Начало. 31 страница

Православное духовенство в Литве и Польше при господствовавшей там системе раздачи епархий, монастырей, иногда и церквей и оставленное почти без всякого надзора со стороны Цареградского патриарха, естественно, не могло отличаться и не отличалось соответствием своему высокому призванию. Уже на Виленском Соборе 1509 г. слышались жалобы, что архиерейские, настоятельские и священнические места покупаются некоторыми за деньги, и притом при жизни архиереев, настоятелей и священников, занимавших те места; что архиереи не имеют попечения о своих паствах, а занимаются мирскими делами, не слушаются своего митрополита и не ездят к нему на Соборы; что монахи самовольно отлучаются из монастырей и бродят повсюду, священники переходят из епархии в епархию без разрешения начальства, а вдовые священники открыто живут с наложницами. К 1546 г. бесчиние и беспорядки в православном духовенстве и особенно распущенность и заблуждения ("блуды") между владыками усилились до того, что сам король приказал митрополиту созвать Собор и принять какие-либо меры против этого бесчиния и распущенности. А к концу периода нравственный упадок в православном духовенстве достиг последней степени. Не стало учителей — будем говорить словами современников, свидетельства которых мы привели прежде, — не стало проповеди слова Божия, не стало науки — все ниспроверглось. В честных монастырях вместо игуменов и братии жили игумены с женами и детьми и безбоязненно совершали святокрадства. Епископы похитили себе архимандритства и игуменства, ввели в монастыри своих родственников и мирских урядников, истощили все церковные имения и испразднили иночество. В церквах священствовали двоеженцы, троеженцы и вообще люди порочные и безнравственные, несмотря на известное распоряжение патриарха Иеремии, и, когда митрополит обличал их на Соборе пред всеми и требовал, чтобы они перестали священствовать, они отвечали: "Пусть прежде перестанут святительствовать такие же святители и послушают закона, тогда и мы послушаем". На архиерейские кафедры возводились люди негодные и женатые, и потом невозбранно жили с своими женами, а иные с наложницами, и рождали детей, иные предавались буйству и совершали набеги с оружием в руках. Епископы не слушались патриарха, не подчинялись определениям Соборов, а своего митрополита считали ни за что и на его грамоты и проклятия не обращали никакого внимания. Такие великие нестроения в духовенстве, такое бесчиние и беспорядки, особенно между владыками, невольно смущали православных мирян; многие недоумевали, не настоит ли уже время погибели, а все единогласно говорили: "Если не исправится в Церкви такое беззаконие, то мы вконец разойдемся, отступим под римское послушание и будем жить в безмятежном покое". Но если мирян владыки как бы толкали в унию своими бесчинствами, то сами решились принять ее по чувству своекорыстия, по желанию улучшить свое внешнее положение и приобресть себе новые льготы и преимущества. Одною из самых постоянных жалоб владык во весь период была жалоба на светских людей, на их притеснения по церковным имениям и вмешательства в церковные справы и суды. Много раз эти жалобы восходили до короля. Но, несмотря на все королевские указы, притеснения и вмешательства не только не прекращались, а еще увеличивались и под конец периода достигли крайней степени. В 1590 г. владыки, как только собрались на Собор в Бресте, прежде всего передавали друг другу, что они терпят чрезвычайные и неслыханные отягощения от разных чинов, а в следующем году некоторые из владык уже заявили королю свое желание принять унию, которое потом повторили и все прочие владыки и сам митрополит. В своих условиях унии они прямо говорили, чтобы король обеспечил за ними все их церковные имения до конца их жизни, чтобы им предоставлены были такие же права и преимущества, такое же положение в государстве, какими пользовались латинские прелаты, и дарованы были наравне с последними даже сенаторские места. Двое из владык, Гедеон Балабан и Михаил Копыстенский, по влиянию на них князя Острожского или по внушениям собственной совести и собственных соображений вовремя одумались и оставили унию вместе с некоторыми архимандритами, игуменами, протоиереями и священниками, подписавшимися было на нее на Львовском Соборе (28 генваря 1595 г.). Но остальные пять владык и митрополит с немногими лицами из низшего духовенства до конца довели начатое дело и остались верными ему на всю свою жизнь. Вождями из числа этих владык, соединившими навсегда свои имена с введением унии в Литве, были Ипатий Потей, Кирилл Терлецкий и митрополит Михаил Рагоза: первый послужил делу своим умом и образованием, которым превосходил двух других; второй — своею хитростию, изворотливостию и происками; третий — своею скрытностию, двоедушием и самым возмутительным фарисейством.

Латинское духовенство в Литве и Польше до появления или, вернее, до усиления здесь протестантства не отличалось особенною ревностию своей пропаганды, хотя и относилось к схизматикам, т. е. православным, как всегда и везде, неприязненно и враждебно. Оно, без сомнения, сочувствовало тем мерам — если даже не само внушало их, — какие принимались правительством против православных; участвовало в тех притеснениях, какие терпели православные от католиков, преимущественно в Галиции; не упускало случаев обратить того или другого из православных к своей вере. Но в продолжение целого столетия от начала периода можно указать только на одного Виленского бискупа Альберта Войтеха Табора как на действительного ревнителя церковной унии, который столько хлопотал об обращении великой княгини Елены и других русских, и еще на монахов бернардинов, странствовавших в то же время и с тою же целию по всему краю. Протестанты своими победами пробудили дремавшее в Литве латинское духовенство, и оно выступило против своих врагов, а вместе и против православных, в лице иезуитов с неудержимою ревностию и силою. С этого времени участие латинского духовенства в деле унии было самое решительное. Иезуиты подготовляли унию и способствовали введению ее между русскими: своею проповедию, своими школами, диспутами, сочинениями; еще более — своими советами и внушениями светскому правительству, которое успели подчинить своему влиянию; своими советами и внушениями латинским прелатам, которые не могли не сочувствовать их деятельности; своими советами и внушениями самим русским владыкам, решившимся принять унию, а всего более — тем, что сумели воспитать и посадить на польском престоле Сигизмунда III, умели возбуждать, подкреплять и наставлять его во все время действительного насаждения унии в крае и незримо заправляли всем этим делом до его полного окончания. Иезуиты, и во главе их знаменитый Скарга, должны быть названы главными виновниками церковной унии в Литве. Имя Скарги еще теснее связано с именем этого рокового события, чем имена Потея, Терлецкого, Рагозы и самого Сигизмунда III.

Что же такое была появившаяся в Литве церковная уния? Это был насильственный и самый горький плод тех горьких условий, среди которых протекала жизнь Западнорусской митрополии со времени отделения ее от Московской.

§15. Сирия, Финикия и Палестина в 3-2 тысячелетиях до н.э.

1. Географические особенности региона

На территории Сирии, Финикии и Палестины цивилизация появляется примерно в то же время, что и в Месопотамии, но развитие этого региона весьма отличается от двух классических древневосточных цивилизаций – Месопотамии и Египта. Сирия, Финикия и Палестина на современной карте – это Сирия, Ливан, Израиль, Палестинская автономия и Иордания, а также часть Турции. На этой территории очень рано возникло земледелие, это древнейший очаг земледелия. Уже в эпоху мезолита (в 10 тысячелетии до н.э.) здесь появился натуфийский способ жать дикие злаки каменными серпами. А уже через 2 тысячелетия здесь впервые учатся культивировать злаковые растения.

Однако этой территории, которая знала древнейшую культуру земледелия, не суждено было стать первым очагом, на котором зародилась цивилизация. Первым таким регионом на Ближневосточных землях стала Месопотамия, а не Сирия и Палестина. Почему? На территории Сирии, Финикии и Палестины нет полноводных рек, поэтому здесь невозможно классическое ирригационное земледелие. В Сирии есть небольшие и средние реки, среди которых самая крупная – река Оронт; территория Сирии также вязана с Евфратом; третья река, о которой необходимо упомянуть – это Иордан. Но реки Оронт и Иордан неполноводные, они не несут большую массу ила, не орошают поля, поэтому основной способ орошения – дождевые воды, которые собирали в бассейны и потом подавали в поля. Но почва здесь каменистая, поэтому больших урожаев собрать нельзя, в отличие от Месопотамии.

Следовательно, именно это предопределило судьбу всего региона, здесь с самого начала необходимо было зарабатывать на жизнь чем-то еще, и жители этого региона проявляли чудеса инициативы. Они разводили вьючных ослов, занимались караванной, контрабандной торговлей. Впоследствии именно здесь впервые возникает пиратство и т.д. Люди этого региона во все времена были чрезвычайно инициативными.

Сам по себе регион в географическом отношении очень разнообразен. На территории Сирии и Палестины есть горы, долины, леса, пустыни, болота, степи. Здесь встречаются абсолютно все виды рельефа. Эта территория прилегает к Средиземному морю; внутри расположено соленое Мертвое море, т.е. разнообразие природных форм видно во всем. Нужно отметить, что приморские районы развивались иначе, не так, как районы внутренней Сирии. Кроме того, на севере Палестины можно было довольно успешно заниматься земледелием; здесь разводили сады, масличные рощи, виноградники. На юге почва была настолько каменистая, что занятия земледелием были невозможны.

Еще одна важная особенность - большое количество лесов на территории, в особенности кедровых, следовательно, это большой запас строительного леса, а из него можно делать что угодно, в том числе корабли. Поэтому люди с данных территорий стали выдающимися корабельщиками. Но в то же время более могущественные страны, такие как Месопотамия и Египет, все время вторгались, чтобы вывозить строительный лес.

Эта территория была «проходным двором» Древнего Востока. Через нее постоянно кто-то ходил, потому что всем нужен был строительный лес. Нужен был также камень, металл, а по караванным дорогам Сирии переправляли олово. Как правило, оно перевозилось контрабандным способом, поэтому Сирия и Палестина -это те регионы, где собирались контрабандисты и бандиты.

Этот регион называется "Святая земля", это было пересечение всех дорог, так как там перекрестье не только торговых, но и военных путей. Там можно было встретить египтянина, месопотамца, издревле эта территория привлекала всех. Это был международный центр ремесла и торговли.

Эта земля не могла прокормить себя только за счет земледелия, территория требовала мобильности от своих граждан, постоянно ждала чего-то нового. Люди, которые попадали на эту территорию, могли приспосабливаться к новым условиям.

Возникает вопрос, когда же на территории Сирии и Палестины появляются города-государства?

2. Государственность Внутренней Сирии

Со второй половины 20 века, точнее в 1974 итальянская экспедиция под руководством профессора Джованни Петтинато раскопала на территории Внутренней Сирии город Эбла. На его территории были обнаружены развалины царского дворца, несколько храмов и самое главное - архив, более 20 тысяч глиняных табличек. Ученые думали, что после расшифровки табличек, они многое узнают об этой цивилизации. Но это оказалось не так просто. Письменность города Эблы шумерского происхождения, она явно была завезена в Эблу какими-то шумерскими купцами, предположительно из города Киша. Эта письменность 26 века до н.э. прижилась в сирийской Эбле.

С 26 по 23 век до н.э в Эбле стали создаваться клинописные тексты на двух языках: на шумерском и на эблаитском. Эблаитский язык-это западно-семитский язык, родственник древнееврейского языка. Было также обнаружено большое количество глиняных словарей. Они дошли до нас. Найдено много хозяйственных текстов. Из этих текстов многое прояснилось.

В 26 веке в Эбле уже была царская власть. Эблаитский царь носил титул Маликум - это тот, кому советуют. У него было два советника, заместители, которые носили титул Шаррук. Это значит царь, но в данном случае царь – это Маликум. Далее шла дворцовая администрация, которая управляла городом. Сам город разделялся на две части: внутренний и внешний город. Во внутреннем городе жили бюрократы, работники храмового хозяйства, жрецы, ремесленники. Во внешнем городе жило податное сословие – крестьяне-общинники, которые исполняли службу, работая на храмовой земле, так же привлекались на царские работы и платили налоги. С них брали несколько видов налогов. Помимо этих людей были еще торговцы, которые, с одной стороны, работали в составе караванов, перевозя товары на дальние расстояния, а с другой стороны, торговали при складах. Они представляют большой интерес. Когда их нашли, там обнаружились залежи лазурита. Совершенно очевидно, что Эбла была пунктом транзитной торговли: часть лазурита там залеживалась, а потом шла торговля.

Также там обнаружены алебастровые сосуды с надписями египетских фараонов. Возникает вопрос, откуда могли взяться эти сосуды в Эбле? Неужели египтяне доходили до Эблы? Нет, ни одного следа пребывания египтян в Эбле не обнаружено. Но зато мы знаем, что египтяне довозили свои товары до Синайского полуострова, а оттуда их забирали сирийские торговцы, и дальше их продавали на всей территории Сирии. Следовательно, эти алебастровые сосуды попали в Сирию без ведома египтян. Это очень примечательный факт. Оказалось, что эблаиты могли торговать товарами, которым более 2 столетий. Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что Эбла была городом-сателлитом, городом-спутником шумерских городов, она находилась под культурным влиянием шумерских городов. Это культурное влияние проявлялось во всем.

Была ли Эбла в одиночестве или же в древности было много городов – сателлитов? На этот вопрос ученые не могли ответить до 1993 года. В 1993 году на территории Сирии был раскопан еще одни древний город, который древности назывался Набада. Там был обнаружен царский дворец, клинописный архив, который содержал около 400 текстов. Этот город Набада оказался современником Эблы, в нем тоже писали шумерским письмом. Теперь не осталось никаких сомнений, что городов-сателлитов было несколько, и все эти города были под властью шумеров, подчинялись шумерскому духовному миру.

В то время Сирия пыталась пойти месопотамским путем, т.е. создать земледельческо-скотоводческое общество с сильной царской властью. Но у нее это не получилось. Почему? В конце 24 века в Месопотамию пришел Саргон Аккадский. Саргон немедленно пошел в военный поход сторону Средиземного моря. Шел он через Сирию. И по дороге, зайдя в Эблу, сделал Эблу своим данником. Саргон подчинил себе Эблу, и она перестала быть самостоятельным городом-государством. А затем в 23 веке Нарам-Суэн разрушил Эблу до основания, сверг эблаитского (долго смеялась над этим словом) царя и сделал Эблу перевалочным пунктом для шумерских войск. Эбла в последствии возродилась, произошло это в начале 2 тысячелетия, но прежнего положения она не имела уже никогда. Сирийские города постоянно грабили и разрушали. Все это происходило из-за неудобного географического расположения Сирии, через нее все время проходили войска других государств. Так обстояло дело во внутренней Сирии.

3. Внешняя Сирия

Теперь про Сирию внешнюю, т.е. приморскую. На территории, примыкающей к Средиземному морю, возникли несколько городов: Библ, Тир, Сидон, Хатсор. Хатсор находился довольно далеко от моря, хотя и зависел от морской торговли. Остальные же города находились прямо на море. Приморские города Сирии уже с половины 3 тысячелетия находились под египетским влиянием. Египтяне не продвигались глубоко внутрь страны в 3 тысячелетии, им было достаточно ограбления приморья. Это привело к тому, что жители Библа начали говорить по-египетски, пользоваться иероглификой. Правители Библа решили, что они также бессмертны, как фараоны и приказывали изготовлять для них саркофаги. Саркофаги были украшены египетскими иероглифами.

Понятно, что стабильного государства в Сирии не было, поэтому жители городов стали искать способ выживания. Древние жители города Дамаска стали разводить вьючных ослов, которые могли перевозить тяжести. Ими можно даже расплачиваться, они служили в качестве валюты. Они назывались дамасские ослы. Жители Дамаска и сопредельных территорий жили этим.

Жители Сирии продавали оливковое масло, делали вино, с большим удовольствием его покупали в Месопотамии, там мы можем увидеть хвальбу, что кто-то купил вино. Покупка вина служила знаком особого богатства. Жители Месопотамии пили воду из подземных источников: реки были заилены. Вино там не производили, виноградников там не было, поэтому вино за большое количество серебра покупалось и поставлялось в дома знати. Жители Сирии также жили продажей инжира. Инжир, вино, оливковое масло кормили всю Сирию. Также много было строительного леса. Но не всегда торговля была выгодной.

4. Финикийское торговое государство

В начале 2 тыс. на территории Финикии появились хурритские мастера, т.е. кавказского происхождения, которые организовали в Библе и Сидоне производство цветного стекла. Так у финикийцев и палестинцев появилось первое монопольное производство. Секрет производства стекла хранили в секрете, его покупали крестьяне и жители богатых городов Ближнего Востока. Цветное стекло появляется где-то в 18 веке до н.э., и появляются мастера-стеклодувы.

Веком позже в Финикии появляется второе монопольное производство: жители этого района, неизвестно, кто точно, научились добывать из водорослей краску и стали окрашивать ткани в новые цвета – пурпур и индиго. Происходит великий переворот, не просто промышленный, а переворот человеческого сознания. Вы только подумайте: до этого времени никто и никогда не знал синего цвета. Единственный известный оттенок его был лазурит. Во всех языках Ближнего Востока и даже египетском голубой цвет означает лазурит. Все знали зелено-голубой лазурит, но темно-синего не знал никто и никогда, нет ни одного керамического изделия, раскрашенного синим цветом, его просто не было. И тут он появляется. Появляется он в краске из водорослей. Синий ассоциируется с небом, богами, религиозной жизни, поэтому в Сирии хотят построить синий храм. Пурпурный же цвет хотят цари. В 16 веке появляются пурпурные мантии царей. Рождается небывалый спрос на окрашенные ткани.

Финикийцы не вывозят краску, они только просят отправлять им неокрашенную шерсть, которая окрашивается на месте. Прибыли с него сумасшедшие. В течение 16-14 в. Финикийские города-государства становятся лидерами мировой экономики. Здесь сосредотачиваются все основные экономические тренды: торговля оловом, бронзовыми орудиями и оружием, вином и оливковым маслом, цветным стеклом и окрашенными тканями. Все, что необходимо было человеку в это время, стало в больших количествах производиться в Финикии.

Неудивительно, что монопольные производства значительно изменяют социальную структуру сирийских и финикийских государств. Государства начинают существовать на другой основе. На смену классической монархии в этих городах приходит олигархия. Некоторые города управляются советом торговых людей. Это не значит, что монархия упраздняется, во всех городах есть цари, но они номинальные фигуры, реально всем управляют купцы, руководители мероприятий, торговых домов. Они определяют всю политику.

И это абсолютное новшество мировой истории, когда впервые устанавливается олигархическое правление. Правят пять-семь богатых кланов, которые диктуют свою волю, свои условия всем остальным. А поскольку эти кланы держат в руках власть, управляют царем, а прибыли им мало, сколько не давай, то именно в это время, в 16-15 веках в Финикии появляются пираты. Мирные мореходы торговцы разными товарами превращаются в морских разбойников, которые грабят проходящие суда с большой пользой для себя. Во-первых, они забирают все товары на судах, во-вторых берут в плен весь экипаж и продают в рабство. Абсолютно никого они не щадят: им нужна только нажива. Поэтому на территории Финикии и Палестины образуются самые большие в мире рабские рынки.

И это действительно центр международной работорговли. Сюда приезжают греки, чтобы купить рабов, сюда приезжают жители острова Крит, у финикийцев завязывается хорошая торговля с Кипром и Критом. Греки приезжают покупать рабов, а продавать масло и вино собственного изготовления, начинается конкуренция между греками и финикийцами. В результате – колоссальное культурное взаимодействие между финикийцами и греками, которое заканчивается передачей финикийцами грекам алфавита. И так через финикийско-греческие контакты в Европе появляется письменность.

5. Государство Амурру

Перед нами рисуется такая благостная картинка: все богатые, все если не ремесленники то пираты, если не пираты, то торговцы. На самом деле это, конечно, не так, потому что большая часть эксплуатируемого населения разорялась и просто уходила в бандиты. И вот в районе 16-15 веков на территории Финикии и Сирии появляется совершенно уникальное государство – государство бандитов и разбойников. Эти разбойники называются «хапиру», это такие люди, которые живут в пустыне, грабят караваны, носят налобные повязки, по которым их можно отличить и обладают невероятной хитростью, способны обмануть кого угодно.

По поводу хапиру произошла очень интересная история: в 19 веке немецкие ассириологии решили, что хапиру – это просто евреи, потому что уж очень слова как-то похожи. И многие ученые писали, что хапиру – интернациональный коллектив бандитов и работорговцев – это, конечно же, евреи. Но что в этом удивительного, если в Германии в конце 19 века уже начал активно развиваться антисемитизм! Конечно, появляются целые трактаты о неблагородном происхождении евреев, что, мол, это потомки разбойников. Однако позже ситуация меняется: в аккадском языке при близком рассмотрении находят слово «хабару», который означает «быть изгнанником», уходить из дома, скитаться. То есть хапиру – это бродяги, изгои. Стало понятно, что хапиру никакие не евреи, а это просто обобщенное название изгоев и бродяг.

Кто же входил в состав государства хапиру? Да кто угодно! Хурриты, народы Малой Азии, западные семиты, южные семиты, эламиты. Это разорившиеся земледельцы, это люди, захваченные в заложники – их выкупили, но когда они вернулись домой, у них уже не было никакой собственности. То есть это сообщество Древневосточных бомжей, которые, в конце концов, создали своё совершенно уникальное монархическое государство Амурру. Амурру значит западный, а запад это место захода солнца – там обитают умершие. Амурру – это умершие для этой жизни люди, изгои.

Собственно эти люди и избрали себе вождя, которого называли царем. Мы даже знаем имя этого царя – Абди-Аширту. И этот Абди-Аширту, не много не мало, решил напасть на города, находящиеся под контролем египтян, в частности на город Библ. Известна его речь, обращенная к войску, в которой он говорит: «Давайте нападем на Библ, и тогда бедняки увидят, насколько слабы вельможи и помогут нам покорить этот город. А потом все бедняки Египта поднимутся на своих богатеев и помогут нам ворваться в их дома и зажить их жизнью». Вот они собственно хотели поднять всю городскую бедноту против всех богатых и с их помощью установить всеобщее царство хапиру от Финикии до Египта – такой утопизм анархического характера, одно их первых проявлений анархизма в мировой истории. Они хотели установления свободной республики и хотя у них был царь, они помнили, что на самом деле он никакой не царь, а они ему делегировали эти полномочия. На самом деле государством хапиру управлял совет наиболее уважаемых людей этого сообщества. И вот этот совет выдвигал царя и диктовал ему свои условия. Ну царя можно назвать атаманом, например.

Что же произошло с хапиру дальше? Как можно догадаться, поднятое ими в Библе восстание привело только к тому, что его быстро подавил египетский гарнизон. Египтяне начали систематически преследовать хапиру, и им ничего не оставалось, как поклониться в ножки царю хеттов. А хетты, как известно, были противниками египтян, и вот Абди-Аширту а потом его сын Азиру пришли к хеттскому царю и сказали, что будут платить ему в год два с половиной кг. золота, если хетты защитят хапиру от египтян. И представьте себе: это анархистско-бандитская республика была принята в состав Хеттского царства! Они стали подданными хеттского царя и ничего против этого не имели, потому что, как и все, страшно боялись египтян. Государство Амурру в таком состоянии просуществовало до 12 века, потому что в 12 веке перестало существовать само Хеттское царство.

То есть все неудачники по жизни, все, кому не удалось организовать свой бизнес или стать прославленным пиратом, уходили в хапиру.

6. Крестьяне Финикии

Ну и тогда возникает законный вопрос – а кто же, собственно, землю пахал? В Финикии и Палестине был такой слой населения, который назывался «дети города». Вот эти самые «дети города» были основным производительным слоем в области земледелия. Второе их название – «сыны земли» или «народы земли». Свободные земледельцы – это общинники, которые обрабатывали собственные участки и которые были податным сословием всех финикийских царей этого периода. Конечно, это была несчастная, проклятая участь, потому что финикийская, палестинская земля не давала много хлеба, нужно было очень много трудиться. Полив, повторяю, был дождевой, всё не просто так. Сперва надо было накопить воду, потом эту воду умело подать на поля. А были такие годы, когда дождей не было, и это означало неурожай, потому что земледелие находилось целиком в зависимости от воды. Земледельцев на этой территории можно было пожалеть.

Очень часто они ещё и приторговывали. Финикийцы разведали путь, как провозить олово из Испании. В Испании, в Португалии были обнаружены месторождения олова, и несчастные крестьяне, которые не могли собирать нормальные урожаи, начали плавать на судах в Испанию, вывозить оттуда олово, привозить к себе. Это были путешествия, конечно, на дальние расстояния, и издержки были колоссальные. Но прибыли зато, конечно, были замечательные.

Но тут произошло несчастье. И это несчастье разорило всех, кто в это время занимался медью, оловом и бронзой. Несчастье заключается в открытии железа на территории Малой Азии. Вот так в одну минуту (по историческим меркам) может произойти технологический прорыв. И этот технологический прорыв оставляет без прибыли, без работы тысячи, десятки тысяч людей. Казалось бы, что может помешать обогащению бронзовых дел мастеров? И вдруг железо! Железо впервые открывают на территории Малой Азии те самые финикийские крестьяне, которые возят олово из Испании. Они видят за железом будущее, они оценивают его прочность, его лёгкость и начинают ещё при жизни хеттского царства заниматься вывозом железа и выплавкой железного оружия. Жители Малой Азии, конечно, пытаются положить этому конец. Хетты, понимая, что такое железо, пытаются запретить вывоз железной руды. Но, как всегда, образуются целые сообщества контрабандистов, которые, на свой страх и риск всё-таки железную руду вывозят. Вот в этот рубеж 14-13 вв., в категорическом отношении, это ещё переход от бронзы к железу. И в этом переходе ключевую роль играют именно финикийские купцы.

Теперь поговорим о культурных достижениях Финикии.

7. Культура Финикии

Самым главным, самым выдающимся вкладом финикийско-палестинской цивилизации 2-ого тысячелетия в развитии человечества и культуры является изобретение алфавита. Мы все в этом смысле являемся учениками Финикии. Алфавит появляется впервые на территории города Библа. А Библ, как уже говорилось, с 3 тысячелетия находится под влиянием Египта, поэтому там очень хорошо знают иероглифы. И вот берутся иероглифы, изображение быка, верблюда или частей тела и сперва этим рисункам присваивается некое значение, а потом они абстрагируются и получаются буквы. Из изображения быка получается буква «А» - «Алеф», из изображения дома получается «Б»-«Бет», это и будет дом. Из изображения головы получается буква «Р» - голова, из изображения зуба получается буква «Ши» - зуб. Рука – «йот (или гёт)».

Таким образом, финикийцы придумывают 22 буквы древнейшего алфавита, эти 22 буквы возникают на основе египетской иероглифики. Но что интересно, алфавит появляется не просто так в одночасье. На рубеже 14-13 в. до н.э. во всем мире возникает тенденция к упрощению словесно-слогового письма. В составе египетской иероглифики появляются буквенные иероглифы. А в составе клинописи появляются буквенные знаки. Например, в сирийском городе Угарите вся клинопись была сведена к 30 знакам. И эти 30 знаков имели буквенное значение, не слоговое, а буквенное. Т.е. человечество начинает упрощать письменность и это происходит одновременно повсюду и в Египте, и в Сирии, и в Палестине.

И вот появляется 22 буквы алфавита. Финикийцы, так же как и египтяне, обозначают на письме согласные и долгие гласные, кратких нет. Поэтому без знания языка прочитать такое письмо невозможно. С другой стороны, выучить 22 буквы гораздо легче, чем 1,5 тыс. иероглифов. Поэтому, когда появляется финикийский алфавит, то грамотность людей в этом регионе становится сплошной. Все финикийские купцы, мореходы, ремесленники - все выучивают 22 буквы алфавита. И первая переписка, которая до нас доходит - это коммерческая переписка: номенклатура товаров, кол-во товаров, кто везет, кому товар предназначен. Фактически, финикийцы закладывают основу не только новой письменности, но и новой структуры, т.к. письменность позволяет делать несколько принципиально новых вещей.

Дата добавления: 2015-06-04