А. П. Чехову. Вчера не писал Вам по Вашей же вине

А. П. Чехову

5 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

Вчера не писал Вам по Вашей же вине. Я был свободен, ко мне приехал по делу Сергей Саввич Мамонтов¹. Он уезжает на днях в Японию специальным корреспондентом от "Русского листка". Свою службу у Сапожникова² он бросил и делается газетным работником. Он так умолял меня прочесть ему Вашу пьесу, что я не выдержал, и мы сели за чтение. Вы простите мне мою слабость, принимая во внимание его любовь к Вам, его мольбу и продолжительную отлучку, благодаря которой он не увидит и не скоро будет иметь возможность прочесть пьесу. Впечатление огромное. Я зачитался и отмахал всю пьесу. По окончании мне пришлось уйти от него, и он, кажется, вторично прочел пьесу без меня. Он согласен со мной, что ничего подобного Вы еще не писали.

Есть одно дело по режиссерской части. Не знаю почему, мне очень хочется видеть 3-й и 4-й акты в одной декорации. В последнем акте разрушенной и приготовленной к отъезду. Это, право, не из дурной сентиментальности. Мне чувствуется, что так пьеса будет уютнее, что публика сроднится с домом. Вторая зала вносит какую-то путаницу. Может быть, она нужна Вам, чтоб еще больше оттенить былое богатство. Но это выразится, мне кажется, и так. При одной декорации для двух актов -- однообразия не будет, так как опустошение дома изменит совершенно настроение 4-го акта. Мы будем продолжать вырабатывать макет, а тем временем, может быть, Вы напишете два слова... Еще вопрос: что Епиходов, Дуня -- могут сидеть при Лопахине? По-моему -- да³.

Сейчас играем "Цезаря". Начинается "Форум". В театре сидят предводители 15-ти губерний. Ради "Цезаря" они отменили заседание. Сегодня ждали в театр и вел. князя, но у него умерла племянница, и они изволили отбыть из Москвы. До завтра, дорогой Антон Павлович, будьте здоровы.

Преданный и любящий

К. Алексеев

5 ноября 903

Среда

5 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

Перечитывал Ваши письма и исправляю в них одно недоразумение: Сергей Саввич поехал в Японию не от "Русского листка", а от "Русского слова", по просьбе Дорошевича¹. Теперь я покоен: я восстановил честь милого Сережи. Он намеревается издать книгу, если поездка его удастся.

Репетиции идут каждый день. Работают энергично. Некоторые находят интересные тона. У Ольги Леонардовны есть интересные намеки. Кажется, я нашел что-то подходящее для Гаева². Жена играет Аню, а нашла прекрасный тон для Шарлотты. Надо будет привить его Муратовой³. Каждый день мысленно благодарю Вас за пьесу: такое наслаждение работать над ней. Одно горе -- это "Цезарь". Хочется бросить все и только думать о "Вишневом саде". Только разойдешься вовсю, только взойдешь в настроение, а тут Брут с тяжелым, жарким плащом, голыми ногами, холодными латами и длиннейшими монологами. Играешь и чувствуешь, что никому это не нужно.

Сегодня, слава богу, 4 градуса мороза, но снега мало, и потому дорога -- невозможная. Может быть, скоро увидимся. Вчера опять не писал Вам. Шли "Столпы общества". Я не схожу со сцены, а антракты маленькие. Утром была репетиция. У "Цезаря" есть только одна хорошая сторона. Есть время писать Вам эти записки, которые доставляют мне удовольствие, но едва ли очень развлекают Вас. Нет интересных тем. Жизнь однообразна. Сегодня в театре М. Е. Дарский ⁴ и художник Богданов-Бельский. Он жертвует нам в фойе свою картину⁵.

Любящий и преданный К. Алексеев

Дата добавления: 2015-06-04