Под воздействием

Описывать пребывание в царстве ДМТ – также просто, как пытаться описать словами горную вершину, сексуальный оргазм, подводное плавание, или любой другой невербальный, но глубоко волнующий опыт. Но так как большинству из нас никогда не приведется участвовать в исследовании ДМТ, я постараюсь дать вам общий обзор того, что происходит после внутривенного введения дозы ДМТ.

У всех наших добровольцев полноценная доза ДМТ почти сразу же вызывала четкие психоделические видения, ощущения отделения разума от тела, и очень мощные эмоции. Это воздействие полностью вытесняло то, чем был занят их разум до введения вещества. Для большинства людей психоделической дозой ДМТ являлись 0,2, 0,3 и 0,4 мг./кг.

Воздействие начиналось спустя несколько секунд после введения ДМТ, занимавшего 30 секунд, и добровольцы были уже полностью в психоделическом мире к тому времени, как я заканчивал промывать внутривенную капельницу соляным раствором спустя 15 секунд. Пик реакции на ДМТ приходил через 2 минуты, и добровольцы начинали чувствовать, что их отпускает спустя 5 минут. Через 12 или 15 минут после инъекции большинство добровольцев могло говорить, хотя они все еще пребывали в состоянии интоксикации. Через 30 минут практически все чувствовали себя нормально.

После введения ДМТ мы несколько раз брали кровь на анализ, и установили, что психологическое воздействие и уровень ДМТ в крови полностью соответствовали друг другу. То есть, уровень ДМТ в крови был наиболее высоким на 2 минуте, и почти не отслеживался через 30 минут. Так как мозг активно проводит ДМТ через гематоэнцефалический барьер, можно предположить, что уровень ДМТ в мозге поднимался так же быстро, как и в крови.

Меньшие дозы ДМТ, 0,1 и 0,05 мг./кг. не были психоделическими, но определенно оказывали психологическое воздействие. Оно было в основном эмоциональным и физическим, хотя некоторые особенно чувствительные люди ощущали значительное психоделическое и психологическое воздействие даже этой небольшой дозы. Некоторые добровольцы даже отказались от участия из-за того, что им не понравилась чрезмерная интенсивность ощущений от дозы в 0,05 мг./кг. Мы сами отказывали некоторым добровольцам после введения этой дозы, потому что то, насколько сильно поднялось их кровяное давление, заставило нас волноваться о том, как будет реагировать их сердце на дозу в восемь раз больше, которую им предстояло принять на следующий день.

В то время как психологическое воздействие ДМТ прогрессировало, физическое тело следовало за ним со своей собственной реакцией. Сначала организм реагировал на большую дозу ДМТ также, как он в обычных условиях реагирует на стресс. Сердцебиение резко ускорялось, кровяное давление подскакивало, реакция организма соответствовала психологической реакции. Через некоторое время мы могли точно определять интенсивность ощущений добровольца по тому, насколько поднялось его кровяное давление.

В среднем, сердцебиение, или пульс, ускорялся с 70 до 100 ударов в минуту. Но это достаточно широкий диапазон. Пульс некоторых объектов поднимался до 150, в то время как у других он не превышал 95 ударов в минуту. Кровяное давление также поднималось с 110/70 до 145/100. Сердцебиение и кровяное давление падали так же резко, как и поднимались, а снижаться они начинали уже между измерениями на 2 и 5 минутах.

Уровень каждого гормона гипофиза, который мы замеряли, резко поднимался. Например, уровень в крови морфинообразного эндогенного вещества бета-эндорфина начинал резко подниматься через 2 минуты после введения ДМТ, и достигал своего пика на 5 минуте. ДМТ так же стимулировал резкие скачки в выбросе вазопрессина, пролактина, гормона роста, и кортикотропина. Последний является гормоном, отвечающим за стимуляцию надпочечников, которые при этом вырабатывают кортизол, мощный многофункциональный стероид стресса, похожий на кортизон. Повышенный выброс этих гормонов мог оказать определенное психологическое воздействие – я рассмотрю это поподробней в главе 21.

Диаметр зрачка увеличивался в два раза, от 4 миллиметров почти до 8. При высокой дозе ДМТ это было особенно заметно на 2 минуте. Температура тела поднималась медленнее. Она начинала подниматься через 15 минут, и продолжала ползти вверх уже после того, как мы через час удаляли ректальный зонд.

Из всех биологических факторов, которые мы замеряли, единственный, оставшийся без изменений – мелатонин, вырабатываемый пинеальной железой. Это было поразительно, и еще раз привлекло мое внимание к непостижимо загадочной природе этой возможной железы духа.

Возможно, посторонний ДМТ не являлся достаточно мощным стимулом для преодоления защитного механизма пинеальной железы, который мы обсуждали ранее. Хотя ясно то, что уровень гормонов стресса поднялся в ответ на проникновение молекулы духа, он, возможно, поднялся не достаточно высоко для того, чтобы стимулировать выработку мелатонина в дневное время.

Еще одна возможность заключается в том, что экзогенный ДМТ на самом деле стимулировал выработку пинеальной железой ее собственного эндогенного ДМТ. Но наш способ измерения уровня ДМТ в крови не позволял определить источник молекулы духа.

Добровольцы, конечно же, не ощущали подъема уровня пролактина, и не испытывали осознанно поднятие кровяного давления. Скорее, образы, чувства и эмоции в их сознании определяли суть воздействия молекулы духа.

Первые секунды после приема первой не-слепой большой дозы ДМТ поражали почти всех. Они испытывали интенсивный, быстро развивающийся и, по крайней мере, временно вызывающий беспокойство «накат» во всем теле и сознании. Этот накат начинался даже до того, как я заканчивал промывать капельницу соляным раствором.

Очень трудно описать его. Мой словарь предлагает такое определение, как «неожиданное резкое движение, напор или приступ; чувство безотлагательности или спешки; быстрое или сильное движение». Некоторые добровольцы, почти не раздумывая, говорили, начав ощущать воздействие: «Вот оно!». Некоторые сравнивали это чувство с «грузовым поездом», «точкой взрыва» или «ядерной пушкой». Некоторые люди говорили, что у них «перехватило дыхание», или что из них «вышибло дух». У тех, кто до этого курил ДМТ, было преимущество в том плане, что они ожидали его дезориентирующий накат. Но они считали, что накат внутривенного ДМТ был более мощным и сильным, чем накат от выкуренного.

Почти все говорили о «вибрациях», вызванных ДМТ, об ощущении мощной энергии, пульсирующей сквозь них на очень высокой частоте. Типичные комментарии звучали так: «я беспокоился, что вибрация взорвет мою голову», «цвета и вибрация были настолько интенсивными, что я думал, что лопну», «я думал, что не смогу остаться в своей коже».

Эта приливная волна воздействия ДМТ быстро приводила к потере осознания тела, что заставляло некоторых добровольцев думать, что они умерли. Это отделение тела и разума протекало одновременно с достижением пика визуальных эффектов. Мы очень часто слышали такие фразы, как: «у меня больше не было тела», «мое тело растворилось – я был чистым осознанием». Часто ощущалось опознаваемое чувство ухода осознания от тела, такого как «падение», «подъем», «полет», чувство невесомости или быстрого движения.

Некоторые добровольцы-мужчины испытывали локализованные ощущения в гениталиях. Иногда это были приятные ощущения, иногда – нейтральные или слабые. Случаев эякуляции не было.

Накат первого воздействия почти всегда вызывал ощущения страха или беспокойства. Но большинство добровольцев справлялись с этими чувствами в течение первых 15 или 30 секунд, благодаря глубокому дыханию, физическому расслаблению или любому другому методу, который помогал им отпустить себя. Возможно, благодаря наличию предыдущего опыта приема психоделиков, они могли отделять свои эмоции от физической реакции тела, не испытывая при этом чувства паники.

Визуальные образы были доминирующими сенсорными эффектами полноценной дозы ДМТ. Как правило, разница между тем, что добровольцы «видели» с открытыми и закрытыми глазами, была невелика. Но если они открывали глаза, их видения часто накладывались на то, что было в палате. Это их дезориентировало, и им было спокойнее с закрытыми глазами. Это было одной из причин, по которой мы решили надевать на глаза добровольцев черные шелковые повязки до того, как вводить им ДМТ.

Объекты видели разнообразнейшие вообразимые и невообразимые вещи. Наименее сложными были геометрические калейдоскопические узоры, иногда обладавшие характеристиками культуры майя, ислама или ацтеков. Например, «прекрасная яркая розовая паутина; продолжение света», «чрезвычайно сложные маленькие геометрические цветные узоры».

Цвета этих образов были более яркими, интенсивными и глубокими, чем цвета предметов в нормальном состоянии осознания или во сне: «этот голубой цвет напоминал небо в пустыне, но на другой планете. Цвета были в сто раз глубже». Задний и передний план сливались, и в поле зрения добровольца попадали бесчисленные образы. Было невозможно определить, что было «спереди», а что было «сзади». Многие использовали термины «четвертое измерение» или «отсутствие измерений» для описания этого эффекта.

Были также более оформленные, специфические образы. Они включали «фантастическую птицу», «дерево жизни и познания», и «бальный зал с хрустальными подсвечниками». Там были «туннели», «лестницы», «каналы» и «вращающийся золотой диск». Другие видели «внутреннюю работу» механизмов или тел: «внутри компьютерных панелей», «двойная спираль ДНК» и «пульсирующая диафрагма вокруг моего сердца».

Еще более впечатляла оценка человеческих и «инопланетных» фигур, которые вступали в контакт с добровольцами. Нечеловеческие сущности имели узнаваемую форму: «пауки», «богомолы», «рептилии» и «нечто, напоминающее кактус цереус».

Визуальные эффекты оставались в то время, как организм добровольцев быстро усваивал ДМТ. Когда они снимали повязки или открывали глаза, комната была неприятно светлой. Предметы в комнате двигались волнистыми движениями, излучая свой собственный внутренний свет. Объекты исследования отмечали усиление восприятия глубины. Иногда их гипнотизировали узоры на деревянной двери в ванную.

Некоторые участники рассказывали нам об интересном разладе в обычной текучести зрительного восприятия: «ваши движения больше не были вашими движениями, они больше не были ровными и координированными» и «вы, ребята, были похожи на роботов; ваши движения были прерывистыми, механическими, геометрическими».

Около половины добровольцев испытывали аудиторные эффекты: звуки были другими, или они слышали то, чего не слышали мы. Эти эффекты были наиболее яркими во время наката ДМТ. Иногда это принимало форму усиления обычного слуха. Другие добровольцы становились функционально глухими, и не слышали ни звука прибора для измерения давления, ни других посторонних звуков. Добровольцы редко слышали голоса или музыку.

Скорее, они слышали отдельные звуки, описываемые как «высокие», «ноющие и жужжащие», «вибрирующие», «шуршащие и хрустящие». Многие отмечали сходство аудиторных эффектов ДМТ и веселящего газа, когда наблюдается колебательное искажение звука. Иногда встречались звуки, которые можно услышать в мультиках: комические громкие звуки.

Иногда добровольцы терялись и забывали о том, что они находятся в больнице и участвуют в исследовании. Благодаря своей психической силе и ловкости, некоторые из них смогли удержать чувство перспективы даже в этом состоянии: «мой разум определенно находился в другом месте, но он продолжал комментировать мое состояние». Но были сессии, в течение которых замешательство первоначального наката оставалось с добровольцами до тех пор, пока воздействие вещества не начинало спадать.

Многие люди находили большую дозу ДМТ волнующей, эйфоричной и необычайно приятной. Иногда это чувство экстаза относилось к видениям. Приподнятое настроение могло также быть вызвано новой информацией, полученной во время сессии: «я чувствую себя прекрасно, как будто получил откровение». Часто это было просто чувство блаженства без определенного повода.

Другие добровольцы находили страх и беспокойство почти невыносимыми. К этим ощущениям относятся такие комментарии, как «я ненавидел это. Я никогда не был так напуган», «угрожающий», «невыносимая пытка; я думал, что она никогда не закончится».

В то время, как многие объекты исследования испытывали мощные чувства, как негативные, так и позитивные, другие говорили о том, насколько неэмоциональными были их сессии с большой дозой ДМТ: «я постарался разволноваться из-за того, что видел, но я не мог реагировать эмоционально».

Как только воздействие ДМТ полностью проявлялось, вещество на удивление мало влияло на способность добровольцев мыслить и рассуждать. «Мой интеллект совершенно не изменился. Я просто внимательно наблюдал за тем, что происходило», «когда меня начало немного отпускать, я стал журналистом. Я стал наблюдателем».

Но мышление других добровольцев стало ненормальным, и они задумались о том, не служит ли ДМТ причиной психотических мыслительных процессов. «Все выглядело нормальным, но немного необычным. Казалось, что каждый раз, когда я смотрю на часы, они начинают двигаться. Цвета в комнате были злобными». Другой доброволец сказал: «вы знаете, как шизофреники говорят о разном значении предметов? Когда лист, лежащий на земле, приобретает огромное значение? Это что-то похожее».

Общим для всех эффектом была потеря нормального восприятия времени. Например, почти все были удивлены тем, как много времени прошло к тому моменту, как они восстанавливали восприятие времени. Им казалось, что прошло лишь несколько минут. Тем не менее, на пике ощущений ДМТ было чувство отсутствия времени: за эти несколько минут они испытывали множество ощущений. Добровольцы, как правило, обнаруживали, что большая доза ДМТ вызывает почти полную потерю контроля.

Они чувствовали себя совершенно беспомощными, нетрудоспособными и неспособными функционировать или общаться в «реальном» мире: «я чувствовал себя младенцем, беспомощным, неспособным что-либо сделать». В этот момент добровольцы решали, что они рады тому, что находятся в больнице! Помимо собственной потери контроля, некоторые добровольцы ощущали иной «разум», или «силу», направляющую их разум в диалоговом режиме. Это особенно сильно относилось к контактам с «сущностями».

Почти каждый объект исследования считал, что первая не-слепая доза ДМТ уносила его «дальше, чем он когда-либо заходил». Но во время этой первой сессии они обычно волновались больше, чем при последующем приеме большой дозы. Как только добровольцы были готовы к потере контроля, им становилось легче. Они понимали, что прием вещества по сути своей безопасен, что они его переживут и не пострадают ни в психологическом, ни в физическом плане. Им также помогла их растущая уверенность в том, что мы сможем поддержать их в репрессированном состоянии.

В то время, как наиболее поразительные эффекты возникали от большой дозы ДМТ, меньшие дозы также вызывали реакцию, которую добровольцы находили приятной и интересной.

Доза, используемая при изучении толерантности, 0,3 мг./кг. была полностью психоделической, и для некоторых это была «любимая доза», вызывающая полный спектр изменяющих состояние сознания эффектов, с гораздо меньшим уровнем беспокойства.

Следующая доза, 0,2 мг./кг. была тем порогом, на котором появлялось психоделическое воздействие. Почти у всех появлялись относительно интенсивные визуальные образы, но аудиторные эффекты встречались редко. Некоторые особенно чувствительные добровольцы предпочитали дозу в 0,2 мг./кг. дозам в 0,3 и 0,4 мг./кг.

Доза в 0,1 мг./кг. была наименее популярной. При приеме этой дозы доминировали вибрирующие энергетические эффекты, но прорыва в полностью психоделический опыт так и не происходило. Добровольцы чувствовали, что они «висят в воздухе», и испытывают неприятное напряжение, как физически, так и умственно. Один доброволец сказал: «мое тело чувствует себя так, как у перца вкус. Эта доза дает все негативные физические эффекты, и ни одного позитивного психического».

Самая низкая доза ДМТ, 0,5 мг./кг. была приятной, почти все добровольцы говорили, что после приема этой дозы им хотелось улыбаться или смеяться. Один доброволец, ранее принимавший героин, заметил, что это доза напомнила ему то вещество: «у меня было теплое ватное ощущение». Некоторые люди испытывали относительно интенсивные ощущения от приема этой маленькой дозы ДМТ, которую мы вводили им в первый день. Они предупредили нас о том, что большая доза, которую они должны были принять на следующий день, может оказаться особенно сильной.

Читателям, знакомым с другими психоделиками, воздействие ДМТ должно показаться более или менее типичным. В то время, как его свойства во многом напоминают ЛСД, мескалин и псилоцибин, в этой молекуле духа есть нечто уникальное. Я не знаю, связано ли это с тем, что оно так быстро действует, или с тем, что у него уникальная химическая структура. Возможно, это связано с тем, что мозг знаком с этим веществом и быстро усваивает этот эндогенный психоделик. Какова бы ни была причина, достигнув предела сферы молекулы духа добровольцы возвращались с рассказами о встречах, которые не казались возможными ни им, ни мне. Сейчас мы обратим наше внимание именно к этим рассказам.

Дата добавления: 2015-06-04