Синдромы распада и роста

Юб

Юз

О1

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э.ФРОММА

Человек может приспосабливаться почти к любым условиям жизни, но он не является, по выражению Э.Фромма, чистым листом бумаги, на котором культура пишет свой текст. У него есть экзистенциальные потребности, представляющие собой динамический фактор в истори­ческом процессе. В том случае, когда социальный порядок игнорирует или нарушает основные человеческие потребности сверх определенно­го предела, члены общества могут предпринять усилия по изменению общественного уклада с целью приведения его в соответствие со своими потребностями.

Если структура характера определяется ролью, которую индивид дол­жен играть в обществе, то не противоречит ли это психоаналитическому положению о том, что характер личности формируется в детстве? Как это согласуется с тем, что, согласно 3. Фрейду и его последователям, самые ранние переживания ребенка оказывают решающее воздействие на фор­мирование личности?

Отвечая на эти вопросы, Э.Фромм заметил, что здесь нет никакого противоречия, если мы проведем грань между факторами, ответственны­ми, с одной стороны, за содержание социального характера, а с другой — за способы, с помощью которых формируется социальный характер.

Можно говорить о том, что характер ребенка представляет собой сле­пок с характера родителей, методы воспитания которых зависят от соци­альной структуры общества, в котором они живут. Семья является психи­ческим представителем, психологическим агентом, посредником общест­ва, тем институтом, который выполняет функцию передачи требований общества подрастающему ребенку. Приспосабливаясь к своей семье, ребе­нок обретает характер, делающий его приспособленным к предстоящим задачам в социальной жизни.

Конечно, методы воспитания ребенка могут различаться из-за структу­ры характера родителей. Но характер большинства родителей является выражением социального характера и, следовательно, родители переда­ют ребенку основные черты желательной для общества структуры харак­тера. Они передают ребенку то, что Э. Фромм назвал «психологической атмосферой», «духом общества», поскольку сами являются представите­лями этого духа. Кроме того, методы воспитания значимы только в каче­стве механизмов передачи и в конечном счете именно структура общест­ва и функция индивида в социальной структуре определяют содержание социального характера.

По убеждению Э. Фромма, социальный характер — это не только струк­тура, с помощью которой человеческая энергия формируется специфи­ческим образом, но и базис, из которого определенные идеи и идеалы черпают свою силу и привлекательность. Это означает, что не только эко-

1О2

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР

номические условия жизни обусловливают определенный социальный характер, в свою очередь порождающий некоторые идеи, но и однажды возникшие идеи тоже влияют на социальный характер и опосредованно — на социально-экономическую структуру общества. Таким образом, «соци­альный характер — это промежуточное звено между социально-экономи­ческой структурой и господствующими в обществе идеями и идеалами», причем «это посредник в обоих направлениях: от экономического базиса к идеям и от идей к экономическому базису» [16, с. 335].

Осмысление проблемы характера сопровождалось у Э. Фромма прове­дением различия между тем, что он назвал неплодотворными ориентация-ми и плодотворной ориентацией. В рамках неплодотворных ориентации он выделил четыре типа характера, соответствующие рецептивной, эксплуа­таторской, стяжательской и рыночной ориентациям.

Рецептивный тип придерживается ориентации, в соответствии с кото­рой источник всех благ находится вовне и единственный способ обрес­ти желаемое (материальные вещи, духовные ценности, привязанность, любовь, знание, удовольствие) состоит в том, чтобы получить его из внеш­него источника. Для подобного типа людей характерна неразборчивость в выборе предмета любви. Такие люди пассивны, ориентированы на вос­приятие идей, а не на их созидание. Представленные самим себе они чув­ствуют себя парализованными и потерянными. Люди рецептивного типа благодарны тем, кто их поддерживает, и испытывают страх по поводу возможной утраты своих помощников. Они слишком зависимы от других и неспособны что-либо делать без посторонней помощи. Они не склон­ны к принятию каких-либо решений и не готовы нести ответственность. Такие люди стремятся преодолеть тревожность и подавленность путем поедания пищи и выпивкой. Они оптимистичны и дружелюбны, если имеется «источник питания», но приходят в смятение при угрозе утраты

данного источника.

Эксплуататорский тип ориентирован на восприятие того, что источник всех благ находится вовне и ничего нельзя создать самому. Однако в отли­чие от рецептивного типа, данный тип не надеется получить что-либо в дар от других людей, а отнимает у них желаемое посредством собст­венной силы или хитрости. В сфере любви люди эксплуататорского типа испытывают влечение к тем, кого могут отнять у кого-то другого. Они предпочитают не создавать, а красть идеи, не покупать, а отбирать мате­риальные вещи у других. Им присуща переоценка того, что принадлежит другим, и недооценка своего собственного. Их отношения к людям окра­шены враждебностью и манипуляцией. Каждый человек рассматривается как объект эксплуатации. Людям подобного типа свойственны подозри­тельность и цинизм, зависть и ревность.

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

Стяжательский (накопительский) тип обладает ориентацией, в соот­ветствии с которой он вряд ли может что-то получить из внешнего мира и поэтому главной стратегией его жизни становится накопительство. Любые траты воспринимаются людьми данного типа как угроза их суще­ствованию. Они склонны больше приобретать, нежели тратить, боль­ше иметь, чем отдавать. Их скупость распространяется на все: от денег до проявления чувств, от материальных вещей до использования мыслей. Они не столько отдают себя в любви, сколько стремятся завладеть другим человеком. Такие люди сентиментальны, держатся за прошлое, живут вос­поминаниями о прежних переживаниях. Они много знают, но оказыва­ются неспособными к плодотворному мышлению. Люди стяжательского типа педантичны, аккуратны, упорядочены в мыслях и чувствах, навязчи­во пунктуальны, подозрительны, упрямы. Они занимают оборонительную позицию по отношению к внешнему миру. Для них разрушение и смерть обладают большей реальностью, чем развитие и жизнь, а порядок и безо­пасность становятся высшими ценностями существования.

Рыночный тип ориентирован на экономический механизм товарообме­на, столь характерный для современных частнособственнических отно­шений. Для людей данного типа существенную роль играет не полезная ценность товаров или услуг, а их стоимость. Они стремятся выглядеть бодрыми, энергичными, надежными, поскольку хотят продать себя как можно дороже на рынке труда, знакомства, любви. Их семейное положе­ние и принадлежность к тому или иному кругу людей являются своего рода привлекательной упаковкой, повышающей их цену. На рынке всеобщего предложения они хотят пользоваться повышенным спросом. Всем своим видом, включая выражение лица, жесты, одежду, прическу, люди рыноч­ного типа демонстрируют свою успешность. Однако существующая кон­куренция приводит их к такой самооценке и идентичности, которые ока­зываются неустойчивыми и неподлинными. Для них более существенной становится ориентация не на внутренний мир, а на рыночные требования внешнего мира, в результате чего они готовы играть роль по типу «я — то, чего изволите». Люди рыночного типа черпают чувство идентичности не столько в собственных силах, сколько в мнениях других о них. Подлин­ное чувство идентичности замещается престижем, успехом, известностью, оцениваемыми со стороны других людей. Отношение к последним подво­дится под общий знаменатель, сводящийся к их оценке как некой вещи. Мышление людей рыночного типа берет на себя функцию быстрого схва­тывания ситуации с целью успешного манипулирования ею.

Все эти неплодотворные ориентации, образующие рецептивный, экс­плуататорский, стяжательский и рыночный типы характеров, не отделе­ны друг от друга какой-то непроницаемой стеной. Они могут различным

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР

образом сочетаться в одном человеке, и доминирующее положение той или иной специфической ориентации зависит от особенностей культуры,

в которой он живет.

Рецептивный тип характера чаще обнаруживается в обществе, где за одной группой закреплено право эксплуатировать другую. Эксплуата­торский характер распространен в авторитарных системах, нацеленных на эксплуатацию природных и человеческих ресурсов. Стяжательский тип характера преобладает в тех обществах, в которых стабильность порядка, собственности и этики обеспечивает человеку чувство общности, уверенно­сти и гордости. Рыночный характер выходит на передний план в тех обще­ствах, где первостепенным становится не столько труд и индивидуальность, сколько продажа и фирменная марка как для товаров, так и для людей.

В общем плане рассмотренные Э. Фроммом типы характера напомина­ют собой психоаналитическую характерологию, предложенную З.Фрей­дом. Описанные им неплодотворные ориентации во многом сходны с тем, что у основателя психоанализа выступало в плане инфантильного разви­тия, связанного с догенитальными (прегенитальными) особенностями ребенка. Рецептивный и эксплуататорский типы характера воспроизво­дят черты оральности, проявляющиеся в пассивном или активном отно­шении младенца к внешним благам, получаемым им прежде всего от мате­ри. Стяжательский (накопительский) тип характера — яркое выражение анальности, когда ребенок не только приобретает опыт, связанный с его способностью по своему собственному усмотрению ходить по-маленькому или по-большому, но прибегает к удержанию в себе переработанных про­дуктов питания с целью получения удовольствия от раздражения соответ­ствующих эрогенных зон. Рыночный тип характера является, по сути дела, фаллическим, отражающим фаллическую стадию развития ребенка.

3. Фрейд различал догенитальные стадии развития человека как незре­лые, инфантильные и генитальную стадию развития как зрелую, соот­ветствующую взрослости. Аналогичным образом поступил и Э.Фромм, который провел различие между неплодотворными ориентациями и плодотворной ориентацией. В отличие от неплодотворных ориента­ции, лежащих в основе рецептивного, эксплуататорского, стяжательско­го и рыночного типов характера, он рассмотрел плодотворную ориен­тацию в плане демонстрации такого типа характера, при котором рост и развитие всех возможностей человека являются целью, подчиняющей все остальные его проявления и действия.

Э. Фромм сам указал на связь между генитальным характером, на кото­рый обратил внимание З.Фрейд, и рассмотренной им плодотворной ориентацией. Он исходил из того, что если использовать фрейдовский термин не буквально, т.е. в контексте теории либидо, а символически,

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

то генитальный характер вполне точно обозначает смысл плодотворно­сти. Во всяком случае для него плодотворная ориентация личности означа­ла фундаментальную установку, способ отношений во всех сферах человеческого опыта. «Она включает ментальную, эмоциональную и сенсорную реакцию на других людей, на самого себя и на вещи. Плодотворность — это чело­веческая способность использовать свои силы и реализовать заложенные в человеке возможности» [17, с. 86].

Под плодотворностью Э. Фромм не имел в виду активность, приводя­щую к практическим результатам. Активность может быть неплодотвор­ной, являющейся, например, реакцией на сознаваемую или бессознатель­ную тревогу, лежащую в основе безумной занятости людей в наше время, или проявляющейся в авторитарном характере, получающем импульс к действию не изнутри самого человека, а от силы извне. Под плодотвор­ностью Э. Фромм имел в виду установку, способ реакции и ориентации в отношении мира и самого человека в процессе жизни. Речь шла у него не об успехе, а именно о характере человека.

Человек может воспринимать внешний мир двояким образом: репродук-тивно, как, например, пленка воспроизводит сфотографированные вещи; и созидательно, т.е. постигая реальность, оживляя ее и воссоздавая новый материал посредством спонтанной активности, включающей в себя мен­тальные и эмоциональные силы. Нормальный человек в состоянии отно­ситься к миру одновременно репродуктивно и созидательно. Если же одна из этих способностей атрофирована, то человек оказывается больным. Пси-хотик утрачивает способность репродуктивного восприятия действитель­ности и воспринимает ее в качестве символа и отражения его внутреннего мира. «Реалист» может воспринимать внешний мир, но не в состоянии ожи­вить свое восприятие изнутри. Болезнь психотика не способствует его соци­альному функционированию. Болезнь «реалиста» не лишает его дееспособ­ности в социальном функционировании, но обедняет его как человека.

Только плодотворность, включающая в себя наличие репродуктивной и созидательной способности, является, по убеждению Э.Фромма, проти­воположностью безумию и «реализму». Причем речь идет о такой плодо­творности, которая представляет собой не сумму или комбинацию обеих способностей, а нечто новое, порожденное их взаимодействием.

В понимании Э. Фромма плодотворная ориентация основывается на пло­дотворном труде, любви и мышлении. Плодотворный труд означает дея­тельность, характеризующуюся ритмичной сменой активности и покоя. Плодотворная любовь подразумевает заботу, ответственность, уважение и знание, а также желание, чтобы другой человек рос и развивался. Она является деятельностью, а не страстью. Плодотворное мышление опира­ется не на сообразительность как инструмент достижения практических

СИНДРОМЫ РАСПАДА И РОСТА

целей, а на разум, способствующий постижению сути явлений и отноше­ний, их пониманию, раскрытию значения и смысла. «Плодотворный труд, любовь и мышление возможны, только если человек может, когда необхо­димо, оставаться в покое и наедине с самим собой. Возможность прислу­шаться к самому себе — это предпосылка возможности услышать других; быть в мире с самим собой — это необходимое условие взаимоотношений с другими людьми» [18, с. 106-107].

Может создаться впечатление, что Э. Фромм ратовал за такое развитие человека, которое будет исключать наличие неплодотворных ориентации и основываться исключительно на плодотворной ориентации. Однако в действительности он не был столь наивным, чтобы не понимать уто­пичность подобного видения. По его собственному признанию, характер человека никогда не являет какую-нибудь одну из неплодотворных ориен­тации или исключительно плодотворную ориентацию. Как нет челове­ка, чья ориентация полностью плодотворна, так и нет человека, напрочь лишенного плодотворности. Поэтому Э. Фромм считал целесообразным осуществлять разграничение между сочетанием неплодотворных ориен­тации и сочетанием неплодотворной ориентации с плодотворной.

Он полагал, что неплодотворные ориентации не являются исключи­тельно негативными, т.е. вбирают в себя как отрицательные, так и поло­жительные стороны. Другое дело, что рецептивный, эксплуататорский, стяжательский и рыночный типы характеров основываются на таких ориентациях, которые, будучи нормальной и необходимой частью жизни человека, оказались искаженными в силу своего доминирования в целост­ной структуре характера. Это означает, что удельный вес плодотворной и неплодотворной ориентации в характере каждого человека определя­ется качеством неплодотворных ориентации.

Стало быть, при рассмотрении целостной структуры характера необ­ходимо учитывать следующие обстоятельства:

• соединение неплодотворных ориентации в различных комбинациях,
в зависимости от удельного веса каждой из них;

• любая неплодотворная ориентация изменяется соответственно уров­
ню наличествующей плодотворной ориентации;

• те или иные ориентации могут действовать с разной силой в матери­
альной, эмоциональной или интеллектуальной сферах деятельности
человека.

Беглый взгляд на историю развития человечества дал основания Э. Фромму говорить о том, что она написана кровью: в ней никогда не пре-

ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ Э. ФРОММА

кращалось насилие, имели место бесконечные войны, повсюду проявля­лась бесчеловечность человека.

Опыт практикующего психоаналитика также свидетельствовал о нали­чии деструктивных сил в человеке и о том, насколько трудно приостано­вить или направить их энергию в конструктивное русло.

Разумеется, можно все списать на извергов и психопатов, ввергающих человеческую цивилизацию в хаос, или сослаться на присущее природе человека зло, неизменно одерживающее победу над добром. Но тогда под­рываются основания сопротивления все возрастающей жестокости, дей­ствительно имеющей место в современном мире.

Не лучше ли попытаться понять те внутренние ориентации, которы­ми руководствуется нормальный человек в жизни? Ведь главной опасно­стью для человечества является, по убеждению Э. Фромма, не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный властью.

В работе «Человек для себя» (1947) им были рассмотрены неплодо­творные и плодотворная ориентации, в различных комбинациях предо­пределяющие целостную структуру характера. Дальнейшее исследование психологии человека в контексте разрушительных тенденций новейшего времени подтолкнуло Э.Фромма к осмыслению того, не содержатся ли в более глубоких слоях личности деструктивные импульсы или полное безразличие по отношению к жизни, в результате чего индивид прояв­ляет жестокость, готов на убийство себе подобных и чужд какому-либо состраданию.

Подобное осмысление нашло свое отражение в его работе «Душа чело­века» (1964), в которой он остановился на трех феноменах, лежащих в основе наиболее опасной формы человеческого ориентирования. Речь шла о некрофилии, т.е. любви к мертвому, злокачественном (закорене­лом) нарциссизме и инцестуальном симбиозе (симбиозно-инцестуальном влечении). Взятые вместе эти три феномена образуют то, что Э.Фромм назвал синдромом распада, побуждающим человека разрушать ради разру­шения и ненавидеть ради ненависти. Этому синдрому распада он проти­вопоставил синдром роста, состоящий из биофилии, т. е. любви к живому, любви к человеку и к независимости.

В своих наиболее вредных и опасных формах три ориентирования (некрофилия, злокачественный нарциссизм, инцестуальный симбиоз) сближаются между собой и образуют синдром распада, представляющий собой, по выражению Э. Фромма, квинтэссенцию всякого зла. Одновре­менно данный синдром является тяжелым патологическим состоянием, свидетельствующим о деградации человека. Поэтому как в исследова­тельском, так и в терапевтическом плане важно понять природу наибо­лее опасных для человека форм его ориентирования. Именно эта задача

СИНДРОМЫ РАСПАДА И РОСТА

и была поставлена Э. Фроммом, который предпринял попытку раскрытия существа и особенностей трех составляющих синдрома распада.

Некрофилия - в широком смысле этого слова понимается как любовь к мертвому, в более узком — как сексуальная перверсия, связанная с жела­нием обладать мертвым телом (женщины) для полового акта или болез­ненного стремления находится вблизи трупа. Нередко сексуальная пер­версия подобного рода лишь опосредует общую картину ориентирова­ния, свойственную многим людям и не имеющую примеси сексуальности. В рамках такой картины ориентирования обнаруживается ненависть человека к жизни и любовь к мертвому.

Феномен некрофилии как общего ориентирования не был описан в психоаналитической литературе. Правда, в работах некоторых аналити­ков, в частности, А.Адлера, В.Штекеля, С.Шпильрейн содержались раз­мышления о стремлении человека к агрессивности и смерти. В ранних исследованиях 3. Фрейда обращалось внимание на анально-садистский характер, а в его поздних трудах — на влечение к деструкции и смерти. Тем не менее феномен некрофилии, основанный на общем ориентирова­нии, связанном с любовью ко всему мертвому, не был объектом психоана­литического исследования. В этом отношении изучение данного феноме­на Э.Фроммом можно рассматривать как новаторское. Оно нашло свое отражение в ряде его работ, прежде всего в публикациях «Душа человека» (1964) и «Анатомия человеческой деструктивности» (1973).

Э.Фромм дал подробное описание личности некрофила, подкреп­ленное разбором клинических случаев поклонения идолам разрушения (Э. фон Саломон), несексуального садизма (И.Сталин), анально-нако-пительного садизма (Г.Гиммлер), некрофилии (А.Гитлер). Он показал, что человек с некрофильным ориентированием испытывает влечение ко всему не-живому, включая трупы, нечистоты, грязь, гниение. Некрофи­лы не только охотно говорят о болезнях, похоронах и смерти, но и ожив­ляются при разговорах на эти темы. Они холодны, держатся на расстоя­нии и привержены тому, что сами называют законом и порядком, хотя в действительности и то, и другое оказывается не чем иным, как беззако­нием и посягательством на жизнь других людей. Все мертвое возбуждает и доставляет удовольствие некрофилам, в то время как все живое вызы­вает у них настороженность и подозрительность.

Некрофилы живут не столько будущим, сколько прошлым. Они ориенти­руются на власть над другими людьми и на силу, с помощью которой можно отнять у них жизнь. Для них разрушение предпочтительнее созидания. Они обладают изощренной способностью унижать других людей, причинять им боль и страдания. Им присуща повышенная готовность к разрушению, убийству, превращению всего живого в мертвое. Они движимы потребно-

Дата добавления: 2015-06-04