Галичина, Буковина и Закарпатье под властью иноземных государств

Галичина. В первые десятилетия пос­ле захвата Галичины Польшей в 1349 г. ее государственно-правовое положение претерпело коренные из­менения. Это было связано с борьбой, которую польским королям приходи­лось вести с отдельными группами феодалов, и новым соотношением сил Различных группировок феодалов Польши, Венгрии п Литвы во второй половине XIV в. Новый статус Галицкой земли нашел отражение в терминологии актов того времени. В офици­альных государственных документах, в частности королевских грамотах 1350—1358 гг., скрепленных под­писью Казимира III, Галичина име­новалась «Королевство Русь», а себя король титуловал королем Польши п «государем и наследственным владе­телем Руси», «дедичем земли Рус­ской». Выпускал он для Галичины и особую монету. Таким образом, имела место персональная уния Польского королевства с «Русским королевст­вом», а не включение Галичини в со­став Польши на положении обычной провинции. Такая политика Казими­ра III по отношению к Галичине объ­ясняется тем, что король считал бо­лее выгодным для себя персональную унию: в «Русском королевстве» он ви­дел опору в борьбе за укрепление ко­ролевской власти и ослабление маг­натской оппозиции.

Однако Казимир III всячески нару­шал установленный им статус «Рус­ского королевства», ущемлял интере­сы украинского населения. Ведя борь­бу с непокорным магнатством Великопольши, он искал поддержку в ли­це «можновладцев» Малой (Южной) Польши. В интересах последних он вынужден был отказаться от установ­ленного им статуса Галичины и стал на путь осуществления инкорпора­ции, т. е. включения ее в состав Поль­ского королевства. Этим создавались наиболее благоприятные условия для экспансии польских феодалов на ук­раинские земли. Наступление на Галичину, дальнейшее ущемление и ликвидация отличительных особен­ностей ее политико-административ­ного устройства и правовых институ­тов еще более активно развернулись при преемниках Казимира III. Это наступление завершилось в 1434 г. введением «польского права», т. е. ликвидацией местного своеобразия во всех сферах политического устройст­ва и превращением Галичины в обыч­ную провинцию Польши.

Наместником польского короля в Галичине являлся генеральный «рус­ский» (львовский) староста, которо­му были подчинены воеводы, издрев­ле возглавлявшие администрацию городов и волостей. Таким же адми­нистративный аппарат оставался и в те годы, когда «Королевство Русь» было подвластно венгерскому королю Людовику Анжуйскому (1370—1372, 1379—1385), и тогда, когда правите­лем этого королевства являлся вассал Венгрии князь Владислав Опольский (1372-1379, 1385-1387). После по­хода в 1377 г. Людовика на холмско-белзского князя Юрия Наримунтови-ча в состав «Русского королевства» была включена также Холмская земля.

После окончательного захвата в 1387 г. Галичины Польшей, как и ра­нее, во главе волостей остались вое­воды. Кроме львовского старосты по­явились не зависевшие от него ста­росты в центрах отдельных земель — Галиче, Теребовле, Перемышле, Саноке, Самборе, Холме. Белзская земля в 1388—1462 гг. не входила в состав Польского королевства, а оста­валась на положении княжества, при­надлежавшего Мазоовецким князьям — вассалам Польши. Жидачевская во­лость в 1421 —1430 гг. была владени­ем князя Федора Любартовича.

Чтобы ослабить сопротивление на­селения захваченных земель, поль­ские короли неоднократно давали обе­щания уважать права и обычаи ко­ренных жителей. Однако о подлин­ной цели таких обещаний можно су­дить по тому, что уже в 1340—1341 гг. король Казимир III просил папу раз­решить ему не выполнять данную ранее присягу соблюдать «обряды, права и обычаи» православных под­данных. В апреле 1341 г. папа Бене­дикт XII поручил краковскому епи­скопу дать королю такое освобожде­ние от присяги.

Положение украинского населения Галичины непрерывно ухудшалось. Польские послы информировали рим­ского папу, что король Польши Ягайло (1387—1434) и великий князь литовский Витовт (1392—1430) «дер­жат русинов в железных оковах». Польское правительство всячески спо­собствовало экспансии на восток ка­толических феодалов и городского патрициата. Иноземная феодальная и патрицианская колонизация на ук­раинских землях сыграла такую же отрицательную роль, как и немецкая колонизация в Польше. Это была од­на из форм католической агрессии, приводившей к возникновению и бы­строму усилению в составе господст­вующего класса Галичины прослоек, не заинтересованных в самобытном развитии края. Колонисты стали вер­ной опорой польских королей в про­ведении ими политики порабощения украинского народа.

Польские короли раздавали села вместе с их населением польским, не­мецким, венгерским, чешским феода­лам, чаще всего обедневшим рыца­рям, стремившимся к легкому и бы­строму обогащению. Земли, захвачен­ные ими в Галичине, стали основой формирования многих магнатских ла­тифундий. Уже в конце XIV в. наи­более влиятельным среди магнатов Галичины стал Спытко Мельштинский. Он захватил Самборскую во­лость, а Западную Подолию с Камен-цем, Смотричем и другими замками получил «на полном княжьем праве» как вассал польского короля. Преж­них собственников часто изгоняли из их владений. В то же время польские короли подтверждали права на зем­левладение тех галицких бояр, кото­рые верно служили захватчикам. Так, многочисленными имениями в Гали­чине и Польше владел Дмитро Пет­рович из Горая — один из наиболее влиятельных среди приближенных к Казимиру III магнатов. В 1434— 1439 гг. львовским каштеляном и холмским старостой был Грицко Кир-Дей из Поморян, холмским каштеля­ном в 1434—1470 гг.— Ванько Кир-Дей из Квасилова. А многие бояре, принимавшие участие в борьбе про­тив агрессии польских феодалов, вы­нуждены были уйти в Литовское княжество, некоторые — в Молдавию. Из оставшихся часть была уравнена в правах со шляхтой, часть — низве­дена до уровня неполноправных мел­ких бояр или даже крестьян. В то же время в число шляхты проникла часть бывших княжеских слуг.

Все больше украинских феодалов переходило в католичество, стремясь получить такие же привилегии, ка­кими пользовалась польская шляхта. Однако значительная часть украин­ских средних феодалов и большин­ство мелких бояр оставались верны­ми православию.

Поскольку подавляющее большин­ство населения Галичины было пра­вославным, национально-религиозное угнетение ее коренных жителей при­обрело форму ограничения прав пра­вославной церкви и насильственного насаждения католичества. Католиче­ская церковь стала одним из основ­ных орудий укрепления господства иностранных феодалов на захвачен­ных ими украинских землях. При этом проникновение католичества в Галичину было особенно сильным. Начиная с 1350 г. польское прави­тельство неоднократно обращалось к римским папам с просьбой основать в Галичине католическую митропо­лию. Дело затянулось лишь в связи с протестами епископов из г. Лебус в Бранденбурге, получивших ранее право управлять католическими при­ходами в Галичине. В 1375 г. была подписана папская булла о прекраще­нии юрисдикции лебусских еписко­пов на Востоке и о создании отдель­ной галицкой митрополии (архиепис­копства). В начале XV в. центром га­лицкой митрополии стал Львов, где к тому времени осело наибольшее ко­личество немецких колонистов-като­ликов. Львовской архиепископии были подчинены Перемышльское, Холмское, Владимиро-Луцкое, Каме-нецкое и Молдавское епископства. Опорными пунктами католицизма стали также доминиканские и фран­цисканские монастыри. В частности, доминиканцы обосновались в горо­дах, являвшихся ранее политически­ми и культурными центрами Галицко-Волынского княжества,— Львове, Перемышле, Белзе, Буске, а также в Олеске и Подкамене вблизи древнего Плеснеска. Польские короли предоставляли католическим епископиям, костелам и монастырям разные привилегии, передали им значитель­ные земельные владения. Очень бы­стро католическая церковь стала крупнейшим феодалом, верным союз­ником светских феодалов в жестокой эксплуатации трудящихся.

Католическая церковь проповедо­вала ненависть и презрение к нека­толикам, в частности к православ­ному населению — «схизматикам». Православных украинцев даже не признавали христианами, и в офи­циальных актах XV в. можно встретить противопоставление: «это христианин, а не русин». Перемани­вая отдельных православных в като­личество, их крестили вторично, как и язычников. В то же время, чтобы не допустить церковного единства населения Галичини с православным населением Великого княжества Ли­товского и Русского государства, польский король в 1370 г. добился согласия константинопольского пат­риарха на восстановление отдельной галицкой православной митрополии. Однако положение православных митрополитов в условиях наступле­ния католицизма было чрезвычайно тяжелым, и уже в начале XV в. га-лицкая митрополия прекратила суще­ствование. Сохранились лишь издав­на существовавшие перемышльское и холмско-белзское православные епископства, но их компетенция была резко ограничена. Обычным явлени­ем стало грубое насилие феодалов-католиков и представителей власти в отношении православного духо­венства и мирян. В этих условиях ме­стное православное население, в ча­стности горожане, средняя и мелкая шляхта, пытались использовать цер­ковные учреждения для сплочения всех недовольных иноземным влады­чеством.

Действуя в интересах католичес­ких феодалов, правительство все же было вынуждено на первых порах считаться с правовыми нормами, ус­тановившимися еще в период Киев­ской Руси и Галицко-Волынского кня­жества. Официальные документы со­ставлялись не только на латинском, но и на украинском языке.

Однако в связи с ростом засилия шляхты расширялась сфера примене­ния польского права, ведущая роль в насаждении которого принадлежала королевским старостам. Значение должностных лиц (воевод волостей, общинных тиунов, сотских, десяг-ских), определенное нормами древне­русского права, постепенно уменьша­лось. Все же старостинский суд, ко­торому подчинялись основные кате­гории населения, по всей компетен­ции напоминал бывшие княжеские и воеводские суды. В старостинских и воеводских судах широко применялись положения Русской правды и основанные на нем нормы писаного и обычного права. Особенно стойко древнерусское право сохранялось в администрации и судопроизводстве бывших княжеских доменов, превра­щенных в королевские имения.

В Польше эпохи развитого феода­лизма господствующей была аллоди­альная (безусловная) форма зем­левладения феодалов. В Галичине польское правительство, опираясь на существовавшие там ранее формы условно-феодального землевладения, стало насаждать различные формы условной земельной собственности, основанной на обязательстве нести военную службу и жить в получен­ных имениях. В отличие от Польши, в Галичине практиковалась и ленная зависимость второй степени. Так, в 1432 г. Спытко Ярославский продал за 330 гривен с. Моравско Марцишу Моравскому, обязав его отбывать во­енную службу с этого имения и по­обещав в то же время покровитель­ство. В 1445 г. Ян Ярославский за 300 гривен освободил сыновей Марциша от службы и феодальной зависимости, передав их тем самым под непосред­ственную королевскую власть.

Шляхта Галичины, а также Запад­ной Подолии, захваченной Польшей в начале 30-х годов XV в., стремилась получить такие же права на землю, какими пользовалась шляхта Поль­ши, а также добыть себе все привиле­гии, которые король предоставил польским шляхтичам, чтобы ослабить позиции магнатов и ограничить их власть. Украинские средние и мелкие феодалы, исходя из своих классовых интересов, поддержали крупных фе­одалов Галичины, выступавших за Уравнение в правах с польской шлях­той, и отказалрісь от защиты самобыт­ности политического строя галицких земель. Стремясь укрепить свои со­словные привилегии, они присоедини­лись к требованию о введении в Галичине польского права, не понимая, что в конечном итоге это приведет к ослаблению позиций местных феода­лов, их роли в управлении краем. Польским королям до некоторой степени были выгодны особые черты политического строя Галичины, об­легчавшие централизацию управле­ния через представителей королев­ской власти. Однако главной опорой господства Польского королевства на захваченных украинских землях бы­ли католическая шляхта и ее при­служники из числа местных феода­лов, поэтому король не мог не пойти навстречу их требованиям об уравне­нии в правах шляхтичей Галичины с польскими. В нескольких привилеях для шляхты (брестский 1425 г., едльненский 1430 г., краковский 1433 г.) король Ягайло обещал предоставить польским шляхтичам, владевшим имениями в Галичине, Холмщине и Западной Подолии, а также местным феодалам такие же права, какими пользовалась шляхта польских корон­ных земель.

В 1434 г. новый польский король Владислав III издал специальный привилей о предоставлении «землям Руси» таких же прав, какими пользо­вались другие владения польских ко­ролей. При этом имелось в виду не все их население, а только шляхта. Уравнение в правах галицких шлях­тичей с польскими означало установ­ление системы представлявших шлях­ту «земских» должностных лиц, пре­вращение старостинских судов в гродские шляхетские суды, введение в гродских и земских судах норм польского права. Таким образом было завершено безоговорочное включение Галичины (с Холмщиной) и Запад­ной Подолии в число польских ко­ронных владений.

На основе привилеев 1433—1434 гг. Львовская, Перемышльская, Саноцкая и Галицкая земли образовали Русское (Руськое) воеводство; поз­же к нему была присоединена также Холмская земля. Западная Подолия с центром в Каменце составила По­дольское воеводство, с 1462 г. воевод­ством стало и бывшее Белзское кня­жество. Границы воеводств и земель в основном совпадали с границами бывших древнерусских удельных кня­жеств (кроме Саноцкой земли, до 1341 г. входившей в Перемышльское княжество).

Для решения законодательных, су­дебных и административных дел шляхтичи воеводств и земель собира­лись на съезды, впоследствии полу­чившие название сеймиков. Главный («генеральный») сеймик всего Рус­ского воеводства и отдельные сейми­ки каждой из земель издали ряд нор­мативных актов, направленных на ликвидацию отличий политического устройства Галичины от других вла­дений Польши. Право участия в сей­миках предоставлялось всем шляхти­чам-землевладельцам, но на практике в них принимала участие лишь часть шляхтичей, иногда — незначительное меньшинство. Кроме сеймиков, в каж­дой из земель периодически соби­рались вечевые суды, куда входили магнаты и те шляхтичи, которые за­нимали земские должности.

Наиболее почетной из земских должностей («урядов») считалась должность воеводы. Кроме названия, новые воеводы имели мало общего с воеводами периода действия древне­русского права. Воевода входил в се­нат королевства, а в своем воеводстве возглавлял посполитое рушенье (ополчение шляхты), мог созывать сеймики, председательствовал на них. Каштелян также являлся представи­телем воеводства в сенате, но ника­ких административных функций в воеводстве не выполнял. Фактически должности каштеляна, нодкомория, чашника, стольника и другие были почетными титулами. В Польше, где воеводства возникли на месте бывших удельных княжеств, каждое воевод­ство имело по одному из этих долж­ностных лиц. В Русском воеводстве, объединившем пять земель — быв­ших древнерусских удельных кня­жеств, каждая из земель имела сво­их должностных лиц. Должность ко­нюшего имелась только в Перемышльской земле. Из числа средней шляхты назначались члены земских судов — земский судья, подсудок и писарь.

К компетенции гродских судов, возглавляемых старостами, были от­несены уголовные дела. Со временем значение гродских судов возросло за счет перехода к ним части дел, ранее подсудных земским судам.

Старостам передавалось управле­ние обширными королевскими име­ниями (королевщинами) и право пользования частью прибылей от них. Старостами именовали также лиц, которым передавались во временное держание комплексы королевских имений без предоставления судебно-административных функций. Старост­ва, не связанные с судебно-админи-стративной властью над шляхтичами, назывались негродовыми. Впрочем, на Украине различие между негро­довыми и гродовыми староствами не было столь значительным, как на соб­ственно польских землях. Это объяс­няется тем, что негродовые старосты из числа магнатов самовольно расши­ряли свою компетенцию, в частности, в той или иной мере подчиняли себе магистраты королевских городов. Все чаще короли стали отдавать гродовые и негродовые староства в наследст­венное владение магнатам в качестве залога под денежные ссуды, предо­ставленные ими королю. Это давало возможность богатым феодалам при­бирать к рукам по нескольку ста-роств.

Таким образом, управление старо­ствами стало одним из средств укреп­ления позиций магнатов. Наиболее влиятельным среди старост в 30—40-е годы XV в. был Петр Одровонж, яв­лявшийся одновременно русским и подольским воеводой, львовским, галицким и самборским старостой. Его брат Ян был львовским католическим архиепископом, а сын Анджей позже также стал русским и подольским во­еводой, львовским старостой. На во­стоке Галичины и в Западной Подо-лии наиболее богатыми и влиятель­ными магнатами являлись Абданки-Бучацкие. Встревоженные огромной властью Одровонжей, шляхтичи Львовской земли и горожане Львова в 1464—1465 гг. при поддержке коро­ля вынудили наследников Анджея Одровонжа продать Жидачевское и Львовское староства. Однако на места магнатов, влияние которых падало, выдвигались новые магнатские се­мейства.

Проявлением внутренних противо­речий в господствующем классе была «куриная война» 1537 г. Шляхтичи со всей Польши, собранные в окрест­ностях Львова для похода в Молда­вию, выдвинули требования, направ­ленные против попыток усиления власти короля Сигизмунда и короле­вы Боны. Дело кончилось компромис­сом: король обещал, что без согласия шляхты и ее депутатов «ничего но­вого не будет установлено». Ирониче­ское название «куриная война» это событие получило в связи с тем, что шляхетское воинство так и не пошло воевать, зато занялось грабежом кур и другой живности в окрестных се­лах.

Несмотря на формальное уравне­ние в правах всех шляхтичей, в ад­министративном аппарате, как и раньше, преобладающее влияние име­ли магнатские семейства Мнишеков, Сенявских и др. Постепенно ограни­чивались права православных феода­лов. Одним из проявлений этого было Данное в 1509 г. королем распоряже­ние, чтобы наместники галицкой пра­вославной епархии впредь назнача­лись Львовскими католическими ар­хиепископами. Те, кто не хотел под­чиниться иерархам-католикам, под­вергались неприкрытым насилиям и оскорблениям. Только в 1538 г. горо­жанам и православным шляхтичам удалось добиться учреждения во Львове православного епископства и тем самым оградить себя от непосред­ственного вмешательства католичес­кого архиепископа в церковные дела украинского православного населе­ния.

После введения польского права документация гродских и земских су­дов велась только на латинском язы­ке, а с XVI в.— также и на польском. Лишь в некоторых селах Галичины в XVI в. акты общинного самоуправ­ления составлялись на украинском языке. После официальной отмены действия древнерусского права его нормы также продолжали применя­ться в административной и судебной практике крестьянских общин («гро­мад»), в судах православных епископий.

Традиции правовых норм, сложив­шиеся в период Киевской Руси и Галицко-Волынского княжества, в оп­ределенной степени использовались населением западноукраинских зе­мель в его борьбе против введения правовых институтов, служивших ук­реплению иноземного владычества.

Буковина. Земли Буковины находи­лись в составе Галицко-Волынского княжества до середины XIV в. Об этом убедительно свидетельствуют материалы раскопок остатков крепо­сти галицких князей второй половины XIII — первой половины XIV в. на среднем Днестре, у с. Перебыковцы Хотинского района. Материальная культура и конструкция оборонитель­ных сооружений этого укрепленного поселения типичны для Галицкой Ру­си. В это время были построены пер­вые каменные укрепления и в Хотинской крепости.

В 1349 г. польские феодалы, дей­ствовавшие совместно с венгерскими, захватили Галичину и часть Волыни. Территория Галичины, позже получившая название Буковина, попала под власть венгерских феодалов. В 1359 г., когда образовалось Мол­давское государство, оно включило в свой состав и Буковину. Но на эти земли претендовала и Польша. Как только молдавские феодалы выступи­ли против венгерского короля и потре­бовали признания Молдавии незави­симым княжеством, Польша сделала попытку захватить земли Буковины. В документах, связанных с этим собы­тием, территория Буковины впервые названа Шипинской землей. Так она называлась во второй половине XIV — второй половине XV в. (от названия ее административного цен­тра Шипинцы — теперь село Кицманского района Черновицкой области). Поход 1359 г. в Шипинскую зем­лю для польских войск закончился неудачно, и она попала в зависимость от молдавских господарей (в 1387 г. молдавский господарь, в свою очередь, становится вассалом польского короля).

Шипинская земля занимала сравнительно большую территорию. Грамоты 1412 и 1433 гг. так опреде­ляют ее границы: на западе она гра­ничила с подвластными Польше ук­раинскими землями по р. Колочин (эта река сейчас разделяет Черновиц­кую и Ивано-Франковскую области), на севере простиралась до Днестра, а на юге — до р. Сирет. Как свиде­тельствуют археологические данные, на востоке Шипинская земля дохо­дила до р. Каютин, служившей преж­де границей Галицко-Волынского княжества с Берладской землей.

В составе Молдавии Шипинская земля сохраняла автономию. Так, в грамоте 1433 г. польского короля Владислава III, которой он подтвер­ждал право своего вассала — госпо­даря «землю волоськую всю держати», о Шипинской земле сказано: «...городы Цецунь, а Хмеловь, со тыми волостми и селы, которьими жъ к нимъ прислушають... лежать межи нашею рускою и волоською» землями. Следо­вательно, Шипинская земля не была частью Волошской земли (Молда­вии).

Шипинская земля сохраняла авто­номию почти целое столетие. По мере того как административные должно­сти на этой территории переходили к молдавским боярам, автономия ее все более урезывалась. К середине XV в. Шипинская земля как автономная административная единица была лик­видирована, и это название исчезает со страниц письменных источников. Были образованы новые администра­тивные единицы — Черновицкая и Хотинская волости. Постепенно за этой украинской территорией, кото­рая была покрыта буковыми лесами, закрепилось название Буковина. Оно употреблялось и раньше, но только в понятии «буковый лес». Начиная со второй половины XV в. в докумен­тах слово «Буковина» обозначает уже отдельную историко-географиче-скую область. Повествуя, например, о битве 1497 г. в Козьминском лесу (вблизи Черновиц) молдавского и польского войск, русский летописец говорит: «И догони его (польского короля Ольбрахта ) Стефан на Буковине и поби его».[34]

В первой половине XVI в. Букови­на вместе с Молдавией попала под власть султанской Турции.

Закарпатье. Монголо-татарское наше­ствие ослабило могущество юго-за­падных русских княжеств. Венгер­ские феодалы, поддерживаемые пап­ской курией и германскими импера­торами, воспользовались этим и во второй половине XIII в. утвердились на значительной части территории Закарпатья. На захваченных землях сохранились ранее существовавшие местные территориальные образова­ния — жупы, получившие позднее название комитаты. В Закарпатье их было четыре: Берегский, Марамо-рошский, Ужанский и Угочанский.

Во главе комитатов стояли круп­ные венгерские феодалы — жупаны. К ним на службу переходила мест­ная знать — средние и мелкие зем­левладельцы, высшее духовенство. Короли, укрепляя свои позиции на за­хваченных территориях, раздавали земли магнатам, церкви. Например, Андрей (Андраш) III в 1290 г. пода­рил г. Ужгород надворному палатину (сановнику) В. Амадею. Крупными землевладельцами стали в Закарпатье Уйгели, Разгони, Петровай, Довгай и др. Среди них были и выходцы из русской знати.

После смерти последнего короля из династии Арпадов (1301) началась борьба за венгерский престол. Жупа­ны закарпатских комитатов прини­мали активное участие в междоусоб­ных войнах. Русское население под­держивало жупана П. Петуню (Пет­ра Петровича), освободившего его от уплаты десятины и начавшего пере­говоры с галицко-волынским князем об избрании Юрия Львовича венгер­ским королем. Феодальная анархия привела к разорению многих сел и городов Закарпатья, или Русской Крайны.

После утверждения на престоле ко­роль Карл-Роберт отобрал в 1317 г. имения Петра Петуни, и вся Ужан-ская жупа вместе с Ужгородом и Не-вицким замком перешла во владения графов Другетов. За счет общинных земель и королевских пожалований значительно увеличили свои домены бароны Переньи, Уйгели, Довгай, Петровай. Братья Переньи в Берег-ской жупе получили 32 села, а в Уго-чанской — город Севлюш, замки в Ньялаби (ныне с. Королево Вино-градского района) и других городах.

Магнаты уже в первой половине XIV в. присвоили себе право юрис­дикции в своих имениях. В 1351 г. сейм утвердил новый свод законов, установивший наследственное право феодального землевладения, полное и бесконтрольное господство земле­владельцев над крепостными, запре­тил переходы крестьян от одного фе­одала к другому.

Венгерский король Сигизмунд пе­редал в конце XIV в. мукачевские владения в долине р. Латорицы сво­ему дальнему родственнику подоль­скому князю Федору Кориатовичу и назначил его правителем Берегского и Сатмарского комитатов. Вместе с князем на Закарпатье прибыл его двор, состоявший из украинцев — жителей Подолии. Они расселились вокруг Мукачева и совместно с мест­ным населением вели борьбу против мадьяризации и наступления католи­ческой церкви. Построенный Федо­ром Кориатовичем на Черной горе близ Мукачева монастырь стал рези­денцией первых на Закарпатье пра­вославных епископов. Он играл так­же заметную роль в развитии укра­инской культуры.

После смерти Федора Кориатовича из-за отсутствия у него наследника и в результате феодальных усобиц его доминия перешла к новым владель­цам — сначала к Матвею Палочи, потом к Стефану Лазаревичу и др.

Феодальная аристократия, защи­щая свои привилегии, нередко высту­пала против короля. В Венгрии уси­ливалось влияние дворянства (мел­ких и средних феодалов — вассалов короля). Дальнейшее развитие полу­чили местные органы дворян — коми-татские собрания. Король Сигизмунд грамотой 1433 г., выданной Ужанско-му комитату, подтвердил право коми-татского собрания взимать дань с крестьян, принадлежавших крупным землевладельцам, в пользу дворян­ства, которое занимало руководящие административные и судейские должности в комитатах. Дворяне получили право избирать своих представителей в сейм.

Наряду с усилением феодальною гнета в XIV—XV вв. в Закарпатье развернулось наступление католициз­ма. Укреплялись позиции католичес­кой церкви и ее орденов, поддержи­ваемых королевской властью, расши­рялись землевладения православных и католических монастырей, мукачев-ской епископской кафедры. Церковь собирала с крестьян подать — деся­тину.

Все группы феодалов противостоя­ли крестьянству и тогда немногочис­ленной городской бедноте в непре­кращавшейся классовой борьбе. Ко­ролевская власть окончательно санк­ционировала право землевладельцев на жестокую эксплуатацию крестьян­ства. Феодал в своих владениях был полноправным властелином. Ему раз­решалось вмешиваться в личную жизнь крепостных, судить их сво­им судом. Крупные венгерские маг­наты в Закарпатье приглашали к себе на службу представителей мест­ной украинской знати, из Венгрии переселяли зависимых крестьян, а ко­ренное население вытеснялось в гор­ные необжитые районы. В горных районах Мараморощины, Ужанского и Берегского комитатов начали возни­кать украинские села. Вскоре они стали надежным укрытием для бег­лых крестьян из Галичины. Букови­ны и Молдавии.

После поражения армии Ляйоша II в битве с турками при Мохаче в 1526 г. начался распад Венгерского королевства, ускоренный турецкой экспансией. Воспользовавшись этим, Трансильвания и Австрия разделили Закарпатье. Границы между насиль­но разобщенными землями не были постоянными, часто изменялись, борьба за эти земли не только между феодалами, но и государствами не утихала. Частые войны г турками, нападения татар, междоусобная борьба тяжело отражались на положении народных масс.

Несмотря на постоянное изменение границ, венгерским феодалам уда­лось не только удержать, но и еще более укрепить свою власть и оста­ться полными, и неограниченными хозяевами в Закарпатье. Так, вла­дельцы г. Ужгорода и его окрестно­стей графы Другеты сначала поддер­живали правителя Трансильвании Яноша Запольяи, а после его смерти в 1540 г. перешли на сторону Габс­бургов. Вскоре в северо-западную часть Закарпатья были введены авст­рийские войска. Против Габсбургов выступила вдова Я. Запольяи Изабел­ла. Ее отряды освободили от австрий­цев Ужгородский замок и другие ук­репления в Северной Венгрии, одна­ко вскоре были отброшены к Мукачеву.

Междоусобицы дополнялись борь­бой, происходившей повсеместно в го­родах и селах Закарпатья между православными, католиками и протестантами. В условиях усиливавшегося закрепощения крестьян нараставшая классовая борьба нередко облачалась в религиозную оболочку. Крестьяне и городская беднота, принимая каль­винизм, стремились освободиться от ига официальной церкви, от выполне­ния в ее пользу чрезмерных повинно­стей. В Закарпатье кальвинизм с XVI в. получил наибольшее распро­странение среди венгерского населе­ния в районе Ужгорода, Мукачева, Берегова и Виноградова. Феодалы намеревались воспользоваться рефор­мацией для упрочения влияния на православную церковь, пытаясь под­чинить ее католической церковной организации, а затем искоренить. Они стремились полностью поработить крестьян и мещан Закарпатья. Одна­ко украинское население в неравной борьбе отстаивало свой язык, обычаи отцов и дедов и веру, которая в те времена являлась главной формой идеологии.

Дата добавления: 2015-06-04