Том VIII 31 страница. Потрудись передать С. И. Снессоревой, что лучшая статья о монашестве, о пользе, принесенной монашеством христианству и человечеству

Потрудись передать С. И. Снессоревой, что лучшая статья о монашестве, о пользе, принесенной монашеством христианству и человечеству, помещена в «Dictionnaire de theologie par Iabbe Bergier. Tom. 5 article: Moine, Monasteres, Etat Monastique». Автор показывает, какой вред государствам причинили европейские го­судари, уничтожив монастыри, в предположении этою мерою обо­гатить государство. При пособии разговора монаха с мирянином в «Аскет<ических> Оп<ытах>», где отчетливее разобрана духов­ная сторона монашества, упомянутая статья Бержье может по­действовать наилучшим образом на современное общество, на общество легкомысленное, малосведущее. Бержье писал накану­не переворота во Франции. Надо взглянуть и на статьи того же лексикона - Anachorete, Celibat и проч. На них указывается в глав­ной статье. Извлечениями из этой статьи удачно воспользовались у нас после 1825 года. Противники монашества уступили.

28 февраля 1866 года

№128

У меня был Кюне, доктор, с каким я еще не встречался. Он нашел золотуху и простуду моею болезнию второстепенною, а главною, от которой происходит общее расстройство, повреж­дение сердца, что и доказал положительно, ощупав больные ме­ста и сказав о таких припадках, о которых я не говорил ему. Пер­воначально прописал промывательное из воды и Карлсбадскую соль, которую должно растворять в стакане воды и пить, как пьют минеральные воды. Болезнь признал он неизлечимою, много схожею по последствиям с чахоткою, но действующей очень мед­ленно, почему при условии совершенного спокойствия, полага­ет, что жизнь может продлиться долго. Служение признал для меня невозможным, равно как и всякое движение и занятие бы­строе и усиленное; особенно вредны душевные потрясения, от которых и произошла болезнь.

Костромскому и Нижегородскому епископам даны викарии, преимущественно для обращения раскольников. Дай Бог, что­бы благонамеренный Граф хотя на несколько замедлил ужасное распространение в народе разврата и неверия. Зло легко приви­лось и прививается к человечеству, а исцелять человечество от зла может един Бог.

Потрудись передать Александре Васильевне[348] мой усердный поклон и мое убогое благословение. Желаю ей мужества и тер­пения в постигающих ее скорбях. В сношениях моих стараюсь передавать духовные и нравственные понятия, почерпнутые из учения православной Церкви, а до внешних дел не касаюсь, или касаюсь очень поверхностно.

P. S. Сочинение Юрия Самарина о иезуитах писано в духе Новикова «Гус и Лютер», но слог у Самарина лучше. Сочинение Самарина признаю полезным и нужным, а соч. Гр. Толстого «II Catholicisme Romain» даже необходимым.

11 июня 1866 года

Письма Петра Александровича Брянчанииова к Николаю Николаевичу Муравьеву-Карскому[349]

№1

Брат <архимандрит Игнатий> пишет и советует, если Лидере предложит место адъютанта, принять с благодарностию, не то приехать в Петербург и ждать, что Бог даст.

16 ноября 1837 г. Симферополь

№2

Мера испытания моего еще не кончилась, но хотя я еще лежу, рана моя уже дает надежду выздоровления.... Надеюсь скоро уви­деть Вас и всю тяжесть болезни забыть при отрадном для меня свидании с Вами.

25 ноября 1837 г. Симферополь

№3

На последней почте получил я письмо от брата Архиманд­рита, вот, что он пишет: «повторяю слова долготерпеливого Бога, — Господь даде, Господь и отъя, буди имя Господне бла­гословенно от ныне и до века! время объяснит причины. Здесь полагают, что Генералу доставлена будет должность соответ­ствующая его званию и способностям.... говоря обо мне, сове­тует: если Лидере будет предлагать место Адъютанта, принять с благодарностию, не то приезжать в Петербург, там, что Бог устроит....

Но к этому добавляет, что словом готов помочь сколько мо­жет, но не деньгами, которых теперь у него нет. Батюшка мой сам едет в Петербург, на его помощь плохая надежда, и сверх того отец Игнатий пишет, что его обстоятельства таковы, что он неполагает даже встретить весну в Сергиевской пустыне, и Пе­тербург лишится для меня главной своей привлекательности. Соображая все эти обстоятельства с советами брата, все предпо­ложения свои остановил я до приезда Лидерса.

16 декабря 1837 г. Симферополь

№4

Ваше Превосходительство Милостивейший Государь!

Николай Николаевич!

Нет слов, которые бы могли выразить вполне благодарность за снисходительно-милостивое, доброе внимание Ваше к поло­жению и судьбе моей. Немедленно по получении письма Вашего, исполнил я священный для меня совет Ваш и был принят Пет­ром Андреевичем <Данненбергом>, тем с большею радости ю, что бывший при нем за адъютанта Баталии, представлен в адъютан­ты к Мещерскому. (Причина его удаления, как говорят, любовь его к Вашей милой племяннице и ненависть к Славичу.)

Нога еще плоха, но уже могу сидеть и понемногу ходить. За­нимаюсь чем попало, а преимущественно французским языком.

19 декабря 1837 г.

№5

Письмо от 6-го января застало меня в Симферополе. Надеж­ды на свидание не оправдались. Два раза пришлось выезжать к Данненбергу, и каждый раз я портил мою не тронь меня.

Благодарю Вас, Николай Николаевич, за коврик, которому бы желал иметь свойство окружать лежащего на нем сладкими снами свиданий и бесед с давшим этот памятник, благодарю за память Вашу, которая отрадой поливает грусть мою,... благода­рю за то добро, которым теперь пользуюсь, им обязан исключи­тельно, после Бога и судьбы, Вам....

Меня не оставляет мысль, что Вам не дадут отставки, что Вы должны будете ехать, что Вас вызовет Государь! Никто как Бог!

... провожу время в постоянных занятиях, сижу дома над Ан­глийскими словарями, за Французской грамматикой или пере­водом, или наконец — кропаю стихи. Уже около 15-ти занятий Английского языка, мною взятых, дают мне надежду ко време­ни Севастопольских лагерей быть в состоянии читать без руко­водства учителя, который и дорог и плох.

...По службе дела мои устроились порядочно.

22 января 1838 г.

№6

Ваше Превосходительство Милостивейший Государь!

Николай Николаевич!

Вскоре по отправлении последнего письма моего был получен приказ об увольнении Вашем... грустно, прискорбно видеть, что удаление Вами от службы благу общему и службы благу частно­му — видеть сильного делать добро многим, отнимающим у себя средства являть эту силу, ограничивающим действия ее неболь­шим кругом жизни семейной частного фажданина! Простите песнь печали, вырвавшуюся из фуди питомца Вашего, которого Вы же учили любить отчизну и нераздельно с нею любить и чтить главу ее, по мудрому святому примеру предков наших!

28 февраля 1838 г. Симферополь

№7

Простите, виноват, что так давно-давно Вам не писал... Я тре­тью неделю в работе, с утра до ночи занят....

Что скажу Вам о нравственном моем быте, мне хочется в Пол­ковники и вот теперь главная тревожная моя дума; впрочем, я покоен... между мной и мечтами стали заботы о батальоне, кото­рый теперь занял и все время мое и все чувства. Мне хочется его поставить к смотру в заметно лучшем виде, наша судьба мне ка­жется теперь общею. Боюсь за него больше, чем за себя... хочет­ся вести людей подчиненных по закону Царя земного и по зако­ну Царя Царей, по вере православной, по ее правилам.

4 июня 1838 г.

№8

Я припомнил, читая письмо Ваше, рождение Петра 1-го и повторил молитву, чтоб в младенце Никите мать нашла благо­словение Божие и награду за перенесенные ею мучения, а роди­телю радость и утешение.

Не огорчайтесь за мою неудачу.... В будущем располагаю, если будет Богу угодно, искать места в Петербурге, для чего и думаю ехать в отпуск... если и эта попытка останется тщетною, то буду просить перевода в 6-й Корпус, что до 5-го, то он нескоро пойдет вдело.

3 августа 1838 г.

№9

Простите, что замедлил ответ на письмо....оно пришло в са­мый разгар смотров Рота, которые кончились для нас очень бла­гополучно, он был всеми доволен и повез Государю докладную записку, которою просит дозволить Л и дере у взойти с представ­лением о наградах.... Незадолго до Рота приезжал Вревский, адъ­ютант Военного Министра, который пробыл около двух недель, работал ежедневно с Л ид ере ом один на один.

Предполагают войну или по крайней мере десант.

19 октября 1838 г. Симферополь

№10

Участие Ваше, Николай Николаевич, с каждым днем стано­вится ценнее для меня. Отчужденный от семейства, бродя по­стоянно между людьми чужими, с каждым днем более и более удостоверяюсь в трудности найти людей прямых, искренних и соответствующих мне по духу, так что теперь знаю дружбу и приязнь почти только исключительно по письмам, и те так ред­ки, что едва ли в месяц получу когда более двух.

12 декабря 1838 г. Севастополь

№11

...Оставив Вас в Воскресенье вечером, я приехал в Сергиевс­кую Пустынь в Среду в часу во 2-м дня, застал брата здоровым, и, узнав от него, что мой батюшка в Петербурге, я, почти не ус­пев еще опомниться от удовольствия свидания с любимым бра­том, поехал в город, где застал старика, очень обрадовавшегося моему приезду. Мы с ним пробыли (все братья и Архимандрит с нами) день и вечер Четверга, простившись, принялись каждый за свое дело. Архимандрит поехал в монастырь, брат Михаил о пошел в практический поход, а я пустился отделывать необхо­димейшие поручения.

21 февраля 1939 г. Санкт -Петербург

№12

Беда только с деньгами, которых в ротах совсем нет, и с боль­ными, которых очень много.

20 марта 1839 г.

№13

26-го нынешнего месяца мы оставляем Севастополь, садимся на суда и идем делать десант на восточный берег Черного моря; вся дивизия, имея полки в 3-х батальонном составе, собирается в Феодосии, где примет нас Раевский и поведет куда Бог велит. 4-е батальоны останутся учить рекрут. Им дали мы, или лучше сказать, нас заставили дать с каждой роты по 4-е унтер-офицера и по 20 человек лучших ефрейторов, заменив их таким же чис­лом браку.... Батальон мой трудно узнать, он изменил совер­шенно свой наружный вид.

Дела на Кавказе с каждым днем не легче, у нас взяты еще ук­репления.

20 апреля 1840 г.

№14

Вот уже вторая неделя как мы вышли на восточный берег.... 11-го высадились в Туапсе. Занятие этого места нам стоило 1-го раненого. Горцев было немного и те большею частию располо­женные вне пушечного выстрела, наблюдали за нашими действи­ями. В укреплении этом нашли мы лишь тела соотчичей наших, его бывших защитников.

20 мая оставили Туапсе, и плывем в [нрзб.]....

С Головиным был здесь Менд, заметно состарившийся. Он вер­бует знакомых 5-го корпуса в Кавказский, и я, кажется, перейду в один из полков, расположенных в Грузии; ибо жизнь в обществе Севастополя не имеет никакой прелести для меня, а служба в 5-м корпусе не обещает больших выгод. Лучше недолго потерпеть большие лишения, чем тянуть существование тяжелое.

7 мая 1840 г.

№15

Кончина Вашего батюшки есть потеря общая многих семейств и всех Русских. Благо общее отчизны было целью его жизни по­лезной родине....

Перевод мой в Грузию не состоялся.

№16

Действия союзников Турции так успешны, что, кажется, Мегмету-Али нет возможности надеяться переменить ход настоя­щих дел, — не имея средств противопоставить силе сил соответ­ствующих, он должен будет соглашаться на все требования. Любопытно было бы знать, в какой степени влияние различных дворов Европы на диван. Не менее любопытна и развязка всей этой суматохи в Европе: усиленного комплектования войск Франции — усиление флота Английского и равнодушие России.

20 декабря 1840 г. Херсон

№17

Милостивейший Государь Николай Николаевич!

Вы не ожидаете известия, которое несет Вам это письмо. Ра­дость моя не может не быть услышана Вами без удовольствия, за это участие ручается мне сердце мое. Ваш Брянчанинов со­сватался и если Бог поможет на днях будет играть свадьбу. Оль­га Сергеевна Левшина, моя невеста, приезжала с отцом своим, уволенным от службы Артиллерии полковником, повидаться с дядей своим, нашим Левшиным, во время квартирования пос­леднего в Алешнах. Как ближний сосед, тогда я часто бывал там, и найдя в девушке наружность приятную, образование равное с моим, ум живой и что дороже всего, твердые правила Право­славного исповедания, решился помолясь, сделать предложение, принятое дочерью и утвержденное отцом.... Ей дают 130 душ, находившиеся в опеке у отца, потому что имение принадлежит уже умершей матери ее... доходы до 5 тысяч в год. С Божией помощью жить будет чем. Одно, что меня немного крушит, — это кочевая жизнь наша, которая молодой жене может очень ско­ро надоесть, хотя она теперь и не думает желать, чтобы я вышел в отставку.

19 января 1841 г. Лепетиха

№18

[Жене Н. Н. Муравьева — Наталье Григорьевне]:... я не остановлюсь сделать Вам краткий очерк девушки, в которой сосредоточены теперь все мои надежды счастья, все ожидания мои. Ольга Сергеевна Левшина имеет от роду 20 лет, росту маленького, брюнетка, прекрасные глаза, лоб большой и римский нос; она не красавица, но для меня мила и даже кажется прехорошенькая; манеры не вычурные и вообще обращение простое, благородное — не судите по дяде о племяннице....

19 января

№ 19

Все Евреи, имевшие подряды в Николаеве, обанкрутились и последний державшийся из фамилии Рафаловичей, кончает свое поприще, с часу на час ждут его банкрутства. Наш Соломон был в Херсоне и часто бывал у меня. Он держит на аренде Аттали и с большой выгодой.

...Я не заслужил никакой награды [за Кавказскую экспеди­цию]. Брат монах говорит, что я должен чувствовать, как меня отличает начальство, и непременно продолжать служить в 5-м корпусе.

10 июня 1841 г. с. Тенгинки

№20

Жена больна, и, что прискорбнее, никаких средств к пользо­ванию. Через три месяца придет ее время, и для этого я еду в отпуск в деревню тестя, который был у меня здесь и говорил, что хотел бы сдать мне управление имением, которое при ны­нешних неурожаях он, по-видимому, не в силах поддержать. Если мне не удастся спасти имение, то хочется по крайней мере не потерять того, что можно будет уберечь....Очень бы мне хоте­лось не возвращаться в полк, кочующая жизнь делается обреме­нительной для меня.

25 октября 1841 г. Рогачев

№21

24 февраля Бог дал нам дочь Марию; хотя роды были доволь­но легки, но жена до сих пор не может поправиться....Получил я и годовой отпуск с полным содержанием.

...На имение находится покупщик, который дает по 650 р. за душу, мы просим 850, но я еще не решаюсь продавать, в надежде, быть может, удержать имение, что гораздо выгоднее, чем оставаться без удобного приюта.

10 марта 1842 г.

№22

Дочка моя была при смерти, жена болела душою по бедной малютке и со дня надень слабела телом, проводя дни и ночи при страдалице. 7-го числа кончились мученья моей Маши, она перешла от жизни бед к жизни полной, жизни неистощимой, ду­ховной.

20 июля 1842 г.

№23

Для умножения доходов я начинаю хлопотать об улучшении конного завода, который застал в самом жалком виде....

1 мая вышла моя отставка, и я делаюсь штатным землепашцем.

5 мая 1843 г.

№24

Жена моя благодарит Вас за воспоминание об ней — она у меня такая домоседка, что никуда, кормит сына и тем только и тешится.

24 ноября 1843 г.

№25

Милостивейший Государь Николай Николаевич!

Накануне праздника Рождества возвратился я домой из Хер­сона и имел радость найти Ваше письмо, пущенное после дня Вашего Ангела. Воображаю как приятно Вам было встретить нео­жиданного гостя, Александра Николаевича[350] — воображаю ка­кую тоску наводили гости соседи, и как бы Вы рады были запла­тить им зачесть от прибора подобру-поздорову отпустить их вос­вояси. Я подчеркнул от прибора, потому что это Ваша мысль, выраженная в Киеве, по случаю званых обедов Гурьева. В Хер­соне застал я сборы 5-го Пехотного корпуса к выступлению на Кавказ, он идет весь под командою Лидерса в 3-х батальонном составе полков....

1 января 1844 г. с. Владимировка

№26

Дмитрий Ерофеевич [Лауниц] принимает меня на место ок­ружного командира, это меня так радует, что я тотчас же пишу Вам об этом.

...У меня очень была больна жена. Я должен был переехать в город и оставить совершенно занятия свои в деревне.... Теперь, слава Богу, поправляется.

15 июня 1845 г.

№27

Письмо Ваше от 17 октября я получил так давно и в такую пору, что с тех пор, что с той поры еще до сего времени не могу сам верить случившемуся, не могу вспомнить в этот по счислению человеческому короткий срок; — я вдовец с двумя малолетками, из которых последнему 9 месяцев. Ольга кормила его последний раз 20 ноября за 5 дней до смерти, случившейся 26-го ноября в 6-м часу утра. Доктора, которые призваны были, до сих пор спорят чем она была больна; одни говорят нервная горячка, другие про­студа, произведенная приливами молока к голове; то ли другое; потеря невозвратимая — и неожиданная; еще накануне никто не думал, что кончина ее так близка; она исповедалась и приобщи­лась Святых Тайн сидя; вечером ей сделали ножную ванну, она заснула в 7-м часу и уже более не просыпалась. Я спал, лучше сказать, дремал у ее кровати, в 3-м часу заметил, что она стала дышать тяжелее прежнего, попробовал испарину — теплая, но дыхание все более и более становилось тяжелее — она, видимо, начала кончаться и умерла, не сделав ни одного судорожного дви­жения, — умерла сном праведной в воздаяние ее лишений и тру­дов, понесенных при кормлении детей, — ей было 25 лет! — Она только что сделала первый выезд к Анне Ивановне Сакен и дру­гим чиновницам Штаба — и я думаю, что эта непривычная уста­лость имела большое влияние на начало болезни.

Я бежал из деревни, третьего дня вечером приехал сюда, зав­тра еду явиться к Никитину и потом вступаю в командование округом. Деток должен был оставить на попечение свояченицы до весны, покуда устроюсь....

15 декабря 1845 г. Георгиевск близ Кременчуга

№28

Давно я получил письмо Ваше и до сих пор не отвечал, потому что по пословице русской — беда не ходит одна, всегда сам-третей.

В день получения письма Вашего я получил уведомление, что младший сын мой при смерти, на другой день весть о его кончи­не: разумеется, я бросил все, и поехал взглянуть на умершего и взять к себе оставшегося.

Третья моя беда — прием округа поселенного; Вы знаете по­селение по слухам, по взгляду на них; но надобно видеть очень близко, чтоб убедиться в горьком положении этих тружеников-земледельцев. Вообразите огромнейшее имение из 100 [тысяч] душ, в котором под влиянием прихотливого произвола главно­управляющего все прикащики тщатся наружным видом при­крыть внутреннее неустройство.

Не будь Лауница, Николай Николаевич, я бы не мог оставать­ся. Да и теперь еще не уверен. Варпаховский (к которому я попал под команду) вороват и словом и делом, и возненавидел меня; старается выставить меня, как человека дерзкого, а дерзость моя только правда... Все новейшие теории применяются к военному поселению; а хлеба мало. А главная беда — постройки экономи­ческие, они подрыв благосостояния военных поселян, причина воровства и обмана, причина удаления контроля....

27 марта 1846 года. Ново -Георгиевск

№29

Едва через 8 месяцев по вступлении в должность окончена была приемка Округа.

Семья моя (состоящая из сына и проживающей у меня боль­ной свояченицы) пеняют на частое мое отсутствие, а начальство на медленность моих действий.

25 августа 1846 г.

№30

Без службы быть трудно, даже почти невозможно... особенно избаловав себя привычкою командования довольно большою частию, а в деревне жить одному безотрадно.

Около 20-го собираюсь поехать в Клинику в Киев. Смотр для меня прошел очень хорошо.

8 июля 1847 г.

[Справка из письма СакенакН. Н. Муравьеву: «У Брянчанинова шишка на шее и кроме того какая-то злокачественная сыпь на талии. Он хотел уже просить увольнения, но я не пустил его, про­сил только, чтобы он берег свое здоровье. На этих днях едет он в Киевскую клинику для исследования болезней своих и получе­ния совета. Жаль видеть этого молодого человека, столько полез­ного для службы и отечества, с такими нездоровыми соками, тер­зающими его».]

№31

Почти год, как я не писал Вам, вините меня, но не наказывай­те молчанием. Болезнь моя, которую Вы знаете, все более и бо­лее усиливалась, шишка выросла до объему гусиного яйца, зас­туженный геморроид парализовал правую ногу и я вынужден быть проситься в отставку, которую мне дали... И в то самое вре­мя, в тот самый день как Государь подписал мое увольнение, он подписал Манифест, сжалось сердце и подумалось так: все рав­но шишка задавит — лучше бы лечь там, куда Царь зовет; но да будет, надеюсь, что здесь буду полезным (по мере разумения) членом Отечества, если долг присяги заставит действовать по зову Цареву на защиту верований, освященных веками — в ро­дах коренных дворян Русских....

2 мая 1848 г.

№32

Слава Богу, мир обрадовал народы и призвал новые молитвы о долголетии любимого Царя в сердца безусловно радостно пре­данного ему народа.

21 октября 1849 г. Елизаветград

№33

Деревня мне ужасно надоела и очень бы хотелось получить приличное место хотя бы в одном из губернских городов.

13 февраля 1850 г.

№34

Тесть мой писал мне, что он имел честь видеть Вас и говорить Вам о намерении моем поступить на службу, как Вы сами могли заметить из последнего письма моего... я бы желал получить мес­то Вице-губернатора или по Государственным имуществам Председателя Палаты....

Теперь я в Киеве, шишку уже вырезал, это был нарост, ле­жавший под левым ухом на головной артерии... Сейчас развяз­ка с болезнями, кажется, близка.

20 февраля 1850 г.

№35

Дай Бог, чтобы предположения Ваши сбылись и мир водворил­ся бы на Западе; подвиг России в деле этом составит один из блис­тательных периодов ее Истории и увековечит имя Николая I.

Дело определения моего к Бибикову возобновлено братом Архимандритом и потому волей или неволей я должен выждать, чтоб ие попасть под пословицу — за семью зайцами не угонишь­ся, хотя бы очень интересно было знать окончательный резуль­тат этого обещания, который разъяснится может приездом Вар­вары Петровны Бибиковой в Вильно, где она обещала напом­нить Илье Гавриловичу.

7 июля 1850 г.

№36

Неудача в определении на службу при Бибикове не может быть причиной неутешного горя; попытаю другой путь, приехав в Петербург.

18 сентября 1850 г.

№37

Хочется очень на службу. У нас нынешний год неурожай та­кой, как давно не бывал.

31 октября 1850 г.

№38

Благодаря ходатайству Вашему определение мое совершилось быстро беспримерно, ожидал, что буду иметь честь и радость ви­деть Вас в Петербурге, чтоб благодарить Вас и не свершилось... сижу в Режице над делом, которое чем более развивается, тем бо­лее открывается зла, а между тем искательства со всех сторон, где бы поймать слабую, более чувствительную струну следователя;

но Бог не без милости, русское племя не без сметливости, молюсь Богу, чтобы Поляк не одолел, — опасаюсь изветов и слушая все, стараюсь по мере сил блюсти совесть, присягу и закон....

9 апреля 1851 г.

№39

Милостивейший Государь Николай Николаевич!

1 июля съехались все чиновные... в Херсон; по пути, ускорив езду, заезжал я к сыну, которого застал, благодаря Бога, здоро­вым, и вместе с прочими явился в определенный день и час к Егору Федоровичу, что ему очень понравилось; работа, данная им мне первоначально, была ревизия арестантской роты Граж­данского ведомства, ею он, кажется, остался доволен и дал мне ревизию богоугодных заведений и по Врачебной управе след­ственное дело; по-видимому, как он, так и товарищи команди­ровки вообще не недовольны мною.

Недели две тому назад писал Александру Николаевичу[351] об успехах моих по службе, во успокоение его благодушного обо мне ходатайства.

У нас стоят сильные жары....

3 августа 1851 г-

№40

Теперь я сижу в Костроме в ожидании Губернатора, в распо­ряжение которого командировано нас двое чиновников.

5 июня 1852 г. Кострома

№41

Командировка в Костроме продолжится до поздней осени. Валериан Николаевич[352] человек приятный в сношениях с ним, желает добра искренне и трудится с доброю целью.

9 июля 1852 г.

№42

Дела Валериана Николаевича в Петербурге не очень хоро­шие, на него много наговорено неправды.

9 декабря 1852 г. Петербург.

№43

... около 20 января я полагаю выехать в Кострому, куда назна­чен вице-Губернатором и это назначение приписываю влиянию Вашего ходатайства.... Одно, что меня очень беспокоит, это то, что Валериан Николаевич может подумать, что я сам искал это­го места.

12 декабря 1852 г.

№44

Ознакомившись с городом в его летнем наряде и зимнем раз­гуле, нахожу, что при дешевизне жизненных потребностей (от­носительно) лучшего назначения мне желать было бы неразум­но. Кроме того, что в самом месте служения моего я имею очень хороших, благонамеренных и добросовестных Советников, все почти Председатели Палат люди хорошие, из них управляющий удельной конторой, Лутковский, бывал у Вас, как конно-пионер. Губернатор очень деятелен, очень внимателен к людям.

Как во всех губернских городах, зимой помещики съезжают­ся в Кострому, дают благородные театры в пользу приютов и бедных, дают балы, обеды и проч., но это болезненное состояние общества продолжается недолго; с наступлением поста все кон­чается до будущих святок; этой приятной тишины ожидаю я с нетерпением.

16 апреля 1853 г. Кострома

№45

...Столько в это время было перемен.... Неожиданный пере­вод Валериана Николаевича, приезд Лангеля, его кончина, хо­лера в губернии, ожидание нового начальника....

Но благодаря Бога, все миновало...

12 августа 1853 г.

№46

Вести из наших войск составляют предмет общего исключи­тельного любопытства, участия и молитв Россиян.

18 декабря 1853 г. Кострома

№47

Милостивейший Государь Николай Николаевич!

Сегодня получил я письмо от брата моего Архимандрита Иг­натия, — которым он сообщает мне относящуюся до меня сущ­ность письма Вашего к нему; я спешу отвечать на замечание Ваше. Я тот же Ваш Брянчанинов, что и был, — следовательно мне проситься к Вам совесть не позволила; я был уверен, что если я Вам буду не лишний, Вы мне скажете «ступай ко мне», а с другой стороны, если б у Вас не было места, Вам бы было непри­ятно отказать мне, — а потому промолчал и не писал Вам. Все семейство мое состоит из одного сына, который учится в Гимна­зии, следовательно, устройство семейства меня не связывает. Сын мой (внук Грузинки), со мною неразлучен, ожидаю обещан­ного Вами письма Вашего, а до того, если угодно Вам будет вы­играть время, можно начать сношения с Министром, потому что для выгод служебных и денежных мне полезнее быть переве­денным по распоряжению начальства.

... ожидаю радости и чести опять служить под начальством Вашим.

24 марта 1855 г.

№48

Простите смелость мою отвлекать Вас мелочным делом в то время, когда ум Ваш и душа заняты мыслию и делом Спасения Отечества от обступивших его врагов.... Ставропольский вице-Губернатор Борзенко предложил поменяться с ним местами...

5 мая 1855 г.

№49

От бомбардирования Севастополя, где наши верки страдают, от 4 августа, когда пострадали полки наши, сердце Русское отдыхает на действиях Ваших, помоги Вам Господь управиться с Карсом, чтоб успеть всюду, куда думает нести поражение врагам мысль Ваша

22 августа 1855 г. Кострома

№50

Надеюсь в конце Декабря быть в Ставрополе. Не буду гово­рить Вам о радости моей, услыхав неожиданную весть, сообщен­ную Вами о Вашем предположении перевести туда брата.

18 октября 1855 г. Кострома

№51

Приехав сюда [в Петербург — проститься с братьями и сест­рами перед отъездом в Ставрополь] 8 числа застал торжество Россиян, сочувствовавших торжеству Вашему....А. С. Корсаков удержан Государем Императором при себе.

Думаю около 18-го выехать через Москву в Ставрополь. Рас­считываю быть у Наталии Григорьевны[353]. Заеду в Кострому за сыном.

15 декабря 1855 г.

№52

По призыву старика, родителя моего, и брата, отца Игнатия, освободившись от службы в Костроме 30 ноября, я заезжал в Вологду и Петербург проститься с ними и 25 декабря выехал из Костромы в Ставрополь.

26 января 1856 г.

№53

Много Вы мне доставили отрадно-грустного утешения, сооб­щив Ваши замечания и наблюдения о брате Архимандрите, — если не ошибаюсь, время, в которое Вы его видели, совпадает со временем сильных испытаний, которым он был подвергнут в последнее время по столкновению с людьми и обстоятельства­ми; здоровье его, особенно грудь, было расстроено с юношеско­го возраста — еще тогда он целый год лечился Исландским мо­хом; что удивительного, если тело его, и от природы слабое, не удержит пламенной души его. По моему разумению письма Ва­шего, Вы что-то не договариваете в Вашей речи о нем, — не дога­дываюсь что, но тревожное...

С Вашими запасами дела, верю, что ни праздность, ни скука не найдут доступа к Вам в Скорняково; а в часы досуга благословляющая Вас семья Ваша принесет Вам в отраду мир внут­ренней семейной жизни.

Дата добавления: 2015-06-04