Из письма к К. К. Алексеевой. В день окончания первого трудного сезона мысленно с вами

Оперной студии имени К. С. Станиславского

Телеграмма

19 июня 1927

Кисловодск

В день окончания первого трудного сезона мысленно с вами. Сердечно радуюсь достижениям, бодро смотрю в будущее, верю, что вы сумеете воспитать себя для того, чтобы с честью выполнить миссию, посланную вам судьбою¹. Отдыхайте хорошенько, чтобы еще лучше работать второй, еще более трудный сезон, иногда подумывайте и об упражнениях ². Обнимаю всех.

Станиславский

30--31 августа 1927

Кисловодск

Дорогая, милая и нежно любимая Кира!

Я получил твое последнее интересное письмо. Таким образом, всего-навсего я имею три письма от тебя. Если не ошибаюсь, мама писала мне о том, что ты послала мне четыре письма. Увы! какое-то из них пропало. Бедная, как ты поволновалась с шалуньей Килялей и как ты измучилась из-за ушедшей горничной. Но почему же вы не берете новую? Нет ее, что ли? Не из-за экономии же! Это была бы плохая экономия!.. Я не очень взволновался собакой, потому что сам испытал нечто подобное. Тот же серый у Фромгольда разорвал мне последние штаны. Это было, кажется, в прошлом году.

...У нас установилась перед отъездом райская погода -- после страшнейшей грозы с градом. Я в жизнь свою не видал такого ливня. Вот уже 5--6 дней блестящих.

...Сегодня за обедом меня с Качаловым посадили на сцену (в нашей столовой), где был накрыт парадный стол. По случаю скорого отъезда нас чествовали. Были речи, ну конечно, самые хвалебные. Говорили их большевики, т. е. Броннер и Аксельрод (знаток по марксизму; это она, женщина)¹. Мне пришлось отвечать, а Качалову пришлось читать из "Карамазовых". После этого все снимались группой, а потом провожали Маргулис. А сейчас, т. е. перед ужином, у меня сидел и только что ушел -- кто бы ты думала?! Скажи об этом маме! Сам Кугель! Который меня всю жизнь ругал и при встрече отворачивался -- из ненависти. Теперь он стар, сильно болен и, должно быть, перед смертью хочет загладить прошлое. О нем мы, конечно, ничего не говорили, ни слова ²... Это письмо, повезет Качалов, который уезжает завтра, в среду 31/VIII. А я еду отсюда в пятницу 2 сентября, через Харьков, и буду в Москве 4 сентября в 5 часов на Курском вокзале. Не вздумайте выезжать меня встречать. Пусть Михальский пришлет кого-нибудь. Не знаю, удастся ли мне скоро приехать к вам. Ведь я приеду, когда сезон уже будет в разгаре. Предстоит много хлопот. Кроме того, мой приезд будет зависеть и от погоды, так как я после здешнего тепла должен беречься. Меня недавно осматривал Маргулис и остался доволен. Говорит, что сердце убавилось, давление тоже. Я сравнительно отдохнул и чувствую себя не плохо. Только сон не налаживается. Что ж тебе еще рассказать. Был тут еще концерт, в котором я читал с Качаловым и с Яблочкиной -- из "Мудреца" ³. Пели и говорили всякие хорошие артисты. Концерт был устроен для Семашко. Из минусов Кисловодска: сейчас, при скученности сезона (очевидно), много здесь ангин. Говорят, что распространителем является камера, куда приходят дышать соленым воздухом. Туда приходят больные горлом и будто бы заражают друг друга.

...Я приезжаю в воскресенье (впрочем, я уже писал об этом). Думаю, что у вас еще жарко и в доме еще нет осенней сырости. Если же это не так, т. е. если сыро, надо будет протопить мою комнату. Об этом я уже пишу Наталии Гавриловне⁴.

Ну прощай, дорогая. Нежно целую тебя и Килялю. Крепко поцелуй маму. Всем поклоны.

Тороплюсь кончать, Качалов уезжает.

Твой папа.

Это письмо начато вчера, а кончено сейчас, перед самым отъездом. Прости, что тороплюсь и так плохо пишу.

Дата добавления: 2015-06-04