послевоенных лет, наивно полагали, что Фрейд – это и есть «пансексуализм», от которого отреклись его ближайшие уче­ники. И только в последние несколько лет, когда труды Зиг­мунда Фрейда вновь массовым тиражом были переизданы на русском языке, оказалось, что Фрейд – это не только «пан­сексуализм», а еще и такие малоизвестные советским читате­лям разделы психологии, как принцип экономики и динамики, принцип топики, принцип нирваны, учение о структуре лич­ности и т. д.

Справедливости ради следует отметить, что критические оценки учения Фрейда за последние 20-30 лет претерпели определенную динамику: от полного неприятия психоанализа (К. И. Платонов, 1957; В. М. Морозов, 1961, и др.) до его диффе­ренциальной оценки (Г. К. Ушаков, 1978; Б. Д. Карвасарекий, 1985; В. Е. Рожнов, 1985; М. Г. Ярошевский, 1988, и др.).

В. М. Морозов (1961), усматривая идейные истоки психо­анализа в философии Шопенгауэра и Ницше, писал: «Фрей­дизм является наиболее ярким представителем философии во­люнтаризма в психотерапии. С психоанализом нельзя вступить в компромисс, его надо отвергать целиком».

Спустя семнадцать лет Г. К. Ушаков пишет о психоанализе и Фрейде уже в ином тоне: «Фрейд безусловно прав, когда решительно ставит многие забытые, необсуждаемые, либо стыд­ливо замалчиваемые вопросы (о роли влечений, в том числе сек­суального, о сложности психики и значении внутрипсихического как осознаваемого, так и бессознательного; о возможности научной ценности глубокого анализа сновидений, оговорок, случайных поступков и действий; об онтогенетической фазности в развитии индивидуальности и пр.)». М. Г. Ярошевский свою вступительную статью к книге 3. Фрейда «Психология бессознательного» (М., 1989) назвал: «Зигмунд Фрейд – вы­дающийся исследователь психической жизни человека». В этой статье М. Г. Ярошевский отмечает, что «сознание является, в конечном счете, главным рычагом терапии, главной опорой док­тора Фрейда, имя которого в истории культуры поглотило понятие о бессознательном. Рациональный анализ иррацио­нальных побуждений и, тем самым, избавление от них – таково было его кредо. Но разве возможен иной рационализм кроме осознанного?»

Изменившийся подход к психоанализу (равно как и к другим зарубежным психологическим теориям) не означает отступления с позиций материализма или ревизию идей И. П. Павлова. На­оборот, сближение двух мировоззрений, двух, казалось бы, противоречивых теорий (психоанализ 3. Фрейда и нейродинамическая теория И. П. Павлова), только обогащает человече­ские знания, делает их более многогранными и жизнеспособ­ными.

Теория Фрейда несовершенна (с этим сейчас никто не спо­рит), но и с помощью одних условных рефлексов невозможно познать всю глубину психических процессов.

Нельзя, наконец; согласиться и с тем, что одна половина человечества мыслит «правильно», а другая – «неправильно».

М. С. Лебединский (1971), отрицая основные положения психоанализа, был вынужден согласиться, что учение Фрейда получило широкое распространение во всем капиталистическом мире, особенно в США. Так, бразильский психиатр Кох, посетив США, с удивлением писал, что современная американская психотерапия, та, которая представлена в психиатрических учреждениях и преподается в высших учебных заведениях, является на 100 % психоаналитической.

Фрейд полагал, что душевная жизнь – это последователь­ный непрерывный процесс. Закон сохранения энергии применим к ней так же, как и ко всем другим процессам. Каждая мысль, чувство или действие имеют свою причину, вызываются созна­тельным и бессознательным намерениями и определяются пред­шествующим событием. Некоторые проявления душевной жизни «кажутся» возникшими беспричинно, спонтанно. Этого быть не может. В этих случаях Фрейд начинает искать и нахо­дит скрытые связи, которые соединяют одно сознательное про­явление душевной жизни с другим.

В душевной жизни Фрейд выделяет три уровня: сознание, предсознание и подсознание (бессознательное). Все психиче­ские процессы связаны между собой по горизонтали и верти­кали. Если мысль или чувство кажутся не связанными с пред­шествующими мыслью и чувством, то эти связи нужно искать в бессознательном.

«Определение нарушения наших психических функций или неправильности в действиях, которые кажутся нам немотивиро­ванными,– писал Фрейд, – оказываются вполне мотивиро­ванными, если их подвергнуть психоаналитическому исследо­ванию». Бессознательное и предсознательное отделено от созна­тельного особой психической инстанцией – «цензурой». Цензура выполняет две функции: 1) вытесняет в область бессозна­тельного неприемлемые и осуждаемые личностью собственные чувства, мысли и понятия; 2) оказывает сопротивление актив­ному бессознательному, которое стремится проявиться в со­знании.

К бессознательному относятся многие инстинкты, вообще недоступные сознанию, а также мысли и чувства, подвергнутые «цензуре». Эти мысли и чувства не утеряны, но не допускаются к воспоминанию, а поэтому проявляются в сознании не прямо, а опосредованно, окольными путями – в обмолвках, описках, ошибках памяти, сновидениях, «несчастных» случаях, неврозах. Происходит также сублимация бессознательного – замещение запретных влечений социально приемлемыми действиями. Бес­сознательное обладает большой жизнеспособностью и непод­властно времени. Мысли и желания, вытесненные в свое время в бессознательное и вновь допущенные в сознание даже через несколько десятилетий, не теряют своего эмоционального за­ряда и действуют на сознание с прежней силой.

То, что мы привыкли называть сознанием, представляет со­бой, образно говоря, айсберг, большую часть которого занимает бессознательное. В этой нижней части айсберга и находятся основные запасы психической энергии, побуждения и инстинк­ты. Предсознание – та часть бессознательного, которая может стать сознанием. Оно расположено между бессознательным и сознанием. Предсознание подобно большому складу памяти, в котором сознание нуждается при выполнении своей повседневной работы.

Инстинкты – это силы, побуждающие человека к действию. Физические аспекты инстинктов Фрейд называл потребностями, психические – желаниями. Инстинкт содержит четыре компо­нента: источник, цель, импульс и объект. Цель состоит в умень­шении потребности и желания до такой степени, что дальнейшее действие, направленное на их удовлетворение, перестает быть необходимым. Другими словами, цель заключается в том, чтобы дать организму то, в чем он испытывает потребность или что в данный момент желает.

Импульс – это та энергия, силы или напряжения, которые используются для удовлетворения инстинкта.

Объект инстинктов – это те предметы или действия, кото­рые удовлетворяют первоначальную цель.

Рассмотрим, как проявляются эти компоненты у человека, испытывающего жажду... Тело обезвоживается и начинает нуж­даться в жидкости: источник – потребность в жидкости, жажд», По мере нарастания жажды нарастает напряжение, энергия (импульс), направленные на удовлетворение жажды. Цель стоит в том, чтобы уменьшить это напряжение, ликвидировать жажду. Объект – это не только жидкость, но и все действия, которые направлены на поиски или приготовление влаги, и, наконец, сам акт выпивания жидкости.

Человек, испытывающий потребность, будет продолжать поисковую деятельность до тех пор, пока не удовлетворит эту потребность и связанное с ней напряжение. Напряжение сменяется релаксацией, релаксация – напряжением... и так до бесконечности. Идеальным считается состояние покоя, равновесия, соответствующее внутриутробной жизни.

Если человек с жадностью поедает пищу, значит, он голо­ден. Если кричит, значит, у него что-то болит или он чего-то хо­чет. Поэтому, рассматривая поведение, сон или любой другой психический процесс, нужно искать лежащие за ними побужде­ния и желания.

Работа психоаналитика включает в себя поиск причин мыс­лей, чувств и поведения, чтобы потребность (инстинкт), не­правильно или недостаточно удовлетворяемая определенной мыслью или поведением, могла найти лучшую, более опти­мальную форму удовлетворения.

Иногда некоторые мысли или формы поведения не только не уменьшают напряжения, а, наоборот, усиливают его. Это означает одно из двух: или прямое выражение потребности блокировано, или эти конкретные мысли и формы поведения не удовлетворяют ее.

Хотя существует большое разнообразие инстинктов, Фрейд попытался свести их к двум группам: инстинкты, поддерживаю­щие жизнь (сексуальные инстинкты) и разрушающие жизнь (деструктивные инстинкты). Этот фундаментальный антагонизм существует всегда, но может быть невидим в психической жиз­ни, потому что большинство наших мыслей и действий связаны не с одним из этих инстинктов, а являются результатом их взаимодействия. Инстинкты – это каналы, по которым «про­текает энергия», и эта энергия подчиняется своим собственным законам.

По мнению Фрейда, каждый из этих двух обобщенных ин­стинктов (сексуальный и деструктивный) имеют и свой источ­ник энергии.

Либидо (лат. «желание») – это энергия, присущая инстинк­там жизни; агрессивная энергия присуща деструктивным ин­стинктам. Эта энергия имеет свои количественные и динамиче­ские критерии.

Катексис – это процесс помещения либидинозной (или противоположной ей) энергии в различные сферы психической жизни, в идеи или действия. Катектированное либидо перестает быть подвижным и уже не может перемещаться к новым объ­ектам. Оно укореняется в той области психической сферы, ко­торая привлекла и удерживает его.

Если представить либидо как определенную сумму денег, то катексис – процесс покупки, вкладывание денег в ценности. Чем больше вложено денег в одни ценности, тем меньше их остается для других.

Психоаналитик всегда пытается понять непропорциональ­ность катектирования либидо, где его больше, где меньше, и старается перераспределить его. Стремление освободить связан­ные энергии мы находим также у Роджерса и Маслоу, в буддизме и суфизме. Каждая из этих теорий строит свои заключения на наличии и поиске источника психической энергии, но все они согласуются с фрейдовскими представлениями о том, что обнаружение и канализация психической энергии – одна из основных проблем в понимании личности.

В самом начале жизни, после рождения, половое влечение неотделимо от инстинкта самосохранения, но в отличие от по­следнего обладает способностью к вытеснению и сложной транс­формации.

Основная потребность ребенка после рождения – это потреб­ность в питании. Поэтому большая часть энергии (либидо) катектирована в области рта.

Во время кормления ребенка утешают лаской, покачива­нием, уговорами. Все эти «побочные» ритуалы помогают умень­шить напряжение, т. е. ассоциируются ребенком с процессом кормления. Младенец испытывает явное удовольствие при со­сании не только груди, но и других предметов, имитирующих грудь (соска, пальцы, игрушки). Таким образом, рот – первая область организма, которой ребенок может управлять и раздражение которой приносит максимум удовольствия.

По Фрейду – это оральная стадия сексуального развития.

По мере взросления «зоны удовольствия» распространяются на новые области тела, однако определенная часть энергии остается постоянно «привязанной» к оральной зоне. У взрослых остается много оральных «привычек» и постоянный интерес к поддержанию оральных «удовольствий»: еда, сосание, жевание, курение, облизывание губ и т. д. Некоторые привычки, такие как грызение ногтей, курение, расцениваются как проявление непол­ной психической зрелости, как фиксация на оральной стадии развития. Термином «фиксация» Фрейд обозначил задержку, за­стревание на одной из стадий сексуального развития. В таких слу­чаях человек иногда предпочитает удовлетворить свои потреб­ности более приятными «детскими» способами, а не адекватными нормальному развитию.

В возрасте от 2 до 4 лет ребенок особое внимание сосредоточивает на актах уринации и дефекации – это анальная стадия.

«Проблемы туалета, – пишет Фрейд, – разжигают естественный интерес к открытию себя. Увеличение психологического контроля связано с пониманием, что такой контроль может быть новым источником удовольствия». Ребенок ион» чалу не понимает, что его моча и кал не представляют никакой ценности, почему его хвалят за то, что он «это сделал», и ругают, если он это сделал на пол или взял кусочек кала в руку. Поо щ рения и похвалы постоянно сменяются запретами и табу. Фиксация на анальной стадии развития ведет к формированию таких черт характера, как чрезмерная аккуратность, бережливость, упрямство. Фрейд в таких случаях говорит об «анальном характере».

Следующая стадия сексуального развития – фаллическая. По меньшей мере, с трех лет ребенок впервые обращает внимание на наличие или отсутствие у него пениса. Фрейд счи­тает, что желание девочки иметь пенис и понимание того, что его нет – критический период в развитии женщины. В этот период детства сексуальность достигает вершины и нередко связана с непосредственным раздражением гениталий. Основ­ным объектом либидо становится родитель противоположного пола. Мальчик влюбляется в мать, одновременно ревнует и лю­бит отца (Эдипов комплекс); девочка – наоборот (комплекс Электры). Выходом из конфликта является отождествление себя с конкурирующим родителем. Так формируется основа морали – супер-Эго (супер-Я) и возможность активного по­давления сексуальных влечений.

К 5-6 годам сексуальная потребность у ребенка ослабевает и переключается на ученье, спорт, различного рода увлечения. С этого времени наступает так называемый латентный пе­риод (6-12 лет).

В подростковом периоде и юношеском возрасте сексуальность оживает с новой силой. Сначала она проявляется в эротиче­ских сновидениях, поллюциях, преходящем онанизме, а затем либидинозная энергия полностью переключается на полового партнера. Наступает стадия половой зрелости – генитальная.

При нормальном развитии личности сексуальные представ­ления, связанные с прегенитальным периодом, полностью вы­тесняются в сферу бессознательного, а соответствующее им представление сублимируется. Однако нередки случаи, при которых вытеснение инфантильных сексуальных представлений совершается не полностью, и тогда «ущемленный комлекс» про­является в виде ошибочных действий, оговорок, в сновидениях, а в более тяжелых случаях – в форме невротических рас­стройств.

В структуре личности Фрейд выделяет Оно, Я, сверх-Я (Ид, Эго, супер-Эго).

Оно – это первоначальная, основная, центральная и вместе с тем наиболее архаичная часть личности. Оно, считает Фрейд, – «содержит все уникальное, все, что есть при рождении, что заложено в конструкции – кроме всего прочего, следовательно, те инстинкты, которые возникают в соматической организации и которые в Оно находят первое психическое выражение в форме, нам неизвестной». Оно служит источником энергии для всей личности, и вместе с тем Оно – целиком бессознательно. Мысли или чувства, вытесненные из сознания в бессознательное Оно, по-прежнему способны влиять на психическую жизнь человека, при этом со временем сила этого влияния не уменьшается. Оно можно сравнить со слепым и глухим диктатором, власть которого неограниченна, но властвовать он может только через посред­ников.

Оно развивается из Я и в отличие от последнего находится в постоянном контакте с внешним миром. Я защищает Оно, как кора дерево, но при этом питается энергией Оно. Посредством накапливания опыта (в памяти) Я избегает опасных раздражи­телей, адаптируется к умеренным и, главное, осознавая мир, посредством активной деятельности способно перестраивать его себе на пользу. Развиваясь, Я постепенно обретает контроль над требованиями Оно, решая: будет ли инстинктивная потреб­ность реализована сиюминутно или ее удовлетворение будет от­ложено до более благоприятных обстоятельств. Таким образом, Оно реагирует на потребности, Я – на возможности. Я находит­ся под постоянным воздействием внешних (среда) и внутренних (Оно) импульсов. Нарастание этих импульсов сопровождается напряжением, чувством «неудовольствия», уменьшение – ре­лаксацией, чувством «удовольствия». «Я, – считает Фрейд, – стремится к удовольствию и старается избежать неудовольствия».

Супер-Я развивается из Я и является судьей и цензором его деятельности и мыслей. Это хранилище выработанных общест­вом моральных установок и норм поведения. Фрейд указывает на три функции супер-Я: совесть, самонаблюдение, формирова­ние идеалов.

В качестве совести супер-Я судит, ограничивает, запрещает или разрешает сознательную деятельность. Самонаблюдение воз­никает из способности супер-Я (независимо от Оно и Я) оцени­вать деятельность, направленную на удовлетворение потребности. Формирование идеалов связано с развитием самого супер-Я. Иногда неправильно отождествляют супер-Я с поведением одного из родителей. «Супер-Я ребенка, – подчеркивает Фрейд, – в действительности конструируется не по модели его родителей, а по модели супер-Я его родителей».

Основная цель взаимодействия всех трех систем: Оно, Я и супер-Я – поддерживать или (при нарушении) восстанавливать оптимальный уровень динамического развития душевной жиз­ни, увеличивая удовольствие и сводя до минимума неудоволь­ствие.

От напряжения, испытываемого под воздействием различных сил (внутренних, внешних), Я оберегает себя с помощью таких защитных механизмов, как вытеснение, отрицание, рационали­зация, реактивные образования, изоляция, проекция и регрессия.

Вытеснение – удаление из сознания чувств, мыслей и наме­рений к действию, потенциально вызывающих напряженность. Однако вытесненные в бессознательное, эти «комплексы» про­должают действовать на душевную жизнь и поведение человека и постоянно ищут выхода «наружу». Поэтому для удержания их в бессознательном требуется постоянный расход энергии.

Отрицание – это попытка не принимать за реальность собы­тия, нежелательные для Я. Примечательна способность в таких случаях «пропускать» в своих воспоминаниях неприятные пере­житые события или заменять их вымыслом. В качестве харак­терного примера Фрейд приводит воспоминания Ч. Дарвина: «В течение многих лет я следовал золотому правилу, а именно, когда я сталкивался с опубликованным фактом, наблюдением или идеей, которые противоречили моим основным результатам, я незамедлительно записывал это; я обнаружил по опыту, что такие факты и идеи гораздо легче ускользают из памяти, чем благоприятные».

Рационализация – это нахождение приемлемых причин и объяснений для приемлемых мыслей и действий. Естественно, что эти «оправдательные» объяснения мыслей и поступков более этичны и благородны, нежели их истинные мотивы.

Реактивные образования – поведение, противопоставляемое желанию; это явная или неосознанная инверсия желания.

Изоляция – это отделение психотравмирующей ситуации от связанных с ней душевных переживаний. Замена ситуации происходит как бы неосознанно, по крайней мере, не связывается с собственными переживаниями. Все происходит как будто с кем-то другим. Изоляция ситуации от собственного Я особенно ярко проявляется у детей. Взяв куклу или игрушечную зве­рюшку, ребенок, играя, может «дать» ей «делать» и «гово­рить» всё, что ему самому запрещается: быть безрассудной, саркастической, жестокой, ругаться, высмеивать других и т. п.

Проекция – подсознательное приписывание собственных ка­честв, чувств и желаний другому человеку.

Регрессия – соскальзывание на более примитивный уро­вень поведения или мышления. Даже здоровые люди, чтобы как-то защищаться от постоянного эмоционального прессинга, «спустить пар», время от времени прибегают к различным фор­мам регрессии. Они курят, напиваются, ковыряют в носу, читают бульварные романы, портят вещи, верят мистификаторам, рискованно водят автомобиль и делают еще массу «глупостей».

Сублимация – это наиболее распространенный защитный механизм, посредством которого либидо и агрессивная энергия трансформируются в различные виды деятельности, приемле­мые для индивида и общества. Разновидностью сублимации могут быть спорт, интеллектуальный труд, творчество. Сублими­рованная энергия, по мнению Фрейда, создает цивилизацию.

Таким образом, «механизм запретов» – это способы, с по­мощью которых Я защищает себя от внутренних и внешних напряжений. Механизм защиты в понимании Фрейда играет зна­чительную роль в патогенезе неврозов. Невротический синдром есть следствие неудавшегося защитного процесса. Психонев­роз – проявление защиты сознательной части душевной жизни от неприемлемых переживаний и стремлений. С механизмами вытеснения, в частности, Фрейд связывает некоторые симптомы истерии, Импотенцию, фригидность, психосоматические забо­левания (бронхиальная астма, язва желудка). Для невроза навязчивых состояний характерными являются механизмы изо­ляции и реактивные образования.

Принципиальная цель психоанализа состоит в том, утвер­ждает Фрейд, «чтобы усилить Я, сделать его более независимым от супер-Я, расширить поле его восприятия и усовершенство­вать его организацию, чтобы оно могло освоить новую порцию Оно».[33]

Сны и «оговорки по Фрейду»

«В истории психоанализа теория сновидений занимает особое место, знаменуя собой поворотный пункт; благодаря ей психоанализ сделал шаг от психотерапевтического метода к глубинной психологии. С тех пор теория сновидений остается самым характерным и самым своеобразным в этой молодой науке, не имеющим аналогов в наших прочих учениях, участком целины, отвоеванным у суеверий и мистики».[34]

Есть ли какой-нибудь смысл в ошибках памяти, оговорках или описках, которые хорошо знакомы каждому из нас? Фрейд с большим вниманием отнесся к таким «ошибкам» и признал их неслучайными.

Например, не получается вспомнить имя человека. Фрейд настаивал на том, что пациент, в самом деле, не хочет помнить этого человека, но не осознает этого. Оговорки или описки происходят по той же причине. Если в начале собрания председатель объявляет заседа­ние закрытым, значит, он подспудно мечтает о том, как бы поскорее его закончить.

Во многих случаях люди не осознают своих потаенных желаний. Иными словами, они не догадываются о побуждениях, управляющих действиями. Содержание подсознатель­ного становится более ясным, если принять во внимание сновидения. Если человек пос­ле пробуждения попытается разгадать смысл своих снов, они зачастую покажутся ему бес­связным вздором. Фрейд открыл, что сны име­ют огромное значение для изучения души па­циента. Ученый несколько лет собирал и клас­сифицировал тысячи различных снов – своих и рассказанных ему пациентами, и из этого ро­дилась его книга «Толкование сновидений». В ней он предположил, что сновидения являют­ся психологическим феноменом, и попытал­ся расшифровать их смысл. Фрейд пришел к выводу, что на основе «реальных образов восприятия» можно раскрыть подсознательные мысли и таким путем понять смысл снов.

«Если задачей толкования сновидения я считаю замещение сновидения скрытыми его мыслями, т. е. распутывание того, что соткано работой сновидения, то, с одной стороны, я выставляю ряд новых психологических задач, касающихся как механизма работы сновидения, так и сущности и условий возникновения, так называемого вытеснения; с другой стороны, я признаю существование скрытых мыслей как психического материала высшего порядка, обладающего всеми признаками высшей умственной деятельности, но не проникающего в сферу сознания до тех пор, пока сновидение не исказит его».[35]

Подсознательные мысли не формируют сны непосредственно, поскольку они подавляют­ся различными табу или моральными принци­пами. Таким образом, эти мысли подвергаются самоцензуре и искажаются, а вслед за этим искажается и содержание сновидений. Психолог показал это на примере детских снов, менее подверженных искажениям.

«Если иметь в виду, что сновидение есть не что иное, как скрытые мысли, которые оно перерабатывает, то не придется удивляться, что больные видят во сне то, чем заполнили их мысли во время лечения, будь то "жизненные задачи" или "положение сверху или снизу". Конечно, можно направлять сновидения анализируемых подобно тому, как можно влиять на сновидения экспериментально вызываемыми раздражениями. Можно заранее определить часть материала, который имеется в сновидении, сущность и механизм сновидения от этого не меняются. Не верю я также и тому, что так называемые "биографические" сны развиваются вне анализа. Напротив, если анализировать сновидения, которые имели место до лечения, или если обратить внимание на то, что видящий сны привносит к побуждениям, получаемым им во время лечения, или если, наконец, избегать ставить ему какие бы то ни было задачи, то можно убедиться, что сновидение не делает попыток разрешить жизненную задачу. Ведь сновидение есть только форма мышления. Понимания этой формы никогда нельзя вывести из содержания его мыслей, к этому ведет только оценка работы сновидения».[36]

Фрейд выделил несколько этапов «работы сновидения», превращающей скрытое (латент­ное) содержание в ряд зрительных образов. При смещении энергия перемещается с одно­го психического образа на другой, и поэтому в сновидениях один образ может символизиро­вать другой. При проекции желания и стремле­ния спящего переносятся на другого человека. При символике вытесненные желания или по­давленные стремления изображаются метафорически. При конденсации несколько (два или более) образов объединяются в одно целое, обладающее смыслом и энергией своих «первокирпичиков». Наконец, при вторичной пе­реработке, последнем этапе работы сновиде­ния, спящий ум пытается придать ночному те­атру некое подобие логики, правдоподобности. Все это делает сны бессвязными, непонятными, скрывает их реальный смысл.

Но почему мы видим сны? Фрейд считал, что сны позволяют человеку реализовать свои желания, прежде всего, сексуального ха­рактера. Чтобы бессознательное удовлетво­рение желаний в пространстве сновидений не порождало сильного конфликта между дозволенным и недозволенным, сны искажаются, маскируются. Хорошо известен пример из «Толкования сновидений» с Сергеем Панкеевым, «Вол­чьим человеком». В 4-летнем возрасте маль­чика посетил сон: окно перед ним само со­бой отрывается, и он видит несколько белых вол­ков, неподвижно сидящих на дереве и смотрящих на него. Фрейд истолковал сон как выражение сек­суальной травмы, полученной Панкеевым в ран­нем возрасте. Ученому удалось лишь несколько ослабить болезненные симптомы, но пациент на­всегда сохранил уважение к доктору, хотя его объ­яснению, надо сказать, не поверил.

Фрейд считал, что таким путем можно добить­ся излечения психических расстройств. Однажды он, оказавшись на темной платформе, увидел про­блеск света и испугался. Тем самым ученый обна­ружил собственную агорафобию (боязнь открыто­го пространства). Возникла она, на его взгляд, из-за детского воспоминания об освещенном пламенем свечи прекрасном теле матери. К этому выводу он пришел, разобрав содержание своих снов.

«Есть неразрешимая до сих пор загадка: внешнее раздражение, действуя в эксперименте на спящего, появляется в сновидении не в своем настоящем виде, а подвергается одному из многочисленных толкований, выбор между которыми, как кажется, предоставлен психическому произволу. Психического произвола, конечно же, не существует; спящий может реагировать различным образом: он либо просыпается, либо ему удается продолжать сон. В последнем случае он может воспользоваться сновидением, чтобы устранить внешнее раздражение, и притом опять-таки различным образом: он может, например, устранить раздражение, видя во сне такую ситуацию, которая совершенно не вяжется с данным раздражением. Так, например, одному господину с болезненным абсцессом в промежности снилось, будто он едет верхом на лошади; причем согревающий компресс, который должен был смягчить боль, был принят им во сне за седло; таким образом, он справился с мешавшим ему спать раздражением».[37]

Заключение

За прошедшее столетие наука добилась огромных успехов, но тайны человеческого сознания все равно во многом остаются нераскрытыми. В настоящее время психология, вобравшая в себя множество разных подходов, является одним из самых перспективных представлений научного поиска. Важное место среди этих подходов занимает психоанализ.

Дата добавления: 2015-06-04