Коллективу Московского Художественного театра

Вл. И. Немировичу-Данченко

20/Х 33

20 октября 1933

Ницца

Дорогой Владимир Иванович.

В связи с распоряжением о присылке из Москвы билетов на обратный проезд я писал Николаю Васильевичу подробное письмо, касающееся планов и сроков нашего возвращения.

Я просил показать Вам это письмо. Предполагая, что Вы его прочли и что Вам будет скучно читать второй раз одно и то же, я не стану повторять написанного.

Сообщу лишь кое-какие подробности о здоровье Марии Петровны ¹.

Она чувствует себя плохо, почти так же, как и раньше. Royat совершенно не оправдал надежд.

Сейчас она не сможет безнаказанно предпринять дальнее путешествие. Приехав же в Москву, не будет в состоянии работать в театре. Кроме того, наша квартира в студии подобна проходному двору. Родня, знакомые, просители, телефонные звонки, хозяйство и проч. вернут ее к прежнему или еще худшему состоянию, чем то, в котором она выезжала летом из Москвы.

Я считаю, что для дела приезд ее не принесет пользы. Если же дать ей отдохнуть здесь до весны, то надо надеяться, что в мае она сможет возобновить работу в театре.

Мария Петровна будет сама писать Вам просьбу о разрешении ей продления отпуска.

Материально ей придется, как это ни трудно, обойтись тем немногим, что есть. Кое-что я смогу ей оставить из денег, данных нам на поездку. Благодаря жизни у Киры в даровой квартире, благодаря ее почти голодной диете ей нужно немного. Других расходов нет, так как она ровно никуда не выходит и живет на крыше.

Все эти условия жизни привели нас сюда и дали возможность продлить отпуск. И теперь как-нибудь Мария Петровна проживет до весны. Вопрос и задержка только в разрешении.

Теперь мне хочется поблагодарить Вас за Ваши милые и заботливые телеграммы после премьеры "Талантов"² и "Фигаро" ³. Спасибо за Ваши заботы о "Талантах", за ввод Василия Ивановича⁴ и за то, что не дали выпустить спектакль халтурно.

Я думал приехать к юбилею. Но так как после Royat чувствовал себя плохо и в последнее время, благодаря желудку и нервам, стало нехорошо с сердцем, меня уложили в кровать, в которой и пишу Вам сейчас лежа. Лишь только оправлюсь настолько, что можно будет выехать, -- двинусь в Париж, передохну там, акклиматизируюсь и поеду в следующий этап, где проделаю то же.

Обнимаю Вас. Поцелуйте лично или заочно ручку Екатерине Николаевне. Мише -- привет.

Всему театру шлю привет.

Ваш К. Станиславский.

Черновик моего юбилейного приветствия послал с avion Рипси для переписки. Уверяют, что прибудет к сроку.

20 октября 1933 (почт. шт.)

Ницца

Поздравляю Вас с тридцатипятилетием не простой, а боевой жизни нашего дорогого юбиляра. В этой жизни часы считаются за дни, а дни -- за годы.

Проходили мировые события, войны, революции, каких не знала еще история; ломались и создавались вновь основы государств, общественности, нравственности, религии, науки, искусств; проходили толпы людей разных поколений, возрастов, национальностей, сословий, культур; объезжали города своей страны, Европы, Америки; была работа на фабриках, заводах, в деревне, на фронтах. Были успехи, овации, поражения, признание, нападки, победы, кризисы, возрождение; искали, находили, теряли, создавали вновь; умирали, приходили новые, плодились студии и театры!!

Через все эти годы и события юбиляр неизменно нес свое credo {верю (лат.); в переносном смысле -- убеждения.} и боролся за вечное в искусстве.

Сегодня, в день своего тридцатипятилетия, МХАТ -- жив, признан и заботливо охраняется ЦИК'ом.

Вот формуляр юбиляра!

Порадуемся, вспомним тех, кто создавал, поддерживал, помогал и ободрял юбиляра в трудные минуты! Поблагодарим от души тех, кто его признал, спасал и теперь охраняет! Почтим память дорогих людей, ушедших от нас! Будем заботливо беречь стариков, создававших театр, во главе с Владимиром Ивановичем! Будем любить и ценить средников, молодежь, всех без исключения работников театра, способствующих его процветанию и жизни.

Да здравствует юбиляр, пусть он никогда не стареет, вечно обновляется, хранит свое credo и ищет вечного в искусстве!

Станиславский

Дата добавления: 2015-06-04