О методике этногенетических исследований

ЭТНОГЕНЕЗ РУССКОГО НАРОДА.

II. ЭТНОГЕНЕЗ И ЭТНИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ РУССКИХ.

Глава 1.

Этногенез и этническая история. В истории любого этноса выделяются два этапа: этногенез – формирование этноса, фигурально выражаясь, его родословная, он завершается появлением общности людей со своим этническим самосознанием и этнонимом, и этническая история – трансформация этноса в ходе его существования – изменения территории обитания, языковые процессы, преобразования в сфере культуры и т.д.

Понятно, что в принципе историю народа можно углублять сколь угодно, вплоть до появления первых людей на Земле, чего современное состояние науки не позволяет сделать. Так, лингвистика дает возможность отыскивать корни русского этноса, сформировавшегося в XIV-XV вв., в славянской этнолингвистической общности, выделившейся из состава индоевропейской языковой семьи, которая, в свою очередь, образовалась на основе ностратической языковой общности, датируемой эпохой мезолита. Но этнос – наличие определенных характеристик: кроме языка, это культура, внешний облик, религия и др., в том числе и этноним, каждая из них может иметь собственное происхождение. Так, название «болгары» перешло к части балканских славян от тюркоязычного населения, корни которого уходят в глубины Азии, все остальные компоненты болгарского этноса имеют, в целом, иное происхождение. Пигмеи Центральной Африки говорят на языке соседних так называемых бантуязычных народов, но антропологический тип и особенности культуры свидетельствуют о том, что их происхождение совершенно иное, чем бантоидов, а языковое родство есть результат довольно позднего заимствования.

Поэтому этногенетический этап в истории этноса, как и этап этнической истории, реконструируется на основании различных источников – в основном исторических, лингвистических, археологических и антропологических, в определенной степени фольклорных, этнографических и др., - каждый из которых способен дать ценнейшую информацию. Но, как утверждает французская пословица, «Даже самая красивая девушка не может дать больше того, что она имеет», возможности любой из упомянутых наук в воссоздании картины исторического прошлого не безграничны, информация, извлекаемая из них лакунарна и с необходимостью должна дополняться сведениями, которые дают источники иного рода. Однако синтез их не так прост, как может показаться на первый взгляд. Поэтому необходим подход, который «отвергает руководящую роль одной одноаспектной науки и заменяет его всесторонней и сбалансированной междисциплинарной интеграцией», подход, предполагающий «сложную и многоступенчатую увязку широкоохватных структур» (Л.С.Клейн).

Лингвистические источники. Наибольшую историческую глубину при решении вопросов этногенеза имеют лингвистические источники, поскольку зачастую (но не всегда) история этноса – это история его языка. Так, славяне, в составе которых начал формироваться русский этнос, в письменных источниках впервые упоминаются с VI в.н.э., однако лингвистические исследования дают возможность утверждать, что славяне появились задолго до этого времени.

В первую очередь, для реконструкции процесса этногенеза важен такой раздел лингвистики, как с р а в н и т е л ь н о-и с т о р и ч е с к о е я з ы к о з н а н и е. Сопоставление языков народов мира показывает, что подавляющее их большинство, за единичными исключениями, имеет «родственников» – языки, обладающие так называемым материальным сходством, т. е. сходством звукового материала, из которого построены в сравниваемых языках экспоненты тождественных или близких по значению слов или морфем – их минимальных значимых частей.

Это сходство объясняется тем, что все они развились из одного языка-праосновы, причем это развитие можно уподобить ветвям растущего дерева (хотя это сравнение в некоторой степени неточно), когда тот или иной язык со временем, в свою очередь, распадается на новые языки. Распадение исходного языка не представляет собой разового и кратковременного явления, оно совершается постепенно, неравномерно (одни языки выделяются раньше, другие позже). При всей сложности реконструкции этого процесса знание его позволяет проследить через историю языка историю народа. Лингвогенетическая цепочка этногенеза русского народа представляется следующим образом: ностратическая общность – индоевропейцы – славяне – восточные славяне – русь (древнерусская народность) – русские. Таким образом, можно выделить ряд этапов этногенеза русского народа с несколько условными названиями – ностратический, индоевропейский, славянский, восточнославянский и древнерусский.

Далее, сравнительно-историческая лингвистика, выявляющая древнейшие пласты лексики, позволяет определить, к какому этапу развития языка восходит данная словарная единица (применительно к русскому языку, например, – к общеиндоевропейской эпохе или ко времени славянской лингвистической общности. Сравнительно-историческая лингвистика определяет хронологию процесса распадения языков-основ, в том числе и с помощью глоттохронологического метода М.Сводеша (впрочем, признаваемого далеко не всеми лингвистами).

Благодаря выявлению пластов древнейшей лексики можно установить географические условия, в которыхпроживало население того времени – ландшафтные особенности, характер водных источников, виды растений и животных и таким образом климат и т.д., т. е. п р и р о д н у ю с р е д у. Например, по мнению ряда исследователей, реконструируемые географические реалии общеславянской эпохи позволяют утверждать, что славяне жили в умеренной зоне с обилием пресных водных источников, но вдали от гор и морей. При этом, правда, надо учитывать, что природная среда не остается неизменной. Так, в начале III тыс. до н.э. в Европе происходил переход от атлантического климата к суббореальному, для которого были характерны более высокие температуры и меньшая влажность, при этом уровень внутренних вод упал, но уровень мирового океана повысился. Были небольшие климатические изменения и внутри суббореального периода.

Однако сходные ландшафтно-климатические зоны могут занимать разные территории, поэтому для этногенетических исследований важен еще один раздел языкознания – о н о м а с т и к а, т. е. изучение названий, особенно топонимических – названий географического характера. Определение языковой принадлежности топонимов позволяет установить, на какой территории локализовалась данная лингвистическая общность.

Наконец, выявление древнейших пластов лексики дает возможность реконструировать культурный облик этнолингвистической общности – ее экономику, религию, бытовые реалии, уровень социального развития и т.д., и «примерить» эти реальности к археологической общности.

Лексическое сходство, кроме единого генетического происхождения, может определяться и другим фактором – заимствованием, причем лингвистика располагает методическими приемами, позволяющими с некоторой долей уверенности отличать эти два вида сходства. Изучение заимствований из других языков дает еще одну возможность – установить время и территорию распространения лингвистической общности.

Таким образом, благодаря языкознанию мы можем установить установить, когда, где и как сформировалась та или иная этнолингвистическая общность, каков был ее культурный облик.

Археологические источники. Использование археологических источников в этногенетических построениях сталкивается с рядом проблем. Археологические материалы информативны при реконструкции экономики, бытовых реалий, в определенной степени – социальных отношений и религиозных представлений древних обществ, перемещения населения. Очень важно то, что они датируются с той или иной степенью точности. Но в этногенетических построениях они весьма зависимы от результатов лингвистических и исторических исследований. Объясняется это тем, что археологические памятники, сводимые по их сходству в комплексы, называемые археологическими культурами, этнически анонимны – не известна принадлежность их носителей к тому или иному этносу. Она может быть установлена благодаря свидетельству письменных источников (на этой территории в данное время проживал такой-то этнос). Возможен другой подход к проблеме – по результатам лингвистических исследований устанавливается языковая принадлежность носителей культур для территории и времени, указанных лингвистами.

Археологические культуры не вечны, они сменяют друг друга, хотя некоторые черты сходства между сменяющими друг друга культурами позволяют предполагать преемственность между ними, перекидывая «мостики» от одной культуры к другой. На первый взгляд выстраивание цепочки культур дает возможность проследить историю этносов по археологическим материалам.

Но можно ли утверждать, что археологическая культура соответствует этнической общности? Если да, то мы прослеживаем историю данного этноса, а если нет? Ведь данная методика этногенетического исследования исходит из того, что основные признаки археологической культуры имеют этнический характер, однако это положение не доказано. Спорадически возникают дискуссии о содержании археологической культуры, о том, какой тип человеческой общности она отражает (если отражает) – этническую, лингвистическую, хозяйственно-культурную, историко-этнографическую или еще какую-либо. Возможно, что «мостик» перекидывается по признакам, определяемым не этнической, а хозяйственной, стилевой (в керамике) или другой спецификой. Кроме того, археологические генетические цепочки имеют способность раздваиваться (а то и «растраиваться»), и на такой «развилке» исследователь оказывается в положении богатыря на распутье: какое направление выбрать? Еще больше проблем при использовании археологических материалов в этногенетических построениях создает неоднозначность выводов археологов – «мостики» у них получаются разные.

И все же археологические памятники, по крайней мере с эпохи верхнего палеолита, оставляет население какой-то этнической принадлежности. Каково же соотношение археологической культуры и этноса? Современной археологией признается, что, с одной стороны, одному этносу могут принадлежать несколько археологических культур, с другой – археологическая культура может быть полиэтнична. Считается возможным и «совмещенный» вариант – этносу принадлежат какая-то археологическая культура (культуры) и «кусочек» другой культуры (или нескольких культур).

Письменные исторические источники. Одними из самых важных источников по этногенезу являются источники письменные, содержащие этнонимы, часто локализующие местонахождение этноса, содержащие факты истории народов, реалий их культуры. Однако письменные источники ограничены во времени, наибольшая их хронологическая глубина – IV тысячелетия до н.э. Распространялась письменность довольно медленно, для многих регионов земного шара этот род источников появляется только в новое время, а для некоторых районов земли их нет до сих пор. Между тем истоки любого народа уходят в дописьменную историю человечества. Письменные источники зачастую немногочисленны, особенно для отдаленных эпох. Нередко они доходят до нашего времени в копиях, с искажениями при переписывании, случайными, но иногда намеренными. Наконец, они лакунарны, хотя и в разной степени. Фигурирующая в письменных источниках этнонимика (а для этногенетических исследований это самое важная часть содержащейся в них информации), может быть искажена до неузнаваемости, к тому же приведенное название этнической единицы может быть иным, нежели ожидаемая или приведенная в других источниках из-за несовпадения экзо- и эндоэтнонимики.

Антропологические источники. Антропологические материалы позволяют определить удельный (количественный) вес местных и пришлых компонентов в этнической истории народов, следовательно, решать вопрос об автохтонном или миграционном их происхождении. Однако зачастую они отсутствуют для той или иной территории в данный хронологический период, так как население в это время практикует способ обращения с умершим, не оставляющий человеческих останков (например, кремацию). К тому же во многих случаях обнаружение погребальных памятников представляет большую сложность, нежели мест древних поселений (хотя бывают и обратные ситуации), поэтому материалы, имеющиеся в руках антропологов, могут быть крайне не многочисленны, что мешает сделать достаточно обоснованные выводы. Зависят они и от выводов представителей других наук - относительно хронологии материалов и их лингвистической или этнической принадлежности.

«Getrennt marschieren, zusammen kämpfen!»? «Раздельно маршировать – вместе сражаться!» – принцип немецкой военной доктрины, взятый на вооружение учеными, занимающимися проблемами этногенетической реконструкции: ц е л ь м о ж е т б ы т ь д о с т и г н у т а т о л ь к о в р е з у л ь т а т е с и н т е з а в ы в о д о в р а з л и ч н ы х н а у к. Правильность принципа комплексности сомнений не вызывает, но что делать, если эти выводы зачастую не совпадают? Более того, наблюдаются расхождения в выводах ученых по той или иной проблеме даже в рамках одной науки, и это при использовании одних и тех же имеющихся в их распоряжении фактов. Если для одного лингвиста сходство языков (например, славянских и балтских) есть следствие некогда существовавшего их единства, то для других это результат заимствования. При таких различиях не удивительны многочисленные «нестыковки» результатов исследований и ученых разных сфер научного знания. Сложность представляет проблема соотношения лингвистической и этнической общности – лингвистическая может охватывать несколько этносов, а может и не совпадать с этническими единицами. О создании на основании выводов представителей разных наук (лингвистов, археологов, историков, антропологов и др.) непротиворечивой картины этногенетического процесса пока только приходится мечтать. Все сложности такого рода характерны и для реконструкции истории формирования русского этноса.

Дата добавления: 2015-06-04