Аналитика 41 страница

Причем, вероятно, помимо своей разрушительной силы – являясь источником влечения к смерти – мазохизм, так или иначе, но ориентирован на получение сексуального удовлетворения. А значит, его роль заметна в процессах влечения и к жизни, и к смерти. А также, исходя из того, что, по мнению Фрейда[289], мазохизм является следствием проявления Эдипова комплекса, в фантазиях избиения ребенка он увидел отражение психического представления об инцестуозной привязанности к отцу, противостояние чувства вины и эротики, стремление к наказанию за запретное желание и компромисс, выраженный в регрессивном замещении этого желания. И уже отсюда – возникновение онанизма (как разрядка либидозного возбуждения) и сам мазохизм.

Так же Фрейд (в работе «Три очерка по развитию сексуальности»[290]) предлагал считать мазохизм – как продолжение садизма, утверждая что: «… особенность этой перверсии заключается… в том, что пассивная и активная ее формы всегда совместно встречаются у одного и того же лица. Кто получает удовольствие, причиняя другим боль… тот также способен и испытывать наслаждение от боли, которая причиняется ему… садист всегда одновременно и мазохист…».

И тогда уже нам следует коснуться, что же такое садизм?

Сам подобный термин – происходит от имени французского романиста маркиза де Сада (Донасьен Альфонс Француа, 1740 – 1814)), [291], и введен в обиход все тем же

немецким психиатром Р. Крафт-Эбингом.

Фрейд связывал проявление садизма с мужской агрессивностью, агрессивностью – как некой характерной чертой сексуального влечения[292]. Т. е., рассматривать садизм он предлагал, в контексте связи между жестокостью и половым влечением, отсылая нас к истории развития человечества[293]. «Понятие садизма, -- писал Фрейд в работе «Три очерка по развитию сексуальности»[294], --… колеблется между только активной и затем насильственной установкой по отношению к сексуальному объекту и исключительной неразрывностью удовлетворения с подчинением и терзанием его… история человеческой культуры… доказывает, что жестокость и половое влечение связаны самым тесным образом…».

И вот теперь, вероятно, нам следует вернуться к Кафке, и попытаться найти проявление садо-мазохизма у героев его произведений (что будет служить как бы доказательством существования нечто подобного и в бессознательном самого автора – Франца Кафки).

На наш взгляд, проявление садо-мазохистских подсознательных импульсов, в произведениях Ф. Кафки представлено достаточно. (Так или иначе, схожие моменты проявления нами замечены почти во всех романах и новеллах Ф. Кафки). Однако, желание несколько структурировать подобное подтверждение недавней теоретической части – заставляет нас выделить для рассмотрения и анализа лишь те наиболее заметные сочинения Кафки, где тема садо-мазохизма оказалась выражена, быть может, в большей мере. Или,-- наиболее ярко выхвачены моменты и садизма, и мазохизма; а равно, прослежена их связь с бессознательным самого автора, Франца Кафки.

И тогда уже, первым, на наш взгляд, произведением, где тема садо-мазохизма не только представлена в своем ярчайшем исполнении, но, быть может, и, не скрываясь за метафорами да символами – является вообще основной, в композиционном плане (с позиции психоаналитического подхода) – рассказ «В исправительной колонии»[295].

Суть рассказа такова.

Некий путешественник – иностранец, попадает на казнь заключенного в исправительной колонии. Сопровождающий офицер, и по совместительству палач (он же председатель, и единственный судья вынесший – без какого-либо разбирательства – приговор), -- перед началом казни решает рассказать путешественнику принцип работы аппарата для наказания.

По мере рассказа (а рядом – закованный в цепи – находится и осужденный, сопровождаемый солдатом – охранником) офицер предлагает путешественнику выступить, на завтрашнем совещании – в защиту подобного рода наказания. Вернее – привидения приговора в действие таким вот способом.

Путешественник отказывается.

Тогда офицер – охранник, освобождает из цепей заключенного, отпускает его, и вместо него сам ложится в аппарат.

Все трое – путешественник, солдат – охранник, и бывший заключенный – наблюдают за казнью офицера, заканчивающуюся смертью того.

И вот уже здесь, в этом рассказе, следует выделить несколько моментов, появление которых явно должно быть интерпретируемо в пользу наличия у автора, как минимум, бессознательных садистских и мазохистских мыслей.

Ну, во-первых, сама суть содержания (так сказать, выбранная тема);

Во-вторых, – описание предполагаемой (а чуть после – и осуществленной) процедуры наказания – т. е. само непосредственное привидение приговора в исполнение (в т. ч., с более чем, детальным описанием устройства казни);

В третьих, -- желание офицера, во что бы то ни стало осуществить наказание (причем в реализации этого желания выделяется именно желание увидеть момент работы машины в действии);

В четвертых, -- повторяемое несколько раз (как будто подобная мысль все время вертится у Кафки, и он вновь и вновь «проговаривает» ее устами героя своего сочинения – словно опасаясь, что забудет), так вот – повторяемая несколько раз фраза о продолжительности казни. Казни, превращавшуюся в настоящую экзекуцию, ибо длится она… 12 часов.

Дата добавления: 2015-06-04